Кому-то покажется, что это слишком узкая тема и она касается только непосредственно к ней причастных. Тем не менее, этих артистов слушают миллионы. А главное — в истории русского панка, как в капле воды, отражается история героического сопротивления и позорного ренегатства российского общества. То, о чем рассказал Дмитрий Спирин, экс-лидер легендарной панк-группы «Тараканы!», поучительно и печально. Левые стали правыми, борцы с фашизмом — соратниками фашистов, а остальные научились существовать и так. Кто не научился — уехал или ушел в подполье. 

— Дима, если вернуться на полтора года назад: как отреагировало панк-сообщество на начало войны?

— Не припомню, чтобы кто-то в первые месяцы открыто ее приветствовал. Кто-то молчал, кто-то вешал черный квадрат на свою страницу в знак траура. Реально много было тех, кто воспринял начало военных действий как личную трагедию и покинул РФ. Около трети музыкальных коллективов, которые составляли важную часть панк-сцены, больше нет. Или они существуют в сознании своих участников, типа «когда-нибудь мы еще соберемся и вонзим». Иногда раскол происходит по линии отношения к войне, но я знаю массу случаев, когда группа прекращала играть, потому что один или двое ключевых участников уехали, а у других, хотя они тех же взглядов, такой возможности не было. Уехали «Порнофильмы», уехали «Тени свободы», уехал я опять же, и «Тараканы!» перестали существовать. Распалось огромное количество средних и малых групп. Лидер нижегородской группы Criminal state буквально бежал, спасаясь от физической расправы и уголовного преследования.

— Отъезд — это все-таки, скажем прямо, бегство с поля боя. Понятно, что вынужденное, потому что силы неравные. А было ли то, что можно назвать панк-сопротивлением?

— Один из самых громких примеров — группа «Элизиум». В апреле прошлого года они дали концерт в Москве на фоне бело-сине-белого флага оппозиции и спели по-украински. После чего Дима Кузнецов, их лидер, записал целых два покаянных видео. Случай мутный, не до конца понятный, но я думаю, что его заставили.

Уже в этом году была отчаянная эскапада Чачи Иванова на концерте «Наива». Он стал рассказывать со сцены трагическую историю Маши Москалевой, девочки, которую отправили в приют из-за антивоенного рисунка, а отца посадили. После этого «Наив», насколько я понимаю, лишился концертов в РФ.

Чача Иванов. Фото Roman Valeev/wikimedia

Anacondaz проводили концерты с антивоенными высказываниями и перечислением денег ОВД-Инфо. Естественно, у них начались проблемы. Открыто выражали свою антивоенную позицию Criminal state, и с ними жестко расправились. Было какое-то количество отчаянных попыток провести антивоенные мини-фестивали, насколько я знаю, все их накрывали силовики. Есть и подпольная сцена. Полуанонимные афиши с контактом для связи. Человек обращается, и ему объясняют, что, где, когда.

Таких примеров в целом не очень много, но они есть, и это важно. Респект этим людям, в безнадежной ситуации они ведут себя героически.

— А есть панки, которые поддержали войну?

— В первую очередь группа «Пурген». Изначально они не были провластными, к поддержке войны их привела ложно понятая левизна и антиамериканизм. В обычной ситуации этим и ограничилось бы. Я не могу представить себе этих персонажей, в мирное время топящих за Путина. А в итоге кончилось именно так. Во время войны, когда вся эта риторика выплеснулась наружу и стала официальной, оказалось, что «Пурген» абсолютно укладывается в путинскую идеологию.

Эта удивительная история происходила на наших глазах: левые становились правыми. У панков исторически всегда были проблемы с фашистами, которые накрывали концерты и вообще прессовали нас, а мы сопротивлялись. И вот сейчас «Пурген» спокойно выступает вместе с откровенно нацистской группой «Русский стяг» под девизом «Субкультуры разъединяют, Русь объединяет». Типа, нам больше нечего делить с нациками. «А что? Все правильно, мы последовательны. Война с украинцами, а украинцы — фашисты». В итоге антифашистская хардкор-тусовка, которая до войны была достаточно монолитной, раскололась. Я сейчас тебе зачитаю письмо одного коллеги, он находится в РФ, поэтому не палю фамилию:

«Небольшая, но яркая часть антифашистского движения увидела в этом продолжение уличной борьбы с нацистами, восприняв взаправду цели СВО из телевизора. Многим из них не дает покоя „Азов“ и украинские националисты. Они возмущены тем, что одни антифа поддержали Украину как жертву, несмотря на наличие там нацистов. А то, что другие встали под ружье, заняв сторону нацистов со стороны РФ, они упорно игнорируют».

