Ливнёвочка. Как администрация Ростова-на-Дону топит своих жителей

Нет на свете более скучной темы, чем коммунальное хозяйство. Рассказами о дождевых коллекторах и водозаборных лотках можно усыпить даже мартовского кота. Про схемы очистных сооружений не споешь в караоке. Но в том-то и дело, что благодаря своей узкой специфике эта тема всегда остается в тени. А это, в свою очередь, дает чиновникам чрезвычайно широкие возможности в плане выбора подрядчиков, распределения финансов и других приятных занятий. Одним словом, мы отправились в Ростов-на-Дону и, кто бы что ни говорил, погрузились в недра ливневой канализации. Ежегодно в нее уплывают сотни миллионов рублей — это очень много. Кроме того, в ней гибнут люди — а это уже чересчур.   

Ростов-на-Дону — крупный старинный город на юге России, в котором проживает 1,1 млн человек. Центральная его часть находится в низине, на правом берегу Дона. Выше, на холмах — микрорайоны, в которых многоэтажки перемежаются с частными домами. Когда идут сильные дожди, вода сбегает по откосам и балкам вниз, а потом скапливается в низине (то есть в центре города). И дожди эти с каждым годом все сильнее. В 2018 году ростовские климатологи заявляли, что по показателям осадков и влажности Ростовская область почти сравнялась с субтропиками. Во всяком случае, дожди в Ростове уже не моросят и не стелются, как раньше, а обрушиваются как шторм. И затапливают половину города.

Часть первая. Смерть от воды

28 апреля в Ростове прошел грандиозный ливень. В некоторых местах воды было по колено. Потоками срывало куски асфальта и несло по улицам, на отдельных парковках машины оказались в воде по самые фары. 15 человек обратились в администрацию города с сообщениями, что территории их домов затапливает. Впрочем, глава ростовского управления по ГО и ЧС Алексей Потешкин заявил, что «ситуаций, связанных с массовым нарушением жизнеобеспечения населения, не произошло». А около восьми часов вечера в полицию поступил звонок от жителей Октябрьского района: на перекрестке найдено тело женщины.

Чуть позже в паблике «Военвед Ростов-на-Дону» («Военвед» — название микрорайона) очевидец написал: «Погибла женщина. Во время сегодняшнего дождя тут все затопило, то есть асфальта не было видно вообще. В этом месте водосток идет, к которому ведет плита и резко обрывается с тротуара. Она не заметила, что идёт уже не по тротуару. И, короче, попала в этот водосток… В итоге её засосало… С той стороны её вытащили... Как можно легко на ровном месте лишиться жизни».

Погибшей оказалась 81-летняя учительница английского языка Лидия Радченко. Несколько дней к месту ее гибели ростовчане несли цветы. А власти — районные, городские и областные — молчали четверо суток: ни комментариев, ни соболезнований. Только 2 мая первый замглавы ростовской администрации Юрий Овчинников внезапно устроил пресс-конференцию, на которой заявил журналистам, что соболезнования «были выражены не через средства массовой информации, а лично семье погибшей» (семья этот факт опровергла). А давать официальные комментарии Овчинникову, оказывается, запретила полиция. «Есть очень много вопросов, — пояснил он. — Однако я их все не имею права озвучивать… Есть много несостыковок. Сейчас проходит экспертиза, результаты которой мы получим недели через три». Забегая вперед скажем, что на момент публикации этого материала прошло ровно три недели — ни о каких результатах экспертизы администрация Ростова так и не сообщила.

В день выступления Овчинникова в телеграм-канале следственного управления по Ростовской области появилось сообщение, из которого следовало, что расследование по делу о гибели учительницы, возбужденному по статье «Халатность», идет полным ходом. Например, «восстановлены обстоятельства падения женщины в ливневый коллектор», «допрошены очевидцы», а также «в администрации города изымается необходимая документация по содержанию и эксплуатации ливневой системы».

