В посмертной биографии любого значимого исторического персонажа есть две даты, которые показывают то, насколько быстро уходит созданное им. Это столетие со дня рождения и столетие со дня смерти. 21 января 2024 года исполнилось сто лет со дня смерти Владимира Ленина — политика, перевернувшего историю всего мира.
Конечно, столетие со дня смерти вождя мирового пролетариата не стало мировым событием. Зато этот юбилей — хороший повод, чтобы поговорить о том, была ли у Ленина какая-то внятная экономическая теория. Конечно, можно сказать, что он был марксистом, только вот у Маркса почти ничего не говорится о том, как будет устроено новое экономическое общество. Опыт Парижской коммуны, к которому апеллировали и Маркс, и Ленин, мало показателен, поскольку она просуществовала всего 72 дня и просто не успела продемонстрировать нормальную работоспособную экономическую систему. Сам Ленин написал, по крайней мере, одну работу, интересную для современных экономистов, — обзор «Развитие капитализма в России», но это, скорее, обзор статистических данных, который представляет интерес лишь как источник по истории экономики.
Судя по всему, Ленина мало интересовало устройство экономики — гораздо больше механизм ее создания на руинах царского строя. На 36 тысячах страниц его собрания сочинений слова «экономика» и «прибыль» встречаются намного реже, чем «пролетариат» и «революция». Слово «затраты» встречается еще реже. Но дело даже не в этом. Ленин, как и его предшественник Карл Маркс, имел представление, хоть и очень своеобразное, о том, как работает капиталистическая экономика, но о том, как должна работать социалистическая экономика, он мог только догадываться.
Впрочем, и Февральская революция была для будущего лидера достаточно неожиданной. А дальше была борьба за власть, в ходе которой Ленин использовал любые инструменты, включая лозунги идеологических противников. Например, лозунг «Земля крестьянам» большевики перехватили у эсеров (социал-революционеров) — наиболее крупной партии, представлявшей интересы крестьян.
В известной ленинской работе «Апрельские тезисы», где он формулирует переход к неизбежной социалистической революции, всего три экономических тезиса:
«Национализация всех земель в стране»
«Слияние немедленное всех банков страны в один общенациональный банк и введение контроля над ним со стороны С[оветов] Р[абочих] Д[епутатов]».
«Переход … к контролю со стороны С. Р. Д. за общественным производством и распределением продуктов» (цит. по В. И. Ленин, ПСС. Т. 31, стр. 109)
То есть программа выглядит так: сначала захватим, возьмем под контроль. А дальше — посмотрим.
После захвата власти большевики начали радостно строить столь желанную им диктатуру пролетариата, что неожиданно привело к огромным проблемам и добавило керосина в огонь полыхнувшей гражданской войны.
Оказалось, что теоретические построения и мечты о светлом коммунистическом будущем разбиты тяжелым положением экономики, которая не вынесла диктатуры пролетариата и рухнула так, как еще никогда до этого. На графике показано, как упал в России чистый национальный доход по сравнению с 1913 годом.
Обратите внимание, что наибольшие темпы падения пришлись не на период наиболее кровопролитных сражений Гражданской войны (1919-1921), а на сравнительно мирный 1918 год, в советских учебниках получивший название «Триумфальное шествие Советской власти». И это исключительно заслуга ленинской экономической политики.
После Кронштадтского мятежа и ряда крестьянских восстаний Ильичу, уверовавшему в правильность марксистских догм, пришлось уступить реалиям экономики. И в России наступил благословенный НЭП (1921-1928). Именно благодаря «новой экономической политике», российская экономика вернулась к довоенному уровню. Конечно, заслуга Ленина в этом восстановлении велика, однако, на самом деле, это во многом был возврат к довоенным имперским экономическим отношениям, которые еще не окончательно были выбиты из людей.
Если в чем и заключалась реальная экономическая теория Ленина, так это в умении подстраиваться под текущие обстоятельства. Главным для него была отнюдь не экономика, а борьба за власть.
Мы не знаем, как повернулась бы история страны, если бы Ленин был жив и работоспособен хотя бы еще лет десять. Едва ли он стал бы более лоялен к классовым врагам, чем его последователи. Но вот экономический прагматизм, похоже, был ему присущ сполна. Правда, если судить по одной из его последних работ, названной «Как нам реорганизовать Рабкрин», мы бы увидели усиление контроля, а, значит, и закручивание гаек. Так что ленинская экономическая система точно не была бы ни эффективной, ни производительной. И то, что его продолжателям удалось продержаться сравнительно долго, вплоть до 1991 года, ничего не говорит об эффективности системы, поскольку мы отчетливо видели ее результаты.
Несмотря на смерть СССР, экономика по Ленину, увы, не умерла. И когда мы сегодня слышим призывы к увеличению контроля цен и производства, когда видим, как российская экономика становится инструментом для удержания власти любой ценой, мы понимаем, что перед нами снова та же самая система, в которой врагом может быть провозглашен решительно каждый, а активные критики не нужны, каких бы взглядов они ни придерживались.
Этой системе важны не окупаемость и экономическая эффективность, не благосостояние населения и экономический рост, а лишь следование желаниям и чаяниям начальства, чьи фантазии надлежит исполнять безропотно и безоговорочно. К счастью, история показывает, что ни одна экономическая система не может существовать вопреки общим законам экономики, и остановить ее возврат к нормальной экономической логике не сможет ни один вождь, пусть даже к его услугам будет целая армия послушных чиновников и силовиков.