Операция «Депортация». Как выселяли проукраински настроенных граждан из оккупированной части Запорожской области   Спектр
Среда, 04 декабря 2024
Сайт «Спектра» доступен в России через VPN

Операция «Депортация». Как выселяли проукраински настроенных граждан из оккупированной части Запорожской области  

Мать (слева) из оккупированного Россией поселка Мирное, который находится недалеко от Мелитополя, со своими двумя взрослыми детьми и собаками после прибытия в пункт эвакуации в Запорожье, Украина, 23 апреля 2022 года. Фото: Роман Пилипей/EPA-EFE/ Новая газета.Европа Мать (слева) из оккупированного Россией поселка Мирное, который находится недалеко от Мелитополя, со своими двумя взрослыми детьми и собаками после прибытия в пункт эвакуации в Запорожье, Украина, 23 апреля 2022 года. Фото: Роман Пилипей/EPA-EFE/ Новая газета. Европа

12 марта 2022 года в ходе вторжения России в Украину на оккупированных территориях Запорожской области была создана военно-гражданская администрация (ВГА). Ее возглавил Евгений Балицкий  — бывший депутат Верховной Рады Украины, а ныне — обладатель российского паспорта, член партии «Единая Россия» и один из первых украинских чиновников, которые пошли на сотрудничество с оккупационной властью. В феврале 2024 года Балицкий отличился, дав откровенное интервью российской журналистке Надане Фридрихсон, в котором рассказал, что несогласных со вторжением России в Украину граждан Запорожья целыми семьями выселяли из области. Собкор «Новой Газеты. Европа» в Украине Ольга Мусафирова сумела разыскать нескольких человек, которые оказались среди депортированных. Ее материал мы публикуем в сокращении в партнерстве с «Новой газетой. Европа».

Город Мелитополь превратился в «столицу» оккупированной части Запорожской области. Руководителем (в Украине таких именуют «гауляйтерами») россияне поставили местного уроженца — потомственного военного Евгения Балицкого, в прошлом народного депутата Украины и Запорожского облсовета, члена партии Януковича, впоследствии Оппозиционного блока. Он одним из первых в области получил российский паспорт и вступил в «Единую Россию». Перевоплощение случилось не в момент вооруженного вторжения. Должность «гауляйтер» он заслужил давно. Депутатство в Раде открыло Евгению Балицкому доступ к государственным секретам, а мелитопольская «ФМ-ка» (обиходное название определенного радиовещательного диапазона) и телеканал, принадлежащие этому политику и бизнесмену, настойчиво и небезуспешно продвигали идеи «русского мира» в регионе.

Евгений Балицкий / Wikimedia

Конечно, Балицкому ничего не стоило после часа «Z» сразу набросать список на физическую ликвидацию неблагонадежных лиц из числа гражданских активистов, представителей демократических политических сил и бизнес-конкурентов, чтобы сделать окружающую среду однородной. Но он позиционировал себя гуманистом и предпочел начать с идеологической борьбы — с переименования улиц Мелитополя, очищения их от «наследия бандеровского режима». На карте появилась улица земляка-энкавэдэшника Павла Судоплатова. Тут же сталинскому генералу, который любил лично пускать в расход врагов, повесили мемориальную доску.

В тридцатых годах прошлого века в карьере Судоплатова не последнюю роль сыграл дальний родственник Евгения Балицкого, некий Всеволод Балицкий, комиссар госбезопасности первого ранга, один из организаторов Голодомора в Украине. Потомок комиссара тоже не подкачал. Придумал и провел в родном Мелитополе и на остальных оккупированных территориях области операцию «Депортация».

«Ну что нам, убивать ее?»