Интересно, что на пресс-конференции не было самого главы города — сити-менеджера Алексея Логвиненко. Господин Логвиненко находился в отпуске, куда счастливым образом ушел ровно за сутки до ливня: в тот день в Ростове как раз объявили штормовое предупреждение. В ответ на изумленные вопросы журналистов Овчинников возразил, что «у сити-менеджера Ростова есть неплохая команда, которая может справиться со штормовым предупреждением». Удивительно, как он остался цел после этой фразы.

Тем все и кончилось. Лидию Радченко похоронили (из чиновников на похоронах присутствовали только служащие из управления образования). Вернувшийся из отпуска глава города предложил увековечить память учительницы мемориальной доской на здании, где она работала (причем перепутал номер школы). Злополучный водосток огородили сеткой-рабицей. А 11 мая рабочие внезапно убрали сетку и принялись тщательно чистить бетонный канал. «Чистили 2 часа, — писали в паблике «Военвед» местные жители. — Под мостиком был строительный мусор: куски асфальта, щебенка, булыжник! Как же ливнёвка могла быть в рабочем состоянии с такими залежами...» «Заметают следы, следствие же идет», — констатировали другие.

Вся эта история так бы и осталась очередным штрихом в истории Ростова-на-Дону, если бы не одно обстоятельство. В 2016 году во время такого же ливня прямо в центре города погибла 14-летняя Валерия Ванюкова. Вечером 30 июня, когда начался потоп, она возвращалась домой от знакомых. Потоком воды девочку сбило с ног и затянуло под припаркованный автомобиль. Пятеро прохожих пытались вытащить ее, но девочка не смогла выбраться и захлебнулась. Кроме того, в результате ливня пострадали еще 9 человек, утонули десятки машин, затопило часть железнодорожных путей и часть автовокзала.

В отличие от недавней трагедии, в 2016 году администрация Ростова не молчала. Тогдашний мэр города Сергей Горбань заявил, что ливневая канализация представляет собой серьезную проблему. А главное, сказал он, всего 15% ливневок стоит на балансе города. Остальные — либо частные, либо бесхозные. Разбираться с ними предстоит долго. По факту гибели девочки возбудили уголовное дело (также по статье «Халатность»), но расследование завершилось только в 2022 году. Следственный Комитет назвал обвиняемого: им стал Сергей Кузнецов, занимавший на момент катастрофы пост первого замглавы администрации. В интервью ростовскому изданию «Город N» Кузнецов свою вину категорически отверг: «Случившееся с девочкой, безусловно, трагедия, но один чиновник, как в моем случае, не в силах уменьшить риск возникновения подобной чрезвычайной ситуации».

Суд под делу Кузнецова идет до сих пор — как следует из материалов на сайте ГАС «Правосудие», вот уже больше года судебные заседания откладываются по разным причинам: то из-за неявки свидетелей, то из-за неявки защитника, то «по другим основаниям». Ростовский адвокат Ирина Якымив, которую я попросил прокомментировать ход дела, сказала, что по ее мнению, заседания так и будут переносить, пока у дела не истечет срок давности (в данном случае — шесть лет).

Часть вторая. Кто виноват? 

Пожалуй, можно согласиться со словами подсудимого Сергея Кузнецова — один чиновник действительно вряд ли справится с такой стихией, как ливневая канализация. Особенно, если за нее отвечают сразу несколько разных департаментов. Вообще-то по закону о водоснабжении все, что касается сбора осадков (это называется «поверхностное водоотведение») относится к сфере ЖКХ. Так происходит во всех городах-милионниках… кроме Ростова-на-Дону. 

— По факту у нас никто ни за что не отвечает, — охотно сообщила депутат ростовского заксобрания от КПРФ Наталья Оськина, когда я спросил ее, кто виноват в случившемся. — У семи нянек дитя без глазу. Ответственность будут перекладывать с ведомства на ведомство.

