Принесет ли формула Штайнмайера мир на Украину? Склонят ли московские протесты президента Путина к сотрудничеству с Западом? И как твиты президента Трампа повлияют на безопасность Балтии? Об этом «Спектр» побеседовал с Александром Вершбоу в кулуарах Рижской конференции, прошедшей в минувшие выходные.

Александр Вершбоу, почетный член Центра международной  безопасности имени Брента Скоукрофта при Атлантическом совете — легендарная личность. Он служил послом США в России, в Корее и в НАТО. В бытность свою заместителем генерального секретаря НАТО (2012 — 2016 годы) принимал непосредственное участие в формировании реакции Североатлантического союза на агрессию России против Украины.

- Господин Вершбоу, как, по-вашему, как будет развиваться ситуация на Украине? Будет ли работать формула Штайнмайера?

- Формула Штайнмайера, возможно, приведет к некоторому прогрессу на дипломатической сцене, но я по этому поводу настроен не слишком оптимистически. Прежде всего, возникла масса недоразумений, когда в СМИ появились новости о том, будто Украина пошла на уступки России. Но Зеленский объяснил, что он сам понимает под формулой Штайнмайера, — в частности, что вы не можете провести выборы на оккупированных территориях прежде, чем ее покинут российские войска и нелегальное ополчение будет разоружено. Это означает, что российская интерпретация формулы не может быть инструментом прорыва, на который все надеялись.

Однако хорошо, что дипломатический процесс получил импульс новой энергии. Возможно, за этим последует прогресс в направлении разведения сил и предотвращения обстрелов на Черном море, то есть насилие снизится, если не будет полностью ликвидировано. Но я по-прежнему сомневаюсь в готовности президента Путина внести фундаментальные изменения в российскую политику. Сохранение status quo в Донбассе, который останется своего рода кровоточащей раной внутри Украины, может его полностью устраивать.

Протесты против «формулы Штайнмайера» в Киеве, октябрь 2019 г. Фото: Pyotr Sivkov / TASS / Scanpix / Leta

- Но предположим все же, что Владимир Путин пойдет на деэскалацию конфликта и будет последовательно выполнять Минские соглашения. Может ли это привести к снятию санкций?

- Это очень оптимистический сценарий, и я буду счастлив, если это на самом деле произойдет. Как говорится, лучше поздно, чем никогда: у него было почти шесть лет на имплементацию Минских соглашений. Так или иначе, на их имплементацию потребуется время, и я не думаю, что санкции будут сняты в начале процесса, поскольку необходимо сохранять давление на Россию до полного выполнения ею взятых на себя обязательств.

Но при оптимистическом сценарии, если Россия выведет войска и лишит поддержки незаконное ополчение, позволит беженцам вернуться, а украинским учреждениям подготовиться к выборам, восстановит вещание украинского телевидения, — при таких обстоятельствах США могли бы смягчить и в итоге снять «донбасские» санкции. Потому что остаются еще санкции за Крым, за покушение на убийство Скрипаля, за вмешательство в выборы, у нас есть еще множество проблем. Но я думаю, что, если Россия окончательно внедрит «Минск», санкции, связанные с Донбассом, могут быть сняты.

- С одной стороны, в России назревает внутренний кризис, который выражается в протестах населения. С другой стороны, Запад демонстрирует слабость, и единство его падает. Как будет развиваться внешняя политика Путина в связи с этими факторами?

- Протесты в России были интересным и вдохновляющим признаком того, что вера в демократию в России не угасла. Но они также выявили решимость президента Путина подавить любую волю оппозиции ради сохранения монолитной системы, которую он построил за последние 18 лет. Путин верит, несмотря на отсутствие доказательств, что Запад продвигает в России некую «цветную революцию».  И эти протесты могут усилить его паранойю и подозрительность по отношению к Западу скорее, чем побудить к деэскалации напряженности.

