Новая кинопостановка «Мастера и Маргариты» режиссера Михаила Локшина и сценариста Романа Кантора собрала в прокате более 1 млрд рублей.  Фильм удостоился невероятного количества разноречивых рецензий и даже вызвал политический скандал (как мы недавно писали, известный своими доносами общественник Виталий Бородин потребовал провести проверку в отношении режиссера «Мастера и Маргариты», который якобы поддерживал ВСУ, а деньги брал у российского Фонда Кино). Большинство критиков хвалят новую постановку, а зрители разделились поровну: одним не хватает «булгаковского юмора», другие, наоборот, потрясены спецэффектами и актером Цыгановым, который до ужаса похож на Булгакова. Однако за всем этим ускользает главное: насколько удачной получилась экранизация «Мастера и Маргариты» в контексте других кинопостановок (а их было уже пять) и насколько новый фильм адекватен роману и вообще художественному миру самого Булгакова? На эти мучительные вопросы «Спектру» отвечает литературовед Евгений Яблоков — доктор филологических наук и автор многочисленных книг о булгаковском творчестве.

Евгений Яблоков. Фото из личного архива / Spektr. Press

«Воланд — это мировая Память»

— Давайте поговорим для начала об истории создания «Мастера и Маргариты»? Ее знают далеко не все, а она важна.

— Пожалуйста. Первые наброски романа появились в 1928 году. Хотя есть версия, что замысел относится к более раннему периоду — наверное, к первым годам пребывания Булгакова в Москве (он приехал в сентябре 1921 г.). В 1929 г. автор пытался опубликовать одну из глав в журнале, но безуспешно. После этого в течение всей последующей жизни Булгакова шла работа над романом, причем концепция менялась: из «фельетона», памфлета он превращался в философское произведение (менялись и названия книги). Для простоты дела можно говорить о трех полных редакциях «Мастера и Маргариты». Последняя относится к 1938 году. Затем Булгаков ее правил практически до самой смерти. В последний раз он работал над романом 19 февраля 1940 года, а умер 10 марта. Кстати, последняя правка символично была внесена на вопросе Маргариты к Азазелло: «Так это, стало быть, литераторы за гробом идут?»

— Когда был напечатан роман?

— Вдова Булгакова пыталась это сделать еще в 1950-х годах, но, пока не вмешались люди типа Константина Симонова (он был партийно-государственным человеком и вместе с тем председателем комиссии по литературному наследию Булгакова), ничего не получалось. В результате роман был напечатан примерно через четверть века после смерти автора. Первый вариант вышел в журнале «Москва», с многочисленными купюрами. А полный появился в СССР в 1973 году — такой «кирпич», книга красного цвета, а в ней три романа. Тираж — 30 000 экземпляров. Говорят, большую его часть украли из типографии; не знаю, так ли, но на черном рынке книга стоила бешеных денег. На ней стоит официальная цена 1 р. 53 коп., а продавали по 120–150 р.

— Можете ли вы как литературовед рассказать: о чем вообще роман «Мастер и Маргарита»? Что важно знать, например, режиссерам, да и просто читателям?   

— Есть очевидные вещи, на которые почему-то не обращают внимания. Перед нами «роман в романе». Персонаж внешнего, скажем так, сюжета, именуемый мастером, создает текст, который композиционно разделен на четыре главы, но представлен собственно как текст только когда Маргарита, вернувшись с бала, сидит и читает воскрешенную рукопись (вернее, машинопись). Но изначально «ершалаимский» сюжет возникает отнюдь не как текст. Сначала (в главе «Понтий Пилат») Воланд его «показывает», как кино, Бездомному и Берлиозу. Глава «Казнь» — это тоже «показ»: сон Ивана Бездомного, который видит то, о чем ему никто не рассказывал, — и непонятно, откуда оно взялось. Все это разные формы воплощения одного события — буквально восстановленного посреди советской реальности.

Наряду с ними Булгаков вводит ряд других вариаций на тему тех же событий: например, действие начинается разговором о поэме Ивана Бездомного про Иисуса Христа. Есть и другие вариации, короче говоря, перед нами ряд «версий».