Я уже и сам это понял. В Ростов я приехал с целым списком ведомств и действующих лиц, которые так или иначе имеют отношение к ежегодным потопам. Итак, за ливневую канализацию в Ростове-на-Дону отвечают:

• Глава города (вернее, сити-менеджер) Алексей Логвиненко
•  Заместитель главы города по транспорту и дорожному хозяйству Дмитрий Симков
•  Департамент ЖКХ и энергетики (директор Алексей Пономарев)
•  Департамент автодорог и организации дорожного транспорта (директор Денис Водопьянов)
•  МКУ «Дирекция по строительству объектов транспортной инфраструктуры» (директор Владимир Костюк) — дочерняя организация Департамента автодорог, которая ежегодно ищет подрядчиков на прочистку и обслуживание ливневой канализации.
•  ООО «Аварийная Диспетчерская Служба №1» (директор Эдуард Калита) — которая из года в год выигрывает тендер на прочистку и обслуживание ливневой канализации.
• Муниципальное специальное унитарное предприятие по ремонту, строительству и эксплуатации искусственных сооружений (директор Вадим Рабаев).

Как минимум, 7 имен. А еще есть главы районов, их заместители по ЖКХ, а также бесконечное количество никому не известных субподрядчиков, непосредственно обслуживающих ливневые коллекторы. 

Из чистого любопытства я позвонил в «Аварийную Диспетчерскую Службу №1», чтобы поговорить с ее директором, Эдуардом Калитой. Кое-что об этой организации я уже знал. В отраслевом журнале «Вестник» за 2022 год я с интересом прочитал материал под дерзким заголовком «Не пустить на самотек. Донская компания смело взялась за решение вопроса очистки ливневой канализации в Ростове-на-Дону». Там Эдуард Олегович рассказывал, что прочищать ливневку — это колоссальный труд, что нужно проработать каждый сантиметр, а протяженность ростовских ливневых стоков — 150 километров! И что самые сложные проблемы «уже начали решаться».

Кроме того, я узнал, что город в лице вышеупомянутой МКУ «Дирекция по строительству транспортной инфраструктуры» заключил в прошлом году с «АДС №1» контракт на сумму 100 миллионов рублей — на выполнение работ по промывке (прочистке), телеинспекции и ремонту сетей ливневой канализации. Контракт действует до декабря 2023 года. В то же время из базы данных «Картотека» я выяснил, что отношения у «АДС№1» с городом складываются не очень гладко — ростовский Департамент автодорог не один раз подавал в суд на своего подрядчика за неисполнение работ в срок (впрочем, суд, как правило, занимал сторону ответчика).

Поговорить с директором мне не удалось. Женщина на другом конце провода с брезгливым удивлением сообщила, что телефона Эдуарда Олеговича у нее нет. Я попытался связаться с ним через соцсети, но безуспешно. Зато много интересного рассказал мне начальник технического отдела управления ЖКХ одного из районов Ростова-на-Дону. Назовем его «Валентином».

— Знаю я эту АДС№1, — сказал Валентин, — она и в прошлом, и позапрошлом году выигрывала тендеры. Только как они обслуживают ливневку? У них миллион суб-суб-суб-подрядчиков…

— Что это значит?

— А то и значит, что по факту они просто нанимают Васю, Петю и Федю, у которых есть машина с гидронасосом. А как и что они делают — кто проверит? Был у меня приятель, тоже к ним нанялся. Посуетился, поработал — ему часть денег не заплатили. Он пузцо почесал и говорит: «Нет уж, я лучше пойду канашку в частных домах чистить». 

Поняв, что наконец-то передо мной специалист, я попросил Валентина объяснить: почему все так плохо с ростовской ливневкой? Ясно, что чиновникам недосуг, но есть же какие-то земные причины.

