В полдень возле станции метро «Марьино» много людей с цветами, а на выходе из метро улыбающийся полицейский рассказывает сослуживцам весёлую историю про то, что «бабы и не нужны совсем». Храм, где должны отпевать Алексея Навального, рядом с метро, а оцепление перенаправляет людей вдоль очереди, которой не видно конца.

Долго идём, целый километр, пока очередь изгибается между железными ограждениями, переходит через улицу, через каждые пару метров — сотрудник полиции или даже несколько, в доспехах. Большинство из них держат в руках шлемы, у одного в каске бутылка воды.

В самом хвосте полицейские кучкуются у треноги с камерой, снимают, новопришедших. И только здесь есть интернет — ближе к церкви «Утоли моя печали» можно звонить, но не с любого оператора: Tele2, говорят, вообще не работает.

В очереди, которая беспрестанно увеличивается, почти ничего не происходит, она не двигается. Впрочем, только что было интересное — обсуждают, как парень спортивного вида забрался на козырёк подъезда, прыгал там, кричал, а потом убежал. Или, предполагает народ, «забрали, увели, наверное».

Фото Александр Перов / Spektr. Press

Мимо ровным строем проходит колонна полицейских. «Чо бля?» — доносится из колонны. Снег тает, птички свиристят, вороны каркают, обитатели района Марьино тихо поражаются тому, что вдруг происходит в их краях. Из окон многоэтажек то и дело высовываются марьинцы, кое-где дворники, с удовольствием оторвавшись от колки льда, наблюдают за происходящим. Мимо очереди проходит бородач, дружелюбно кричит нам: «Здорово, уроды! Жаль нет пулемёта, я бы вас всех расстрелял».

После длительного ожидания в церковь, наконец, привозят тело Алексея Навального, очередь встречает кортеж с катафалком аплодисментами. В храм на отпевание никого не пускают, у входа толпятся люди с цветами, сплощь и рядом мелькают жилеты «Пресса». Время от времени в толпе, как волна,  поднимается крик: «Навальный!». Иногда скандируют: «Не забудем, не простим!», иногда — «Нет войне!». Многие просто хлопают в ладоши.

Звонят колокола, на территорию храма начинают пропускать, но те, что выходят из калитки, говорят, что «панихида уже закончилась, тело вынесли». Теперь народ толпится в первом церковном дворике, дальше людей не пускают. У ворот храма ждет на всех парах внедорожник, за ним — чёрный микроавтобус-катафалк с телом Навального. Вокруг машин плотное оцепление. «А вон его мать выходит», — говорит кто-то. Родители Навального садятся в джип, что стоит перед катафалком. Женщина рядом со мной рыдает в голос, через головы полицейских летят цветы, их передают через толпу и стараются забросить на крыши машин. Из церкви выходит дюжина мужчин в белых перчатках и чёрных костюмах — они безмолвно, гуськом выходят за ворота: похоронный кортеж. Полиция освобождает для них дорогу, ворота закрывают, люди буквально просачиваются наружу через калитку.

Фото Александр Перов / Spektr. Press

Теперь многочисленная толпа бредет вдоль заборчиков, минуя полицейских и ОМОН в сторону Борисовского кладбища — от церкви пешком полчаса, километра два. По дороге видим множество «мигалок», автозаков больших и малых, автобусов с сотрудниками полиции, даже «Уралы» Росгвардии. Попадается и знакомый автозак с номером 0228 на борту — я видел его рядом с метро «Китай-город», в Спасоглинищевском переулке. Похоже, всех сюда пригнали.

Сотрудники полиции вежливо регулируют автомобильное движение и человеческие потоки, чему непрестанно удивляются мои соседи по толпе: «Такие они лапочки — по сравнению с тем, что раньше было». «Много людей пришло, поэтому вежливые». «Такое количество людей только на Болотной площади в 2012-м году видел»…

Снова, как волна, по толпе прокатывается: «Навальный — герой». Парень рядом возмущается: «Какой герой! Навальный — мужик, мужиком был, это важнее, чем герой!»

Фото Александр Перов / Spektr. Press

Девушка кидает цветы с моста в бесконечно вытянувшуюся толпу. Какая-то женщина подходит к полицейскому и кричит прямо в лицо: «Вы убийцы!». Тот не реагирует, и она бредёт дальше. Время от времени попадаются на пути пары «ментавров»: полицейские на красивых, ухоженных лошадях. В своих доспехах они выглядят как рыцари — только в шлемах и с наплечниками.

Я останавливаюсь, чтобы сфотографировать с моста реку, но тут прямо в ухо орёт мегафон: «Уважаемые граждане, не останавливаемся, продолжаем движение!». На другой стороне моста сразу спуститься нельзя, какая-то женщина упрашивает полицейских пропустить ее, показывает паспорт, и ее выпускают… Постоянно куда-то проходят колонны полицейских, в сторону Борисовского кладбища один за другим едут синие автобусы с затонированными окнами.

Кладбище находится на горе, кто-то пытается пробиться к ограде по косогору, увязая в глубокому снегу, однако их сгоняют полицейские: «Молодые люди, спускаемся вниз, здесь не пешеходная зона». Из толпы шутят: «В „Царя горы“ выиграли!». На снежном склоне алеют четыре розы, воткнутые в снег. По толпе разносится: «Россия будет свободной!».

Фото Александр Перов / Spektr. Press

Начинается толкотня недалеко от входа на кладбище, дальше никого не пускают. Толпа скандирует: «Привет, это Навальный!». Какой-то парень предполагает: «Если все здесь по рублю скинутся, хватит, чтобы весь ФБК похоронить на Новодевичьем». Девушка рассуждают: «Он  (то есть Навальный) за нами сейчас наблюдает и улыбается». «Или плачет — обидно умирать», — возражает ее подруга. Мой сосед в толпе вполголоса убеждает меня, что Навальный «теперь будет Путину каждую ночь сниться». Но большинство людей вокруг озабочены тем, что кладбище могут закрыть: об этом постоянно разносятся слухи (как выяснилось впоследствии — ничего не закрыли). 

Проезжающие мимо машины часто сигналят, а очередь отвечает: поднимают в руках множество цветов или аплодируют. Какой-то водитель кричит, высунувшись из окна: «Так ему и надо!» «Пошел на хер!» — дружно отвечает очередь. 

Обсуждают в очереди и политические фигуры. Внезапное оживление: «Вон Дунцова, смотрите, вон — голова белая!». Екатерина Дунцова делает руками над головой сердечко.

Очередь двигается к кладбищу страшно медленно — целый  час. Говорят, что тело Навального уже закопали. Кто-то рядом кричит: «Пожалуйста, тише, не говорите ничего! Тут одной девочке надо с мамой поговорить, она не знает, что дочка на похороны пошла, нельзя её волновать!». И вся толпа затихает, пока девочка говорит с мамой. Люди идут молча и улыбаются…   

Рядом мужчина с большой чёрной бородой обещает: «Вот бы послезавтра у Путина оторвался тромб. Послезавтра оторвётся. Запомните! Если этого не случится — значит я не экстрасенс».

Фото Александр Перов / Spektr. Press