Отсюда вырастает ключевая проблема «Мастера и Маргариты» — это, как я говорю, роман об истине. Вспомним, что Пилат задает Иешуа вопрос: «Что такое истина?» (не как в Евангелии — «что есть истина»). В свете сказанного можно его переформулировать: что такое факт? Каким образом он отражается в восприятии людей? Как транслируется, как закрепляется в культуре, какие имеет следствия? Может ли быть восстановлен факт в его исторической достоверности? Короче говоря, речь о том, что происходит с событием в историческом процессе, в вечной динамике.

— То есть этой проблеме служит композиция романа?

— Да, это его философская основа. А Воланд, который и присутствовал на допросе Иешуа, и беседовал с Кантом, служит неким гарантом, вечным хранителем всего, что происходило. Это такая универсальная, мировая Память. Поэтому когда говорят, что Воланд — дьявол, это очень примитивный взгляд. Да, Воланд прибыл в Москву в «сценическом гриме», он играет традиционную культурную роль сатаны. Но кем (или чем) он на самом деле при этом является? Наряду с сатаной он ведь там назван и историком, и консультантом, и профессором, и шпионом, и черным магом, и артистом — и глаз у него один черный, другой зеленый, и одни люди говорят, что он огромного роста, другие — что нормального… То есть это некая неуловимая сущность — причем не добрая и не злая. А в конце романа Маргарите кажется, что поводья коня Воланда — «лунные цепочки, и самый конь — только глыба мрака, и грива этого коня — туча, а шпоры всадника — белые пятна звезд». Перед нами образ звездного неба и ассоциация со знаменитой максимой Канта — про две вещи, которые «наполняют душу священным трепетом: звездное небо над головой и нравственный закон внутри нас». Говоря попросту — в булгаковском романе звездное небо спустилось на землю, чтобы испытать нравственный закон в людях.

Звездное небо — Вселенная, вечный континуум, как я уже сказал — мировая Память, в которой все сохраняется. Она концентрируется перед людьми в кризисные моменты, и, когда она воплощается, человек должен быть готов с ней взаимодействовать. Если человек заявляет, что он сам всем управляет, — ну, валяй управляй, пока подсолнечное масло кто-то не разольет.

Но — очень важно: из этого, по Булгакову, не следует, что перед звездным небом человек бессилен. В первой же главе «Мастера и Маргариты» упоминается доказательство бытия Божия, выдвинутое Кантом. Говоря попросту, оно таково: бог — это совесть в человеке. Вот герои романа и испытываются на «количество и качество» совести… Все это только первые, самые поверхностные суждения — на самом деле роман надо объяснять еще долго-долго.

Иллюстрация Екатерина Балеевская / Spektr. Press

«Клюква» под музыку Морриконе  

— Как вам кажется, то, о чем вы говорите в отношении художественного мира Булгакова, возможно ли передать средствами театра или кино?

— Ну, я видел хороший спектакль «Мастер и Маргарита» в постановке Сергея Алдонина. Он его сделал со своими студентами, играли его на сценах разных театров: например, в РАМТе, в тогдашнем Театре Станиславского и так далее… Причем сам Алдонин написал свободную вариацию на тему романа. Это вот как раз к вопросу о новом фильме: то, что у Локшина с Кантором не получилось, у Алдонина получилось. В центре его инсценировки была компания из четырех или пяти актеров, которые играли в разных «слоях» разных персонажей — компанию Воланда, врачей в сумасшедшем доме, персонажей евангельского слоя, — то есть перемещались из одной темы в другую. А мастер и Маргарита были отдельно, вокруг них создавалась разная действительность: советская, евангельская, мистическая и так далее. Но главное — в спектакле были и юмор, и драйв, текст был сочинен хорошо: Алдонин брал кое-что из ранних редакций «Мастера и Маргариты», сделал такое легкое действо с разными экспромтами, даже с отсебятиной, которая при этом не противоречила тому, что происходит. Без рабского подражания Булгакову, без буквального следования тексту. За три часа они отлично сыграли — не роман, а образ романа.

— А знаменитый спектакль в Театре на Таганке вы видели?

— Ну, они инсценировали только евангельскую линию — как и Анджей Вайда в фильме по «Мастеру и Маргарите» в 1972 году.

— Постановка Вайды хороша, на ваш взгляд?

— Этот фильм очень политизирован, что неудивительно: роман «Мастер и Маргарита», после того как его издали, подкупал «оппозиционностью» и многими воспринимался как некая политическая декларация, а уж в Польше — тем более. 

