6 сентября стало известно об увольнении ведущего передачи «Точки над i» Олега Игнатьева с латвийского телеканала LTV7. Ранее СМИ связали его увольнение с конфликтом с представителями Национального объединения (Visu Latvijai!-ТБ/ДННЛ), которые отказались говорить в передаче на русском языке. 7 сентября Игнатьев опубликовал на портале Delfi заявление, в котором объяснил свой уход с LTV7.

Мое решение уйти с LTV вызвало резонанс. Это приятно: сказано и написано много слов поддержки. Это неприятно: не планировал уходить вот так. Решил спокойно закрыть дверь с другой стороны, а она громыхнула от напора сквозняка.

Но я вижу в этом огромные плюсы для самого LTV. Возможно, эта история заставит руководство компании собраться с духом и наконец четко и ясно ответить на важные концептуальные вопросы для программ Русского вещания. Желательно, чтобы к поискам ответа были привлечены журналисты самого Русского вещания: они, и никто другой на LTV, знают, как работать с русскоязычной аудиторией, как заинтересовать, как быть услышанными.

Коротко — ответы на частые вопросы:

- Меня уволили с LTV? Нет, я внештатный автор.

- Ушел ли я по своей воле? Да. LTV предлагало сотрудничать дальше.

- Запрещал ли говорить в эфире по-латышски? Нет. Никогда и никому.

- Есть ли на LTV политическая цензура? Я не сталкивался.

- Ушёл ли я из-за давления Национального Объединения?

И тут позвольте отломить кусочек вашей жизни.

Из заявления LTV следует, что я нарушил основные принципы журналистики: бла-бла-бла. Не буду доказывать, что не верблюд. У каждой программы (газеты, журнала) есть свой формат, своя концепция и свои условия. Они не берутся с потолка, а диктуются концепцией, форматом и той аудиторией, на которую программа рассчитана. Можно как угодно пафосно относиться к тому, что делаешь, но я всегда понимал: я лишь кнопка на ТВ-пульте. И чтобы эту кнопку нажали, надо заслужить.

Я не потерплю, чтобы в программу, за которую отвечаю, дверь открывали ногой потому только, что язык, на котором говорю, не является государственным. Общественное телевидение — это не общественный двор, а журналист не дворник.

В публичных спорах о националах было упущено важное. Участвовать в дебатах на русском языке были приглашены семь партий! Условие о русском языке было прописано четко — для всех. Вежливый отказ прислала одна партия, пять партий согласились и лишь одна решила, что LTV — это ее маркетинговый отдел.

Возможно, для этого у них есть основания. Интеграция и массмедиа — под националами (Минкульт, Мелбарде), под их ставленниками — Телерадиосовет, сеймовская комиссия по правам человека — под националами (Лайзане).

Может, поэтому Национальное объединение захотело открыть дверь ногой в студию и показать, кто здесь хозяин. И я спросил себя: а зачем им это нужно? Объединение, которое выражает публичное презрение к русскому языку, вдруг рвется в программу, рассчитанную на русских, и активно хочет поговорить о русских школах и сплоченности общества (такой была задумана тема). До сих пор не рвалась, а тут прям кровь из носу дай им выступить.

Зачем я их приглашал? Я не имел права их не пригласить — это было бы против принципов журналистики. Но я совершенно не против. Однако если они заявляют, что разговор будет на их условиях, то ты понимаешь, что у этих ребят в планах совсем не дебаты. Они решили разыграть традиционную карту. А тут повод: на общественном телевидении в Латвии им «запрещают» говорить по-латышски! И кто — какой-то русский журналист! О, боже: они ведь все годы предупреждали — русские идут! И вот!

Запрещать говорить по-латышски и просить о выполнении условий программы — это разные вещи. С моей стороны никогда не то что запрета не было — в моем эфире не раз гости говорили по-латышски. Но это были люди, мнение которых никаким другим заменить нельзя. Это было вынужденное, но оправданное отступление от правил концепции. Это были люди без политических целей, это были участники общественно-важных событий (гибель Ивана, проблемы в детдоме Елгавы — всего не вспомнишь).

