«Папа все время думал обо мне». История активиста Алексея Москалева и его дочери Маши продолжает развиваться.  

О семье Алексея и Маши Москалевых из Тульской области с конца февраля пишут многие медиа. С тех пор у Алексея были суды и неудачный побег из-под домашнего ареста, его дочь Маша после нескольких недель в приюте стала жить со своей мамой, а активистку Елену Агафонову, которая помогала семье Москалевых, признали «иноагентом». 3 июля суд в апелляции отклонил жалобу Алексея Москалева на приговор. «Спектр» и «ОВД-Инфо» вспоминают главных участников этой истории и рассказывают, что с ними стало за полгода.

Вечером 30 декабря 2022 года Ольга Ситчихина, бывшая жена Алексея Москалева,  собиралась в ночную смену — они с мужем работали в Москве охранниками в общежитии Российской академии музыки им. Гнесиных. В этот момент неожиданно позвонил ее дядя из Ефремова, где жили Алексей и Маша Москалевы. К тому моменту Маша уже несколько месяцев не ходила в школу: после того как на уроке ИЗО она нарисовала антивоенную картинку, на ее папу завели уголовное дело о «дискредитации» армии, а ее саму допрашивали ФСБшники.  

— Дядя сказал: «Оля, беда: Машу забрали в «Юность» (детский социально-реабилитационный центр — Ред.)», — вспоминает Ольга. — Рассказал, что Алексея забрали на допрос и взяли под стражу, просил, чтобы я приехала. Я была в шоке, очень переживала, но у нас была вахта — с работы сняться никак не могу, мне просто не найдут замену, я не могу остаться без денег. Но проблема быстро решилась: я позвонила в «Юность», мне сказали, что Алексея отпустили, и он может в любое время Машу забрать. Его предупредили, чтобы он больше не выкладывал всякие… я не знаю, что он там выкладывал, какие-то высказывания против России. 

Сама Ольга выросла в небогатой семье, жила с бабушкой, с четырнадцати лет сортировала зерно на предприятии, была помощницей повара в столовой, потом сама работала поваром в местном кафе, после — охранницей. Алексея Москалева Ольга знала с детства: они жили в соседних деревнях. В конце 1980-х Алексей занялся бизнесом: продавал на местном рынке оренбургские пуховые платки, шали, норковые шапки и шубы.

Потом Ольга и Алексей поженились, у них родилась Маша. О том, почему они разошлись и девочка осталась жить с папой, женщина говорит коротко: «Это наше с Москалевым личное дело, извините». 

Адвокат Владимир Билиенко со слов Москалева объясняет произошедшее так: пара рассталась по инициативе Алексея, так как после рождения дочери выяснилось, что они — «слишком разные люди». Ольга якобы увлекалась вечеринками, а он — человек семейный. 

Ольга, в свою очередь, рассказывает, что Алексей всегда интересовался политикой: 

— Но политика политикой, а против России зачем идти? Ты в ней живешь, в этой России-то. Россия — мать, она кормит тебя. Я, например, Путину благодарна, что он заботился о детях, когда была эпидемия коронавируса: 10 тысяч — не лишние (речь, очевидно, о выплатах для семьей с детьми в 2020 году — Ред.), — считает она. 

С бывшим мужем Ольга почти не общалась, но с дочерью Машей, по ее словам, они регулярно переписывались и созванивались. Ольга подтверждает, что Алексей заботился о Маше, она всегда была хорошо одета и ни в чем не нуждалась. При этом Ольга считает, что папа запрещал Маше общаться с мамой. 

— Однажды я позвонила на домашний телефон, Маша ответила, он спросил у нее, кто звонит, а услышав, что это я, подошел и положил трубку. Так было несколько раз. Это такой человек: если разошлись, значит, дочь его, у него нет жены, а у нее — мамы. Но мы переписывались во «ВКонтакте», или я звонила на домашний, когда его не было дома, и мы с Машей беседовали.