— Раскол произошел только сейчас или еще в 2014-м?

— Мне кажется, эти восемь лет больше прошли в спорах между теми, кто считал для себя невозможным ездить выступать в Крым, и теми, кто это время от времени делал, говоря: «А чего такого? Мы вне политики, там наши поклонники, они нас ждут». Хотя именно на 2014-й приходится метаморфоза Александра Скляра, человека с панк-корнями, большого поклонника Генри Роллинза. Он принял тогда сторону Кремля по вопросу Донбасса и Крыма. Но в то время их было всего ничего, этот круг был ограничен тремя-четырьмя персонажами: Скляр, Степанцов, Чичерина и Вадим Самойлов. Казалось, что это маргиналы какие-то. А после начала полноценного вторжения эти списки разрослись до такой степени, что кажется, будто поддержка повсеместная.

— Ты сталкивался лично с людьми из старой панковской тусовки, которые топят за войну?

— Есть такой промоутер — Владимир Баранов по кличке Калодя, он сейчас занимается организацией концертов известных панк-групп: «Йорш», «Дистемпер», «Последние танки в Париже», «Психея», «Аффинаж». И он абсолютный, стопроцентный «зетчик», топит за Путина, против либералов и демократов, за убийство украинцев. Но с ним все ясно, таких много. А вот почему мои коллеги сотрудничают с фашистом и зарабатывают для него деньги, мне непонятно.

Калодя. Фото Володя Калодин/ВКонтакте

Часть антифашистской тусовки мутит концерты и фестивали, где собирают средства на закупку экипировки для «наших мальчиков». Есть такая группа Klowns из Кирова, весьма авторитетная, старинная. Ее вокалист с двумя участниками каких-то других музыкальных групп ездил выступать в ДНР. Но опять-таки никто не пишет на афишах: «Я еду поддерживать политику Путина». Они говорят: «Мы едем поддерживать наших ребят, едем играть для русских». Насколько я знаю, два участника группы Klowns войну не поддерживают и ехать туда отказались. Но, судя по всему, группу не покинули.

И есть огромное количество музыкальных коллективов, которые возмущают панк-тусовку не своими действиями, а, так сказать, активным молчанием. Например, участвуют в фестивалях и концертах с явными «зетчиками». В первую очередь, в фестивале «КинчевФест». Если ты против войны, участвовать в этом никак нельзя. Мы знаем ультрапатриотическую и даже националистическую позицию Кинчева, а там еще и набор артистов соответствующий. Но вот, например, группу «План Ломоносова» это почему-то не смутило.

Афиша фестиваля Kinchevfest

— Это люди компромисса или они просто делают вид, что ничего не произошло?

— Люди компромисса, которые делают вид, что ничего не произошло. И в первом, и во втором случае это забота о своей карьере. Дескать, да, идет война, происходят ужасные события, но что же нам теперь не продолжать наши карьеры?

— За последние полтора года кто-то из панк-тусовки ездил выступать в Крым?

— Крымские города являются постоянными концертными точками для группы «Северный флот». Меня это удивляет, потому что как минимум два их музыканта до сих пор держат черный квадрат в своих соцсетях. А их лидер Александр Леонтьев в первые недели войны созванивался со мной, сокрушался по поводу того, что происходит, спрашивал, что делать, как реагировать. Тем не менее они ездят в Крым и с концертами, и с мюзиклом «Тодд». И они такие не одни. Крымские концерты, насколько известно, фигурируют в расписании групп «Смех» и «Йорш», о которых никто никогда ничего плохого не думал.

Группа «Северный флот». Фото Olga Mahalova/Северный Флот/ВКонтакте

— Что касается Крыма, тут все понятно. Но в целом ведь есть такая теория, и ее придерживаются вполне достойные люди, типа [лидера группы «Несчастный случай»] Алексея Кортнева: все ужасно, произошла катастрофа, но в России осталось много прекрасных людей с либеральными взглядами, и мы поднимаем им дух. Не можем же мы их бросить.