И тут снова прозвучало страшное слово «бесхоз», о котором упоминалось еще в 2016 году. Эта проблема так и не решена. Большая часть ливневых коллекторов в городе — без хозяина, они не на балансе города. За ними никто не следит и никто за них не отвечает. Бывает так: дома уже давно нет, а коммуникации остались. И стоит себе бетонный коллектор (по типу того, в котором погибла учительница), а он бесхозный: зарастает илом и водорослями. Кто его будет ограждать и чистить?

— Это у нас уже вошло в моду, — говорил Валентин. — У нас не только ливневки, у нас и газовые сети бесхозные есть. Бывает так: вот точка входа, точка выхода — они известно чьи, а середина — без хозяина… Или вот наш вокзал. Каждый год, как ливень — там воды по пояс. А почему? Потому что когда-то этот участок земли принадлежал РЖД. В какой-то момент они передали его городу, а те не посмотрели, что участок с обременением: там канализационная насосная станция. Ее обслуживать надо — а они ее оставили за балансом!..

Но даже и с теми ливневками, которые принадлежат городу, тоже беда. Их чистят, сказал Валентин, но выборочно. Или просто делают что-то для отвода глаз. Не проводят регламентные работы. Не могут толком даже техническое состояние оценить. Для этого нужны эксперты, а их как раз и нет. 

— Почему?

— Потому что у нас начальник отдела ЖКХ получает 30 000 в месяц. И туда идут бывшие преподаватели истории — откуда взяться специалистам? Их во всем городе, наверное, человек 5 осталось, которые разбираются. Система сама себя уничтожает. Городское законодательство лишило себя функции технадзора: убрали эту функцию из ЖКХ — теперь надо проводить тендеры. Ну, провел ты тендер, а кто его выиграл?..

Депутат ростовского заксобрания от КПРФ Наталья Оськина в числе виновников происходящего назвала недобросовестных застройщиков. 

— Основной массив нашей ливневой канализации был создан еще в советские времена, – рассказывала она. — Тогда учитывали и розу ветров, и рельеф города, трубы размещали под специальным углом… Но генплан тогдашнего времени не предполагал такой массивной застройки, какая идет в Ростове последние 15-20 лет. У нас ведь и концепция градостроительных норм изменилась. И совесть у застройщиков изменилась — не в лучшую сторону… Когда строится новый ЖК или в старых кварталах происходит многоэтажное строительство, то развитием ливневой канализации не занимается никто. Проектировщики по закону от этого освобождены, у них нет обязательств строить ливневку. Есть только рекомендации. Они должны сделать так, чтобы во дворе их дома не затапливало, условно говоря, детскую площадку и парковку — при помощи минимального количества водостоков. А куда дальше будет вести эта ливневая система, их не касается: обеспечить ее работу должны городские власти…

Много проблем, оказывается, связано с тем, что застройщики попросту засыпают часть ливневых коллекторов, забивают их щебнем и заливают асфальтом. То же самое они проделывают и с балками, которыми изрезаны окрестные холмы. Об этом упоминал даже экс-руководитель управления ФСБ Ростовской области, председатель правления АНО «Парк Темерник» Николай Бритвин. Из-за того, что балки засыпаются мусором, поднимаются грунтовые воды, объяснял он, поэтому «плывут дороги и дома». 

Между прочим, я зачитал Наталье Оськиной свой «список действующих лиц» и спросил, в чьем ведении находится коллектор, в котором погибла учительница? Она ответила, что, кажется, он принадлежит МСУП (Муниципальному специальному унитарному предприятию по ремонту, строительству и эксплуатации искусственных сооружений).

— Комментировал ли случившееся директор МСУП Вадим Рабаев?  