«Мы выселили большое количество семей. Это было очень непросто сделать, — вспоминал Евгений Балицкий о проблемах морального плана, с которыми столкнулась команда „гауляйтера“. — Выселили тех, кто так или иначе не поддерживал СВО, тех, кто оскорблял флаг, гимн России, президента Российской Федерации. Таких людей мы, пользуясь положением, которое у нас на тот момент было, — мы еще не присоединились в юридическом смысле к Российской Федерации, — выселяли семьями целыми… И выселяли потому, что понимали: это люди, которых нам не переубедить. И с ними придется разбираться еще жестче. Их жизнь может быть под большой угрозой, потому лучше пусть едут к себе в Бандерштат и там строят свой идейный мир…»

Городские граффити с пожеланиями Путину. Фото: Ольга Мусафирова / Новая газета. Европа

«Что вы имеете в виду под „их жизнь могла быть под угрозой“?» — уточнила журналистка Надана Фридрихсон.

«Ну, их просто бы могли убить соседи, — объяснил Балицкий. — У нас, к сожалению, на первых этапах спецоперации были факты, когда, к сожалению, творили самосуд. Люди занимали чужие дома, грабили чужие дома, происходило мародерство. Из магазинов в том числе… Мы давали возможность уехать. Кого-то принудительно выселяли. Доводили до „ленточки“ (имеется в виду блокпост, за которым начинается серая зона. Прим. О. М.), зачитывали решение о выселении, давали бутылку воды и… Но что делать с женщиной с тремя детьми, у которой другое убеждение? Ну, она не считает Россию своей родиной. Она не считает, что-то, что происходит, — правильно. Ну что нам, убивать ее? — искал понимания у аудитории отныне российский руководитель. — Зачитывали наше решение и отправляли. Пусть живут, как хотят».

«Вам тяжело было принимать такие решения?» — интересовалась собеседница.

«А как вы думаете? Если я еще вчера с этими людьми Новый год встречал! — Балицкий даже немного обиделся. — За одним столом сидел. Мы же все в одном городе живем, я на этом округе избирался с девяносто восьмого года. Я пятнадцать тысяч человек знаю лично, просто рукопожатиями… Я знаю учителей, я занимался спортом, я служил, мои родители, дедушки-бабушки, большая семья, которая в Мелитополе долго живет. Мы максимально лояльно пытались относиться к людям, которых знали, чтобы избежать несправедливости, лишней крови. Всё, что могли, — делали. Но это не значит, что я толстовец. Я не толстовец! Мы били, и били жестко. И, к сожалению, приходилось принимать крайне жесткие решения, о которых пока я рассказывать не буду».

Вариант «лайт»

Человека, выдворенного из Мелитополя в первых рядах, мне удалось найти в Израиле.

Михаил Владимирович Кумок идеально подпадал под определение, данное «гауляйтером», — «за одним столом сидели», если иметь в виду фигуральные столы в зале заседаний областного совета — на официальных и не только мероприятиях. Да что там, видеться им приходилось чуть не ежедневно. Медиахолдинг «Мелитопольские ведомости», который создал и три десятилетия возглавлял самый продвинутый издатель региона Кумок, географически располагался рядом с исполкомом, с приемной народного депутата Украины Балицкого. Больше того, жены Кумока и Балицкого дружили — вплоть до российского вторжения…

Мелитопольский издатель Михаил Кумок был много лет знаком с Балицким, но они оказались по разные стороны баррикад. Фото из личного архива, 2019 год / Новая газета. Европа

После своих шестидесяти Михаил Владимирович, историк по образованию, отошел от дел, но остался владельцем холдинга. Оккупация Мелитополя вызвала у его семьи скорее раздражение, чем страх. Старшая дочь Татьяна вообще превратилась в хроникера событий — ее блоги и посты в фейсбуке о ежедневных похищениях людей, отъеме собственности и других достижениях «новой власти» перепечатывали мировые медиа.

Семья выходила на проукраинские митинги протеста, самый массовый собрал семь тысяч человек. Татьяна регулярно вела оттуда стримы. Потом митинги начали разгонять силой. Оставалось либо сидеть тихо, либо выбираться через Крым. Пересечение раскаленной линии фронта не казалось хорошей идеей.

В медиахолдинг россияне нагрянули практически сразу.

— Мы не подготовились к вторжению. Списки сотрудников на виду, адреса, телефоны… — перечислял Михаил Владимирович. — Первой вызвали на беседу директрису. «Пойди, Ань, выясни, чего хотят, — говорю, — и скажи: если по деньгам, то все вопросы к Кумоку. А за контент директор не отвечает».

