«Ссориться с Западом и США тоже никто не хочет». Как Казахстан относится к России, наплыву мигрантов из нее и готовится к выборам президента

13-14 октября Астана превратится в дипломатическую столицу постсоветского пространства и всей Азии. Здесь проходят рабочая встреча Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА), Совет глав государств СНГ и саммит «Центральная Азия - Россия». В столицу Казахстана прибывают 11 руководителей: от Турции и Палестинской автономии до Ирака и Катара. Ожидается также участие высокопоставленных представителей Китая и Вьетнама.

Так же как и на праздновании своего юбилея 7 октября в Санкт-Петербурге сейчас Владимир Путин будет искать поддержки своей внешнеполитической линии у лидеров бывших союзных республик и других государств. 13 октября на саммите СВМДА в своем первом выступлении президент России завел речь о новой системе международной безопасности, основанной на Уставе ООН. При этом он забыл упомянуть войну в Украине и тот факт, что Генеральная ассамблея ООН только что осудила решение РФ об аннексии оккупированных территорий ЛДНР и Запорожской и Херсонской областей – против резолюции проголосовали всего пять стран, включая Россию.

Тем временем в Казахстане 11 октября завершилось выдвижение кандидатов в президенты республики. Документы подало 12 человек. Фаворитом внеочередных выборов, которые состоятся 20 ноября, является действующий глава государства Касым-Жомарт Токаев. Его кандидатуру выдвинула широкая коалиция, в которую вошли не только ведущие политические партии, но и такие организации как «Казахстанский союз спортсменов» и «Совет генералов».

Главный редактор независимого казахстанского издания Orda.kz Гульнара Бажкенова полагает, что главным соперником Токаева на выборах станет не кто-то из 11 конкурентов, а графа «Против всех» в бюллетене для голосования. Хотя поступки действующего президента не дают оснований подозревать его в стремлении к авторитаризму, утверждает Бажкенова, журналистам в республике проще работать не стало. Главред также рассказала о взаимоотношениях Астаны и Москвы с учетом российской агрессии против Украины и отношении к новой волне мигрантов из России, бегущих от мобилизации на войну с Украиной.

 – Действующий президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев на предстоящих президентских выборах выступит как кандидат от недавно созданной «Народной коалиции». Это напоминает еще советскую традицию, когда всюду красовались лозунги: «Народ и партия едины».

–  В Казахстане это обычная практика, когда именно общественные организации начинают выступать с поддержкой в канун выборов, с разного рода заявлениями или какими-то неожиданными инициативами. Так было при Назарбаеве, когда важнейшие государственные решения вроде продления президентского срока или внеочередных выборов исходили как бы от общественников. Так произошло и теперь: первыми о выдвижении кандидатуры Токаева на выборах заявили ветераны и волонтеры. И Токаев заявил о своем нежелании баллотироваться от какой-либо одной партии. Он хотел стать кандидатом широкой коалиции разных общественных движений. И она была создана. Партии, которые его поддержали, все парламентские, лояльные.

Тут нельзя говорить, что это свидетельство широкой поддержки – это просто процедура выдвижения.  Сейчас нет никаких независимых социологических замеров, чтобы говорить о том, какова реальная поддержка населения. Посмотрим на выборах. Политологи, у кого мы спрашиваем, осторожно прогнозируют Токаеву 60-65 процентов голосов, при условии честного голосования и подсчета.

Есть другая коалиция – «Демократических сил». Она собиралась в Алма-Ате, участники обсуждали выдвижение своего единого кандидата от оппозиции. Другое дело, что они в итоге никого не выдвинули, не определились, а кто же достоин. Как сказал мне один политолог, «каждый казах мнит себя ханом». У них всегда тот не подходит, а этот недостаточно хорош. Кто тогда достоин?  Выберите одного кандидата. Выборы — это ведь еще и хорошая практическая школа и возможность повысить свою узнаваемость. Дело не только в том, сколько голосов ты наберешь.

–  Получается, что реальной конкуренции у действующего президента 20 ноября не будет?  

– Все сходятся на том, что самым сильным конкурентом президента будет графа «против всех». Нет какой-то кандидатуры, которая представляет реальную альтернативу Токаеву, но есть протестная часть общества, которой неважно, за кого голосовать, лишь бы против власти. Эту графу Назарбаев убирал, но Токаев ее вернул. Причем под давлением общества. Оппозиция постоянно твердила, что ей жизненно необходима эта графа.  Хотя она, прежде всего, главный конкурент ей самой.  

