Когда война в Украине казалась делом совершенно невозможным, мы с коллегами обсуждали вопрос о том, для чего Путин нагнетал напряжённость на границе. На ютуб-канале Аркадия Янковского я высказывал мнение о том, что это делается для некоей провокации, которая закончится введением российских сил в Донбасс и аннексией "народных республик". Мой друг и собеседник, Илья Пономарёв, в свою очередь, настаивал на том, что конфронтация является обманным манёвром для захвата Беларуси, на которую, по мнению многих, российский президент давно "положил глаз". Ни одна из версий не оказалась верной, но события, последовавшие за 24 февраля, заставляют рассматривать судьбы Украины, Беларуси и России как неразрывно связанные – причём теперь уже не столько в далёкой истории, сколько в краткосрочной перспективе.
Россия пыталась установить контроль над Беларусью в рамках единого государственного образования давно – и эти попытки были наиболее интенсивными в конце 2019 года, когда в Москве задумались о знаменитом "обнулении". Однако в тот раз Лукашенко устоял, за что Россия заплатила изнасилованной Конституцией и началом сползания в полномасштабный путинский авторитаризм. Затем последовали события лета и осени 2020 года, когда проигравший президентские выборы белорусский диктатор остался у власти, силовым образом подавив масштабные народные выступления – но даже потом Лукашенко активно сопротивлялся российскому военному присутствию в республике. Сопротивление это закончилось в январе 2022 года, так как российские войска, якобы прибывшие на учения "Союзная решимость-2022", развернули подготовку к вторжению в Украину. После 24 февраля положение Беларуси стало даже не двусмысленным, как утверждают многие политологи, а вполне определённым.
Со всех точек зрения, Беларусь сегодня является агрессором, находящимся с Украиной в состоянии войны. Согласно пункту ‘f’ статьи 3 Резолюции 3314 (XXIX) Генеральной Ассамблеи ООН от 14 декабря 1974 года, актом агрессии в том числе считается "действие государства, позволяющего, чтобы его территория, которую оно предоставило в распоряжение другого государства, использовалась этим другим государством для совершения акта агрессии против третьего государства". Таким образом, с самого начала "спецоперации" в Украине мы имеем дело с комплексным межгосударственным конфликтом, в котором две страны-агрессоры противостояли третьему государству, ставшему жертвой нападения. Вопрос о том, участвуют ли непосредственно вооружённые силы Республики Беларусь в активных военных действиях на территории Украины, в данном случае не имеет ровным счётом никакого значения, как и заявления Лукашенко о том, что "я никогда никаких военных действий не поддерживал и никогда не буду поддерживать".
Этот вопрос не является чисто теоретическим по одной важной причине. Задолго до появления ООН международное право определило законность самообороны, позволяющей государству, подвергшемуся агрессии, отвечать на неё любыми способами, которые в конечном счёте могут положить конец агрессии. Это априори обозначало разницу в наступлении сил государства-агрессора по территории страны-жертвы и ответных действиях последней на территории страны-агрессора: нанесение ударов по этой территории без сомнения входит в право на самооборону. В большинстве случаев таковой не противоречит и полный разгром напавшей стороны, вплоть до капитуляции – так, никто не называет наступательные операции советских войск в 1945 году на территории Германии агрессией против неё. Вступив в войну с Украиной, Беларусь поэтому, на мой взгляд, подвергла себя исключительному риску.
В отличие от России, которая de facto находится в состоянии войны с Украиной с февраля 2014 года, у Беларуси не было опыта вооружённого столкновения со своим южным соседом. При этом в России ещё до Крыма – как минимум с Оранжевой революции 2004 года – культивировалось враждебное отношение к Украине как "предателю славянского единства", "пособнику Запада" и тому подобное. В Украине, в свою очередь, формировалось негативное отношение к России и её руководителю. Торговые отношения постепенно сходили на нет, а многие экономические споры решались в судах. У Беларуси к Украине было совершенно иное отношение – они были одними из крупнейших торговых партнёров друг друга, между странами до лета 2021 существовало интенсивное пассажирское сообщение, руководители государств считали себя чуть ли не друзьями. Белорусская армия, не будучи столь индоктринирована, как российская, судя по многим сообщениям, отказывается воевать с украинцами, что обусловливает постоянное "замыливание" Лукашенко просьб Москвы об участи в операции. При этом, если Путин обладает достаточно широкой поддержкой в России, то Лукашенко пользуется доверием у незначительного меньшинства населения своей страны. В такой ситуации реальный конфликт между Беларусью и Украиной вполне может взорвать крайне хрупкий политический баланс в самой республике.
