Спектакль танцевального театра Goltsman Balet Studio представил на суд зрителей историю любви и жизни живописца Марка Шагала и его жены Беллы. Белла рано покинула этот мир, художник продолжал боготворить ее. И это чувство стало лейтмотивом постановки «Шагал: невместе». Известно, что при жизни художник нарисовал всего три портрета своей жены, а после ее смерти — более 2 тысяч. Почти в каждом произведении так или иначе отражена его любимая женщина.

Герои постановки живут в разных мирах и встречаются во снах, в мире грез, наполняющих жизнь полетом. В спектакле переплетается творчество и биография художника.  На сцене два человека — два танцора — мужской и женский образы. В дополнение ко всему этому приложена очень сильная большая видеоинсталляция творчества Шагала и живой звук. Музыка написана специально к этому спектаклю.

Страсть, нежность, отчаяние — водоворот эмоций на сцене, и в его центре двое — Шагал (в его образе предстает мужественный Сильвер Соорск) и Белла (ее играет хрупкая Полина Жукова-Лазарчук). Новая театральная постановка показывает, как находиться рядом с тем, кого давно нет.

Полина и Сильвер, русская и эстонец, представители разных культур, разных менталитетов. Некоторые театральные критики даже усматривают в этом своеобразный интеграционный след. Участники действа, однако, об этом вообще не задумываются. Они заняты любимым делом.

Мы поговорили со всеми участниками танцевального спектакля и его хореографом на важные темы интеграции, стереотипов, национальных конфликтов в Эстонии.

Хореограф постановки Мария Гольцман комментирует тему национального вопроса в Эстонии так: «Я всегда, когда меня об этом спрашивают, даже не знаю, что ответить. Потому что у меня папа эстонец, мама русская, муж еврей, а ребенок… Я даже не знаю, кто он по национальности. Но я никогда не встречала негативного отношения к себе!»

И сразу переходя к теме работы, она отмечает, что для нее этих границ настолько не существует, что она никогда об этом не думает. 

«Мы работаем, — говорит Мария. — Мы говорим на двух языках. Если надо, то и на трех. То есть я иногда даже не замечаю, на каком языке я говорю. Все всё понимают. И ребята молодцы. Полина из Риги, Сильвер эстонского „производства“. Оба они очень сильные, харизматичные. Когда я пригласила их на постановку, то исходила из того, насколько они будут моими каналами передачи информации, насколько хорошо они смогут показать то, что я хочу рассказать. Я никогда не думала о том, какой они национальности». 

«Выбор пал на этих танцоров в силу их темперамента, в силу их технической подготовки. Я искала танцоров, которые воплотят образы, которые в течение 50 минут вдвоем будут держать зал. Я подумала, что именно эти два человека подходят», — говорит хореограф.

За 26 лет после восстановления государственной независимости в Эстонии случалось разное. Происходили  не самые лучшие акции. Например, перенос памятника советским воинам из центра Таллина. Тогда дошло до прямых столкновений с полицией, и несколько лет шли ожесточенные дискуссии: как и что было тогда сделано неправильно. При этом русские чувствовали себя ущемленной стороной.

Полина, исполнительница роли Беллы рассказывает, каково ей было адаптироваться в эстонском обществе: «Во всяком случае, опираясь на свой личный опыт, — я вообще приехала из Риги. Я рижанка. И в эстонское общество меня окунули, как котенка. Сначала я вообще не понимала даже, на каком языке люди вокруг меня говорят. Я не понимала, где начинается и где заканчивается слово. Не говоря уже о том, чтобы понять, о чем идет речь. И как-то в течение нескольких лет я язык выучила. Но я никогда не встречала от эстонцев какого-то негативного отношения к себе, потому что, если я что-то не понимаю,  то мне всегда объясняли и на русском, и на английском, а что касается именно танца, партнеров, то у нас общий язык. Хореографический. Мы друг друга понимаем».

Сильвер, исполнитель роли Шагала, говорит, что разделение по национальному признаку выгодно политикам и усиленно насаждается средствами массовой информации: «К сожалению, наши так называемые новости насаждают эти клише. Ведь они охватывают очень большую аудиторию, и люди им верят. Причем насаждение мифов идет с обеих сторон — как среди русских, так и среди эстонцев».