–  Как видится изнутри политика Токаева? Действительно ли он ведет страну к выходу из политического застоя и авторитаризма?

– Невозможно отрицать конкретные шаги, которые сделаны и заявлены. Хотя наша оппозиция все равно упорно говорит: ничего не изменилось. Задан вектор к снижению порога для регистрации партий. Вернули возможность выдвигаться на выборах самостоятельно, без партий. Президентские полномочия ограничены одним сроком. Как отвечают противники Токаева? Превентивным обвинением, что он потом все назад поменяет. А зачем? Зачем человеку вводить эту норму в Конституцию, оговаривать, что ее нельзя изменять, чтобы потом самому же отматывать в обратную сторону? Я такой угрозы не вижу. Это спекуляция, таким образом можно обвинять кого угодно в чем угодно. На мой взгляд, это может произойти только в чрезвычайных условиях.

Правда, понять такие опасения можно. Мы травмированы, а обжегшись на молоке, как известно, дуют на воду. Но давайте вспомним, что Назарбаев никаких ограничений для себя в законодательство не вводил. Он был последователен в том, что все время, наоборот, расширял свои полномочия и возможности. Позволял сам себе избираться бесконечное количество раз. Он никогда не ограничивал себя на перспективу.

Критики Токаева говорят, что сделано мало. Другие спрашивают, а чего вы хотели за девять месяцев? Вообще вопрос еще в том, хотим мы сильное государство или нет. В январе страна пережила потрясение, которое могло закончиться развалом всего и вся, и теперь может ли президент в одночасье даровать стране тотальную свободу? И что мы под этим подразумеваем, какие законы? Вопросов много. Лично я вижу в политике президента осторожное последовательное движение, шаг за шагом, к либерализации. Реакции нет – пока. Хотя сказать, что журналистам работать легче, чем раньше, я не могу.

–  Раз зашла речь про работу журналистов, то расскажите об угрозах в адрес вашей редакции. Вам недавно в офис прислали отрезанную голову свиньи.

– Я в своих соцсетях абсолютно определенно сказала, с какими публикациями это связано. У меня нет доказательств, но по косвенным признакам понятно, кто за этим стоит. Голова свиньи — это только часть кампании против нас, которая началась с DDoS-атаки наш сайт 27 июля. Три недели он не работал. Потом мы все-таки выставили защиту. Очень дорогую для нас, как для независимого небольшого медиа. Атаки не прекращаются, а только усиливаются. Есть бессрочный заказ на уничтожение сайта. Защита пока выдерживает.

Такие действия могут себе позволить только люди, которые в принципе не считают деньги. Незадолго до 27 июля у нас была серия публикаций о международной компании Jusan Technologies, принадлежащей Нурсултану Назарбаеву. Они нанимают в Великобритании и США очень дорогих политических лоббистов. Компания в принципе существует на казахстанские деньги. Аккумулированные там национальные ресурсы уже выведены за рубеж, все легализовано. Исполнительным директором кампании является основатель частной разведывательной фирмы Arcanum Рон Вахид. Он из Бангладеш, но уже получил американское гражданство.

Мы задали вопросы: зачем структуре первого президента такие специалисты? Это не айтишники, не финансисты, не юристы. Это политические лоббисты. Зачем Назарбаеву глава частной разведывательной компании Arcanum? Она очень известная. Выполняет заказы арабских шейхов, тиранов, диктаторов.

Мы первыми обнаружили этот факт, написали и после этого начались беспрецедентные DDoS-атаки, личные выпады против меня в соцсетях. Я связываю с этим все. Когда я стала об этом писать, то атаки усилились. Все это идет по нарастающей, потому что в какой-то момент мы начали сопротивляться – писать о том, что связываем происходящее с этими материалами.

– Перейдем к отношениям Казахстана и России. Совсем недавно был достаточно серьезный конфликт из-за высказываний посла Украины в Республике Казахстан Петра Врублевского. Москва требовала его высылки. Казахстан резко отказал, подчеркнув, что это внутреннее дело республики. На ваш взгляд, отношения двух стран, на фоне войны в Украине, будут ухудшаться?

– Отношения сложные, потому что в нынешних условиях Астана пытается ослабить влияние Москвы. Это проявляется и внешне. Когда вызывают посла Казахстана в МИД России, а на следующий день демонстративно симметрично вызывают также же посла России в Астане. При этом пресс-секретарь МИД Казахстана делает довольно резкое заявление о том, что разговор был жесткий. Это не совсем характерно для Казахстана. Наша страна вела себя со всеми очень мягко.  