Так она и поступила. Сайт продолжал работать, в публикациях называли вещи своими именами. Функционировал и внутриредакционный чат. В середине марта из пригородного села забрали двух наших журналистов. Стало понятно: придут за всеми, включая «хозяина лавочки», не без юмора заметил мой собеседник.

— А коллектив хороший, ни одного коллаборанта, тьфу-тьфу-тьфу. На всякий случай напомнил сотрудникам: редакционную политику определяет владелец, то есть я. Пусть обращаются.

— Смело.

— Ну, даркон (израильский загранпаспорт, который Кумок законно получил еще в 2017-м, не теряя украинского гражданства. — Авт.) позволял вести себя более непринужденно.

К издателю явились 21 марта 2022-го, не ночью, а в десятом часу утра. Входные двери не ломали, ждали внизу: подъезд закрывался на ключ. Соседка дала знать: «Стоят две машины с „зетками“, я двери заперла — и в обход».

— Связался с дочерью: «Таня, за нами уже… Посмотри, подготовь квартиру, чтобы ничего лишнего».

Но для себя Михаил Владимирович сделал вывод: если обошлись без взлома и прочих шумовых эффектов — значит, применяют вариант «лайт». И впустил пятерых вооруженных людей в балаклавах.

Допрос и погром

Во время обыска их с женой развели по разным комнатам. Забрали системный блок от компьютера, гаджеты, предложили проехать «тут недалеко». Татьяну, которая вела себя более дерзко, забрали на допрос тоже.

— О чем беседовали?

— Начали традиционно: «Мы же вас освобождаем…». «Ребят, от кого вы меня, русскоязычного еврея, который издавал в Мелитополе медиа на русском, освободили? Что вам надо — только реально?» «Почему вы нас в статьях орками называете, оккупантами?» «Орки — это образно. А кто вы, если не оккупанты? Учтите, шум в Израиле по поводу моего задержания уже поднялся. Получите международный скандал. Скоро вам придет команда из Ростова — отпустить!» Так и произошло через шесть часов нервотрепки. Гаджеты, правда, возвращали постепенно.

Кумок посоветовался с директрисой, и они вместе приняли решение «положить» сайт, чтобы не подвергать опасности коллег. Зато в холдинге «освободители» устроили погром: выломали камеры наблюдения, выгребли спиртное из кабинетов. Дочь Михаила Татьяна осталась верной себе — выставила в сеть видео с соответствующими комментариями об аппетитах «русского мира». Михаилу Борисовичу поступил очередной звонок: «Надо встретиться!» — «Цель?» — «По поводу вашей дочери». «Вы умеете убеждать. Давайте увидимся». Дочь на тот момент занималась благотворительным фондом, помогавшим мелитопольским старикам.

«Стрелку» назначили на Братском кладбище, для эмоционального эффекта. От представителя новой власти прозвучало несколько предложений, согласованных с «самим Балицким», на выбор. Первое: благотворительность — ладно, но с политикой Татьяна должна завязать, если они остаются в Мелитополе. Второе: семье в качестве жеста доброй воли предоставляют возможность покинуть город. Третье: всем семейным составом — «на подвал». Что выбираете?

По словам Михаила, из 150-тысячного Мелитополя добровольно-принудительно выехало больше половины жителей. Из окрестных сел меньше: хозяйство не бросишь, как горожане (Кумоки в том числе) бросили свои дома и квартиры. Сейчас количество населения выросло примерно до 120 тысяч.

— Переселяются из России. Осваивают освободившееся жилье «врагов народа» — исторически известная практика. Город заливают рублями, коммуналка низкая, и ту платить не обязательно, — перечисляет Михаил Владимирович. — Лояльность оккупационной власти обеспечена. В том числе на российских выборах.

