Во вторник 3 ноября Тверской районный суд города Москвы приступает к рассмотрению «по существу»  уголовного дела против популярного в муниципального депутата, активистки и политика Юлии Галяминой. Это уже третий громкий процесс по так называемой «дадинской» статье о «неоднократном нарушении порядка проведения массовых акций» (212.1 УК РФ). Важно, что чревата она не только известным поражением в правах, например запретом на участие в грядущих парламентских выборах, но и абсолютно реальным лишением свободы: на срок до пяти лет. О том, чем грозит политику уголовное дело и как преследование может отразиться на грядущих через год российских парламентских выборах разбирался «СПЕКТР». 

Судебная математика

Пресловутая 212.1 статья в российском Уголовном кодексе появилась более шести лет назад, в 2014 году на волне антивоенных протестов и общего ужесточения репрессивной государственной политики, а название свое получила по имени активиста Ильдара Дадина, ставшего первой жертвой ее применения.

В декабре 2015 именно по ней молодой человек оказался приговорен к трем годам лишения свободы. Но тогда история быстро обернулась общенациональным скандалом, после того, как прессе стало известно о пытках, с которыми столкнулся Дадин, попав в карельскую исправительную колонию. В итоге, почти год спустя, на волне общественной кампании в защиту активиста Конституционный суд опубликовал решение по жалобе Дадина, в котором, хоть и не признал норму закона противоречащей конституции, внес существенные уточнения, позволившие освободить мужчину. 

Ильдар Дадин общается с прессой сразу после освобождения из колонии. Фото TASS/Scanpix/Leta

Текст статьи подразумевает, что уголовная ответственность за участие в несанкционированном мероприятии наступает только в том случае, если обвиняемый ранее уже привлекался к ответственности за совершение соответствующих правонарушений, прописанных в административном кодексе (20.2 КоАП). И не просто привлекался. Следуя букве закона, в течение 180 суток таких случаев должно быть не менее трех. И лишь тогда, уже четвертый по счету эпизод, органы имеют право трактовать как уголовное преступление.

Не самый привычный, но все-таки имеющий место в российском законодательстве механизм превращения нескольких «административных» эпизодов, каждый из которых недостаточен для настоящего дела,  в «уголовное преступление» основан на принципе «преюдиции».  (Тот же механизм работает, например, в случае нанесения побоев (ст. 116  УК) В этом случае решения, вынесенные судьей в рамках административного производства, как бы «складываются» и при условии «рецидива» могут становиться основанием для уже не административного, а уголовного преследования.

В разъяснении Конституционного суда по жалобе Дадина суд настоял на том, что предыдущие административные приговоры, чтобы механизм сработал, должны быть не просто вынесены к моменту заведения уголовного дела, но и успеть вступить в силу (это происходит по истечение непродолжительного срока, отведенного законом на обжалование). И более того, нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации или шествия само по себе не может являеться достаточным основанием для привлечения к уголовной ответственности. Такая ответственность должна наступает только в том случае, если нарушение повлекло за собой причинение вреда здоровью граждан, имуществу физических или юридических лиц, ущерб общественному порядку и общественной безопасности. 

Конституционный Суд РФ. Фото AFP/Scanpix/LETA

Вмешательство КС, привело к тому, что в течение трех лет после истории с Дадиным ни одно дело по статье 212.1 так и не дошло до суда. Но ситуация изменилась коренным образом лишь к осени 2019 года, когда по ней, на этот раз с оглядкой на мнение высшей судебной инстанции, оказался осужден на четыре года общего режима программист Константин Котов. 

Случай с Юлей Галяминой может стать третьим кейсом применения закона. Впрочем, ее адвокат и правозащитники считают, что формальных оснований для этого немного. 

Третий по счету

«Мое уголовное дело не стало неожиданностью. Телефоны наши, как следует из материалов, прослушивались за месяц до того, как идея с митингом вообще начала обсуждаться, кроме того, накануне в моей квартире прошли обыски, и тот факт, что на меня ищут какие-то материалы, был очевиден,  —  признается теперь Галямина в беседе с корреспондентом «Спектра».  —  Но поскольку компромата силовикам найти не удалось, заводить дело пришлось по чисто политической статье». 