У нас был инцидент на границе с Узбекистаном: нашего колхозника, который перешел границу, застрелили узбекские пограничники. Это было, правда, давно, но оппозиция требовала каких-то решительных заявлений. Казахстан их не сделал. У нашей страны позиция вообще избегать резких движений, насколько возможно. Поэтому сейчас я бы даже сказала, что жестче всего Казахстан реагирует на Россию. Этот инцидент с послами очень показательный. МИД в своих заявлениях стал более резкий. Раньше он старался сглаживать все углы, насколько возможно.

С другой стороны, Токаев как прагматичный политик не может пойти на резкое ухудшение отношений. В 2021 году товарооборот двух стран увеличился на 34,39 процентов по сравнению с 2020 годом. По размеру двустороннего товарооборота (экспорт плюс импорт товаров) Москва является главным партнером Астаны. Вся наша экономика завязана на Россию. Весь трафик, весь транзит идет через нее. Если вы следите за событиями в Казахстане, то вы знаете, как мы страдаем от того, что трубопровод КТК с начала войны в Украине периодически «ломается от шторма». Не надо быть ясновидящим, чтобы понимать, что это не случайно, и казахстанский экспорт страдает.

Поэтому я думаю, что казахстанские власти не пойдут на ухудшение отношений с Россией, но в то же время будут избегать втягивания в конфликт. Со стороны общественных деятелей России звучат призывы определиться. Мол, вы же союзники. Наши власти стараются всячески дистанцироваться и от конфликта, и от того, чтобы испортить отношения с Россией и с Украиной. В ситуации с послом подчеркивается, что все делается на основе договоренностей.

– Что можно ждать от президента Токаева на саммите СНГ, который состоится в Астане 13-14 октября? Неизбежно на этом мероприятии прозвучит тема войны в Украине.

– Многие эксперты отмечали, что уже в Самарканде президенты центральноазиатских республик делали меньше реверансов в сторону Путина. Хотя и раньше они не кланялись в пояс. 7 октября, например, президент Кыргызстана Садыр Жапаров не поехал на день рождения Путина в Санкт-Петербург. Почему? Туда отправился Эмомали Рахмонов, президент Таджикистана, с которым его страна фактически в состоянии войны. Понятно, что в Кыргызстане этого бы не поняли.

Интересно вспомнить, что до июня-июля, например, Эмомали Рахмонов ни разу не высказался по ситуации в Украине. От него никто ничего не требовал, ни общественность в стране, ни внешние силы. Президент Кыргызстана на второй день войны он сделал рискованное заявление, что его страна поддержит во всем Россию. Но, видимо, ему кто-то посоветовал так больше не делать, и он больше таких слов не говорит. Узбекистан и Казахстан занимали такую позицию: с Россией у нас все хорошо, но мы признаем территориальную целостность Украины.  

Что сейчас нужно Владимиру Путину на этом саммите? Президенту России нужна от СНГ, от Центральной Азии какая-то поддержка, подтверждение каких-то союзнических обязательств. На Казахстан, например, со стороны каких-то депутатов, журналистов типа Кеосаяна идут наезды, мол, определяетесь. Однако от людей, реально облеченных властью, пока таких заявлений не было. Поэтому, я думаю, Россия попытается компенсировать свое одиночество за счет Центральной Азии и других стран СНГ. Они, в свою очередь, постараются не портить отношений с Россией и в то же время никак не оказаться втянутыми в этот кошмар. Ссориться с Западом и США тоже никто не хочет.

– Следствием того, что вы назвали кошмаром, стала волна эмигрантов из России, которая хлынула в Казахстан. Может ли она повлиять на внутреннюю политику страны?

– Это широко обсуждается в социальных сетях и общественными движениями. Нужны нам эти люди или не нужны? Идет постоянная полемика. Часто она политизируется. Одни оппозиционеры спрашивают, почему их пускают? Другие, наоборот, говорят: хорошо, что пускают. Они тогда не поедут на войну в Украину, не будут убивать украинцев. Идет общественная дискуссия. Чувствуется страх, что кто-то возьмет и спровоцирует какие-то межнациональные конфликты. Поэтому МВД постоянно делает какие-то успокаивающие заявления, что они следят за ситуацией.

Я, например, читала нашего известно политолога, что общество расколото. Это как-то громко сказано. Нет. Это больше шок. В первые дни, когда появились огромные очереди на границе, люди гадали, что будет. Не хочется на фоне чужой беды делать каике-то победные реляции, но один экономист, кстати, переселенец из России, сказал мне, что, в прошлом году доход на душу населения в РФ был выше, чем в Казахстане где-то на 10 процентов. В этом году этот разрыв вместе с людьми перетек к нам в республику. В этом году Казахстан именно по доходу на душу населения опередит Россию. Как минимум сравняется. Эти люди принесли с собой вот этот разрыв, и они его ликвидируют, потому что они все равно тратят здесь свои деньги.

