«У нас в Изюме еще есть люди, которые жалеют, что русские уехали». Почему российская оккупация перессорила жителей восточной Украины? «Спектр» публикует материал эстонского издания DELFI c беседами с местными жителями.

Изюм — город в Харьковской области, до войны здесь проживало около 45 000 жителей. 6 марта 2022 года российские войска захватили левый берег Северского Донца, а 1 апреля — весь Изюм. Во время оккупации это был важный опорный пункт российских войск. В 2022 году он сыграл очень большую роль как опорный район в планах российского военного командования по окружению украинских частей, обороняющих Донбасс. В оккупированном городе осталось около 15 тысяч местных жителей. Пять месяцев спустя, 10 сентября, украинские войска освободили Изюм вместе с десятками других населенных пунктов в ходе контрнаступления в Харьковской области.

Оккупация дорого обошлась Изюму. Особенно сильно пострадали районы на правом берегу Северского Донца. За время войны было полностью или частично разрушено более ста многоквартирных домов и 5 тысяч частных домов. Кроме того, на границе города были обнаружены массовые захоронения с более чем 400 жертвами, где лежали замученные и убитые российскими военными местные жители и украинские солдаты.

Фото Oleg Petrasyuk/Scanpix/Leta

Но у российской оккупации была еще одна неожиданная сторона: она испортила отношения между местными жителями, ведь бежавшие весной 2022 года и вернувшиеся осенью подозревают оставшихся в Изюме горожан в сотрудничестве с россиянами. Однако многие из тех, кто остался в оккупированном россиянами Изюме, считают беженцев, вернувшихся в родной город, предателями и трусами.

«Почему ты вообще сбежал?»

Основатель и главный редактор газеты «Обрії Ізюмщини» («Горизонты Изюмщины» — ред.) Константин Григоренко был одним из тех, кто бежал из города до прихода россиян и вернулся после изгнания российских войск. «Вы чувствуете напряжение между местными жителями и сталкиваетесь с этим при общении с людьми. Те, кто находился в Изюме во время оккупации, считают беженцев предателями. Однако те, кто бежал из оккупации и сейчас вернулся, не доверяют изюмцам, оставшимся в городе во время оккупации», — резюмирует он текущую ситуацию.

Так в чем же выжившие в Изюме винят тех, кто бежал от войны? «Мне трудно это понять. Когда я объясняю окружающим, что мне пришлось сбежать, они спрашивают: „А почему ты вообще сбежал?“ Я им отвечаю, что я главный редактор местной газеты, неужели вы не понимаете, что я стал бы одними из первых, за кем россияне пришли в Изюм? Во время оккупации у меня был выбор: сотрудничать с русскими, или я бы сначала исчез в их пыточном подвале, а потом меня бы расстреляли. В Изюме бытует мнение, что местная власть бросила их еще до оккупации и уехала. В марте 2022 года город уже наполовину был в блокаде, люди сидели в подвалах без электричества и связи. Организовать эвакуацию было сложно, автобусы из соседнего города отправляли обратно пустыми, поскольку Изюм все время находился под обстрелом. Те, кому это удалось, убежали, остальные остались», — объясняет Григоренко.

Журналист Константин Григоренко был вынужден сбежать, когда пришли россияне. Когда он вернулся в родной город, его обвинили в бегстве. Фото из личного архива.

Коммунизм вернулся

Во время оккупации россияне поставили во главе города местных коллаборационистов во главе с Владиславом Соколовым. Вместо газеты Григоренко новые власти начали издавать пропагандистскую газету «Изюмский телеграмм», в первый месяц оккупации в эфире появились российские теле- и радиоканалы. «Во время оккупации жители Изюма находились в полном мраке и можно только представить, как им промывали мозги. Да, были те, кто разделял критическое мышление и тайно слушал украинское радио. Те, кто прожил в оккупированном городе пять месяцев, потеряли веру в то, что когда-нибудь можно будет вернуться к нормальной жизни. Вместо информации они получили лишь российские пропагандистские нарративы о том, что „Россия здесь навсегда“ и „Украинцы и русские — один народ“. Россияне пытались создать иллюзию возвращения к мирной жизни: в городе начали курсировать бесплатные автобусы, за электричество не нужно было ничего платить. Словом, пытались создать настоящий коммунизм», — говорит Григоренко.