Маша Москалева рассказала «Спектру», что папа не запрещал общаться с мамой — просто она сама не хотела этого: 

— Мама, бывало, звонила раз в год, а так я с ней не общалась. Папа мне никогда не запрещал, у меня был свой телефон, просто я ей не звонила. Мы жили с папой, мама нас не касалась, а мы — ее. 

3 февраля 2023 года Маше исполнилось 13  лет. Спустя месяц после ее дня рождения Алексея арестовали — Маша вновь оказалась в приюте.

«Папа, это ты стучишься?» 

— В тот день папа рано утром ушел на работу, я еще спала, — вспоминает Маша Москалева. —  Потом в дверь постучали. Я знаю, как папа стучится, но тогда постучали как-то по-другому. Я позвонила ему, сказала: «Пап, это ты стучишься, ты здесь?», он ответил:  «Открой, пожалуйста». Я открыла, там стояли омоновцы и держали папу под руки. Он ничего не успел мне сказать. 

Силовики сообщили напуганной Маше, что забирают Алексея, вызвали комиссию по делам несовершеннолетних и оставили девочку одну в пустой квартире. Поддержать Машу пришла местная активистка Елена Агафонова — комиссию они ждали вместе. В тот день девочка видела папу в последний раз. Через несколько часов она снова оказалась в «Юности», где провела несколько недель. 

— В приюте мне было очень плохо, — говорит Маша. — Мне вызывали «скорую», потому что я очень переживала и заболела. Я очень изменилась, каждый день плакала. У меня был нервный срыв.

С Машей работали психологи. Девочка тосковала по отцу и хотела домой. В реабилитационном центре у нее забрали мобильный телефон, не пускали к ней волонтеров и правозащитников. Тогда же уполномоченная по правам ребенка Мария Львова-Белова писала, что мама почти не участвовала в жизни Маши, и девочка осталась в приюте по ее заявлению: «Отношения между ними сложные. <...> Нашлись родственники по линии отца, но они пока отказались брать опеку над Машей». 

Владимир Билиенко, адвокат Алексея Москалева от «ОВД-Инфо» считал, что забрать Машу из приюта Ольгу сподвигли вышестоящие органы: «Мама указывает, что перекует [Машу] «с меча на орало» по поводу ее антивоенной позиции. Это будет согласованное ломание девочки об колено… Я считаю, что отдавать девочку такой маме — это почти что преступление против самой девочки», — говорил он.

В группе «Свободу Маше Москалёвой» рассказывали, что активисты несколько раз просили Ольгу забрать ребенка или написать заявление против ее нахождения в приюте, но «она ответила отказом». По их словам, «мать Маши дала согласие на то, чтобы Маша была в приюте». В СМИ писали, что Ольга сама просила отправить дочь в социально-реабилитационный центр и не собиралась ее оттуда забирать. Ольга Ситчихина это отрицает.  

— Я все это читала и видела комментарии, якобы мама отказалась от дочери — это ложь! — возмущается она. —  Было обидно и смешно. Говорили, что мама — злыдня, неадекватная. При этом я никуда не лезу, в тюрьме не сидела, политикой не занимаюсь, мы с мужем работаем и живем обычной жизнью. Когда Маша была в приюте, я была на вахте и не могла выехать, поэтому сказала: «Отработаю и обязательно приеду за дочерью». Вернулась домой, и мы с мужем сильно заболели гриппом. Ко мне приезжали из «Юности», они прекрасно видели, в каком я состоянии. В это время Маша ушла в себя, с ней работали психологи, поэтому я подписала документы, чтобы ее не отдавали в детский дом и меня не лишали родительских прав — просто чуть-чуть продлила ее проживание в «Юности». Но я не отказалась от нее! 