— Ти-ши-на. Я послала депутатские запросы. Срок ответа — 30 дней. Мне самой  интересно, что там ответят… Кстати, уже ходят слухи, что виноватыми собираются сделать дорожников — дескать там неправильно сделали ремонт дороги: якобы не до конца закрыли проем, где прокладывали трубы, и вот женщина пошатнулась и оступилась… Но даже если так. У любого объекта есть акт приемки. Под любым актом всегда стоит подпись конкретного человека, который принял объект. Но у нас просто невозможно добиться ответа: кто отвечает за принятие объектов к эксплуатации... А куда смотрел глава Октябрьского района (Бебури Месхи; сын ректора ДГТУ и депутата ростовского заксобрания Бесариона Месхи – Ред.)? Почему ни слова не сказал? Местные жители уже лет 5 пишут ему коллективные жалобы, что в этом коллекторе погибали их животные, что там рядом постоянно играют дети, что они своими руками чистили этот коллектор не раз… Что мешает главе района осмотреть это место и обратиться за помощью в Думу? Но никому это не интересно. А жителям под копирку отвечают одно и то же — я читала. «Мы рассмотрели вашу жалобу, она будет принята на контроль в ближайшее время». И так из года в год.

Часть третья. Что делать?

Было бы нечестно утверждать, что никто не обсуждал проблему ростовской ливневки и не пытался ею заниматься. Конечно, пытались. И еще как обсуждали — особенно после гибели 14-летней девочки.

Например, в 2020 году тогдашний вице-президент Торгово-промышленной палаты Ростовской области Сергей Шнейдер даже составил концепцию управления поверхностным водоотведением. В ней он предлагал взять на вооружение опыт Сочи, где при департаменте ЖКХ было создано предприятие «Сочиводосток» — оно занимается всеми проблемами «поверхностного водоотведения». В городе существует тариф на водоотведение, благодаря чему предприятие, по словам Шнейдера, собирает 260 млн рублей в год, эти деньги идут на строительство очистных сооружений. Однако к мнению Шнейдера в Ростове не прислушались, а сам он умер в 2021 году.  

Наталья Оськина объяснила мне, что эту концепцию создания единого управляющего предприятия предлагали много раз, что этим занималась инициативная группа граждан Ростова-на-Дону, куда входили инженеры, геодезисты, дорожники — но сперва она «легла под сукно» в Думе, а потом и в городской администрации. «Мне объяснили, что концепция эта невыгодна, потому что не требует больших затрат», — добавила Оськина.

Зато в 2021 году губернатор Ростовской области Василий Голубев попросил на реконструкцию ливневки 40 миллиардов федеральных рублей — а это уже совсем другие деньги. Правда, никто их тогда Ростову не дал.

Депутат ростовского заксобрания от «Единой России» Сергей Замиховский, который основал в Ростове-на-Дону инженерную компанию «Датум-групп», а до того владел инженерной компанией «Ареал», рассказал, что сам «периодически поднимал» проблему ливневой канализации в Законодательном Собрании. «Мы доказывали, что эту позицию надо городу менять, что надо что-то делать», — резюмировал он.

— К вам не прислушивались?

— Ну, почему, об этом говорили… Но реального движения не было. Почему-то денег на это не выделялось… Хотя видите, какую проблематику у нас дождь создает.

Действительно. Наконец, весной 2022 года было объявлено, что в Ростове появится новая схема ливневой канализации. На ее разработку выделили 50, 3 млн рублей. Заказчиком выступила МКУ «Дирекция по строительству объектов транспортной инфраструктуры» (дочерняя структура Департамента автодорог), а подрядчиком неожиданно стала не ростовская, а новосибирская компания «Корпус». Кстати, этим обстоятельством была очень недовольна компания «Датум-групп» Сергея Замиховского, которая тоже участвовала в аукционе, но не выиграла. Они даже подали жалобу в ФАС, ссылаясь на некорректно составленное техзадание, но там жалобу отклонили. Впрочем, сам Замиховский сказал мне, что в конце концов, «Корпус» — нормальная компания, имеющая профильный опыт. «Не просто же от фонаря они выиграли тендер», — добавил он. Обиды у него нет, тем более, что он входит в рабочую группу по разработке новой схемы ливневки, и плотно общается с представителями «Корпуса». 