— С этим сложно спорить, но когда я слышу это от «Дистемпера» или «Смеха», сотрудничающих с Калодей, вписывающихся в фестивали с «зетчиками», играющих в Крыму — я смеюсь. Одно дело Кортнев, которого то и дело вяжут и прессуют, а он продолжает биться. Ему я верю и сочувствую. А другое дело они. Ребята, чей дух вы поддерживаете?

— У тебя есть какое-то объяснение, что с ними произошло? Это же протестные группы: именно «Дистемпер» и «Йорш» бойкотировали в свое время фестиваль «Нашествие», отказываясь играть на фоне танков. И они, и «Элизиум» с «Порнофильмами». Но Котляров из «Порнофильмов» уехал, Кузнецов сопротивлялся с риском для жизни. Почему Котляров и Кузнецов поступили так, а Дацент из «Дистемпера» и Сокол из «Йорша» иначе?

— Если ты их спросишь об этом, они даже не поймут, о чем речь. Типа, какая связь между их отказом играть на милитаристском фестивале и теперешними концертами? Они же не выступают за войну, не едут с агитбригадой выступать для «наших мальчиков», не собирают деньги для ДНР. Дима Сокол тебе скажет, что он продолжает культурное сопротивление, что у всех разная степень готовности к отъезду и прямым рискам, что у него семья, работа, что у него наконец-то поперло, он дорос до «Нашего радио». А так-то он делает все, что может.

— Это ты сейчас ответил за него. А у тебя самого какая версия?

— Очень простая. Они ну очень борзо боролись с фашизмом до того момента, пока фашистами не оказалась половина населения РФ, включая ее руководство. Тут борьба захлебнулась.

— То есть боролись, пока фашизм выглядел относительно маргинально. А если это мейнстрим, то это уже как бы и не фашизм. Так?

— Примерно. И еще: когда это становится мейнстримом, фашисты принимают фашистские законы об охране фашизма, и ты оказываешься в подавляющем меньшинстве. Тебе не только негде искать защиты, но и твоя моральная правота под вопросом.

— Ну вот ровно поэтому я и не готов осуждать их. Положение очень тяжелое, нельзя требовать от людей невозможного. Никто не обязан лезть на танк с гранатой, задача-минимум — хотя бы не делать подлостей, а они вроде не делают.

— Это все лирика. У меня только два вопроса: зачем ездить в Крым и зачем сотрудничать с открытым фашистом в качестве менеджера? На танк с гранатой необязательно.

— У тебя были другие ожидания от коллег?

— Да, другие, это идет вразрез с тем, чему учили отцы-основатели, с основами панковской субкультуры. Панк — течение, которое топит за свободу и равенство, против нацизма, против насилия и контроля. Тут нет ни одной точки соприкосновения с тем, что поднял на свой флаг российский режим, ни одной ценности. Однако мы видим немалое количество наших коллег, которые симпатизируют Путину и топят за войну. Подождите, ребят, а в чем панк? Вы точно панки?

Я никогда до конца не верил, что Россия изменится, что мы по-настоящему встали на путь демократизации, честных выборов, свободы слова, интеграции в мировое сообщество. Но мне казалось, что уж панк-среда точно является носителем этих ценностей и даже идет в авангарде. Однако нет, оказалось, что всю дорогу где-то в кустах сидел Руслан Пурген, считающий, что демократы, которые в свое время его легализовали, позволили ему выступать, не быть арестованным и избитым за ирокез, и даже делать цивилизованную карьеру, — враги народа. Вот это, конечно, очень разочаровывает.

— Если оглянуться назад и посмотреть на сорок лет истории русского панка — итог закономерен?

— В целом да, особых сюрпризов нет. Панк — социально-культурный феномен, который не может быть полноценно представлен в тоталитарных обществах. Культурное сопротивление, андерграунд — что-то такое возможно, но точно не нормальная полноценная сцена. У нас были периоды оттепели и передышки. Было целое десятилетие, которое давало надежду, но надежда не оправдалась. Демократические ценности в России не прижились. Попытка быть свободным в несвободной стране потерпела крах. Какой уж тут панк.

Дмитрий Спирин (экс-лидер группы «Тараканы!»). Фото Дмитрий Спирин/Facebook