Предприниматель Екатерина Завизион накануне вечером пошла со своими детьми положить цветы к посольству Украины в Москве, однако в результате провела несколько часов в отделении полиции. О событиях минувшей ночи она рассказала Spektr. Press.

— Как вы себя чувствуете после этой ночи?
 — Ну так. Не очень, конечно.

— Как развивались события?
 — Я это очень подробно описала у себя на страничке в Facebook. Я прямо увидела, что стали делать перепосты, и чтобы не было какого-то искажения информации, я сухо, по фактам прописала всю последовательность.

По словам Екатерины, этот «совершенно необдуманный и непросчитанный поступок» она совершила, поскольку «просто больше не смогла». «Я получила очередное сообщение от моей Гаянэ из Киева о том, что она, миролюбивая, добрая, дорогая мне женщина, сидит под столом на всякий случай», — пишет Екатерина.

Вместе со своими двумя детьми, подругой Олей с ее тремя детьми они пошли положить цветы к посольству Украины. Ранее мужа Оли Арсения задержали и доставили в УВД. Екатерина решила взять детей. Она считала, что если поедет одна, ее как минимум оставят ночевать в отделении, а дома останется двое детей — Екатерина в разводе.

«Поэтому решила ехать с детьми, — написала Екатерина. — Да и намерения у нас были самые миролюбивые — положить цветы в память погибших мирных жителей и детей в Украине. И снять немного видео с самодельными детскими плакатами „НЕТ ВОЙНЕ“ для моей Гаянэ, для всего украинского народа».

Цветы разложить у посольства не дали, сотрудники полиции попросили «не собираться», немедленно уйти и не снимать. Когда Екатерина сказала, что об этом горе важно знать, ее скрутили на глазах детей и потащили в автозак. Потом сотрудники завели в автозак всех остальных. В УВД они пробыли 4 часа, там с ними обращались нормально.

— Вы в этом тексте упоминули Гаянэ из Киева, с которой все время общаетесь. Это ваша подруга?
 — Это очень близкий мой человек, это мой психолог, женщина который где-то 55 лет и она меня очень сильно поддерживает, психолог, с которым я каждую неделю созваниваюсь, переживаю там развод непростой. Это невероятно близкий человек, который в трудные моменты моей жизни говорила, что забудьте про оплату.

В плане корней Украина для меня — очень непростая личная тема, потому что по национальности моя мама украинка, папа — украинец. Все детство я проводила в городе Смела Черкасской области у бабушек, и для меня это, конечно, очень родная земля. Было большим горем, что я не могла туда приехать все это время — ни в Киев, ни в Смелу, ни в Одессу, что так были закрыты границы и все было непросто все эти годы. Ну, а то, что сейчас творится, это просто разрывает на части от ужаса и бессилия, как будто по тебе палят их этих пушек. Я чувствую себя так, что война у меня в доме.

СЛЕДИТЕ ЗА РАЗВИТИЕМ СОБЫТИЙ В ТЕКСТОВОЙ ХРОНИКЕ В НАШЕМ ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛЕ

Да, я не слышу выстрелов, но я в абсолютном каком-то ауте. Я тоже утром первым делом пишу на Украину узнаю, все ли живы. И вечером, когда мне отписываются: «надеюсь, до завтра» — это, конечно, жуть.

У меня похоронены оба дедушки на Украине. Но при этом, например, моя мама абсолютно зомбирована пропагандой, что тоже для меня страшное горе. Больше скажу, у меня прекрасная женщина, которая помогает мне по хозяйству, иногда, говорит: «Боже, Катя, а у меня там сын». Я говорю: «Какой кошмар, я проклинаю всех людей которые к этому причастны».

А она мне в ответ пишет: «Я поддерживаю ВВ, это, конечно же, ужас, но я поддерживаю». Я не понимаю, что в головах у людей. Это одновременно боль от того, что в принципе все это происходит, и, во-вторых это огромная боль от того, что вот этот яд — он в головах огромного количества людей и какое-то отчаяние от того, что все так безнадежно.