Я позвонил техническому директору «Корпуса» Георгию Ромашову и прежде всего спросил: как вышло, что их компания оказалась в Ростове-на-Дону? Ромашов объяснил, что, во-первых, они изучили требования контракта и поняли, что задача им по силам. Это их сфера деятельности. Да и вообще — они уже работали в Ростовской области на других объектах. Тогда я прямо спросил: знакомы ли они с компанией «Датум-групп»?

— Знаем, — не стал спорить Ромашов. – Не первый год пересекались на разных проектах.

Развивать тему он не стал, да и я решил не углубляться. В конце концов, гораздо важнее, что успел сделать «Корпус» за истекший период.

Вот что рассказал Георгий Ромашов. Во-первых, сотрудники «Корпуса» провели камеральное обследование ростовской ливневой сети и обнаружили, что она составляет 913 погонных километров, хотя заказчик (то есть Департамент автодорог) уверял, что их там 174. Мягко говоря, это было неожиданно. Оправившись от удивления, инженеры «Корпуса» составили план технического обследования и прошли ногами более 250 километров, изучая все возможные объекты ливневки (люки, выпуски, лотки, локальные очистные сооружения, канализационные насосные станции и др.). Все это дело фотографировалось, координаты и свойства объектов описывались и заносились в журналы полевого обследования.

— Первое, что бросается в глаза — очень много разрозненных систем, — рассказывал Ромашов. — Каждая система работает локально, что, естественно, снижает эффективность сети в целом. Очень много заброшенных и необслуживающихся систем (в военных микрорайонах, например). Остаются «пропущенные места», в которых накапливаются осадки во время пиковых нагрузок, то есть дождей. И в результате они уходят в газоны, в насаждения… 

— А куда должны уходить?

— По большому счету, вся вода должна проходить через локальные очистные системы и сбрасываться в реку Темерник или в Дон. Но уже понятно, что большая часть вод уходит туда неочищенной.

— Почему разрознены фрагменты ливневки?

— Наверное, потому что город исторически так строился, отдельными микрорайонами. Разные строительные компании отвечали за его застройку, никак между собой не пересекаясь. Есть фрагменты, где ливневки просто заброшены, трубы завалены, заилены…

Печальная ситуация и с «частными врезками». Георгий объяснил, что хозяйственно-бытовую канализацию попросту подключают к ливневой сети, что вообще-то запрещено. Эти выпуски не оборудованы никакими средствами очистки, в результате чего весь хозбыт уходит напрямую в Дон — единственный источник питьевой воды в Ростове.

— Нашими обследователями найдены 79 точек с характерными запахами и прочими свойствами таких объектов, — доложил Ромашов. — Но это просто следы, а сами места врезок мы не искали, такой задачи перед нами не стояло.

По результатам обследования сотрудники «Корпуса» построили цифровую модель рельефа Ростова-на-Дону. Они разделили всю территорию города на водосборные бассейны — это порядка 35 штук. Затем нанесли на цифровую модель рельефа гидравлическую модель системы ливневой канализации — все 913 километров, включая точечные объекты с их свойствами. После этого, опираясь на сложные расчеты, были выявлены, как сказал Ромашов, слабые места ливневой сети. 

— И сколько этих мест?

— Врать не буду, но много. Больше 50% точно. Хотя все они в разных градациях: есть критичные, есть не очень.  

Еще Ромашов сказал, что 1 июня заказчик (то есть ростовский Департамент автодорог) получит от «Корпуса» подготовленную документацию в полном объеме, согласно условиям контракта. Туда войдут все цифровые модели, расчеты, а также рекомендации — что делать дальше. «Корпус» проработал перспективу развития ливневой сети города на период до 2035 года, в соответствии с программой развития ростовского Генплана.

