Председатель Конституционного суда РФ Валерий Зорькин опубликовал в правительственной «Российской газете» статью. Такое с ним, время от времени, случается, но в этот раз почему-то ждали сенсации. Перед публикацией полного текста в РГ выпустили короткий анонс о возможности «точечных изменений» Основного закона, анонс, где речь шла, фактически, о ликвидации остатков местного самоуправления в стране, тут же растащили на цитаты.
Но ждали большего. В телеграм-каналах намекали, что грядет едва ли не конституционный переворот. Особо смелые аналитики без всякого стеснения набрасывали четкие контуры грядущих изменений российского государственного устройства: появляется новый орган без внятных полномочий, но с неизбираемыми членами, например, Государственный совет. Владимир Путин назначает себя главой Госсовета, и становится пожизненным диктатором, передавая номинальную президентскую власть Дмитрию Медведеву или какому-нибудь другому бессмысленному и бесправному преемнику. В общем, на ровном месте возникло что-то вроде интриги.
Кстати, разговоры про то, что Путин вот-вот учредит Госсовет, и сделается бессменным правителем России московские пикейные жилеты ведут уже не первый год. Почему-то именно это название кажется любителям сложных схем наиболее подходящим для нового – и совсем уже настоящего – центра власти. Но Путин подводит, Путин тяготеет к простым схемам.
Валерий Зорькин. Фото TASS/Scanpix/LETA
Вот и Зорькин в целом подвел. Статья «Буква и дух Конституции» наконец вышла, и тут же выяснилось, что глава КС – не сторонник, а наоборот, противник радикальных реформ. Причем не без привкуса оппозиционности – недостатком Основного закона называет, например, «крен в пользу исполнительной ветви власти». Сокрушается из-за того, что мало в России социальной справедливости, поминает нечестную приватизацию, хоть и успевает вовремя оговориться: «Социальное напряжение, порождаемое чувством несправедливости, усугубляется естественной усталостью населения от трех десятилетий реформ, а также беспрецедентным (и добавлю - неправовым, т.е. противоречащим нормам международного права) экономическим, и прежде всего санкционным, давлением на Россию со стороны США и Западной Европы». Показывает, то есть, старшим, что генеральную линию понимает.
Гневно клеймит зарвавшихся коррупционеров, и даже позволяет себе довольно острые политические высказывания: «Необходимо, чтобы у оппозиции была реальная возможность прихода к власти в рамках Конституции, т.е. на началах честной политической конкуренции». Рассуждает о прелестях двухпартийной системы, ссылаясь при этом на опыт США, что тоже выглядит слегка крамольно: «Предвижу, что меня могут упрекнуть в конструировании искусственных теоретических схем, оторванных от "живой" практики. Между тем именно по таким "схемам-чертежам" создавалась двухпартийная система США (как и вся их конституционная политическая система). Не зазорно и заимствовать чужой опыт, выдержавший проверку многовековой практикой». Хотя, конечно, и здесь не без оговорки: «Нынешняя модель либеральной представительной демократии, характерная для большинства развитых стран, уже, как давно говорят ведущие политологи Европы или Америки, явно не справляется с современными вызовами».
Фото Sputnik/Scanpix/LETA
В общем, даже чижика не съел, хотя пару раз красиво проговорился. Среди воды благих пожеланий есть довольно откровенная атака на Европейский суд по правам человека, мешающий нам выстраивать нашу уютную «конституционную идентичность», да и само понимание базовых прав у главы Конституционного суда довольно специфическое. Вот, пожалуй, ключевой фрагмент текста: «1) общественное согласие в вопросе о правах человека в различных государствах имеет социокультурную специфику и 2) это именно общественное согласие, которое устанавливается большинством общества и устанавливается для большинства. Я вовсе не имею в виду, что концепция конституционной идентичности ориентирована лишь на защиту прав большинства. Но хочу подчеркнуть, что права меньшинств могут быть защищены в той мере, в какой большинство с этим согласно». Сюда же – рассуждения об «ответственности каждого не только за себя, но и за других» и про традиционный «русский коллективизм».
Впрочем, тут особенно удивляться не приходится: в конце концов, мы ведь не раз видели решения, которые штампует Конституционный суд, защищая принятые Думой антиконституционные законы. Видели, на себе чувствовали, что здесь сотворили со свободой собраний и со свободой слова. В этот раз Валерий Зорькин хотя бы от рассуждений о пользе крепостного права воздержался, - и на том спасибо. А ведь рассуждал в свое время, причем все в той же «Российской газете»: «При всех издержках крепостничества именно оно было главной скрепой, удерживающей внутреннее единство нации. Не случайно же крестьяне, по свидетельству историков, говорили своим бывшим господам после реформы: "Мы были ваши, а вы - наши"».
Что во всем этом по-настоящему важно? Да, пожалуй, только то, что появление статьи Зорькина свидетельствует – какие-то идеи по радикальному пересмотру положений Конституции в верхах все-таки имеются. Ведь не с авторами же телеграм-каналов глава КС полемизирует, когда пишет: «Мне представляются особенно тревожными вновь появляющиеся призывы к кардинальным конституционным реформам».
И, как ни странно, на данный момент гарантом Конституции остается, как ему по Конституции и положено, Владимир Путин. Он отлично сжился с действующей Конституцией, научился, когда это требуется, вытирать о нее ноги, сохраняя на лице выражение достоинства и уважения к Основному закону. Он безраздельно правит страной 18 лет, уходить не спешит, и, если понадобится, найдет, разумеется, способ остаться еще на один срок, не изобретая для этого новых структур. Его карманный парламент принимает явно противоречащие Конституции законы, и смущает это только тех, кого с использованием этих новых законов сажают или штрафуют. Когда гарант говорит, что Конституция неприкосновенна, он не пытается нас обмануть. Зачем вообще к ней прикасаться, руки пачкать? Все и так отлично работает.