Что случилось с коллаборационистами после освобождения города? «Некоторые ушли с русскими, другие остались в городе и думали, что им за это ничего не сделают. Но украинские правоохранительные органы начали их выявлять, и теперь десятки либо осуждены, либо находятся в СИЗО. Средний срок тюремного заключения за сотрудничество с оккупантами составляет от 8 до 15 лет. Коллаборационистами были изюмские полицейские, учителя, работники почты и представители других слоев общества. Я думаю, что эти судебные процессы будут продолжаться еще долго — в обществе надеются, что справедливость восторжествует», — говорит Григоренко.

Даже сейчас фронт все еще недалеко от Изюма, в городе слышны взрывы и время от времени туда долетают российские ракеты. По словам Григоренко, многие местные жители живут в страхе, что россияне снова вернутся. «Никто не скрывает, что чемоданы собраны на случай чрезвычайной ситуации. С одной стороны, мы работаем и живем повседневной жизнью, но, когда этого требует ситуация — хотя никто этого не хочет — нам снова приходится бежать. Здесь нечего делать. Никто не знает, что случится в ближайшее время», — мрачно говорит он.

О злодеяниях россиян говорят все

Наталья Сухова, жительница Изюма, работает учителем английского языка в местной школе. Во время оккупации она находилась в городе — уехать не могла, так как у их семьи не было машины и в начале войны не было возможности организовать эвакуацию местных жителей.

По ее словам, об оккупации говорили еще долго после освобождения Изюма. «Это непросто забыть. До сих пор спрашиваешь кого-то из своих знакомых: помнишь ли ты, как было при русских?» — рассказывает она. По ее словам, война и оккупация коснулись каждого и разрушили весь их мир. Но даже в этих обстоятельствах она старалась помочь детям, старикам и домашним животным, оставшимся без хозяина.

Наталья Сухова. Фото из личного архива

По ее словам, люди, оставшиеся в Изюме, не могли не сталкиваться с преступлениями, которые совершали российские войска. «Еды у нас дома не было, за ней приходилось идти пять-десять километров. Я пошла с подругой через Северский Донец, чтобы найти еду, и когда мы хотели перейти мост, нас задержали российские солдаты и сказали, что в этом районе проводится спецоперация. Мы видели, как мимо нас проносили трупы, завернутые в простыни, и бросали их в грузовики. Я не могла поверить своим глазам, что все это происходит прямо перед нами! Мы спросили российского солдата, куда их везут, и он сказал, что возле города вырыты большие ямы и туда везут тела», — говорит она.

Наталья подчеркивает, что россияне не стыдились своих преступлений во время оккупации. «Они не разрешали продавать продукты, торговля велась подпольно. Когда мы с подругой услышали, что где-то продают еду, мы поспешили туда, но, когда мы приехали, там уже были российские солдаты, выносившие мешки с рисом и мукой. В Изюме проживало около 50 цыган, все они жили вместе, и один из них спросил у солдат, чем ему кормить своих детей. В ответ солдат просто выстрелил ему в голову и сказал остальным: „Вам нельзя покупать и продавать еду, ждите российской гуманитарной помощи!“ Когда люди спрашивали, что им делать, солдат отвечал, что они должны умереть или голодать», — вспоминает Наталья.

Она продолжает: «Рядом с моим домом стоял блокпост российской армии, туда были свезены все женские украшения. Кроме того, военные отобрали мобильные телефоны. Когда они выбрали для себя и своих родственников более дорогие телефоны, то просто стали прибивать телефоны местных жителей к ближайшему дереву гвоздями. В конце концов, вся елка была в прибитых телефонах. Но это было еще не все. С началом оккупации люди стали пропадать, и до сих пор никто не знает, находятся ли они в тюрьме где-нибудь в России или лежат в братской могиле, которую еще пока не нашли, недалеко от города. Русские сразу же начали насиловать женщин. Я сама слышала, как женщины кричали, когда их насиловали. Кроме того, весь город был полон русскими застенками. Моего соседа там тоже пытали электричеством. Когда он вернулся оттуда, он был совершенно серый, его запястья были в крови от наручников», — вспоминает Наталья.

«Мамочка, мы в аду!»