И тут сразу оговорюсь. Я противник повального использования синхронного перевода (исключение — только в очень редких ситуациях; вот Трамп в студии — это «редко».). Потому что такой перевод не передает нюансы. Никогда. Такой перевод технически мешает разговору: мне же нужна живая дискуссия, а не научная конференция. Вы будете смотреть научную конференцию?..

Поэтому на моих эфирах если и говорили по-латышски, то всегда без перевода. Я не боялся за зрителей: в наше время жаловаться на плохое владение латышским не приходится. Но я никогда не радовался таким ситуациям. Я не против латышского. Но двуязычное телевидение у нас пока «не идет». Не готовы ни латыши, ни русские. Но это другая тема.

Националы решили попасть в эфир на своих условиях, чтобы потом эти условия предъявить как идеологическую победу. При том что для националов была запланирована возможность выступить в других русских программах LTV на латышском языке! Поэтому в начале я и сказал о концептуальных проблемах Русского вещания. Но ведь там националам не пошуметь: никто их не заметит. Кроме того, четыре года назад я проводил дебаты кандидатов в премьеры. Националы тоже были приглашены. Условие то же — по-русски. Но они вежливо отказались. Без шума и пыли.

Тогда у них все было неплохо — геополитическая ситуация этому способствовала: Путин занял Крым. Во-вторых, на тот момент не прошло и нескольких месяцев, как националы поддержали идею о деньгах на расширение русского вещания в эфире LTV7. Благодаря этому появилась и программа, которую я вел. Не могли же они наступать на горло на собственной песне!

Языковое условие не придумано вчера и специально для националов. Оно было всегда, с первых минут эфира. И то, что эта проблема не возникала ни разу за четыре года, а тут вдруг возникла — значит, эта проблема кому-то выгодна.

Националы об этом знали. А я знал, что они знают. Допускал ли, что ситуация обостриться настолько? Нет. Думал, они умнее. Они думали, что я глупее. Или пугливее. Это они трясутся за свои кресла. Я нет. Есть вещи поважнее.

Кто-то скажет: и тема вон какая (русские школы), и националы тут — все понятно, все спланировано. Мой ответ прост. Как журналист я обязан реагировать на темы, важные в жизни общества. Как только я буду думать о том, что или тему не ту возьму, или политиков не тех позову, а им еще что-то не понравится, — я тут же закончусь как журналист.

Кто-то скажет, что националы выиграли, а я проиграл. Это и так и не так. Так — для тех, кто думает в категориях борьбы. А не так — потому что у меня не было цели бороться с националами. У меня цель — не изменять своим принципам, т.е. оставаться собой. И я остался. Это самое важное для меня.

Всегда говорил, что язык дискуссионной программы, которую вел, — русский. Это важно для всех, потому что это единственная подобная площадка в русском пространстве Латвии. Если не держать концепцию в рамках, то программа теряет смысл: такие на латышском уже есть. Но мне важно, чтобы такая программа была у русскоязычного зрителя! И то, что программу смотрели латыши — большой комплимент.

Во всей этой истории для меня важнее (интереснее) была позиция начальства и руководства LTV. В наших спорах каждый остался при своем. Для меня это не трагедия. Но я честно сказал: при таких разногласиях сотрудничество невозможно.

LTV свою позицию изложило в официальном пресс-релизе. Я убежден, что профессиональных разночтений между мной и руководством LTV нет. Потому что иначе в телекомпании не работали бы десятки высокопрофессиональных журналистов, включая моих коллег из Русского вещания.

Проблема, как мне видится, в том, что на кону очень важные вещи. В том числе финансирование LTV. Поскольку судьба русских программ очень неясная (их планируется убрать из эфира LTV — в Интернет, но деньги на это тоже нужны), то ссориться из-за какого-то Игнатьева с националами, которые входят в нынешнюю коалицию и не факт, что не будут в следующей (а битва за бюджет-2018 ещё впереди) — так вот, ссориться себе дороже. А я и не претендую.

Но может, все и вправду гораздо проще, и я действительно ничего не понимаю в «основных принципах журналистики».