В СМИ также писали, ссылаясь на слова Ольги, что старшую дочь от другого брака ей якобы пришлось «выкрасть» из школы, а Машу — не получилось. Ольга говорит, что и это неправда:  

— Я ее не выкрадывала, — объясняет она. — Просто приехала за ней, забрала из школы, всех предупредила. Она зашла в квартиру, забрала свои вещи, и я спокойно ее увезла. Машу он не отпускал, она — его единственная дочь, больше родственников у него нет, он очень хотел, чтобы Маша была с ним. Я общалась с ней по телефону и спустя год спросила, поедет ли она ко мне хотя бы на лето, на что Маша произнесла: «Мам, если я уеду, папа умрет без меня». Остаться с папой было ее осознанным решением. И сейчас, если его отпустят, она поедет к нему, потому что очень скучает.

«Можете думать, что бегает сумасшедшая с камерой» 

С Еленой Агафоновой семья Москалевых познакомилась год назад — Алексей обратился за помощью в организацию «Народный контроль», которую она возглавляет. Елену часто можно встретить в чиновничьих кабинетах и государственных органах, где она снимает ролики для YouTube-канала своей организации. Когда мы в очередной раз звоним ей, она торопливо отвечает: 

— Я вам перезвоню, а то я в Минюсте сейчас. 

Елена регистрирует юридическое лицо — это обязательное требование для «иностранных агентов», а ее внесли в реестр 5 мая. Она называет себя «русским народным иноагентом».

— Я выбрала юрлицо с необычным видом деятельности. Это будет онлайн-ферма! — добавляет она.

Елена Агафонова родилась в крошечном поселке Партизан Тульской области, его население — всего 2038 человек. Там же она окончила 9 классов и поступила в техникум на «мастера по машинному доению крупного рогатого скота». 

В 2009 году Елена возглавила районный отдел Ассоциации многодетных семей в регионе и стала отстаивать права местных мам. К ней начали обращаться за помощью и земляки: добиться положенных выплат, написать заявления в нужные инстанции, подать жалобу. Со временем у Агафоновой появились соратницы, с которыми они создали объединение  «Народный контроль». 

«Сейчас я хожу, просто показываю, кто нами управляет и как нами управляет. Как себя ведут чиновники на местах, какой у них уровень интеллекта, образования. Потому что зачастую даже мне — доярке — не могут ответить на простые вопросы, — рассказывала Агафонова изданию Kosa.media — Утром дою. В обед я, по мере свободного времени, иду к чиновникам, задаю вопросы. И потом вечером опять дою. Ночью мы пишем письма и потом немножко спим». 

Елена регулярно снимает видеоролики и выкладывает их на Youtube-канале «Контроль Народный Тульская область». В этих видео она спорит с местными чиновниками, направляет запросы в ФСБ, регулярно обращается в администрацию родного поселка и рассуждает о будущем России.  

«Ну что же, дорогие друзья, здравствуйте. Наше видео про офонаревших слуг народа имеет свое продолжение, — так начинается один из роликов Елены. — Вы можете продолжать лежать на диване и думать, что какая-то сумасшедшая бегает с видеокамерой и что-то там снимает <…> Люди, которые сидят в администрации, сидят там за бюджетные деньги, они должны нам служить!»  

В видео от 19 мая Елена рассказывает, как звонила заместителю председателя комитета по муниципальному контролю, благоустройству, транспорту и дорожному хозяйству Владиславу Подшибякину, чтобы узнать, когда будут ремонтировать поселковую дорогу. По ее словам, чиновник язвительно ответил: «Что вам надо, иноагент?» После этого на забор Елены повесили букву Z и российский флаг, а через неделю в день ее рождения принесли к дому похоронный венок с надписью: «С днем рождения, Леночка!» 

22 июня Узловской районный суд Тульской области оштрафовал Елену на 45 тысяч рублей. В основе дела были четыре ролика из ее YouTube-канала. По словам Агафоновой, свидетели не смогли объяснить, какие именно выражения стали причиной возбуждения дела о «дискредитации» армии РФ. 

— Они нервничали с первой минуты: «не помню», «не знаю», «может быть», «сказал, что было так, значит, было так!», — цитирует она.  

