Новый виток репрессий против ФБК Алексея Навального поражает своей кажущейся избыточностью. Уже третья волна обысков по «делу об отмывании денег» накрыла страну. Полицейские спецоперации прошли в 30 регионах. Приходили не только в штабы Навального и студию «Навальный LIVE». Обыскивали квартиры сотрудников, квартиры их родственников, досталось даже случайным людям, не имеющим прямого отношения к работе связанных с Навальным структур. Реализовывали масштабную акцию устрашения сотни сотрудников полиции и Следственного комитета.

И то — все прочие проблемы с преступностью в стране давно решены, чем еще заняться стражам порядка?

На самом деле, разумеется, то, что наблюдателю представляется избыточностью, для государства является технологией. «Дело об отмывании денег через ФБК» стряпалось настолько топорно, что обвинения пришлось менять на ходу — сначала утверждалось, что отмыли миллиард, потом сбили ставки до нескольких десятков миллионов. Понятно, впрочем, что, если все это дойдет до суда, отсутствие доказательств никак на приговор не повлияет: известно, как российские суды принимают решения по резонансным политическим делам. Но в данном случае результат — не главное. Главное — процесс.

«Цель была именно в разгроме». Что ищут у сотрудников Навального на 200 обысках более чем в 40 городах России

Задача здесь не в том, чтобы доказать недоказуемое. Задача — в создании вокруг Навального и его структур своеобразной мертвой зоны. Ошеломляющий масштаб репрессивных действий должен запугать и тех, кто уже сотрудничает с Навальным, и тех, кто рассматривает такую возможность. Выражаясь коротко и точно — это террор.

Поддержка Навального — показывают обществу силовики и те, кто дал силовикам команду «фас» — чревата не только уголовными делами в недалеком будущем. Все проще и страшней. Вашу жизнь еще до всяких судов сделают невыносимой. Ваши счета заблокируют. У вас изымут (а если громкими словами не злоупотреблять — просто украдут) компьютеры, телефоны и разные прочие гаджеты. Это серьезный удар — вся жизнь современного человека в его смартфоне. Может быть, вам когда-нибудь вернут технику, предварительно в ней порывшись, что тоже неприятно, а может быть, не вернут вовсе. Придется покупать. Покупать дорого, а когда карточки изъяты и счета заблокированы — совсем проблематично. Не покупать — значит, из нормальной жизни выпасть.

Неприятности коснутся не только вас, но и ваших престарелых родственников, которые от политической борьбы предельно далеки. Готовы рискнуть их здоровьем? Это совсем не шутки: в сентябре, во время очередной волны таких обысков, умерла 79-летняя Валентина Тараканова, бабушка юриста Воронежского штаба ФБК Данила Новикова. Обыск, изъятие подаренного внуком планшета, инфаркт.

Доходит, впрочем, и до смешного. Цунами октябрьских обысков накрыло, помимо прочих, моего доброго друга, екатеринбургского журналиста Федора Крашенинникова. Он был женат, потом развелся, а уже после развода его бывшая жена некоторое время работала в местном штабе ФБК. Обыск, изъятый компьютер, допрос в СК. В статусе свидетеля — но и это ведь приятным развлечением не назовешь.

Митинг в поддержку политзаключенных в Москве, 29 сентября 2019 г. Фото: страница Алексея Навального в фейсбуке

И это, повторюсь, никакая не избыточность, это технология. Такие действия должны показать, что любой контакт с «людьми Навального» — даже давний, даже бытовой, — влечет за собой серьезные проблемы. Инициаторы репрессий стремятся не только парализовать работу ФБК и его региональных структур. Им важно изолировать Навального и его сторонников. Будь их воля, они бы на взломанные и ограбленные офисы и квартиры рядовых сотрудников повесили доходчивые таблички: «Не подходи! Убить, может, и не убьем, но жизнь испортим точно».

Зона выжженной земли вокруг ФБК должна стать максимально широкой. Для власти это даже важнее, чем довести до суда очередное фейковое «дело».

И тут ведь главное даже не в том, что при таком размашистом подходе жертвой направленного против ФБК террора может оказаться буквально любой: до любого, говорят, человека от нас шесть рукопожатий, значит, и до Навального тоже. Любая битва — это еще и полигон (помнится, в разгар операции в Сирии наш президент похвастался, что война — прекрасный способ испытать новые виды вооружений). Стратегии и тактики запугивания, которые отрабатываются в ходе атаки на структуры Навального, обязательно будут в тяжелые для власти предвыборные годы применяться и против любых других общественных объединений, которые рискнут критиковать государство и его действия. Готовьтесь, изучайте чужой печальный опыт, думайте, чем и насколько серьезно вы готовы рисковать, если проблемы, связанные с конфискацией у жителей страны гражданских прав, вас почему-то беспокоят.

И еще это, конечно, признание: бросить столько сил на уничтожение одной оппозиционной структуры — все равно что выдать ей почетную грамоту. Навальный работает эффективно. Деятельность его штабов не просто беспокоит, а прямо-таки пугает власть на самом верху и в регионах. В нем видят настоящую угрозу. Оттого и бьют. И врут, и целые планы сочиняют по дискредитации, и популярных блогеров покупают оптом и в розницу, и провокации готовят (про это много подробностей в опубликованных фрагментах взломанной переписки советника администрации президента Константина Костина). Ну и, конечно, как видим, полицейских заставляют трудиться, не покладая рук.

Алексей Навальный выходит из московского спецприемника после 30-дневного ареста, 23 августа 2019 г. Фото: MAXIM SHIPENKOV / TASS / Scanpix / Leta

Впрочем, за это, возможно, еще и счет потом Навальному предъявят, как теперь принято. Люди работали, выламывали двери, пугали других людей, напрягались, вынося краденую технику. Кто-то должен этот труд оплатить.

А общество… Общество ведь не только пугают. Обществу еще предлагают сыграть в игру. Жителей России, на пожертвования которых живет ФБК, словно бы спрашивают — как долго они готовы поддерживать тех, кто рискует, выясняя и публикуя правду о нехитрых проделках разнокалиберных начальников? Насколько эта правда важна? Хватит ли терпения и дальше за нее платить?

В войне, которую власть против общества затеяла, разведка боем пока — главный маневр. И каждый новый обыск — это тоже разведка боем.