«Спектр» поговорил с директором Центра стратегической конъюнктуры Игорем Коноваловым о результатах российской военной кампании в Сирии.

В среду утром уже вторая группа самолетов ВКС РФ вылетела с авиабазы в Сирии, продолжая неожиданную передислокацию после окончания кампании на Ближнем Востоке. Ее стоимость, как рассчитали в РБК на основе открытых данных Минобороны, обошлась российскому бюджету в 38 миллиардов рублей. Financial Times со ссылкой на высокопоставленный источник в европейских спецслужбах заявил, что причина вывода войск — невозможность развить блицкриг, на который рассчитывали российские генералы.

Тем не менее успехи верных сирийскому президенту Башару Асаду войск нельзя недооценивать. Армия благодаря поддержке ВКС смогла расширить контроль в Алеппо, Идлибе и Латакии, значительно потеснив умеренную оппозицию и террористов. «В Латакии достигнуты значительные успехи, взята под контроль часть границы, мятежники в северной Латакии потерпели серьезное военное поражение, войска вышли в южные районы провинции Идлиб, преодолен оборонительный рубеж в горных районах Латакии и взят бастион „зеленых“ в северной Латакии», — пишет публицист Борис Рожин.

Фото: Wikipedia

Кроме того, была начато наступление на Ракку, столицу запрещенного в РФ ИГИЛ. По данным РИА Новостей, за это время удалось освободить 392 населенных пункта и уничтожить 26 000 объектов террористов, в том числе 400 тренировочных лагерей и 181 оружейный завод.

«Если переговоры [по Сирии] будут складываться таким образом, что Асад и его сторонники смогут остаться у власти, — тогда можно считать, что компромисс будет работать в пользу России. В этом ключе можно говорить об успешности политики России, в том числе с учетом этой военной операции», — рассказал «Открытой России» эксперт Московского центра Карнеги Алексей Малашенко.

И все же победа российской авиации в Сирии все-таки не производит впечатление окончательной и бесповоротной. ИГИЛ, которому российский Минобороны обещал сломить голову, пока еще не разгромлен. Режим Асада, гарантирующий россиянам базы, хоть теперь находится и в меньшей опасности, но нависшая над ним угроза все равно все еще не снята. Для того, чтобы разобраться в реальных итогах российской военной кампании на Ближнем Востоке, «Спектр» обратился к директору Центра стратегической конъюнктуры Игорю Коновалову.

Фото: Wikipedia

«Авианалеты России вынудили организовать переговоры»

Игорь Коновалов, в прошлом военный корреспондент (Чечня, Афганистан, Ирак) и военный обозреватель «Коммерсанта», считает, что не успехи на земле стоит считать конкретными результатами вмешательства Москвы, а старт переговоров между враждующими силами, которые смогли добиться перемирия только после активного участия ВКС.

Звучащие после старта операции заявления никак не диссонируют с тем, что в итоге произошло. Тогда задача России состояла в том, чтобы поддержать сирийскую армию — последний оплот перед террористическими бандами. Москва помогла, и наступательный порыв [запрещенных в РФ] ИГИЛ и «Фронта ан-Нусры» был сорван. Когда началось наше участие, то просто нужно было защитить светский режим. Если бы Дамаск пал, то террористы бы пришли в Россию.

Операция началась именно в тот момент в конце сентября 2015, поскольку Америка под давлением Турции хотела ввести бесполетный режим, а если бы это случилось, то мы уже не смогли бы вмешаться в ситуацию с помощью своей авиации. На самом деле, самые успешные действия ВКС — это первые две недели, а потом уже была рутина. У НАТО съехала крыша, когда ракеты поднялись с флотилии Каспийского моря — это было неожиданно и эффективно. 

Благодаря полетам ВКС сирийские части получили возможность отвести части с фронта. Они успели переподготовиться, обновить состав, перевооружиться. Это большая передышка в условиях пятилетней гражданской войны, когда боевые действия не смолкают никогда. Теперь есть свежие части — они уже готовы дальше воевать. Грубо говоря, сохранилась армия, союзного нам государства. Это тоже конкретный результат.

Кроме того, мы получили возможность закрепиться на Средиземном море — теперь у нас уже есть две военные базы (Тартус и Хмеймим). Мы вернемся, если ситуация ухудшится. Ничто не мешает вновь подняться в воздух. Россия выводит пока только авиатехнику, но незначительные силы еще остаются в Сирии — остались ПВО, корабли, самолеты, персонал.  

В мире есть только несколько государств, которые могут решать любые проблемы. Американцы четыре года летали, но все без толку, а точечные авианалеты России вынудили организовать переговоры. Цель была именно в этом, а не в заявлениях о полном уничтожении ИГИЛ.

Я много лет провел на этих войнах и понимаю, что никто не решает исход исключительно боевыми действиями, если проблема пролегла в плоскости религии, национальности, клана. Теперь ситуация из военной вновь стала политической. И это тоже результат, ведь без операции переговоры в Женеве не стартовали бы.

Фото: Reuters/Scanpix