На тренировках сборной Латвии по волейболу сидя русская и латышская речь слышны вперемешку: один начал, другой подхватил, третий перевел… В игре им не так важно, на каком языке говорить. Эти спортсмены знают, что настоящие проблемы — это когда лежишь в больнице и не знаешь, встанешь ли, будешь ли ходить или хотя бы ползать. Одолеть суровый диагноз настолько, чтобы заняться спортом, да еще на международном уровне, для них сродни чуду. А если уж поехал, то какое дело до «шашечек»…   

«Kas mes esam? — Latvija!» 

С этих девиза и отзыва, когда капитан Улдис Эктерманис спрашивает: «Kas mes esam?» — и все хором отвечают: «Latvija!» («Кто мы? — Латвия!», здесь и далее перевод с латышского «Спектра»), начинается и ими же заканчивается каждая игра сборной Латвии по волейболу сидя.

Явно не знавшие ремонта с советских времен стены — в ржавых подтеках и лопнувших пузырях грустно-желтой масляной краски. Еле живые батареи в последних конвульсиях скупого тепла. На окнах истерзанные многочисленными пробами на прочность сетки. Так выглядит зал на втором этаже рижской латышской школы с парадно отремонтированными фасадом и прихожей, за которыми не сразу ожидаешь подвоха. Собственно, как многое в нашей реальности: снаружи — витринный еврооптимизм, а внутри — жизнь как она есть.

У скамейки — костыли и протезы в безнадежной погоне за научно-техническим прогрессом. На современные заменители ног, чья цена зачастую превышает стоимость автомобиля, денег нет ни у государства, ни у самих спортсменов. Две стайки мячей: сине-желтые и зелено-бело-красные, подарок от Федерации волейбола Латвии. В центре зала — они сами: всеми правдами и неправдами держащие сцепление с ледяным полом, ловко падающие на спину в погоне за мячом, раскрасневшиеся и счастливые…

«Nu ko? („Ну что?“) Как делимся?» — спрашивает Эктерманис, отечески осмотрев поредевшие после чемпионата Европы ряды бойцов, — за месяцы напряженных тренировок без выходных и свободных вечеров все подустали. «Godīgi!» («По-честному!») — уверенно отвечает команда. По-честному поделить семь человек на два поля может только человек, который в нюансах знает все про всех. «Серега, Леха, Димон — сюда! Kaspars, Una — ко мне. А Ронис где? Опять девчонки на уме?» 

В зал с порывом ветра врывается «звезда». С тех пор как самый юный участник сборной Александр Ронис, потерявший ноги в пять лет (попал под поезд), снялся в главной роли в короткометражке «Вперед, Юст!» и получил за свою работу Гран-при международного кинофестиваля Manhattan Short, старшие товарищи не устают по-доброму шутить над новым статусом юноши. «Надеемся, ваш репортаж будет претендовать на „Оскара“ или какой-нибудь World Press, — сообщают они. — На меньшее Ронис теперь не подпишется. У него другой статус».

Александр Ронис, кадр из фильма «Вперед, Юст!»

Самому Саше съемки стоили участия в недавнем чемпионате Европы по волейболу сидя: отвлекся от тренировок — потерял форму. Впрочем, он не из тех, кто будет долго рвать волосы на голове. Подумаешь, впереди еще куча всего интересного! С фантастической ловкостью передвигаясь на двух руках, Саша гасит соперников мощными ударами по мячу в самый неожиданный момент и звонко хохочет, довольный собой. С той же скоростью он переключается с родного русского на беглый латышский, по ходу поясняя, что хоть семья у него русская, с седьмого класса он перешел в школу на госязыке, «так обстоятельства сложились». 

В команде за Сашу по-отечески переживают: молодой, сильный и увлекающийся, может свернуть не на ту тропинку и унестись не туда, но если грамотно направить и поддержать, с его энергией и оптимизмом он может многого добиться. Главное — не проморгать.  

События на поле развиваются стремительно: «Uldi, ну mēt уже bumbu!» («Улдис, бросай уже мяч!») — «Ņem! („Держи!“) Ты сам просил!» Капитан дает уверенный «парашют» — 1:1. Переход подачи.

«Мы делимся по силам»

Капитан Улдис Эктерманис — старожил сборной, в волейболе сидя он с 1989 года. Врачи с рождения поставили тяжелый диагноз, как результат — колено не сгибается, не двигаются стопы. Занятия спортом не предполагались, но парень не сдался: узнав о появлении в Лиепае (сам Улдис из Салдуса) команды для людей с ограниченными возможностями, начал ездить туда. А вскоре основатель латвийского движения по волейболу сидя Андрис Улманис переманил перспективного молодого игрока в республиканскую сборную — в Ригу. Еще через шесть лет, когда прежний капитан сборной ушел, команда проголосовала за Улдиса. 