Наталья подтверждает, что у изюмцев действительно есть серьезные разногласия по поводу периода оккупации. «Нельзя сказать про всех, что отношения испорчены. Но были и те, кто уехал до прихода русских, а вернувшись, начал обвинять всех подряд в сотрудничестве с русскими. Спрашивают: „Почему ты взял еду у русских?“, „Почему ты не уехал?“. Но русские пришли так быстро, что многие не смогли и не успели никуда уехать. К тому же мы все думали, что нас защитят, мы не верили, что нас сдадут русским. Нас бомбили весь март. Люди говорили: ладно, бомбите, но главное, чтобы мы остались в Украине. Правда, были и люди, которые говорили, что для них не имеет значения, принадлежит этот город Украине или России, главное, чтобы его не разбомбили. Такие люди, в свою очередь, теперь во всех бедах обвиняют тех, кто успел бежать до оккупации», — объясняет она настроения, распространенные в Изюме.

Наталья признается, что во время оккупации сходила с ума. «Это было тяжело вынести. Я думала, что схожу с ума, что у меня галлюцинации и что скоро меня приедут лечить врачи. Многие тогда сломались. Я видела, как мать переходила мост через Северский Донец со своей дочерью-подростком, которая стала кричать: „Мама, мама, куда ты меня ведешь? Здесь же все мертвы!“ Мать попыталась ее успокоить и сказала, что они идут домой. Девочка закричала: „Мамочка, у нас нет дома! Мы в аду!“ Ребенок не выдержал и потерял рассудок. Те, кто уехал, поступили правильно, ведь неизвестно, смогли бы они выжить. Я даже не знаю, как я сама это пережила», — говорит Наталья.

Во время оккупации россияне запретили торговлю продуктами питания, продуктовый набор для жителей на месяц состоял из бутылки воды и упаковки макарон. Как можно было выжить в таких условиях? По словам Натальи, нужно было проявлять изобретательность. «Мы ходили по дворам частных домов и просили хозяев продать нам еду. Иногда можно было купить яйца, иногда молоко. Мы старались помогать друг другу, но были и те, кто спекулировал на еде. Например, моему другу однажды пришлось купить курицу за тысячу гривен (24 евро — ред.). Цена на картофель была в пять-десять раз выше, чем в мирное время. В Изюме люди фактически голодали. При этом российские солдаты развлекались тем, что высыпали из большого мешка на землю рис и снимали на телефоны, как местные жители пытаются руками собрать рис с земли», — вспоминает она.

Ностальгия по Советскому Союзу

По словам Натальи, в Изюме, конечно, были и те, кто ждал россиян в начале войны. «Люди надеялись, что придут русские и вернется Советский Союз. Они верили, что все будет как прежде. У нас в городе был ярый коммунист, чей дом разрушила российская ракета, но который тем не менее всем говорил, что, когда придут русские, станет хорошо жить. Люди доказывали ему, что в городе голод, на что он говорил, что голод только очищает тело. Никто из молодых людей не поддержал русских. Русских ждали те, кто еще помнил, как им было хорошо в советские времена», — говорит она.

Остались ли после шести месяцев оккупации в Изюме люди, которые ждут возвращения россиян? «Да, потому что они ничего не изменили в своем мышлении, — говорит Наталья. — Самое страшное, когда начинают говорить, что неизвестно, кто нас бомбит — Россия или Украина. Что ты имеешь в виду? Неужели они не понимают, откуда на нас летят ракеты и самолеты? Я не понимаю, что у этих людей в голове, раз они после всего пережитого еще на стороне России. Мы жили без воды, газа, электричества и лекарств. Вы знаете, сколько людей мы похоронили во время оккупации, потому что просто не было лекарств? В Изюме до сих пор есть люди, которые говорят, что жалеют, что русские ушли. Лично я всегда вступаю в серьезную ссору с такими людьми, когда слышу это».

Отрывки из дневника оккупации Изюма

В распоряжении редакции находятся дневники изюмской учительницы Натальи Суховой, которые она вела во время российской оккупации с марта по сентябрь 2022 года. Публикуем отрывки из них.

Я провожаю свою подругу, и мы видим, как свора больших собак что-то ест, а маленькие собачки сидят вокруг и от нетерпения машут хвостиками и повизгивают, ждут своей очереди. «Ой! Неужели кто-то может покормить собак?! Какие добрые люди!» Я провожаю подругу до рынка и возвращаюсь. Я уже знаю, как идти и где прятаться. И снова свора собак… Что же они едят так долго? И тут я увидела. Ротвейлер оторвал свою окровавленную пасть от того, что он ел, и довольно облизнулся. Отошел, и на его место подскочили маленькие собачки. Они ели труп человека. Свора собак разрывала на куски человеческое тело. От этого изнутри поднялась тошнота и ноги стали подкашиваться.