Да, у нас повысилась плата за аренду жилья, но кому россияне отдают свои деньги за квартиры – гражданам Казахстана. Я вчера ходила, гуляла с сыном по Алма-Ате. Все рестораны переполнены. Никогда такого не было, чтобы ты приходил в один ресторан, второй, третий, а мест нет. Я думаю, что у ресторанов резко прибыль выросла. Они могут в этом не признаваться, но они все заполнены, чего никогда не было.

Недавно к нам Екатерина Шульман приезжала. Она сказала, когда в твою страну едут молодые люди трудоспособного возраста, то это для экономики не может быть плохо. Они же едут не за пособием. Это же не беженцы. Государство им ничего не платит, оно не дает им никаких преференций. Они приезжают и живут по законам Казахстана. В принципе они могли бы приехать в статусе туристов. Чем они отличаются от отдыхающих? Только своим настроением. Им грустно, но они все равно тратят здесь свои деньги.

Одним из тех, кто переехал в Казахстан после объявленной частичной мобилизации, стал известный в Санкт-Петербурге журналист Андрей Окунь. Последним его местом работы была редакция радиостанции «Эхо Санкт-Петербурга», которая закрылась под давлением властей весной 2022 года. Однако это не стало поводом для молодого журналиста задуматься об эмиграции. Все случилось позже, после 21 сентября. О том, как ему давалось решение покинуть родину и с какими трудностями пришлось столкнуться в Казахстане, Андрей рассказал «Спектру».

– Я работал в Петербурге на радиостанции «Эхо Петербурга» до ее закрытия. Потом были какие-то подработки, я все время писал в телеграмме. Мне намекали, чтобы заткнулся, плюс история с тремя задержаниями на антивоенных митингах, но каких-то прямых угроз я не чувствовал. Ко мне не ломились в квартиру.

При этом всегда внутренняя самоцензура работала, хотя канал у меня очень острый. Я писал, находясь в России, всякие нелицеприятные вещи о правительстве и думал, что наступит черта, за которую я перейду, и все. Поэтому в России я постоянно жил в страхе. Пример. Сегодня утром в наш номер в отеле постучали, а еще спал. Я вскочил на кровати от жуткого страха. У меня флешбэк, что ко мне в квартиру утром стучат. Это, наверное, один из самых страшных моих кошмаров: ночью в мою квартиру, где мы спим с женой, врывается полиция. Я вскочил и через секунды две только понял, что мы уже не в России. Оказалось, что пришли люди, чтобы убрать номер.

 

Еще весной у меня были сомнения оставаться в России или нет. В какой-то момент я понял, что для меня важнее быть именно со своими согражданами, прочувствовать все, что со мной происходило, что я готов сесть в тюрьму, что я готов стать иностранным агентом, навесить на себя все эти ярлыки и штампы. Но когда 21 сентября я услышал всю эту чушь, которую вещал президент России Владимир Путин, я понял, что этот человек будет бесконечно врать и его ничего уже не остановит. Он будет рассказывать вместе с Шойгу, что у нас практически нет никаких потерь на Украине, но все равно им почему-то нужны еще 300 000 человек. Они готовы утопить страну в крови, чтобы реализовать какие-то свои имперские амбиции.

Буквально за несколько часов, находясь в жуткой панике, осознавая в принципе, чего примерно ждать, я понял, что не готов умереть за Путина. Это просто бред. Я купил билеты 21 сентября, пока паника не разрослась, не за 1 миллион рублей, грубо говоря. Следующие несколько дней до отлета, я постоянно сомневался, это было жутко больно. Я осознавал потерю, на которую сознательно иду.

До 26 сентября, когда мы улетали с женой через Шереметьево, я постоянно искал какие-то аргументы в пользу того, чтобы остаться. Я уже решил, что буду прятаться, где-нибудь на даче, но я все равно останусь в своей стране. Пускай сяду в тюрьму и так далее, но я готов остаться. Однако мне объяснили, что, скорее всего, и тюрьма не спасет от войны, потому что политических скорее всего, будут отправлять туда насильно.

