Телеканал «Громадское» опубликовал репортаж о крымскотатарском языке, его развитии после распада СССР, о нанесенном ему ущербе во время массовой депортации крымский татар в 1944 году и их жизни после присоединения Крыма к России.
«Спектр» публикует этот материал. С оригиналом можно ознакомиться на сайте телеканала «Громадское».
“Корюшкенъдже!” — прощается у дверей ресторана, где мы записывали интервью, режиссер Ахтем Сеитаблаев. По-крымскотатарски это значит “до встречи”. Добрый день, спасибо, пожалуйста, до свидания — все вежливые формулы здесь, в крымскотатарском ресторане, который открыли его друзья, Ахтем произносит на родном языке. А вообще в его жизни и работе сейчас переплелись три языка: украинский, русский и крымскотатарский.
Урок “Родная речь” для Ахтема стал не просто названием на обложке учебника — ему действительно в какой-то момент пришлось учить свой собственный, родной язык. Депортация 18 мая 1944 года стала разрушительной в том числе и для языковой среды: семья Сеитаблаева, как и тысячи других семей, язык частично утратила.
“Язык я понимал всегда, — рассказывает режиссер, — потому что вырос в среде семьи, родственников. Крымские татары старались селиться рядом, это было естественно. После депортации, когда их выбрасывали буквально в поле, они старались держаться за друг друга, так легче было выжить. В детстве в радиусе пятисот метров от нас жили одни родственники. Но детский сад и школа были русскоязычные. Я жил в узбекском городе Янгиюль ( в переводе с это означает «новая дорога»). Этот город был построен политическими заключёнными, и там были и дальневосточное корейцы, и поволжские немцы, и чеченцы. И языком общения между всеми этими этническими группами был русский”.
Когда Ахтем Сеитаблаев поступил на актёрский факультет, понял: одного понимания родной речи уже недостаточно. Первый курс набрали в 1989-м году для возрождающегося крымскотатарского театра. И тогда стало ясно: нужно свободно владеть языком.
Свой фильм “Хайтарма” о событиях 1944 года режиссер снимал частично на крымскотатарском. Говорит, если замахнуться на ленту полностью на родном языке, актеров хватит. Правда, сейчас снимает на украинском — о “киборгах”, которые защищали Донецкий аэропорт.
“Кстати, очень много слов в украинском языке — это тюркизмы, многое пришло из крымскотатарского языка, — напоминает Ахтем. — Это и тютюн (табак), и бочка, и штаны, и казак, и даже слово хохол. Между крымскими татарами и украинцами было много сложностей, но было очень много светлого: это совместные битвы, это и браки, это и взаимное проникновение культур в разных аспектах”.
Реконструкция языка
На лингвистической карте Украины крымскотатарский язык появился в самом начале 90-х. Крымские татары, около 70% которых жили в Узбекистане, стали возвращаться на родину, в Крым. С момента депортации прошло почти полвека. Тогда, 18 мая 1944 года, язык в одночасье лишился всех своих социальных функций, кроме одной — бытовой. А до депортации крымскотатарский использовался в школе (начальной, средней и высшей), на радио, в делопроизводстве, юриспруденции, науке, публицистике, литературе. Вдали от дома оставалось только одно — держаться вместе и общаться. Полвека ссылки нанесли языку огромный ущерб. Он был “изгнан” даже с географической карты Крыма: указом 1945-го года сотни крымскотатарских оригинальных названий, каждое из которых говорило что-то о городе или деревне, были заменены на безликие советские: Плодовые, Ягодные, Солнечные. Это были настоящие топонимические репрессии.
Именно поэтому сейчас многим детям крымских татар приходится, по сути, учить собственный национальный язык.
Свою роль сыграла и аннексия Крыма Россией в 2014 году. В Крымскотатарском культурно-образовательном центре, которым в Киеве руководит Анифе Куртсеитова, до аннексии занимались не более десяти семей. Сейчас детей больше полусотни. И их количество все время растет: после каждой волны задержаний и арестов в Крыму сюда, в Киев, едут новые семьи.
“Насколько тут возможно сохранить язык? Очень сложно, особенно для детей, — признает Анифе. — Моментально теряется среда, моментально теряется окружение. Все дети поменяли школы, у них нет связи с родственниками. Получается, что занятия в нашем центре — это сейчас единственное место, где готовятся сказки, постановки, готовится много мероприятий, и все они проходят на языке. В процессе подготовки у детей возникает та среда, которой им сейчас не хватает”.