Ее имя стало известно широкой публике несколько лет назад  после того, как активистка, на тот момент доцент НИУ ВШЭ (по первой специальности Галямина лингвист), сперва возглавила протест вокруг застройки буферной зоны парка «Дубки», на севере Москвы, а позже стала одним из политиков, координировавших борьбу москвичей против реновации. 

С тех пор Галямина успела не только в качестве независимого кандидата выиграть муниципальные выборы в родном Тимирязевском районе, дважды выдвинуть свою кандидатуру на место депутата в московский городской парламент (первый раз еще до истории с реновацией), но и возглавить ряд знаковых проектов в том числе: «Школу местного самоуправления» и Конгресс независимых муниципальных депутатов (совместно с Ильей Яшиным, Варварой Грязновой и Константином Янкаускасом). 

Скандал с прошлогодним недопуском на выборы в Мосгордуму независимых самовыдвиженцев (а в их числе была и Галямина) только прибавил узнаваемости. А к лету 2020 стало очевидно, что она вполне способна побороться за округ на выборах в Государственную думу в сентябре 2021. Тут-то и начались проблемы. 

Муниципальный депутат Юлия Галямина на акции протеста против новой Конституции, 1 июля 2020 года. Фото AFP/Scanpix/Leta.

Еще в феврале 2020 года, по следам предыдущего лета, Галямина оказалась привлечена к административной ответственности за участие в несанкционированных собраниях дважды. Оба решения успели вступить в силу. А в июле этого года, после того, как мэрия отказалась согласовать на 15 число оппозиционный митинг против поправок в конституцию, Галямину задержали за призывы все-таки выйти на улицы города для сбора подписей против конституционной «реформы».

В итоге уже к 31 числу того же месяца Следственный комитет возбудил против нее уголовное дело, но суд, назначенный на 21 октября, так и не состоялся. Заседания по просьбе защиты, которая ходатайствовала об открытости процесса над Галяминой для слушателей и журналистов, оказались перенесены на ноябрь. 

Суд администрации 

«Мы считаем, что в деле нет состава преступления, потому что, кроме всего прочего, в нем нет необходимого количества эпизодов, по закону их должно быть минимум три,  —  комментирует «Спектру» адвокат Галяминой, защищавший многих участников прошлогоднего «Московского дела» Михаил Бирюков.  —  Сейчас Галяминой вменяются всего два завершенных административных дела и один, последний, эпизод связанный со сбором подписей против поправок в конституцию в июле».

3 ноября, по его словам, будет решаться вопрос: начнутся ли слушания дела по существу, за чем последует опрос свидетелей. «Мы будем ходатайствовать, чтобы в зал пустили слушателей и представителей прессы. Впрочем, суд может перенести заседание, так же, как перенес в прошлый раз, в связи со сложной эпидемиологической обстановкой»,  —  говорит он.

Защитник уверен, что по закону оснований для обвинительного приговора на этот раз у суда просто нет: помимо недостаточного с точки зрения буквы закона количества эпизодов, действия его подзащитной не создавали угрозы порядку, ими не было причинено вреда чьему-либо имуществу, равно как и не имело места само массовое мероприятие «в форме митинга», подчеркивает он. А стало быть органами следствия и прокуратуры не был соблюден второй важный пункт постановления Конституционного суда, о котором мы говорили выше.  

«Стоит учитывать, что мнение, высказанное КС, касается не только судей, но и вообще всех, кто занимается правоприменительной практикой, то есть и следователей, и сотрудников прокуратуры, допустивших дело до суда»,  —  согласен  с ним правозащитник и руководитель Международной правозащитной группы «Агора»  Павел Чиков. 

Павел Чиков. Фото с личной страницы в Фейсбук

Впрочем, сама подсудимая не испытывает иллюзий относительно приговора. “Обвинительные приговоры по таким делам, как наше, выносит не суд, а администрация президента,  —  убеждена она.  —  Что  может повлиять на исход дела и ее решение? Все зависит от того, какой будет в целом ситуация в стране и реакция общества». 

