В Киеве убит экс-депутат российской Госдумы Денис Вороненков. Совсем еще недавно те, кто следит за российской политикой, обсуждали его и его жены Марии Максаковой интервью после побега из России — о невидимой глазу, но героической борьбе с путинским режимом изнутри, в стенах парламента. Отыскивали восторженные твиты Вороненкова времен покоренья Крыма и посмеивались утверждениям Максаковой, будто твиттер ее мужа взломали и все это натужное верноподданничество — фейк и происки сил зла. 

Тело убитого депутата еще не успели убрать от отеля «Премьер-палац», как уже появились десятки комментариев по поводу произошедшего. Самый честный, как ни странно, от бывшего коллеги по партии (Вороненкова торжественно исключили из КПРФ, тоже совсем недавно). Член президиума ЦК КПРФ Владимир Аниканов сказал в интервью RT: «Запредельная ситуация, непонятно, кто это сделал». 

Денис Вороненков, 5 мая 2016 года. Фото Kommersant/AP/Scanpix

Но нет, конечно, нет, это специфика нового мира — мира гибридной войны, которая одновременно идет и не идет между двумя странами: всем все понятно.

Киллер находился в больнице и под охраной полиции, личность не установлена, показаний не давал до тех пор пока не скончался на операционном столе. Но кому важно, что он мог сказать?

В российских социальных сетях полно безапелляционных заявлений по поводу того, что Вороненкова убрали российские же спецслужбы, а киллер, которого никакие СМИ пока не видели, даже внешне похож на Путина.

Генпрокурор Украины Юрий Луценко на месте убийства. Фото AFP/Scanpix

Про украинский сегмент тех же соцсетей, а равно и про официальных лиц даже заикаться не стоит. Вот, например, генеральный прокурор Украины Юрий Луценко: «Это была обычная для Кремля показательная казнь свидетеля». А вот президент Украины Петр Порошенко: «Убийство Вороненкова — акт государственного терроризма со стороны России».

Плюс к тому же — сегодня еще и день смерти Бориса Березовского, как не усмотреть тут знака, руки Кремля, следа коварных чекистов, падких на многозначительные намеки? Его, разумеется, и усмотрели.

Чем отличается в своих комментариях другая сторона?

Ничем по сути не отличается.

Мария Максакова на месте гибели мужа — Дениса Вороненкова. Фото REUTERS/Scanpix

Бессменные участники бесконечного политического-ток шоу в дневном эфире Первого канала молниеносно переключились на киевское убийство с обсуждения теракта в Лондоне (который, естественно, с их точки зрения показывает, к чему приводят двойные стандарты в отношении террористов и недопонимание исторической роли российских ВКС в борьбе за счастье сирийского народа) и ситуации вокруг «Евровидения» (тут ход патриотической мысли понятен и пояснений не требует).

И вот уже не первый час разоблачают козни СБУ, растолковывают друг другу, что смерть эта выгодна только Украине — чтобы повесить все на Россию, а заодно привлечь внимание Трампа к собственным бедам.

Прочие спикеры — от депутатов до блогеров — поют о том же. Александр Хинштейн напомнил корреспондентам информационных агентств, что предсказывал неизбежность убийства Вороненкова украинскими спецслужбами сразу после его побега. Кстати, действительно, указывал.

Денис Вороненков убит 23 марта 2017 года в Киеве. Фото REUTERS/Scanpix

МИД РФ словно бы вторит украинскому генпрокурору: «Есть основания полагать, что убийство в Киеве экс-депутата Госдумы Вороненкова подготовленное и заказное, показательная акция». Меняется только знак: подразумевается, что заказчики «показательной акции» — в Киеве, если не в Вашингтоне.

Строй бесчисленных депутатов с однотипными суждениями: «Все указывает на то, что мы имеем дело с циничной и жестокой провокацией украинских спецслужб» (конкретно эти слова принадлежат единороссу Евгению Ревенко, который был в свое время ведущим «Вестей недели», но прочие законодатели высказываются в том же ключе).

Никто не промолчал. Вот и Наталья Поклонская не упустила случая продемонстрировать присущее ей красноречие: «Правоохранительная система не работает, на улицах разгуливает преступность. Как власть пришла путем вооруженного переворота, незаконного власти, так вот на Украине беспредел и хаос».

Ну, и так далее.

Судмедэксперты работают на месте убийства. AP/Scanpix

Когда-то (то есть меньше четырех лет назад, хотя сегодня эти времена и кажутся почти небывалой древностью) люди, стоявшие на Майдане, хотели ассоциации с Евросоюзом, а официальная Россия стремилась втянуть Украину тоже в союз, но в Евразийский. Из этого несовпадения желаний выросли сначала пропагандистская истерика на российском ТВ, а затем — Крым, Стрелков в Славянске, люди, сгоревшие в Одесском доме профсоюзов, малайзийский боинг, Донецк, бурятский танкист с его спокойным рассказом о боях регулярной российской армии в чужой стране, трупы, трупы, и трупы…

И еще — полная, тотальная невозможность выйти за рамки пропагандистских штампов, хоть в чем-то из происходящего по-настоящему разобраться.

Еще один труп — на этот раз в центре Киева — тоже молниеносно оказывается орудием пропагандистской войны. Собственно, никому ведь и не интересно, кто и за что его убил. Сторонам конфликта и без того все ясно. И даже если бы киллер выжил и дал бы показания, та сторона, в простую картину мира которой эти показания не впишутся, легко отмахнется от них, спишет на вражескую пропаганду и продолжит сеанс разоблачения противника. 

То есть все мы по обе стороны границы, сами того не желая, уже вступили в союз жертв гибридной войны.

Тело Дениса Вороненкова уносят с места преступления. TASS/Scanpix

Эта полувойна все равно когда-нибудь кончится. И в Москве однажды сменится власть (потому что время все равно работает на сторонников смены власти, даже если сами сторонники смены власти предпочитают ничего не делать). А уж в Киеве — тем более сменится, там любят и умеют менять власть, как известно.

Придется думать, как быть со всеми проблемами, территориальными и человеческими, которые эта полувойна породила. Придется договариваться, потому что деться некуда — землю не распилишь, география против сторонников изоляции, братьями, мы, может, и не будем, а соседями останемся.

Но вот этот навык молниеносно, до появления хоть какой-то внятной информации прозревать в любом событии происки врага — он ведь никуда не денется. Навык приобрести непросто, а уж изжить…

Это даже сложнее, чем сменить власть в Москве.