Уроки крымскотатарского языка, музыки и танца проходят в киевской школе № 165. Руководство школы открыло двери без лишних вопросов и разрешает проводить столько занятий, сколько нужно центру. Анифе Куртсеитова говорит, что очень за это благодарна. По ее словам, власть много говорит о крымских татарах, но больше внимания и помощи они получают от простых граждан и активистов.
Знакомство с родной речью
“Повторяем дни недели, кто сможет написать на доске?”
Афизе Эмирамзаева, преподаватель крымскотатарского языка, начинает урок. Девочка у доски не может вспомнить, как пишется четверг, ей подсказывает подруга.
“По-моему, вы забыли буквы…” — грустно констатирует Афизе. А дети жалуются, что путаются в кириллице и латинице (сейчас в крымскотатарском используется и то, и другое, а вообще в истории было три вида письменности — арабица до 1928 года, латиница до 1939 года и кириллица, на которую язык перевели 1939-м). Кроме того, у всех детей — разные диалекты. Кто-то из семьи южнобережных крымских татар, кто-то — из семьи северных. Говорят и произносят слова по-разному. Афизе признает: конечно, со всем этим справиться нелегко.
Правда, сама она уверена: диалекты — это богатство крымских татар. В каждом из них — много общего с разными языками. Так что чем больше знаешь диалектов родного языка, тем больше иностранных языков понимаешь.
Сама Афизе преподает еще и в Киевском национальном университете им. Тараса Шевченко. После аннексии здесь открыли специальность «крымскотатарский язык и литература». Подготовить все успели всего за пять месяцев — работу начали сразу после “референдума” в марте. Занятия начались 1 сентября 2014 года. Интересно, что среди студентов оказалось больше не крымских татар, а украинцев, для которых это стало своеобразным актом поддержки.
Материалов для занятий не хватает. Активисты издают журналы, печатают книги, выпускают пособия. В книжных магазинах Киева и других городах Украины нет стендов с литературой на крымскотатарском языке. Хочешь купить журнал, книгу или пособие — обращайся к “сарафанному радио”. Но крымские татары не жалуются и ничего не просят. Афизе, напротив, очень радуется тому, что уже есть. Она вспоминает крымскотатарскую пословицу: “Капай-капай — будет озеро”.
“Знаете, даже что-то маленькое, даже возможность изучать родной язык — это все равно большой плюс к тому, что я уже знаю. Учителя работают, они душу вкладывают в наши занятия, сценки ставят на крымскотатарском. Родители же не могут постоянно с тобой находиться и дать тебе в полном объеме знание языка. Они могут общаться на родном языке — слава богу, мой отец всегда говорил на родном языке дома. Но это бытовой уровень. Это недостаточный уровень знания. Поэтому ходить на занятия и курсы нужно”.
Мечты
О проблеме нехватки материала говорит и Халисе Зинедин — телеведущая, молодая преподавательница из Крыма, сама еще студентка. Халисе тоже переехала в Киев в 2014-м. Знакомая семья попросила заниматься с детьми. А потом к Халисе стали обращаться и взрослые. Халисе сама придумывает уроки, импровизирует, включает в занятия игры. Но всего этого катастрофически не хватает. К тому же, даже из того материала, что уже есть, выбрать сложно: адаптированных пособий и учебников нет. Халисе хочет сама когда-нибудь выпустить сборник крымскотатарских уроков.
На “Радио Свобода” она ведет рубрику “Элифбе” — это совместный проект радио и украинского Министерства информполитики. С некоторых пор ведущая “Элифбе” стала приходить в гости к разным министрам: они участвуют в программе и произносят несколько слов на крымскотатарском. Правда, пока все участники ограничились только выступлением в кадре: ни один продолжить уроки не захотел.
В детстве Халисе не говорила свободно на крымскотатарском — знала лишь отдельные слова и выражения. Перешла на родной язык уже в национальной школе. Сейчас говорит на нем с мамой, родными и друзьями. А еще ведет телевизионные новости на ua.tv.
Один из любимых ресурсов Халисе — фильмы и мультфильмы. Крымскотатарский телеканал ATR в свое время дублировал много популярного кино и мультиков. На крымскотатарском заговорил даже Карлсон, который живет на крыше.
Правда, все переозвученные мультфильмы Халисе уже ученикам показала: больше нечего. Она мечтает перевести на крымскотатарский популярный сериал “Друзья”: по нему было бы легко учить язык. Еще одна мечта — увидеть в книжных магазинах все мировые шедевры, переведенные на крымскотатарский.
Халисе верит, что когда-нибудь так и будет. Ведь одна ее мечта уже сбылась: она стала видеть сны на крымскотатарском и была так счастлива, что не хотела просыпаться.
