Встреча лидеров США и КНДР в Сингапуре прошла по всем канонам дипломатического реалити-шоу, реальных результатов не принесла, но в истории международных отношений место, безусловно, застолбила.
Саммит США-КНДР, прошедший 12 июня в Сингапуре, заслужил название исторического уже по факту того, что он состоялся, — это была первая встреча лидеров стран, совсем недавно обзывавших друг друга обидными кличками и публично угрожавших друг другу войной. Обстановка американо-корейского саммита выглядела исключительно благостно — особенно на фоне скандала, который Дональд Трамп учинил всего за сутки до него в Канаде, на встрече государств-членов G7.
Без некоторого напряжения, правда, не обошлось — в конце мая президент США отменил встречу с Ким Чен Ыном, подготовка к которой была в самом разгаре, но уже через несколько дней, действуя в своей обычной манере, отозвал свое решение. Впрочем, та эскапада Трампа особенной паники за судьбу саммита у экспертов не вызвала — ее справедливо посчитали очередным переговорным приемом, позволяющим усилить свои позиции накануне встречи. Публичная реакция МИД КНДР на заявление Вашингтона была необычно сдержанной, а вот руководству КНДР пришлось обратиться к Трампу со специальным письмом, как говорят, довольно унизительным. Адвокат Трампа Рудольф Джулиани заявил даже, что Ким Чен Ын «на коленях умолял о встрече» — и это именно то положение, в котором он должен находиться на переговорах.
Действительность, однако, оказалась вовсе не такой драматичной. Саммит прошел в исключительно позитивной обстановке. Американский и северокорейский лидеры демонстрировали дружелюбие и уважение друг к другу. На итоговой пресс-конференции, продолжавшейся больше часа, Трамп не скупился на комплименты в адрес своего визави, назвав Кима «выдающейся личностью», «очень талантливым человеком, любящим свою страну» и «очень умным» человеком.
По сравнению с межкорейским саммитом, состоявшимся 27 апреля, «дипломатия символов и жестов» на американо-северокорейском саммите была не столь утонченной, но от этого не менее интересной. Совсем недавно «мерявшийся ядерными кнопками» с Ким Чен Ыном в Твиттере Трамп теперь демонстрировал ему свой лимузин и рассуждал о перспективах открытия «Макдональдса» в Пхеньяне. В самом начале саммита президент США не пытался сокрушить руку северокорейского лидера в стальном пожатии, а тот удивлял собеседника уровнем своего английского.
Рукопожатие при первой встрече лидеров США и КНДР. Фото AFP PHOTO /Scanpix/LETA
Самый широкий жест президент США оставил за собой. После подписания декларации он продемонстрировал журналистам текст документа — те, конечно, сфотографировали его, так что о содержании декларации стало известно еще до пресс-конференции.
Она, впрочем, вышла еще более обтекаемой и еще менее содержательной, чем декларация корейского саммита. В преамбуле документа содержится предельно неконкретное намерение США предоставить КНДР «гарантии безопасности», а ключевые пункты документа (числом четыре) в основном подтверждают положения декларации, подписанной по итогам апрельского корейского саммита (которые, в свою очередь, подтверждают декларации, сделанные ранее), за исключением пункта номер четыре — единственного, в котором фигурирует слово «обязательства». В нем говорится, что КНДР и США «принимают обязательства по возвращению останков военнопленных и пропавших без вести, включая возвращение уже идентифицированных останков».
Речь идет об останках американских военнослужащих, погибших во время Корейской войны 1950-1953 годов. Очевидно, что этот пункт для Дональда Трампа будет едва ли не основным «уникальным торговым предложением», которое позволит ему «продать» итоги саммита общественному мнению в США. Действительно, отношение к своим павшим и к ветеранам — исключительно чувствительный вопрос для американцев (и один из главных пунктов предвыборной повестки Трампа наряду, собственно, со «сделкой» с КНДР).
Этот пункт вместе с зафиксированной в предыдущем пункте «приверженностью КНДР к… полному освобождению Корейского полуострова от ядерного оружия» дает возможность североамериканским СМИ, поддерживающим Трампа, называть прошедший саммит безусловно успешным и прорывным. Сообщение консервативного Foxnews, посвященное итогам саммита, безапелляционно: «Северная Корея согласилась на «полную денуклеаризацию Корейского полуострова» после саммита Трампа-Кима». По контрасту, анти-трамповское CNN подчеркивает дипломатический успех северокорейского лидера, которому «не пришлось ничего уступать» и бессодержательность итогового документа.
Строго говоря, главные задачи, стоявшие перед КНДР и США в области международной политики, остались нерешенными — с одной стороны, КНДР не приняла на себя формальных обязательств по отказу от ракетно-ядерной программы, с другой — вопрос о снятии с Северной Кореи международных санкций если и обсуждался, то в очень абстрактном виде. Другую болезненную тему — права человека в Северной Корее — переговорщики фактически обошли стороной.