Видео с «ленточки»

Большинству выселяемых выбора не предлагали. Я нашла в сети немало документальных видеоподтверждений финального этапа депортации. Съемки вели на «крайних» российских блокпостах. Рискни обычный человек запечатлеть там что-то на телефон, навеки остался бы лежать… Однообразные в своей драматургии сюжеты организовывала оккупационная администрация, чтобы внушать населению страх: «Так будет с каждым, кто не поддерживает Россию». Нарочно не придумаешь: военные преступления в Украине официально фиксировали те, кто их совершал, и сами же передавали для публикации в подконтрольные медиа.

Выглядела депортация следующим образом.

…Баррикада мешков с песком, на флагштоке развевается триколор. Поздняя осень 2022-го либо начало зимы 2023-го. Десять выдворяемых мужчин и женщин из города Токмак выстроены в шеренгу. Все налегке: ни сумок, ни чемоданов. Тип в балаклаве, ракурс сбоку или со спины, чтобы остался неузнаваемым, предлагает назвать фамилии, имена, отчества, даты рождения. Затем читает с листа: «Вы осуществляли деятельность, направленную на дискредитацию органов власти Российской Федерации, военно-гражданской администрации Запорожской области, препятствовали работе органов социального обеспечения, чем дестабилизировали социально-политическую обстановку. За указанные действия, в соответствии с указом номер 145-У главы военно-гражданской администрации Запорожской области, за совершение правонарушений, посягающих на общественный порядок и общественную безопасность… к вам применяется мера наказания в виде принудительного выдворения за пределы территории Запорожской области». Ни следствия, ни суда даже для проформы: судьбы единолично вершит Балицкий.

Построение выдворяемых в Токмаке. Скрин из видео / Новая газета. Европа

Исполнитель отрывается от текста: «Всё понятно? Напрааа-во! Бегом марш!» В основном в группе люди возраста плюс-минус пятьдесят. Бегут гуськом, трусцой, по пустой дороге. Кадр обрывается.

— От захваченного россиянами Токмака до Запорожья — восемьдесят километров. На пути еще оккупированный райцентр Васильевка и села, которые контролируют оккупанты, — рассказала мне запорожская коллега-журналистка Ольга Боглевская. — Дальше «серая» зона, потом зона, подконтрольная Украине, тоже села и поля. Всё простреливается, фактически линия фронта. Людей выбрасывают в голую степь, без вещей, и хорошо, если с документами. Они должны самостоятельно проходить следующие вражеские блокпосты по пространству, нашпигованному взрывчаткой, под прилетами, которые могут случиться в любой момент…

Еще сюжет. Сентябрь 2022-го. Выдворяют успешных немолодых людей. Это 74-летний Виктор Романов, известный мелитопольский предприниматель, собственник торговой марки минеральной воды «Мирненская», строительных компаний, кафе, торговых точек. 76-летний Николай Кишко, директор сельхозпредприятия «Могучий», заслуженный работник сельского хозяйства Украины, депутат областного и районного советов, орденоносец. До того Николая Леонтьевича на три дня поместили в камеру. Василий Масалабов, глава сельхозкооператива «Дружба», почетный профессор Таврийского государственного агротехнологического университета, кандидат технических наук. Анатолий Грибко, депутат Веселовского сельского совета, руководитель коммунального предприятия «Ирида», которое занималось водоснабжением.

«Всё понятно? Напрааа-во! Бегом!» Шагают неспешно, Романов держит бутылку воды. Предприятия за пределы оккупированной территории не унесешь. Было ваше — стало наше.

Пророссийский телеграм-канал объясняет обывателям, почему выдворенные не заслуживают сострадания: «Романов… использовал админресурс для организации и проведения несанкционированных митингов, финансово поддерживал СМИ, которые пропагандировали террористическую и диверсионную деятельность в регионе. Кишко… вел проукраинскую пропаганду, способствовал срыву учебного процесса в школах Мелитопольского района и мешал нормальной работе органов военной-гражданской администрации. Масалабов… психологически давил на подчиненных сотрудников, угрожал и запугивал, чтобы те не сотрудничали с администрацией. Грибко… бывший военком Веселовского района собирал информацию в отношении социально-политической обстановки в регионе, передвижении военной техники и передавал ее спецслужбам Украины».