Иллюстрация Tim Yarzhombek
На мой взгляд, подобный момент дестабилизации может быть ближе, чем это может показаться. Борьба украинского народа против захватчиков с симпатией воспринимается в Беларуси, где Путин рассматривается как человек, без которого сохранение диктатуры Лукашенко невозможно. Сотни белорусов с оружием в руках участвуют в операциях укаринской армии в составе "Батальона Кастуся Калиновского" и прочих добровольческих сил; некоторые уже отдали жизни в этой борьбе. В самой Беларуси получил явный резонанс призыв советника главы Офиса президента Украины Арестовича организовывать диверсии на железной дороге для препятствования доставки российских войск к границе. Первые диверсии начались в самом начале боевых действий, а в последнее время в республике берутся под особую охрану железнодорожные коммуникации – только если в былые времена этим занимались германские оккупационные войска, то сейчас народа боится собственное правительство. На мой взгляд, если российская армия на севере Украины начнёт терпеть поражение и отступать, вероятность государственного переворота в Беларуси окажется очень высокой. Ослабление России откроет перед белорусами реальную перспективу порвать как с Москвой, так и с собственным полицейским режимом. Армия, заинтересованная в банальном выживании и не желающая дополнительно удобрять останками солдат украинский чернозём, не оставит спецслужбам ни одного шанса.
При этом Кремль в нынешней ситуации вряд ли сможет воспрепятствовать смене режима в Минске, так как у него банально не хватит сил вести войну с обоими "братскими" народами. Более того: фактический переход Беларуси на сторону Украины стал бы фактором, полностью разрушающим убогий пропагандистский инструментарий Москвы, так как белорусов никто в России не подозревает в "прозападничестве" и действительно считают самым близким к россиянам народом. Свержение диктатуры в Беларуси ликвидирует северный фронт в украинской войне и превратит конфликт в мощное антиимперское действо, завершающее историю постсоветского распада. Теряя мифическое присутствие в Украине и реальное в Белоруссии, Россия лишается своей исторической определённости как Россия, превращаясь вновь в Московию: колониальную державу, богатства которой прирастают Сибирью и Севером, а границы проходят на Дону, под Смоленском и Псковом. Подобное поражение существенно подорвёт положение Путина, так как такое развитие событий означает как полный провал всех российских постсоветских устремлений, так и начало прозрения россиян в отношении того, как "любят" российский народ в давно не братских постсоветских государствах.
Сегодня уже очевидно, что мир в Украине не может наступить в условиях наличия Путина в Кремле. Военным преступником и головорезом назвал российского президента президент США Байден. О возможности вновь иметь дело с Россией только после смены власти в Кремле высказался канцлер Германии Шольц. На этих выходных то же самое, только в ещё более радикальных выражениях, повторил премьер-министр Великобритании Джонсон. Однако пока нет явных подтверждений того, что недовольство Путиным в России растёт. Ни многотысячные жертвы войны, ни резкое ухудшение экономического положения, разрушающее привычный образ жизни миллионов россиян, не способствуют формированию мощного антипутинского движения. Поэтому вполне может оказаться, что военная победа Украины, выглядящая с каждым днём все реалистичнее, не приведёт в ближайшее время к изменению политического режима в России. Более того, за последние годы в России сформировалось отношение к Украине как к стране, которая не является и не может быть "путеводной звездой" для России в построении образа её желаемого будущего. Между тем Беларусь – пусть и на уровне взаимодействия между двумя авторитарными правителями – в течение почти уже тридцати лет предпринимала шаги, повторявшиеся затем в России; её поворот в сторону демократии и европейских ценностей стал бы для россиян безусловно отрезвляющим моментом.
Подводя итог, я бы сказал, что с точки зрения геополитической стратегии максимальное, что могла бы добиться Украина (и её союзники) – это не только очищения от российских захватчиков всей украинской территории (скорее всего, всё же за исключением Крыма), но и смены режима в Беларуси и вывода республики из текущей войны и из под российской оккупации. Для этого у Украины есть весь ассортимент мер, так как любая из них находится в рамках легитимных действий, которые могут быть предприняты в ответ на агрессию. В борьбе с режимом Лукашенко украинская сторона смогла бы рассчитывать на большое число белорусов внутри страны, за границей, а в определённых условиях – и на белорусскую армию, не готовую, как это уже очевидно, умирать за диктатора. Превращение Беларуси в демократическую страну с последующей отменой западных санкций, введённых против режима Лукашенко в 2020-2021 годы, стало бы, на мой взгляд, очень важным сигналом для российских элит, особенно с учётом той безнадёжной изоляции, в которой сейчас оказалась Российская Федерация.
Окончательная гарантия безопасности Украины лежит не в подписании очередных многосторонних договорённостей, одной из сторон которых хочет быть Россия – она лежит в смене режима в Москве и в наказании Путина и его ближайших сторонников в качестве военных преступников. Но такой "путь на Москву", как мне кажется, сейчас лежит через Минск...