Тот факт, что около месяца назад суд пошел навстречу защите и перенес рассмотрение дела по существу, совсем не значит, что стоит заранее рассчитывать на оправдательный приговор: «Начать суд в срок, значило проводить заседания в закрытом режиме. Но если закрыть заседания  —  это будет весьма весомым аргументом для ЕСПЧ (как правило он  рассматривает необоснованное закрытие как достаточный признак нарушения права подсудимого на справедливое разбирательство, — прим. «Спектра»), а власти  стараются в нашем деле избежать серьезных «косяков», которые могут нам облегчить обращение в Европейский суд по правам человека»,  —  утверждает она. 

Интересно, что в своем «дадинском» постановлении Конституционный суд дал еще одну рекомендацию, которая наряду с двумя уже названными способна стать эффективным инструментов в руках защиты: она позволяет отдельно исследовать уже в рамках уголовного судопроизводства те административные дела, которые легли в основу преследования.

Если объяснять просто: считается, что методы административного и уголовного судопроизводства не совпадают. Административный и уголовный процесс каждый имеют собственную природу и предмет «доказывания» (не спроста их процедуры прописаны в разных кодексах), а стало быть автоматически переносить результаты нельзя. И каждый из «административных» эпизодов может быть рассмотрен уже «уголовным» судом заново.  

 «Безусловно, мы знаем об этом и будем настаивать на том, чтобы административные дела, решения по которым вступили в силу и на основе которых оказалось, собственно, и заведено  уголовное дело, заново исследовались в суде»,  —  признается адвокат Галяминой. 

Вопрос воли

Важно, что сравнительно недавно, в мае этого года, российский парламент принял законопроект о расширении запретов на участие в выборах, теперь быть избранными в парламент не смогут не только осужденные по «экстремистским» статьям, но и те, кого суд признает виновным по этой самой статье 212.1 УК, если последние не успеют обжаловать приговор, даже заранее непроходной, в апелляционной инстанции и добиться его отмены до начала предвыборной гонки. 

«Статистики по данной статье нет, и поэтому точно говорить, сколько времени займет процесс апелляции, если приговор будет вынесен негативный, невозможно»,  —  осторожно замечает Павел Чиков, в то же время отмечая, что без учета карантина и эпидемии коронавируса, разбирательства не должны затянуться дольше года, а стало быть к сентябрю 2021 Галямина имеет все шансы, при удачном стечении обстоятельств оспорить потенциальный приговор.

Михаил Бирюков (справа). Фото с личной страницы в Фейсбук

С этим согласен и Михаил Бирюков: «Пока мы не приступили к слушаниям в первой инстанции, рано говорить об апелляционных, но если в этом году будет вынесен обвинительный приговор, то апелляцию суд сможет рассмотреть только в следующем, впрочем, до сентябрьских выборов все шансы оспорить приговор есть»,  —  убежден он. 

Технология отстранения от выборов посредствам статьи за несанкционированные митинги вряд ли станет массовым инструментом по недопуску оппозиционных кандидатов, хотя вся эта история вполне способна попортить кровь тем, кто уже столкнулся с ее применением.

К сентябрю 2021 года законодательство вполне может и измениться, если на то будет политическая воля руководства страны, убеждены эксперты. С инициативой пересмотра ст.  212.1  уже успели выступить как Совет при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека, так и сами депутаты: внесшие соответствующий законопроект на рассмотрение в нижнюю палату парламента. 

«Если статью отменят, а ее нужно отменять, поскольку она не только нарушает право на мирные собрания, но и дублирует по факту уже существующие статьи УК, например массовые беспорядки, то даже обвинительный приговор может быть к старту предвыборной кампании отменен»,  —  убежден Чиков. 

В целом, в первую очередь за отмену статьи собирается бороться и сама Галямина, так что нынешний судебный процесс может, паче чаяния, даже помочь делу: «Мы сейчас собираемся делать кампанию в поддержку декриминализации 212.1 статьи, ведь помимо законопроекта, внесенного в Думу, с похожей инициативой в мае выступил ЕСПЧ. И каким бы не был приговор, мы используем суд как некоторую площадку для продвижения этой идеи»  —  подчеркивает она.