— Итало-югославская экранизация режиссера Петровича тоже производит странное впечатление.

— Ну да, есть там «клюква», конечно. Например, все действие почему-то происходит зимой, тогда как у Булгакова — в жарком мае. Зато там музыка Морриконе, причем очень хорошая, со смыслом; и вообще, музыкальный ряд любопытный. Да и Мимзи Фармер в роли Маргариты мне нравится.

— Петрович ведь тоже попытался придумать собственный сюжет на основе романа, объединить все линии?

— И за полтора часа, заметьте! Постарался утоптать весь роман — это, вообще говоря, режиссерский подвиг.

— А четырехсерийный польский фильм 1988 года вы видели? Пишут, что он был высоко оценен критиками и зрителями, что он «максимально точно повторяет текст». Что в нем хорошего?

— Видел, да. Ну, насчет «максимально точно» — тогда просто сериала Бортко еще не было. Такого буквализма, как у него, непонятно зачем нужного, никто не добивался, это правда. Но в 1970-х годах «следованием тексту» называлось не тупое повторение монологов и диалогов целыми страницами. Тогда имелось в виду, что режиссер не выпендривается, а экранизирует в классическом понимании этого слова. И в СССР, и вообще в мире исходили из того, что экранизация — это когда режиссер старается в меру своих возможностей, интеллекта и бюджета создать кинематографическую модель литературного произведения. Перенести его в другой вид искусства. Можно сделать по роману балет, пантомиму, симфонию или кино. Но это не должно быть абсолютное следование тексту. Разные были режиссеры (вспомним хоть булгаковского современника Мейерхольда, перекраивавшего классику до неузнаваемости). Но все же в основном режиссера оценивали не за «смелость» («давайте я всех на хрен пошлю, возьму мотивы романа и слеплю из них черт-те что»), а за то, что он пытается придумать некий адекватный произведению образ и перенести на экран.

— Кстати, интересно, почему все три первые постановки «Мастера и Маргариты» были сняты в «братских странах» — Польше и Югославии (Италию не берем в счет)?  

— Не знаю, может быть, они чувствовали какую-то психологическую близость — славяне все-таки. К тому же их привлекало протестное начало, в фильме Петровича оно заметно. Да и филологические школы в Польше и Югославии были сильные — научная традиция тоже имеет значение.

— Про фильм Юрия Кары что можете сказать? Он тоже честно пытался экранизировать роман, даже в Израиле снимал евангельские сцены…

— Про фильм Кары могу сказать только одно: очень жаль,  что в 1994 году у него не нашлось хороших технических возможностей для этого кино. Может, и вышло бы — там играют хорошие актеры, да и музыку Шнитке написал.    

— Сериал Владимира Бортко тоже невозможно обойти, каким бы он ни был. Чем там режиссер руководствовался, на ваш взгляд?

— Своей низкой культурой. Она проявляется прежде всего в том, что человек не понимает разницы между видами искусства. Не понимает, что балет по роману невозможно поставить так, чтобы персонажи, танцуя, зачитывали страницу за страницей текста. Ну нельзя, это другой вид условности! Кино — тоже другой вид искусства, нежели литература. То, что звучит в литературном произведении, не может быть механически перенесено на экран. Даже драму нельзя перенести в кино механически: то, что смотрится на сцене, не будет так же выглядеть на экране. Очень часто бывает, что фильмы, снятые по пьесам, смотрятся хуже, чем в театре. Все задавлено, нет объема, диалоги «комнатные» и так далее… Нужна адаптация. И это тоже искусство, между прочим. Сделать из романа сценарий — немалое искусство. Может, если бы Бортко дали денег не на 10 серий, а на две, он справился бы лучше.

Иллюстрация Екатерина Балеевская / Spektr. Press

Плагиат и бескультурье-2024

— То, что вы сказали, довольно важно в применении к нынешней постановке. Многое из того, о чем мы говорим, там есть. Например, попытка увидеть роман в романе…

— Даже два романа в романе!

— Есть и попытка сделать нечто свое, отойти от буквального прочтения, создать вариацию на тему. Есть оригинальный художественный подход с созданием сновидческой, фантазийной реальности. И в то же время много чего не хватает. Чего именно, на ваш взгляд?