Тогда я заметил, что до 2035 года еще далеко, а люди гибнут прямо сейчас. Есть ли какие-то первоочередные рекомендации, как этого избежать?  Ромашов ответил, что прежде всего надо соединять разрозненные части ливневки. Потому что это абсолютно неправильно и очень снижает ее эффективность.

Поговорили мы про стоимость реконструкции — «Корпус» посчитал и это. Примерная общая цифра, как сказал Ромашов, 100 миллиардов рублей.

— Не 40? — уточнил я, вспомнив беседу ростовского губернатора с Советом Федерации.

— Нет, — категорически возразил техдиректор. — 40 нам тоже обозначали, это полный бред.

Часть четвертая. Ну и что?  

Есть подозрение, что 100 миллиардов рублей Ростовской области на ливневку никто никогда не даст. Но несколько моих собеседников (в частности, депутат заксобрания и основатель «Датум-групп» Сергей Замиховский) говорили о возможности концессии: поиск и привлечение концессионеров, разработка тарифа на водоотведение и т.д. Словом — частно-государственное партнерство. Однако эта идея не всем по вкусу. Скажем, директор ООО НПП «СпецГеодезия» Алексей Демиденко, когда-то работавший в ростовском департаменте архитектуры, еще три года назад выступил с резкой критикой по поводу специальных тарифов на водоотведение.

«Фактически нас пытаются убедить в том, что снег или дождевая вода являются чьей-то собственностью, за которую необходимо платить, — писал  Демиденко. — Но ведь отвод воды — это мера необходимости. Решение проблемы в том, чтобы дать жителям города возможность комфортного проживания и жизнедеятельности через правильное функционирование всех городских структур. Департамент автомобильных дорог вполне может решить эти задачи. Проезды, улицы, проспекты, трассы и шоссе — это городская земля, и вода с частных территорий всегда будет отводиться по законам проектирования на эти части территорий... За инженерными сетями должен быть тотальный контроль при строительстве или реконструкции. Сейчас с этим объективные проблемы (из-за сокращений штатов и реорганизации некоторых отделов). Считаю, что кризис в контроле и администрировании инженерной инфраструктуры, а не в отсутствии средств на содержание каких-то структур. Еще раз повторюсь: ливневые системы канализации забросили не от отсутствия хозяина, а от отсутствия понимания этой проблемы. Проблема, между тем, требует лишь проработки законодательной базы и тотального контроля, а не сбора денег с населения».

Депутат заксобрания от КПРФ Наталья Оськина тоже не уверена, что с концессией что-нибудь выгорит. Прежде всего по чисто человеческим обстоятельствам.

— Структура Ростова отличается от многих городов, — объяснила она. — Здесь настолько развито кумовство и, как бы сказать, диаспоризм… тут все испокон веков «крышуется» и лелеется, это очень трудно расшевелить.

— Но есть ведь крупные бизнесмены, которые болеют за город?

— Наверное, есть, но кроме навара и прибыли, должна быть доля совести и ответственности. А когда ни совести, ни ответственности, а только барыши… это просто поражает.

Решение проблемы с ливневкой Оськина видит в радикальных переменах, а именно — в смене городской администрации. А может, и областной.  

— Пока [губернатора Василия] Голубева и его команду не уберут, никакого развития города и области не будет, — считает она. — Но сейчас мы начали сбор подписей за отставку главы города Алексея Логвиненко. Подписи я собираю «живые», не электронные (на момент публикации этого материала было собрано порядка 3 000 подписей). Сбор будет происходить до июля. А в июле мы решили сдавать большой объем документов в Москву. К этому времени, думаю, все-таки будет заключение СК по погибшим во время ливня, будут ответы местной прокуратуры. После этого мы будем через Госдуму и приемную президента требовать отставки Логвиненко на основании мнения горожан и всех имеющихся фактов.

Остается добавить, что за день до публикации этого материала ростовское управление по ГО и ЧС предупредило граждан о надвигающемся шторме. Однако в этот день с неба упало несколько капель. Слава богу, пока все живы.