На счету Эктерманиса пять чемпионатов Европы. Наилучшего пока результата сборная Латвии достигла в 2007 году — восьмое место, а в 2017 году почти повторила успех, добравшись до девятой ступени, что очень почетно, с учетом того что в Европе 27 команд и финансирование спортсменов с ограниченными возможностями в большинстве стран куда более щедрое. С 1999 года в европейском волейболе сидя балом правила Босния, а в этом году верх взяли россияне. «Достались и им отголоски допингового скандала, — признает Улдис. — Если у других команд проверяли по одному спортсмену, то у россиян — всю команду. Ничего не нашли. По-моему, в сидячем волейболе допинг ничего и не даст».  

«Почему-то некоторые считают, что спорт для инвалидов — это несерьезно. Вроде как есть настоящие олимпийцы, а паралимпийцы — это так… — рассуждает Улдис. — Не согласен категорически. Когда к нам приходят спортсмены из „серьезного“ волейбола, в том числе мой сын, они говорят: „У-у-у, как у вас тут непросто играть“. Мы очень серьезно этим занимаемся! На спорт уходит все свободное время. Когда готовимся к чемпионатам, семьи нас почти не видят — во время сборов по три тренировки в день бывает. Не работать совсем мы не можем — на государственное пособие не проживешь».  

Улдис работает инженером Sadales Tīkls: «Долгое время был рядовым диспетчером, потом получил высшее образование, теперь сам пишу инструкции для других диспетчеров. Ну, а после работы дел еще больше — в команде и Ассоциации волейбола сидя: финансирование, спонсоры, залы, соревнования… Очень рад, что мне теперь помогают два молодых человека, перспективных спортсмена — мой зам Андрей Филипавичус и исполнительный директор Дима Павлов». 

По словам Улдиса, в команде, которая сегодня насчитывает 14 человек, всегда были латыши и русские, в том числе неграждане, которые на международных чемпионатах считаются полноправными представителями Латвии. «Это никогда никому и ничему не мешало. Даже не задумывались на национальную тему. Русский, латыш — это не наше деление, мы делимся по силам, чтобы играть интересно было, — рассказывает капитан. — И общаемся так, чтобы всем было понятно — то на русском, то на латышском. Скажем, тренер Уна у нас говорит на латышском — все прекрасно! И разный менталитет лишь на пользу делу: латыши спокойнее, сдержаннее, русские экспрессивнее, яростнее. На соревнованиях всегда переходим на госязык — это наше тайное оружие, когда встречаются команды с постсоветского пространства, которые русский знают, а на латышском — хоть кричи друг другу…»

Почему в государстве это проблема, а тут — нет? «Думаю, соль сыпят политики и журналисты — им это выгодно. Думать надо не об этом, а про пользу общего дела, в нашем случае — команды. Вот сам я приехал из Курземе, где все по-латышски. В Риге — немного по-другому, но проблемы-то никакой! Людям надо разделять, где политика, а где реальная жизнь. И не надо создавать искусственные проблемы — их и так хватает». 

Сборная

Об участии в Паралимпиаде латвийская сборная пока лишь мечтает — от Европы туда могут попасть две-три команды. Добраться до таких высот при нынешнем финансировании — из области фантастики. Особенно трудно найти сильного тренера. В прошлом году повезло, команде уделил внимание Айгар Берзулис — наставник бронзовых олимпийских чемпионов по пляжному волейболу Плявиньша и Шмединьша, но в этом году его переманили в Финляндию, тренировать олимпийскую сборную.

Сегодня наставницей мужской сборной стала Уна Дзалба, которая начинала в классическом волейболе, а после серьезной травмы перешла в женскую сборную Латвии по волейболу сидя и даже участвовала в паралимпийских играх в Пекине. Увы, после такого испытания женская команда распалась. Серьезный волейбол для Уны возможен только в окружении сильного пола. Она и не против.   

Кубки, завоеванные латвийской сборной по волейболу сидя, кадр видео «Спектра»

Реальная проблема сборной — трудно найти новых молодых игроков. «Почему-то люди боятся показаться неловкими, неопытными, — поясняет еще один игрок команды Дима Павлов. — Совершенно напрасно! До прихода к нам большинство даже в обычный волейбол не играли, начинали с нуля… Если есть желание и воля — все возможно. И трудно переоценить моральную поддержку, которую команда оказывает человеку, попавшему в суровые жизненные испытания».

Сам Дима попал в команду четыре года назад. «После производственной травмы полгода пролежал в больнице, сделали более 20 операций, но ногу так и не спасли. Психологически это было очень тяжело: казалось, еще капля, и слечу с катушек, — рассказывает Дима. — Спорт очень помог. В таком состоянии люди часто оказываются беспомощны перед системой: куда идти, как общаться с бюрократией, что должно государство, какой врач сделает лучший протез… Со всем этим помогает разобраться команда. И еще она дает мощный сигнал, что не все потеряно — ты видишь сильных людей, у которых есть семьи, у многих по двое-трое детей, любимое занятие. Они готовы помогать другим. У нас есть мировой дядька, который всем поставил батареи, я никому не откажу в консультации по вопросам электрики…» 

Латвийское законодательство не позволяет Федерации волейбола сидя получить информацию о других людях с инвалидностью, чтобы рассказать им о замечательной возможности. Пользуясь случаем, исправляем несправедливость: сборной Латвии по волейболу сидя очень нужны новички, а новичкам очень нужен волейбол!     

