С начала октября 2022 года в Нижнем Новгороде, в «Клинической психиатрической больнице №1» по решению суда содержится политический активист Алексей Оношкин. Свою антивоенную позицию Алексей не скрывал с самого начала российского вторжения в Украину. 2 марта 2022 года он вышел на акцию протеста в Нижнем Новгороде и был задержан силовиками.

Это не первое «знакомство» Оношкина с правоохранительными органами. В октябре 2020-го года его задержали за то, что он разбил палатку у мемориала памяти журналистки Ирине Славиной, которая 2 октября того же года совершила самосожжение в знак протеста против преследований её независимого издания. Алексей пытался не допустить ликвидации стихийно возникшего мемориала памяти журналистки.

28 апреля 2022 года по статье о «дискредитации российской армии» (ст. 20.3.3 КоАП РФ) Оношкина задержали сотрудники Центра «Э». Его оштрафовали на 40 000 рублей и три месяца продержали в психиатрической больнице, якобы из-за суицидальных наклонностей.

Когда Алексей вышел на свободу, 12 августа 2022 года следственное управление СК РФ по Нижегородской области возбудило в отношении него уголовное дело по статье 207.3 УК РФ  («фейки» о ВС РФ). Основанием для этого стали публикации об обстреле драматического театра в Мариуполе, которые Алексей сделал на своей странице в ВКонтакте.

Оношкин публично заявил, что его подталкивают к бегству из страны, но он останется в России. 16 августа 2022 года Алексея вновь задержали, доставили в управление СК по Нижегородской области, а затем поместили в изолятор временного содержания до избрания меры пресечения. На следующий день суд избрал для Оношкина меру пресечения в виде заключения под стражу до 10 октября.

3 октября 2022 года решением суда Алексей был переведен из СИЗО в «Клиническую психиатрическую больницу №1». Уже после этого следственным отделом УФСБ РФ по Нижегородской области в отношении Алексея Оношкина было возбуждено ещё одно уголовное дело «о призывах к терроризму» по ч. 2 ст. 205.2 УК РФ. Причиной этого стали публикации Алексея в той же социальной сети, которые якобы содержат «утверждения, героизирующие террористическую деятельность террористов-смертников и участников незаконных формирований, действовавших на территории Чеченской Республики».

В результате, в середине октября суд освободил Оношкина от уголовной ответственности по обоим делам и назначил принудительные меры медицинского характера в психиатрической больнице специализированного типа. «Мемориал» признал Алексея Оношкина политическим заключенным.

В интервью журналу «Спектр» Алексей рассказал об условиях своего содержания и о своем отношении ко всему происходящему. 

- В результате отправки на принудительное лечение вас освободили от уголовной ответственности по двум статьям, которые вам вменяли. Если бы у вас была возможность самостоятельно решить: отправиться в колонию или пребывать в больнице, что бы вы предпочли?

- Да, меня признали невменяемым и освободили от ответственности по этим статьям. Выбор между психушкой и тюрьмой очень сомнительный. Это всё равно, что выбирать: упасть с 8 этажа или 9-го? Не знаю, на чем бы я остановился, но, наверное, все-таки на колонии, потому что это на определенный срок.

- Почему система решила не выносить вам обвинительный приговор, а отправить в психиатрическую больницу?

— Это было сделано, чтобы объявить мои взгляды «бредом сумасшедшего». Я высказывался с антипутинских позиций, с антивоенных позиций. Теперь мои убеждения официально признаны «умопомешательством».

- Каковы условия вашего содержания? Как с вами обращается персонал? Могут ли вас посещать близкие?

- Меня направили на лечение в больницу специализированного типа. Условия здесь комфортнее, чем в СИЗО. Обращение и еда гораздо лучше. Контингент гораздо адекватнее. Персонал обращается со мной отстраненно. Они знают, что я «политический». Плюс я выбрал такую стратегию поведения, что общаюсь с персоналом как можно меньше. 

Я не сталкиваюсь с предубеждением против себя, хотя я единственный политзаключенный во всём отделении. Все пациенты здесь на «своей волне». Со мной они особо не контактируют. Сейчас в больнице карантин по ОРВИ, поэтому ко мне никого не пускают. Даже мать. Летом пускали всех желающих.

- Когда человек находится на принудительном лечении, каждые 6 месяцев экспертная комиссия определяет его состояние. В вашем случае это уже происходило?

- Я ни разу не проходил через подобную комиссию. Более того, я не переведен в психиатрическую больницу специализированного типа, которая мне предписана судебным решением, поэтому срок моего лечения ещё не начался. Мне никто не объясняет, почему это происходит.

- В чем сейчас заключается лечение?

- По сути дела, моим лечением никто не занимается. Дважды в день мне дают лекарства. Утром и вечером. Две легкие таблетки. Никакого особого эффекта я от них не чувствую.

- Как вы получаете информацию из внешнего мира?

- По радио. У меня есть маленький радиоприемник. Я имею возможность слушать путинские пропагандистские передачи. Плюс на два часа в день мне выдают телефон, и я могу читать телеграм-каналы.

- Ощущаете ли вы поддержку с воли?

- Конечно. Мне писали множество писем, приходят поздравления по разным поводам, ко мне приходили друзья, когда это было возможно.

- Когда вы окажетесь на свободе, вы продолжите свою общественную деятельность?

- Да, я продолжу свою общественную деятельность, потому что в эту историю я зашёл «городским сумасшедшим», а вышел полновесным политическим заключенным. Безусловно, я не откажусь от своих взглядов.

Старинная советская практика помещать «несогласных» в психиатрические клиники, похоже, набирает обороты. Совсем недавно, в декабре прошлого года, решением суда на принудительное лечение была отправлена Виктория Петрова. Прочитайте интервью, которое «Спектр» взял у ее адвоката. 

«Мы были недостаточно сговорчивыми». Адвокат Анастасия Пилипенко — о том, за что Викторию Петрову отправили на принудительное психиатрическое лечение