— Сначала о сновидческой реальности. Был еще спектакль Романа Виктюка «Мастер и Маргарита». Он как раз про то, что все — сон. Очень хороший спектакль, но в романе Булгакова нет такой идеи, что «всё — сон». Это в «Иване Васильевиче» такая идея может быть, да. А в «Мастере и Маргарите» все по-настоящему, хотя снов немало.

— И все же, о нынешней постановке. Что там удачно, а что нет?

— Первое неудачное, и очень неудачное, сказано уже в титрах: что идея принадлежит Михаилу Локшину и Роману Кантору. На самом деле, идея, по-моему, просто сворована — странно, что кинокритики и киноведы про это помалкивают (хотя, возможно, кто-то и отметил). Это чистый плагиат как раз у режиссера и сценариста Александра Петровича. Его фильм 1972 года был о том, что писатель по фамилии Максудов написал пьесу, которая называется «Понтий Пилат» (как и у Локшина), причем подчеркивается, что в пьесе все не так, как в Евангелии. Она готовится к премьере (висят афиши), репетируется в театре, это вызывает скандал и череду злоключений автора. Есть сцена собрания писателей, на котором героя осуждают, и так далее. Правда, похоже? Висит лозунг «Искусство в массы» — а фильм Локшина прямо им и открывается. Потом к герою приходит женщина по имени Маргарита Николаевна, у них начинается роман, потом мастера арестовывают по доносу, она приходит в его опустевшую квартиру, потом его освобождают, и он начинает писать роман и так далее… То есть основополагающая сюжетная линия фильма полувековой давности практически уворована Локшиным и Кантором, сообщившими, что это их идея. Это первое.

Второе. Когда я смотрел фильм Бортко, то, как сейчас помню, терпел до пятой минуты пятой серии. Когда Маргарита сказала мастеру: «Возьми остаток денег и уедь в Крым», — я понял, что сил больше нет и все мои отношения с этим фильмом закончены. С нынешней картиной (которую я все же посмотрел целиком) мои отношения закончились еще на уровне трейлера, где на вопрос: «Что вы сейчас пишете?» — Мастер отвечает: «Есть одна задумка». Как только я услышал слово «задумка», я понял: всё.

— Это вопрос низкой культуры, как вы говорите.

— Это вопрос бескультурья — режиссера, сценариста, редакторов и актера Цыганова. Не может персонаж Булгакова произнести слово «задумка», если он, конечно, не какой-нибудь люмпен из фельетона… Но это не все. А когда Пилат говорит: «Одному из осужденных будет возвращена его жизнь»? Они, видимо, перепутали прокуратора и прокурора. Или Пилат вопрошает Афрания: «Так это Иуда — ответственный за заключение Иешуа под стражу?» Вот кто, оказывается, ответственный! А почему Алоизий — Могарыч, если взятка называется «магарыч»? Но самая прикольная фраза, после которой я просто бегал по потолку, такая: «Трамвай перерезал голову (!) зампредседателю (!) Союза советских писателей». Это во время допроса говорит следователь.

— Следователь может быть безграмотным, возможно, это такой штрих…

— Боюсь, это больше говорит о безграмотности сценариста и редакторов. Есть еще и третье, самое главное. Я готов согласиться, когда имеет место вольное обращение с оригиналом. Но всегда возникает вопрос: во имя чего оно допущено? Если ты считаешь себя умнее писателя и решил вместо его романа представить некую новую сущность, то эта сущность должна быть самоценной. Она должна жить по собственным внутренним законам, а зритель не должен, глядя на нее, думать: это экранизация или нет?

— Здесь такая попытка как раз и была совершена, разве не так?

— Была. Но, по-моему, ни один человек, не читавший романа, не поймет, что происходит в фильме. Перед нами просто кинокомикс. Комикс по роману. То есть набор кусочков, которые внутренне ничем не оправданы, их можно переставлять как угодно. Там они нашли замечательную мотивировку: либо это сон, либо алкоголь, либо наркотик — в таком состоянии, естественно, можно напихать чего угодно и видеть что угодно. Внутренне это все никак не мотивировано. Они добавили туда еще один сюжетный слой, хорошо загримировали вялого Цыганова под Булгакова, местами даже гениально. Только зачем? О чем фильм? У меня все время возникал вопрос: это про что?