Российские эксперты также склонны считать, что «Давид» скорее победил «Голиафа». Прежде всего, в декларации и речи нет о тех обязывающих КНДР условиях, которые озвучивал президент США ранее — «полный, проверяемый и необратимый отказ от ядерного оружия». Да, незадолго до саммита КНДР заявила о прекращении ракетно-ядерных испытаний, закрыла ядерный испытательный полигон в Пангери, привела в нерабочее состояние два из трех испытательных стендов и готовится сделать то же самое с третьим. При этом известный российский кореевед Георгий Толорая отметил, что на саммите с северокорейской стороны не было никого, кто реально отвечает за ядерную программу КНДР. Он же отмечал, что еще до саммита американские эксперты, сформулировав довольно обширный пакет требований к КНДР, были совершенно не готовы конкретизировать уступки, на которые может пойти США.
Иными словами, к саммиту Трамп подошел, имея на руках, казалось бы, все козыри. Однако никаких конкретных практических обещаний от Ким Чен Ына ему добиться не удалось. Такой результат позволил другому авторитетному российскому эксперту — Андрею Ланькову — назвать прошедший саммит «дипломатическим конфузом» американцев и Трампа лично и заявить, что северокорейцы «выиграли этот раунд переговоров практически всухую».
Правда, кажется, что наши эксперты в данном случае идут на поводу у распространенного в СМИ (прежде всего, американских СМИ) восприятия дипломатии как разновидности спорта, где каждая встреча на высшем уровне (да и вообще любой международный диалог) — сродни матчу, где главное — кто кого обыграл и с каким счетом.
Ким Чен Ын и Дональд Трамп. Фото AP Photo/Scanpix/LETA
Формально все так и есть — Трамп дал больше обещаний, чем Ким. Это касается и прекращения американо-южнокорейских учений на полуострове и даже отзыва американского контингента с территории Республики Корея — в свое время. И приглашения Ким Чен Ына в Белый Дом — «абсолютно, когда-нибудь». И продолжения переговоров на уровне специалистов и экспертов «в ближайшее время». И, конечно, снятие санкций — в перспективе.
Но все же главный итог этой встречи не в ее практическом результате, а в том, что она состоялась. С этим согласны практически все обозреватели. Александр Габуев назвал ее «большим вкладом в дело мира во всем мире». Георгий Толорая отметил, что «мир увидел, как… два умудренных и решительных лидера пожали друг другу руки… и сказали, что будут не воевать, а налаживать отношения…». И лишь Андрей Ланьков замечает, что фактическая легитимация Северной Кореи как ядерного государства, состоявшаяся по итогам этого саммита, «создает опасный прецедент и увеличит шансы на распространение ядерного оружия и ракетных технологий».
Разумеется, саммит стал еще одним шагом на пути международного признания КНДР. Из государства-изгоя страна постепенно превращается в интересную экзотическую автократию, достойную внимания и участия в международной политике. При этом на некоторые «особенности» этой автократии вроде трудовых лагерей для политзаключенных или контрабанды (в том числе и наркотиков) на практически официальном уровне и тому подобное, можно — на время — глаза прикрыть.
На фоне распространения персоналистской дипломатии в стиле «диплотейнмент», театрализованной и эффектной, рассчитанной на зрителей, привычных к формату реалити-шоу, в тень уходят более глубинные механизмы международных отношений. Так, приученный к ярким эффектам обыватель вряд ли будет надолго задумываться над тем, что в основе дипломатического успеха КНДР — ее ракетно-ядерная программа, доставшаяся небольшой изолированной стране очень дорогой ценой. И над тем, что подобный опыт можно пытаться повторить, в результате чего вполне возможно появление новых государств, обладающих собственным ядерным оружием и средствами его доставки. И над тем, что это подрывает и без того весьма неустойчивый миропорядок.
В силу этого денуклеаризация Корейского полуострова — или хотя бы последовательные усилия в этом направлении — остается стратегической необходимостью, в том числе и для России. Процесс этот, безусловно, долгий. Одно перечисление проблем, связанных с ядерным разоружением Кореи и способов эти проблемы решить, достойно отдельной большой статьи. При этом пока Россия остается на задворках этого процесса, хотя и надеется на реанимацию шестисторонних переговоров по этому вопросу.
Но благоприятный исход американо-северокорейского саммита может открыть новое окно возможностей для взаимодействия России и КНДР. Тем более, что в последнее время Россия активизировала свои экспертные и дипломатические усилия в этом регионе. Так, в самом скором времени сменится посол России в Республике Корея, грядут некоторые перестановки и в самом внешнеполитическом ведомстве. После недавней встречи министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова с Ким Чен Ыном в СМИ заговорили о том, что с северокорейским лидером может встретиться и президент РФ Владимир Путин. Несомненно, новый импульс получат и инфраструктурные российские экономические проекты в КНДР.
Автор — редактор журнала «Россия в глобальной политике».