(…)

Мы с Леной бежим через ее двор и видим, что продавщица маленького магазинчика между дворами открывает его! Открывает магазин с продуктами!!! Мы мигом бежим к ней: «Продай что-то поесть!» — кричит Лена. И через 10 секунд в магазине толпа. Продавщица дает нам ящик печенья: — Забирай, оно просроченное. Мы пересыпаем печенье в пакет и несколько штук падают на грязный пол у наших ног. И люди собирают его с пола, дергают нас за пакет, вырывают из рук ящик. Отодвигают продавщицу и хватают все, что есть в магазине. Мы вылетаем из магазина. Как зомби люди тянут руки к колбасе, черствому хлебу, бутылкам с напитками. Через 5 минут магазин пустой. И люди со своей добычей бегут прятаться по подвалам.

(…)

Я молча оглядываю толпу. Как постарели женщины! Мы все страшные, голодные, неухоженные, с ободранными грязными ногтями, грязные волосы торчат из-под шапок. И лица у всех серые. Это и я такая? У меня тоже поломались ногти, когда мы таскали бревна из леса. И волосы нужно покрасить, только краски нет. И у меня тоже такие же голодные глаза? А мужчины… Все с бородами и отросшими седыми волосами.

(…)

Сначала они, заброшенные и голодные, ищут приют, мяукают перед закрытыми дверями своих квартир, плачут, чтобы их пустили. Лежат перед дверьми. Сутки. Вторые. А потом идут искать еду. Пытаются согреться в подвалах. Пытаются найти еду. Котики, которые лакомились паштетами, спали в кроватях под одеялами, которых баловали и выкладывали их фото в Instagram и TikTok, которые были звездами интернета, бегают по улицам в поисках приюта. Их бросили. Хуже, когда их бросили закрытыми в квартире. Тогда она кричит там, закрытая, и просит о помощи. Долго. Услышав шаги на лестницы, любое движение, кошка бросается к дверям и мяукает так громко и так жалостно. А потом умирает. Под дверями. На улице не лучше. Никто не кормит брошенных котиков, они могут сидеть перед костром, где варят еду и, может быть, им насыплют немного каши. Мало еды. Совсем мало в таком холоде. А потом котик просто сидит на дороге под дождем. Под ногами. Он не замечает, когда его пинают ногами. Он больше ничего уже не замечает, он сидит на асфальте, подобрав лапки, закрутив хвостик вокруг себя, с закрытыми глазами. Его шерсть грязная и насквозь мокрая. Но он не замечает дождь. Он сидит тихонько. Не двигаясь. А на следующий день — уже мертвый. На том же месте. Котики умирают тихо.

(…)

Мы видим знакомых и рады пообщаться, узнать, кто выжил, делимся своими историями и надеждами. Что нас отобьют. Что Украина победит. Что нам помогут (ну подписали же тогда США, Британия и сама Россия меморандум о защите Украины). Что на Россию наложили санкции. И тут одна женщина, которая внимательно слушала наш разговор очень громко говорит: — Да кому эта Украина нужна. Да у меня родственники в Питере, да плевали они на все санкции. Как жили — так и живут. Да кого эти украинцы хотят победить. На карту посмотрите, дураки! И сравните. Какая Россия и какая Украина. Да что наш клоун — президент может! Да разве это президент? А вот Путин — это настоящий президент! Кого вы побеждать собрались? Путина? Да его весь мир боится!

Женщина грязная, как и все, голодная, как и все, с неперебиваемым запахом сырости подвала, как большинство, прыгает от счастья, какой Путин великий и как он завоевал Изюм.

- Закрой свой рот! — не выдерживаю я. — Какое бы у нас ни было правительство, я до войны в очереди за едой под номером 2002 не стояла! На свой номер посмотри. 2768. Что это ваши родственники, такие великие и такие богатые вам еду не передали? И что ж вы такая грязная и вонючая здесь в Изюме, когда по прямой дороге можно уже в Белгород выехать, к вашим родственникам добраться? И..

Знакомая оттягивает меня в сторону:

- Молчи! Сейчас она тебя сдаст! Ты знаешь, сколько здесь провокаторов? Они специально начинают ссору, а потом сдают всех, кто против России. Тебя прямо здесь в толпе арестуют. К нам в подвал приходили. Прямо с раскладушек людей забирали. Глянь, сколько солдат подошло. Молчи!