Иллюстрация Екатерина Балеевская / Spektr. Press

«Булгаков и мастер — далеко не одно и то же»

— Мы уже видели разнообразные рецензии, что это фильм про противостояние власти, про убийство писателя, про тоталитаризм и так далее…  

— Думаю, Булгаков по этому поводу плевался бы до бесконечности. Его там, кстати, все время отождествляют с мастером, ставят между ними как бы знак равенства, а Булгаков и мастер — это далеко не одно и то же! Булгаков во всех автобиографических образах рисовал себя человеком безвольным, слабым и так далее, есть у него такое обыкновение. Но сам Булгаков, извините, совсем таким не был. Это он видел себя таким — видимо, с позиций совести укорял себя, что недостаточно силен. А сам при этом шел вразрез всему, против течения. И ставить знак равенства между ним и мастером — значит, не понимать ни Булгакова, ни роман «Мастер и Маргарита». К тому же в фильме получается, что мастер просто «описывает» происходящее вокруг — в частности, «продёргивает» обидчиков и недоброжелателей. Что вижу, то и пою — такое наивно-плебейское понимание творческого процесса.

Ну и не менее пошлая тенденция — вытаскивать из «Мастера и Маргариты» какую-то политическую, диссидентскую черту. Объективно она есть, но у Булгакова совершенно не было замысла написать «диссидентский» роман.

— А это откуда известно?

— Это видно по истории романа: по его редакциям, по черновикам и воспоминаниям. Такой задачи Булгаков перед собой не ставил. Я уже говорил, что он пишет про индивидуальную совесть и конформизм — не про то, как людей кто-то угнетает, а про то, как они соглашаются, чтобы их угнетали; им так легче жить. Но про это в фильме ни слова.

Зато когда я вижу в новой постановке, как, например, в сцене в варьете кричат: «Открываем магазин, у нас сегодня 30 декабря 2022 года», — или когда Алоизий тихо говорит мастеру: «Пилат — это же…» — и показывает руками сталинские усы, или говорит, что, мол, у них на киностудии все исчезают (то есть арестованы), — короче говоря, когда на экране появляется вся эта политическая дешевка, мне просто смешно.

— Видимо, отсылки к современности — единственное в новом фильме, что может вызывать смех. Потому что большинство зрителей, судя по отзывам, недовольны именно тем, что в экранизации отсутствует «булгаковский юмор» (что бы это ни значило в их представлении).

— Да, несмешное, унылое и серое зрелище — в буквальном смысле слова, потому что эта серо-коричневая гамма может осточертеть уже в первые пятнадцать минут, не то что за два с половиной часа.

— Вообще мы видим очень противоречивую картину. Новый фильм ругают чиновники и z-патриоты, кинокритики его защищают. В то же время и у простого, как говорится, зрителя много вопросов. Те, кто читали и ценят книгу, хвалят сериал Бортко и кричат, что это, мол, эталон. А те, кому понравился новый фильм, в основном хвалят технические ухищрения, «бертоновские мотивы», игру актеров, но про книгу не говорят ничего. Иными словами, самому Булгакову тут ничего не достается. Вы с этим согласны?

— Но фильм-то называется «Мастер и Маргарита»! Поневоле ждешь экранизации. Хорошо — пусть даже вариация. Но в любом случае — зачем снято? Ну хорошо, ты хочешь продемонстрировать технические новшества, хочешь высказаться против какой-либо власти, хочешь провести аналогию между сталинским и сегодняшним временем — ну так напиши свой собственный сценарий! Без оглядки на Булгакова и уж тем более на чужую работу. Сценаристов, что ли, нет? Хотите ввести фантастику — пожалуйста. Но зачем брать классический текст и коверкать в угоду своим капризам? Денег тебе отвалили — прекрасно, но почему их надо пускать на такие странные вещи? Опять же кот…

— Все всегда смотрят на кота. Никто не доволен котами.

— Естественно. Взяли какого-то несчастного мейнкуна. Хоть бы большого сделали — сказано же в романе, что он «громадный, как боров». Короче, несмешно.

— Отсутствие юмора и особенно иронии — вообще признак современного российского общества. Юмор и ирония ушли в нишу стендапа. А все остальное, что делается, — исключительно, как бы мы сказали, на серьезных щах.

— Тогда нечего в Булгакова и лезть, если у тебя чувства юмора нет. Снимай Леонида Андреева.