«Люди до такой низости упали, и никогда этого не поймут» 

Сейчас на YouTube-канале «Контроль Народный Тульская область» — меньше двух тысяч подписчиков, а в группе объединения во «ВКонтакте» всего 267 человек. Сама Елена считает, что ее призали иноагентом из-за освещения истории дела Москалевых. О своем новом статусе она узнала из публикации «ОВД-Инфо».

— Я сначала не поверила, что такое вообще возможно, — рассказывает она. —  Но я думаю, это из-за громкого дела Алексея Москалева, о котором мы всем рассказывали, ну, и наших походов по чиновникам: как раз утром мы с активистами «Народного контроля» были у министра транспорта, которому хотели задать ряд насущных вопросов, а вечером меня признали иноагентом. Некоторые люди до такой низости упали, и никогда этого не поймут. 

Елена Агафонова продолжает снимать и выкладывать видео — с момента признания ее «иноагентом» их вышло уже 15 штук: она обращалась в правительство Тульской области с предложением провести круглый стол на тему «политическая объективация детей», ходила к министру транспорта Тульской области и жаловалась на плохие дороги и платные трассы, посещала директора управляющей компании «Жилфонд-Центр» и отдел МВД по Узловскому району, звонила в Областную думу и Роспотребнадзор, записывала ролик, в котором доит корову и выступает против электронного документооборота. Правда, по словам Елены, чиновники ее игнорируют: «Заполучили место у кормушки и слышать ничего не хотят», — так подписывает она очередной ролик от 31 мая.  

— Я поняла, что Минюст — очередная «шарашкина контора», — убежденно говорит она. — Сегодня я как раз планировала подать на него иск в суд. — Подготовилась к этому иску: у меня уже три жалобы на него направлены в прокуратуру, и еще на действия сотрудника прокуратуры направлена жалоба.   

Елена рассказывает, что ее односельчане, в основном пожилые люди, реагируют на бурную деятельность по-разному: поддерживают, возмущаются, убеждают прекратить. К последним относится, например, ее муж. 

— Мой муж поддерживает государство, — объясняет Елена. — У него шок и страх. Он даже не собирается ничего замечать. Я говорю: «Посмотри: то, что ты поддерживаешь, присудило мне штраф!»

Когда история о семье Москалевых стала резонансной, подконтрольные правительству Тульской области СМИ начали писать и об Агафоновой. Издания «Тульские пряники» и «Тульские новости» выпустили материалы, где говорилось, что Елена якобы причастна к организации «Граждане СССР» — объединение граждан, утверждающих, что СССР не распался, а Российской Федерации не существует, поэтому некоторые, например, отказываются оплачивать ЖКХ. В августе 2022 года Самарский областной суд признал «Граждане СССР» экстремистской организацией.  

В сети действительно есть видео, где  Агафонова приходит в один из военкоматов и говорит, что она — от канала «Союз граждан СССР город-герой Тула». Также Елена часто появляется на канале «Народное СМИ», который продвигает идеи «Граждан СССР». По утверждению «Тульских пряников», раньше канал назывался «Союз граждан СССР города Тулы». Однако свою причастность к «Союзу граждан СССР» Елена отрицает.

— Бестолковые СМИ и чиновники ничего не соображают, — объясняет она. — Организация «Граждане СССР» и название YouTube-канала «Союз граждан СССР город-герой Тула» — разные вещи. Канал не мой, но там в какой-то момент стали публиковать мои видео, и я знала об этом. Потом его переименовали в «Народное СМИ». Возможно, такие организации, как «Граждане СССР» есть в Туле, и мы пересекались с этими людьми, но я там никогда не состояла.

Несмотря на конфликты с властями и статус «иноагента», Елена уезжать из страны не собирается:  

— Сейчас планы строить глупо, потому что система работает как комбайн — перемалывает всех и вся. Живем все одним днем, — считает она. — Мне нравится наша большая территория, наши большие возможности. Пусть даже народ измельчал и стал трусливым, но в глубинках остался тот русский народ, который отвечает за свои слова и честен. Я люблю наших людей: открытых и готовых помогать.

