Эрнст Неизвестный был одним из последних представителей шестидесятников — яркого послевоенного поколения, жизнь и творчество которого навсегда изменило страну.

Шестидесятые были также временем Евгения Евтушенко, Булата Окуджавы, Андрея Вознесенского, Беллы Ахмадулиной, Роберта Рождественского, Александра Митты, Александра Галича. И это всего несколько имен.

В судьбе каждого шестидесятника ключевую роль сыграла Великая Отечественная война. Старшие из них ушли на фронт в числе добровольцев, что дало им совершенно другое ощущением ценности жизни и свободы. Многие не вернулись вовсе. В знаковом для того периода фильме Марлена Хуциева «Застава Ильича» поэт Борис Слуцкий прочитал стихотворение убитого в 1943 году друга:

Я раньше думал: «лейтенант"
звучит вот так: «Налейте нам!"
И, зная топографию,
он топает по гравию.

Война —  совсем не фейерверк,
а просто — трудная работа,
когда,
     черна от пота,
          вверх
скользит по пахоте пехота.

О тех шестидесятниках, кого по возрасту призвать не могли, профессор Владимир Лукин рассказывал: «Мы восхищались старшим поколением, которое выиграло войну. Наша «война» была другая — освобождение страны от тирании и собственное освобождение от комплексов».  

Монумент «Маска скорби» работы Эрнста Неизвестного. Фото: Alglus / Wikimedia Commons

К этому старшему поколению относился и Эрнст Неизвестный. В 1945 году он был ранен в боях за Австрию. По ошибке его записали в погибшие и «посмертно» наградили Орденом Красной Звезды, отправив матери похоронку. Впоследствии этот случай послужил основой для реквиема, написанного Андреем Вознесенским:

когда пижоны и паиньки
пищат, что ты слаб в гульбе,
я чувствую,
                       как памятник
ворочается в тебе.

Я голову обнажу
и вежливо им скажу:
«Конечно, вы свежевыбриты
и вкус вам не изменял.
Но были ли вы убиты
за родину наповал?»

После службы Эрнст Неизвестный в 1946 году поступил в Академию художеств в Риге, а в 1947—1954 годах обучался в Московском художественном институте им. В.И. Сурикова, параллельно посещая занятия на философском факультете МГУ.

Говоря о Неизвестном, часто в первую очередь вспоминают выставку «30 лет МОСХ», состоявшуюся в конце 1962 года в Манеже к юбилею Московского отделения Союза художников РСФСР. Особую окраску мероприятию придал приезд советского руководителя Никиты Хрущева. Экспонаты ему не понравились изначально. Как потом говорили, причиной тому стало влияние окружения. «Хватит хлопать. Идите показывайте вашу мазню», — выпалил Хрущев еще до прохода в помещения, где размещались картины художников из студии Элия Белютина, а также Юло Соостера, Владимира Янкилевского и Юрия Соболева. В соседнем зале стояли скульптуры Эрнста Неизвестного. 

Первый секретарь партии устроил настоящую истерику. По свидетельству советского поэта и графика Леонида Рабичева, от искреннего непонимания смысла такого искусства он кричал, издевался над работами и материл их авторов.

В отличие от многих присутствовавших — Эрнст Неизвестный не стал молчать: «Никита Сергеевич, здесь работы всей моей жизни, я не могу показывать их в такой обстановке, я не знаю, придется ли мне еще говорить с руководителем партии, я прошу вас выслушать меня, и чтобы меня не перебивали».

После того как скульптор показал главе государства несколько экспонатов, тот заключил: «В этом человеке — дьявол и ангел. Дьявола мы в нем убьем, а ангела надо поддержать, я согласен платить ему за его работы, давать ему заказы».

Тогда Эрнст Неизвестный решил пойти дальше. «Я прошу вас, чтобы стены зданий, где я буду работать, расписывали художники, работы которых вы только что смотрели в двух предыдущих залах, чтобы мои скульптуры были на фоне их живописи», — сказал он Хрущеву, для которого такое обращение явно выходило за грань допустимого. Первый секретарь рассердился и, махнув рукой, направился к выходу.

Дмитрий Медведев посещает мемориал памяти жертв политических репрессий «Маска скорби» Фото: AP / Scanpix

Позднее в разговоре с корреспондентом «Известий» Эрнст Неизвестный заявил, что не очень любит вспоминать эту историю. «Мифотворчество есть любимое занятие российских околоинтеллигентских болтунов», — заметил художник.

Действительно, в его жизни произошедшее в Манеже меркнет на фоне выставок в ведущих галереях мира, работы с выдающимися художниками и множества монументальных сооружений, сохранивших на себе печать времени. 150-метровая композиция «Прометей и дети мира» в крымском лагере «Артек», мемориал «Маска скорби» в Магадане, скульптура «Великий кентавр» перед зданием ООН в Женеве, «Древо жизни» в вестибюле московского моста «Багратион» и «Золотое дитя» в Одессе — только наиболее известные из них.

Так случилось, что нагробный памятник Никите Хрущеву также проектировал Эрнст Неизвестный — по просьбе родственников бывшего главы СССР.

Когда корреспондент ТАСС в декабрьском интервью спросил у скульптора о планах на 2016 год, он ответил: «Я ожидаю продолжения своей жизни, если Богу угодно. (…) Я хочу продолжать жить. Я буду продолжать рисовать в своем альбоме. И, если будет возможность, что-то слеплю».

Эрнст Неизвестный умер в больнице Нью-Йорка 9 августа. В апреле ему исполнился 91 год.