Дети Екатерины и ее подруги Оли в полицейском участке. Фото из их аккаунтов в Facebook.

В начале у меня было ощущение, что вот это зло — оно исходит из какого-то одного места, одного человека, и безусловно, в наибольшей части это конечно же так.

Но я понимаю, что у этого всего есть огромная поддержка. Какая-то точка невозврата моего отчаяния произошла, когда я поняла, что, к величайшему сожалению, яд разлит по головам очень многих. А очень многие, для кого это тоже ужас и боль — они все равно боятся.

Ну я вот точно больше никуда не пойду, просто потому что я пережила ад и очень большой травме подвергла своих детей, и думаю для них это навсегда останется самым страшным воспоминанием, как их маму закручивают и закидывают.

С одной стороны, это ужас, что они поехали в автозаке, с другой стороны — если бы я уехала одна, это была бы какая-то непоправимая катастрофа. Представляете, маму взяли, скрутили, увезли и неизвестно когда выпустили. В общем это, конечно, всё очень страшно.

— А когда вы собирались к посольству с детьми, вы ждали, что будут какие-то последствия?
 — Я понимала, что, конечно, какие-то последствия [будут]. У нас сначала ходил [к посольству Украины] Арсений [муж Ольги, подруги Екатерины]. Это было спонтанно, просто ты уже не можешь, не можешь уже пойти на какую-то сделку со своей совестью очередную. И в последний момент я уже видела — он фотографию прислал, звонит Ольга и говорит — мы совершенно не подготовились [к его задержанию], надо было идти мне, женщин с детьми не оставляют на ночь, обычно там 3 часа [держат] и отпускают. А Оля — мама троих детей. Я не могла так рисковать, потому что, понимаете, я в разводе. Мы не планировали прям пикет. Мы купили цветы, просто пошли, чтобы не было этой звенящей тишины, как будто ничего нет.

И я подумала, что, во-первых, мы не идем на митинг, а мы идем к посольству. У меня была какая-то иллюзия, что мы подойдём, положим [цветы] прямо к воротам, ко входу. И мы приходим — это очень грустно, но за это нельзя винить — ну никого нет на улице… Когда мы повернули на улицу, где стоит посольство Украины, там вообще ни души, огромный автозак, мигалки, куча этих мужиков полиции и какая-то тетя-мотя стоит, типа интервью какое-то снимает угодное власти.

И мы подошли. Они сначала обалдели, у них случился разрыв шаблона — видимо, с детьми до нас не подходили. Стали класть цветы, доставать рисунки, которые дети нарисовали — причем они сами нарисовали: и русских флаг, и украинский, и русский флаг плюс украинский флаг равно любовь. Это не было «Слава Украине» или плакат с украинским флагом, это было про мир.

— У детей уже есть своя позиция?
 — Когда были каникулы, я с ужасом ждала начала школы, потому что люди разные. И я говорила: что бы вам ни говорили, отвечайте на все одно — человек не может стрелять в человека, война не может быть ничем оправдана, это недопустимо, мы за мир.

— Какие цветы вы несли?
 — Я купила розы бордовые, 16, по-моему. А Оля принесла тюльпаны двух цветов и какой-то очень интересное северное растение, которое ставишь в воду — и оно распускается. Соня, дочка, попросила купить герберы, чтобы от нее тоже были цветочки. Но мы их даже не успели положить. Все это было омерзительно: топтали ногами хрупкие тюльпаны. Мы хотели красиво разложить, стали тут же ногами сгребать. Меня тащили [в автозак] несколько мужиков, надо понимать, что я не крупная женщина далеко, я чуть ли не висела. Я говорю: «ребята, что вы делаете, дайте я детей успокою», а дети в ужасе. Они меня совершенно не слушают, голову нагнули, впихнули. Это было самое страшное. Впихнули в эту камеру, там выключен свет.
Пустота, я ничего не вижу, что происходит, я слышу ор моих детей. Это был, конечно, пи***ц (кошмар), который словами не описать.