Еще сюжет. Летний зной, на флагштоке развевается красный флаг с серпом и молотом. Депортируют Виталия Пономаренко, директора Михайловского психоневрологического интерната. Пономаренко в майке, шортах и шлепанцах: взяли прямо из дому. Тип в балаклаве зачитывает с листа: «…Вы путем угроз и запугивания сотрудников препятствовали нормальной работе указанного учреждения. Также осуществляли деятельность по дискредитации органов военно-гражданской администрации Запорожской области и вооруженных сил Российской Федерации. К вам применяется процедура принудительного выдворения за территорию Запорожской области. Как понял?» — «Понял», — отвечает директор и отправляется в путь.

Депортируют Виталия Пономаренко, директора Михайловского психоневрологического интерната. Скрин из видео / Новая газета. Европа

Сюжет, где фамилии можно разобрать лишь частично: сильный ветер забивает звук. Депортация пятерых жителей города Днепрорудное и близлежащих сел. У мужчин (пророссийский телеграм-канал уточняет: «корректировщики огня и бывшие участники АТО») связаны спереди кисти рук. На ногах не обувь по сезону, а сланцы, хоть дело происходит в холода. После оглашения вердикта людям возвращают украинские паспорта, но руки не развязывают. Так и уходят, ожидая, похоже, выстрела в спину.

В январе 2023 года выдворили директора Михайловского профтехучилища Виктора Константиновича Удовиченко. Редкий случай: пожилому человеку позволили взять с собой из дома самое необходимое — две маленькие сумки. «Новая власть» обвиняла Удовиченко в следующем: «собирал деньги на нужды ВСУ», «саботировал учебный процесс по российским программам, нацеленным на патриотическое воспитание», и «распространял слухи о скором приходе Украины на освобожденные территории».

Выдворение директора Михайловского профтехучилища Виктора Константиновича Удовиченко. Скрин из видео / Новая газета. Европа

Еще история. Отец Василий (Квашко), настоятель храма Православной церкви Украины (ПЦУ) в поселке Веселое, выпускник Волынской духовной семинарии, остался с паствой в трудные времена, помогал волонтерам. Пережил три обыска и допрос эфэсбэшников: «Сам покажешь, где прячешь оружие, или свидетелей привести?!» В конце допроса священнику дали чистый лист бумаги, велели переписать с шаблона: отказываюсь от российского паспорта, прошу депортировать на территорию, подконтрольную Украине.

Скольким пришлось отправиться в неизвестность и скольким из них удалось добраться до украинских блокпостов, статистики нет. Местные полагают, это сотни человек. Не все из них готовы к публичности, тем более к встречам с журналистами, в силу многих причин. Вот на видео из Токмака стоит в шеренге женщина в сером пальто. Вера Николаевна Прожога имела богатый опыт руководящей работы чиновницы «ДНР» (попросту стала коллаборанткой после 2014 года). Но в январе 2023-го россияне сняли Прожогу с должности, сочли неблагонадежной: якобы сотрудничала с СБУ. Подержали в СИЗО в Мариуполе, перевели в Токмак, затем депортировали. На мой звонок она не ответила — сбросила.

Вера Прожога, фото из соцсетей / Новая газета. Европа

Виталий Витальевич Пономаренко, директор Михайловского психоневрологического интерната, тоже не стал со мной общаться: сообщение в мессенджере прочел, а телефонные звонки сбрасывал. Разыскала двух бывших сотрудниц интерната, ставших беженками в странах ЕС, чтобы выяснить судьбу подопечных, которые сами о себе позаботиться не могут. Одна из собеседниц заметила, намекая на Пономаренко: «Я хочу, чтобы после войны многие, кого сейчас пресса делает героями, стали зэками!» Другая добавила: «Оккупанты персонал уволили, почти двести пациентов куда-то вывезли, а вернули не всех». Хотя зиму, слава Богу, пережили в отапливаемом помещении: «У русских там теперь военный госпиталь. Используют, сволочи, больных людей как щит».