«Был бы жив-здоров, скорей всего, уехал бы за границу!» 

С Андреем Филипавичусом встречаемся в Паралимпийском комитете, где он работает спортивным организатором. Тесный подвал на улице Стабу без единого окна трудно назвать самым подходящим помещением для людей, чья задача — дать луч надежды спортсменам, попавшим в самые суровые жизненные обстоятельства.  

Власти обещали новый офис на Бривибас, который освободится после ремонта Дворца ВЭФ, но потом передумали.

«А так хотели солнце увидеть. Зато хотя бы тут ремонт обещают сделать, а то к тренажерам на коляске не подъехать», — грустно улыбается Андрей. В свое время именно он привел в команду Диму Павлова и Сашу Рониса. Самого Андрея приземлил… полет: жизнь перевернулась в 18 лет, когда в один прекрасный солнечный день он решил исполнить мечту детства — прыгнуть с парашютом. Уже задним числом откручивая события, вспомнил, что, накануне побрив голову, не нашел на месте свой крестик: «Вот и не уберегся».

В какой-то момент стропы парашюта спутались… Что было дальше, Андрей толком не помнит. Сломанный позвоночник частично парализовал ноги. Как потом выяснилось, парашют должны были утилизировать еще 20 лет назад, но владелец предпочел кустарно изменить конструкцию и «год рождения». Уголовное дело рассматривали шесть лет, в итоге защита подсудимого уцепилась за факт, что у эксперта закончилась лицензия. 

«Люди хорошо проверяются в беде: те, от кого я ждал поддержки, вообще пропали, а те, от кого ничего не ожидал — приходили, вывозили на кровати к морю, — вспоминает Андрей. — Очень помогала моя классная руководитель, которая когда-то и привила любовь к волейболу». 

Травма перекроила жизненные приоритеты. Андрей признает, что, если бы был здоров, скорее всего, как и многие его одноклассники, уехал бы за границу — на стройке он подрабатывал еще во время учебы, было логично найти место, где за это больше платят. 

Вернув возможность двигаться, Андрей решил продолжить образование — поступил в колледж для людей с ограниченными возможностями в Юрмале, там же узнал про сборную по волейболу сидя, а восстановительные массажи привели его в паралимпийский комитет, где он нашел новую работу.  

В ведении Андрея организация соревнований, поиск спортзалов, спонсоров, единомышленников… Например, сегодня надо выслать приглашения для белорусской команды по волейболу сидя на Балтийскую лигу. Этот турнир Андрей восстановил два год назад — для поддержания формы. Увы, если поначалу в Лиге участвовали по две команды из Латвии и Литвы и одна — из Эстонии, то сейчас эстонцы сошли с дистанции. 

Решили позвать других желающих. Начали с белорусов. Единомышленники нашлись и в южных широтах. В этом году сборная Латвии посетила с дружеским матчем Грузию. «Такого банкета я в жизни не видел — 30-метровый стол, ломящийся от еды и вина, тосты даже за дворников, танцы… В апреле — они к нам, будем Рижским бальзамом поить», — смеется Андрей. 

Больной вопрос — залы. Государство обязало давать инвалидам скидку 50%, но кто же захочет сдавать в полцены, если можно по полной? Например, недавно отремонтированная с учетом нужд людей с ограниченными возможностями школа им. Оскара Калпака пустила на полгода, а когда после лета сборная по волейболу сидя вернулась, выяснилось, что свободного времени нет. «А ведь мы заранее договорились, установили в зале специальные стойки», — не скрывает расстройства Андрей. Цены роскошного Олимпийского центра для волейболистов сидя тоже не по карману. Остается лишь надеяться на то, что обещанный к 2020 году Паралимпийский центр за Южным мостом построят вовремя: «Хочется все же не ходить и унижаться, а спокойно тренироваться». 

Андрей признает, что до падения с латышским был на «вы». В его семье, на четверть литовской, говорят по-русски. За годы учебы, работы и занятий спортом госязык подтянулся естественным путем. Уже второй год Андрей учится в Спортивной академии сразу по двум специальностям: на руководителя спортивной части и фитнес-тренера. 

«Я не понимаю нездорового ажиотажа вокруг языка, — говорит Андрей. — У нас в команде даже разговора на эту тему не было. Все говорят, как удобнее, отмечают праздники, какие хотят. Мы вот с ребятами ездим на великах к памятнику воинам-освободителям. А что тут такого? Мой дед — сапер, в свое время он чистил Балтийское море от немецких мин — благодаря таким, как он, мы живем. Я и ленточку георгиевскую как-то надел на работу, мне ничего не сказали, но почувствовал напряжение — в другой раз не стал. Уверен, если бы политики прекратили свои провокации, все бы сошло на нет. Зачем стравливать людей? Помню, во время языкового референдума на улице ко мне подошли латыши: „Tu par vai pret?“ Ответил: „Да я вообще литовец!“ Как будто других проблем у людей нет!»