— А что с детьми стало?
 — Потом всех завели [в автозак], и Олю, и детей, и дальше поехали. Сыну 11 лет, дочке 6, у Оли — что-то типа 11, 7 и маленькому мальчику вообще лет 5.

В автозаке. Фото из их аккаунтов в Facebook.

Их всех посадили в автозак. Дочка бросилась ко мне, к решетке, держать меня за руку. Она — «мам, почему ты там». Я ее стала успокаивать.
И потом уже в этом отделении с нами нормально обращались, в отличие от того, как, например, обращались с Арсением день назад. Дорога заняла немного времени. С нами ехали женщины-милиционерши. Я говорю: «Что же вы делаете, увольняйтесь, как же вы можете таким ужасом заниматься?» А они мне на этот: «Мы все понимаем, но что мы сделаем?» Это беда.

— А что теперь вообще происходит с вашим бизнесом?
 — У меня полная жопа. Я даже боюсь, потому что я содержу детей. Я пытаюсь сделать загранпаспорта, хотя теперь очень опасаюсь, что из-за этой истории у меня могут быть с ними проблемы. У меня у младшей закончился [паспорт], мягко говоря, мы не готовились. Я, конечно, не знаю, как, я просто не представляю, как остаться. Это такой сложный момент. Те, кто с этим не согласен — вы не представляете, какая трагедия будет остаться, видеть его по телевизору рядом с людьми, которые каким-то образом это оправдывает. Конечно, мы еще не знаем, что может быть более страшно.

Полный улет. В какие страны еще возможно попасть из России после закрытия неба в странах Евросоюза и США

— Вам есть, куда уехать?
 — У меня очень близкая подруга в Израиле, но с одной стороны, я в отчаянии и готова уехать куда угодно, а с другой стороны, например, в Израиле я понимаю, что я просто не протяну, там очень высокий уровень жизни. У меня сейчас моя близкая подруга застряла в Люксембурге и очень близкая подруга у меня есть в Испании. Но как мне туда попасть? У меня была еще хоть какая-то надежда вырваться в Европу, но эта надежда сейчас отпала, потому что я понимаю, что никто не даст визу, нет шансов. Русский — это уже как клеймо.

Дети Екатерины с антивоенными плакатами в полицейском участке. Фото из их аккаунтов в Facebook.

— Вы в самом начале сказали, что зло — не только в Кремле, что люди в стране все это поддерживают? Это результат пропаганды?
 — Конечно, это результат пропаганды, и причем эта пропаганда продолжается. Мы вот с моей Гаянэ обсуждали, что она поехала куда-то отдыхать с мамой в Турцию и там было русское телевидение. И она сказала: Кать, вы не представляете, как я себя на третий день начала ловить на мысли, что я уже начинаю в это потихонечку верить, это начинает в меня проникать. Непонятно, как с этом существовать. Потому что когда для тебя это просто такая зияющая рана, а кто-то разводит руками и говорит, что это вынужденная мера: ну блин, это вообще. Как это может быть рядом, для тебя это трагедия, а для кого-то — вынужденная мера?

— Вы планируете другие акции?
 — Нет. Я не могу так рисковать. Я считаю, что дала какой-то резонанс. Я отправила [видео, которе сняла у посольства] Гаянэ своей, она сказала — «Катюша, мы плачем, спасибо». Я рада, что хоть как-то ее поддержала. Но я больше никуда не пойду, я вообще очень сильно боюсь последствий этого всего.

— Вас оштрафовали?
 — Мне предстоит суд 20-го что ли числа. Грозят штрафы что-то типа 10 тысяч, что в наше время вообще не маленькие деньги.

СЛЕДИТЕ ЗА РАЗВИТИЕМ СОБЫТИЙ В ТЕКСТОВОЙ ХРОНИКЕ В НАШЕМ ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛЕ

Жертвы и завалы. Последствия «высокоточных» ударов и боевых действий «спецоперации» по «освобождению» Украины — фотогалерея