Протесты в Москве, 3 августа 2019 г. Фото: Sergei Savostyanov / TASS / Scanpix / Leta

Откровенно говоря, я думаю, что за последние шесть лет Путин использовал эти образы враждебного Запада, русофобии как инструменты контроля во внутренней политике. И он скорее сохранит их для консолидации системы, чем пойдет на какую-либо либерализацию.

- Союзники Путина постепенно теряют к нему доверие. Как будет меняться политика Запада по отношению к Беларуси и ее президента Александра Лукашенко?

 — Запад осознает, что у Лукашенко есть столько свободы маневра, сколько обеспечивает ему географическое положение его страны и союзный договор с Россией. Но, несмотря на это, он противостоял России в ее желании разместить в Беларуси военные базы, и очень помог при разрешении украинского кризиса, отказавшись признать законность аннексии Крыма, сохранив открытую границу для торговли и политического взаимодействия с Украиной и максимально затруднив какое-либо российское вторжение туда через белорусскую территорию.

Так что даже несмотря на то, что у нас по-прежнему есть оговорки, касающиеся его внутренней политики, США и некоторые их союзники предприняли шаги для обновления отношений с Лукашенко, чтобы побудить его сохранить конструктивное поведение, которое способствовало снижению напряженности в регионе. Путин может противостоять многим из этих действий, и ситуация по-прежнему очень хрупка. Запад прекрасно понимает, что выбор перед Лукашенко не стоит — он хочет сохранить хорошие отношения и с нами, и с Москвой, мы здесь не конкуренты. Запад по-прежнему заинтересован в стабильности и снижении конфронтации, и Лукашенко помогает в этом.

- Как по-вашему, российская угроза в Балтийском регионе по сравнению с 2014−2015 годами снижается или сохраняется на прежнем уровне? 

- Мы должны делать все возможное, чтобы сдерживать любые российские провокации. Я думаю, что угроза как таковая сохраняется примерно на том же уровне, что и в 2014−2015 годах. Но реакция НАТО улучшилась. Я имею в виду размещение боевых групп расширенного передового присутствия в странах Балтии и Польше. А также недавнее решение об усилении военного присутствия Соединенных Штатов в Польше, которое поможет не только защитить Польшу, но и укрепить обороноспособность балтийских стран или обеспечить более надежное сдерживание путинских провокаций в регионе Балтийского моря.

Военные учения НАТО в Латвии, октябрь 2019 г. Фото: Valda Kalnina / TASS / Scanpix / Leta

Но мы должны сохранять бдительность. Использование кибератак, «зеленых человечков», дезинформации, коррупции всегда увеличивают шанс разного рода неожиданностей вроде захвата территорий, похищения персонала, как в Эстонии. Мы должны более эффективно делиться разведданными, укреплять взаимодействие между вооруженными правоохранительными органами, а также укреплять собственно военное сотрудничество. Потому что военное нападение может комбинироваться с другими методами, которые все называют «гибридной войной». Это самый большой риск, который я вижу.

- Возможно ли, что вследствие стремления Дональда Трампа к изоляционизму НАТО погрузится в кризис? И может ли из-за этого обостриться ситуация вокруг стран Балтии?   

- Возможно, США будут сильно дезориентированы и примут какое-нибудь иррациональное решение. Президент Трамп уже сейчас ведет себя очень эмоционально, это заметно всем, кто видит его заявления и читает его твиты. Он испытывает колоссальное давление в связи с запросом об импичменте. Он подвергается критике из-за своего решения по поводу курдов. Это не похоже на непреклонное лидерство, которого люди ожидают от Соединенных Штатов.

Но США — это не только президент Трамп. У нас очень умелая исполнительная власть и оборона, у нас есть Конгресс, который по-прежнему сплочен в поддержке НАТО и независимости Балтийских стран. У нас бдительные СМИ, которые демонстрируют, что стоят на правильном пути. Так что момент немного непредсказуемый, но Америка осознает свою ответственность, особенно, если дело касается партнеров по НАТО.