«Кушает, гуляет, ждет суда» 

Уже на следующий день после обыска и допроса Алексею Москалеву назначили домашний арест на месяц — до суда по уголовному делу о «повторной дискредитации армии РФ». Опека должна была привезти дочь к нему, но, вопреки постановлению следователя, сотрудники реабилитационного центра в Ефремове девочку не отдали — по их словам, это было решением комиссии по делам несовершеннолетних, которая подала иск об ограничении Алексея и Ольги в родительских правах. Позже комиссия отказалась от иска, 21 апреля дело прекратили. 

Все это время в поддержку Маши и Алексея высказывались популярные блогеры, известные активисты, журналисты и деятели культуры. Российские писатели и артисты читали письмо девочки арестованному отцу — в акции поддержки участвовали Татьяна Лазарева, Чулпан Хаматова, Артур Смольянинов, Дмитрий Быков и другие. Музыкант Чача Иванов на московском концерте поднялся на сцену в футболке с надписью «Маша Москалева» и рассказал о преследовании семьи. 

Накануне оглашения приговора Москалев принял решение бежать из-под домашнего ареста. Он посчитал, что если ему дадут тюремный срок, Машу из приюта отправят в детский дом, и он из колонии ничего не сможет для нее сделать. Однако, спустя сутки, стало известно, что мужчину задержали в Минске. После белорусской тюрьмы «Жодино» его этапировали в СИЗО Смоленска, затем — в Тульскую область, где он находится и сейчас. 

28 марта Москалева приговорили к двум годам колонии. А 5 апреля Ольга Ситчихина забрала Машу из реабилитационного центра. С тех пор они живут вместе — с ней, ее мужем и Машиной старшей сестрой. Ситчихина благодарит за помощь местные власти:

  — Я благодарна тульской администрации, есть там заместитель губернатора Алексея Дюмина, Антон Валерьевич, он нам очень помогает, он нас курирует, ему большая благодарность. И вообще — тульскому и ефремовскому губернаторам большое спасибо, они нас морально и материально поддерживают. 

Ранее медиа «Можем объяснить» писало, что инициатором преследования Алексея Москалева мог стать именно Алексей Дюмин — губернатор Тулы и бывший охранник Владимира Путина. Издание «Верстка», ссылаясь на свой источник, указывало, что позже Администрация Президента РФ потребовала от Дюмина разобраться с этим делом, так как он «перегнул палку». 

Маша Москалева рассказывает, что папа присылал ей письма, в которых пишет, что сильно скучает. С мамой, по ее словам, они общаются мало, живут «как будто с родственницей, а не с родной мамой». С друзьями Маша об отце почти не говорит — объясняет, что они «дети, им бы погулять».  

— Конечно, я слежу за новостями о папе, — говорит она. — За побег его никак не осуждаю — он столько времени [до побега] провел абсолютно один, в пустой квартире, я не знаю, что там случилось и что могло на ум прийти. Он все время думал обо мне, ни с кем не общался, кроме адвоката.  

Ольга, в свою очередь, утверждает, что они общаются с дочерью легко и непринужденно: весной ездили в Сочи, сейчас Маша в детском лагере в Анапе. 

— Нормальный ребенок, — говорит Ольга. — Рисует девочек, собачек и кошечек. Она вернулась в детство, и больше ей ничего не нужно. Кушает, гуляет, ждет суда: что там будет с папой. Скучает по нему и переживает. Если его отпустят, Маша собирается вернуться — дай бог, я буду только рада. Мы с ней будем общаться, она сама сказала: «Мам, я буду к тебе приезжать на лето».

Политику ни с Машей, ни с нынешним ее мужем Ольга не обсуждает.

— Я — человек аполитичный, муж мой — человек аполитичный. Мы — нормальная, обычная семья, — твердо говорит она. — У Маши даже разговоров таких нет, может, она говорит об этом с кем-то по телефону, но я ни разу не слышала.  Об этом у нас речь не заходит ни-ко-гда, мы стараемся этой темы избегать. В нашем доме о политике речи не может быть ни-ка-кой.