«Я думаю, что создание подобных конфликтов на руку политикам, — считает Сильвер. — Особенно перед выборами. Тогда люди начинают выбирать себе ту или иную сторону. Выборы стороны… Насчет этого есть хороший пример. Говорят, что люди делятся на два типа: тех, кто делит людей на два типа и тех, кто не делит. (Смеется). Я не хочу делить людей на два разных типа, мы все прекрасно друг с другом общаемся, и эти стереотипы — это все вымысел. Когда об этом говорят в новостях — не знаю, это как-то странно смотреть. Поскольку говорят о том, чего в действительности нет. К сожалению, наши новости доходят до людей, которые в это верят».

Отвечая на вопрос, как хореографу работается в мультинациональной команде, Мария подчеркнула, что она не разделяет того, что происходит в команде или в мире. 

«Ребята приходят в команду только по доброй воле, — комментирует Мария Гольцман. — Это значит, что они хотят что-то делать вместе, их затрагивает общая тема. А что происходит в мире, это трудно сказать. Можно, наверное, приводить примеры уроков в группах с малышами. Я не вижу никакой разницы между работой с эстонскими и русскими детьми. Потому что если ребенок не умеет сказать что-то по эстонски, то другие ребята никак не комментируют его неправильную речь. Например, другие дети говорят: „Minu nimi оn“. A русский ребенок не знает, как сказать, и он просто говорит: „Мимимими он“, — и я не вижу в этом проблемы, такой уж большой, чтобы из-за этого переживать или чтобы мне это ставило какие-то препятствия на моем пути».

СМИ в Эстонии утверждают, что русские и эстонцы живут в параллельных мирах из-за разницы в менталитетах. «Меня тревожат люди, которые создают такие мифы о менталитетах, — говорит Сильвер. — Те, кому это идет на пользу. В действительности никакой разницы между людьми нет. Моя жена русского происхождения, как и Полина — мой партнер на сцене. У нас с ней все хорошо, у нас нет никаких конфликтов. То же самое я могу сказать о Марии. Поэтому для меня все такие разговоры — это вымысел. Зачем создавать конфликты между людьми, если на самом деле их не существует?»

«Я была вхожа в одну эстонскую семью относительно долго, — рассказывает Полина. — И есть какие-то вещи, допустим, как они празднуют праздники. Рождество. Для них это такое событие — приходит Йыулувана, и дети собираются, читают стихи, практически то же самое, что у нас происходит на Новый год. Ну как-то все это в более спокойном темпе проходит, и очень приятно. Потом мы вместе празднуем русский Новый год. Наверное, празднование праздников немного по-другому происходит. Еще отличие в характерах людей: кто-то спокойный, кто-то более энергичный, не может так долго сидеть на месте и заниматься одним делом, так спокойно реагировать на разные ситуации в жизни. Не могу сказать, что это национальные особенности. Мне кажется, это больше зависит от каждого человека в отдельности».

«Чем дальше, тем мы больше общаемся между собой. Эстонцы, русские, англичане, — продолжает она. — И мы все равно как-то смешиваем эти обычаи, эту привычку. Мне кажется, такого четкого разделения — вот эстонцы делают так, а русские — вот так — нет, я бы не сказала».

Мы спросили Полину, на каком языке они говорят с партнером по спектаклю. «На смешанном. Ему почему-то хочется со мной на русском говорить, а мне с ним — на эстонском. Видимо, мы хотим тренировать чужой язык», — поделилась она.

Сильвер Соорск, кадр видео «Спектра»

«У меня нет никаких предубеждений, почему я не могу общаться с представителями разных национальностей, — говорит Сильвер. — Ко мне приезжают в гости и латыши, и англичане. Мы, танцоры, много перемещаемся по свету. От постановки к постановке. В национальной опере „Эстония“ в балетной труппе очень мало эстонцев, но там собраны люди со всего мира. Это говорит о том, что мы все люди. Мы не чувствуем каких-то границ».

«В постановке „Шагал: невместе“ задействованы эстонец и русская, но не стоит искать здесь интеграции, — заключает беседу Мария. — Я очень далека от политики, вообще не люблю слово „интеграция“, а также никогда не использую в Эстонии слова „русский“. Мы есть русскоязычные существа, попавшие в эту точку мира. Нас легко назвать балтославами».