И пример ЛДНР перед глазами, когда на улицах просто хватают всех без разбора, и у человека просто даже не остается времени подумать. Я на самом деле не призывной, срочную службу не проходил, у меня нет военной специальности, но это никого не волнует. Я понял, что со временем вся эта история будет только ужесточаться, потому что частичная мобилизация не поможет Путину хоть что-то там исправить на Украине. Это ему вообще не поможет. Один раз они уже попробовали крови, то есть переступили через эту самую страшную черту. Ведь никто до конца не верил, что они проведут эту мобилизацию, но они это сделали. По сути, у них уже нет никаких стопоров, они дальше могут делать вообще что захотят.

Поскольку частичная мобилизация не принесет чекистам побед и облегчения они все сильнее и сильнее будут хапать людей, еще больше и больше. Я понял, что рано или поздно, меня все равно заберут. Плюс еще у меня независимый телеграм-канал. Это было ужасно больно, потому что мы в России оставили вообще все: свой родной дом, родных, друзей.

– С какими сложностями вы столкнулись в Казахстане?

– Первая трудность, которая мне усложняет жизнь, что у меня нет заграничного паспорта. Я его не успел сделать. Точнее получить. Просто уже не пошел в МВД после объявления о мобилизации.

Теперь я не могу открыть банковскую карту. Я не знаю, как мне конвертировать мои деньги с российской карты, как мне это все выводить сюда. Вторая, наверное, самая сложная проблема — это где жить. Сейчас на самом деле жители Казахстана очень сильно помогают нашим. Особенно на севере страны. Там есть волонтеры, которые очень радушно наших встречают, дают им временное жилье, помогают с бесплатными симками, дают наличные, еду и так далее.

С чем сейчас сталкивается практически каждый беженец или эмигрант, нас так, наверное, можно назвать, это где жить. Нет квартир. Например, ситуация в Алма-Ате. Там хозяева квартир буквально выселяют тех, кто уже там был или задирают жутко цены на 30-40 процентов, потому что приехали русские беженцы. Рынок недвижимости просто с ума сходит. Цены на квартиры взлетели очень сильно. Нам повезло, что мы отель арендовали заранее.

Мы поедем в Алма-Ату. Говорят, что там русским немного полегче, потому что за последнее время произошел своеобразный обмен. Если раньше в Алма-Ате большинство составляли казахи, а в Астане было больше русского населения, то сейчас все поменялось. В Астане, наоборот, больше местных жителей, а в Алма-Ате большая русская диаспора. Думаю, будет полегче.

– Когда вы общаетесь с местными жителями, они высказывают свое мнение о происходящем?

– Мы прилетели из Москвы в Актобе. Это город небольшой в Казахстане. Сели к таксисту, и он начинает спрашивать: откуда вы и так далее. Мы пообщались. Он говорил удивительные вещи: я вас поддерживаю, ничего страшного, вы правильно сделали, потому что Путин должен воевать сам. Если он устроил вот такую канитель, то он в ответственности за то, что, происходит. Если он так хочет воевать, пускай сам берет винтовку Мосина или ржавый калашников и воюет. Он просто отправляет вас на войну, как пушечное мясо, и вы не должны в этом участвовать.

Другой разговор был, когда я стоял в очереди за симкой. Подошел мужчина, понял, что мы не местные, и тоже начал говорить, что мы не обязаны воевать и правильно сделали, что приехали. Главное сейчас себя спасти, не замараться и всячески помогать своей стране в этом не участвовать.

Все разговоры, которые у меня были с местными жителями показывают, что они все невероятно адекватные. Понятное дело, мне рассказывали и о случаях, когда молодое население конфликтует с русскими, что есть недовольные. Но это, наверное, больше единичные случаи, потому что Казахстан как страна очень тепло отнесся к нам. По сути, Казахстан спас мою жизнь.

Все мои собеседники спрашивали, почему в России сейчас забирают людей, чьих-то детей на войну отправляют, а россияне не пытаются этому всему делу противодействовать. Почему нету бунтов, митингов? Я им пытался объяснить, собственно, почему: люди замучены бедностью и тотальной пропагандой на протяжении 30 лет, что людям очень страшно, им кажется, что легче отсидеться, что разобщенность, когда люди просто не могут друг с другом как-то консолидироваться, тоже очень сильно влияет.

Пока в свою сторону я не чувствовал никакой агрессии, все очень радушны, все помогают. Местные жители, объясняют, как и куда добраться. Нас угощали недавно. Мы просто зашли в первую попавшуюся столовую, а сотрудница говорит: «Попробуй наше фирменное блюдо, денег не нужно, добро пожаловать». Очень многие понимают, что это война чисто путинская история, а не наша.