Мы часто ругаем сильных мира сего, и вроде бы поделом. Возмущаемся их образом жизни, роскошью, которая, к тому же, как правило, не очень соотносится с задекларированными доходами. С изумлением смотрим на фотографии их дворцов, яхт, поместий, виноградников, шубохранилищ и помещений для складирования модных кроссовок. Отмечаем, что даже уточка в имении какого-нибудь чиновника живет лучше, чем многие россияне. Самые отчаянные прикидывают даже, сколько бы вышло портянок для ребят, кабы, допустим, сенатор Андрей Клишас продал всего лишь одни часы из своей внушительной коллекции. Все это злит, конечно.

А еще говорят, и тоже справедливо, что общество у нас разобщено. В обществе — дефицит эмпатии. Что мы разучились сострадать. И это, наверное, тоже правда. Легко считать, сколько стоят новые серьги спикера Совета Федерации Валентины Матвиенко, и еще легче после таких подсчетов преисполняться праведным гневом, бичуя социальные язвы. Но давайте попробуем представить, как страшен мир ее обыденности и сколько стоит ежедневное выживание внутри такого мира. И, может быть, по-другому посмотрим на злополучные серьги, яхты, дворцы и прочие домики для уточек.

Возьмем, допустим биографию. Выдающийся человек, талантище, надежда родины: чуть ли не со школьной скамьи в бизнесе, с младых ногтей в политике, блестящая карьера в региональном правительстве, и венец карьеры — кресло сенатора, а также почетное звание самого молодого члена Совета Федерации.

Или такой вариант: заказчик, как минимум, двух убийств, расхититель, на пару с родным отцом газа в невообразимых количествах, преступник настолько опасный, что задерживать его приходят лично генеральный прокурор Юрий Чайка вместе с главой Следственного комитета Александром Бастрыкиным.

Рауф Арашуков. Фото Kommersant Photo via AP/Scanpix/LETA

Небольшой нюанс в том, что это — не две биографии, а две версии одной и той же биографии. Первая версия еще вчера украшала официальный сайт Совета Федерации. Вторую распространяют информационные агентства после того, как сенатора от Карачаево-Черкесии Рауфа Арашукова взяли прямо на заседании Совета Федерации, лишив предварительно неприкосновенности.

Тихий был человек, почти незаметный. С осени 2016-го (именно тогда Арашуков стал членом СФ) ни разу в верхней палате не выступал. Стал соавтором одного законопроекта. Законопроект не прошел. Был — ну, или казался — верным путинцем, носил в положенные праздники военную форму времен Великой отечественной, фотографировался охотно и с коллегами, и с начальником, Валентиной Матвиенко. Улыбчивый такой, сильным, конечно, выглядит, но и добрым выглядит тоже.

Теперь Валентина Матвиенко в шоке. Напоминает, что Арашуков — по-прежнему сенатор, поскольку заявления об уходе он не писал, и что надо дождаться приговора суда. Предполагает, что руководство республики Карачаево-Черкесия ничего не знало о преступном прошлом своего представителя в Совете Федерации. Пытается, то есть, как-то заговорить собственный страх.

Это ведь страшно. Просто потому, что сенатор Арашуков ничем особенным от большинства прочих сенаторов не отличался. Существовал себе тихо в одном из самых бессмысленных органов российской власти, получил, правда, раз замечание за отсутствие на заседании, но и только. Спикер СФ регулярно сидит в одном зале с этими загадочными людьми, смотрит им в глаза, произносит речи, ходит по коридорам. Отчетливо понимая, что любой может в одночасье оказаться в лучшем случае расхитителем капиталистической собственности. В худшем — так и вовсе убийцей.

Она ведь эту систему строила, она знает, каков ее фундамент, она осознает, что это все не пустые разговоры. Да она, если честно, и в себе до конца уверенной быть не может. Вдруг она тоже расхититель? Где гарантии, что нет?

То же — с любым российским начальником. Президент регулярно встречается с губернаторами, например. В собственном кабинете, без охраны, и после окончания протокольной съемки — даже без свидетелей. Разумеется, все губернаторы — достойнейшие люди. Или не все? Помните, был такой губернатор в Коми — Вячеслав Гайзер.  Получал благодарности, попадал в разнообразные рейтинги эффективности, а потом вдруг выяснилось, что Гайзер — не просто выдающийся коррупционер, но еще и создатель организованной преступной группировки (это не шутка, именно в этом его и обвиняют, и едва ли не все его бывшие соратники по госслужбе, тоже в прошлом — эффективные управленцы, теперь по тюрьмам). А чем на самом деле отличается Гайзер от любого из своих коллег? Только тем, что покровителей московских лишился и попал под силовой каток. Тем, что у него уже были обыски, а у других губернаторов — пока нет.

Вячеслав Гайзер, август 2014 года. Фото REUTERS/Scanpix/LETA

Это понимает любой обыватель, но ведь и президент обывателя не глупее. Что он чувствует, глядя в глаза очередному главе региона и гадая — будет ли тот робко отчитываться об успехах, или попытается отнять часы и бумажник?

Президент, впрочем, хотя бы спортсмен, сможет при случае за себя постоять. Но и ему, наверное, неловко внутри им же построенной системы, где любой государев слуга может молниеносно сделаться страшным преступником, и, главное, обвинения не будут выглядеть безосновательными. Что уж и говорить про главу Совета Федерации! Все-таки женщина, хоть и волевая.

И про любого другого начальника на любом уровне, который точно так же с опаской поглядывает на собственных подчиненных, можно сказать то же самое. И, кстати, странная закономерность — чем меньше начальственная должность, тем меньше у начальника поводов хотя бы про себя думать, что уж он-то — наверняка человек порядочный.

И в партии у них все так же: «Единая Россия» уже приостановила членство Арашукова (да, разумеется, он был единороссом, кем же еще). Но ведь каждый член партии понимает: с ним в любой момент может случиться аналогичная история. И его партия его защищать не станет. Наоборот, не без радости станет топить. Климат, в общем, внутрипартийный тот еще. У пауков в банке больше мира и гражданского согласия.

Простой человек не всегда любит собственных соседей, это нормально. Соседи его вполне могут оказаться правонарушителями, способными перейти улицу на красный свет или украсть из подъезда коврик. Но простой человек хотя бы знает, что нож ему в спину сосед, скорее всего, не воткнет. А вот у человека государственного нет такой уверенности. Он понимает, в каком государстве живет, и с кем приходится иметь дело. Отлично понимает. Потому что это его государство. Потому что он и сам такой же.

Убийства и хищения газа. Как задерживали и в чем обвиняют сенатора Рауфа Арашукова и его отца — краткая сводка

Сколько человек у вас на работе, уважаемые читатели, в последние 10 лет были осуждены за различные преступления? Предположу, немного. А в Совете Федерации — 10 человек. Опасное место, населенное лихими людьми. Поневоле вздрогнешь.

Это не жизнь. Это постоянный стресс таких масштабов, какие нам и не снились. Это горький коктейль из недоверия и страха, и не скажешь — «встряхнуть, но не взбалтывать». Уже взболтали. Это натянутые струны вместо нервов. Это пот бессонницы. Ужас без конца.

А все наворованное — яхты, часы, и что там еще бывает, — вроде терапии. Какое-никакое, а утешеньице. Мелкая радость, которую мы, люди, живущие в куда более комфортных психологически условиях, и не вынужденные друг друга постоянно бояться, вполне могли бы начальникам нашим простить.