30 апреля 2014 года «Первый канал» рассказал о предотвращенном ФСБ теракте в Крыму. «Задержаны сторонники «Правого сектора», которые, по оперативным данным, готовили взрывы в Симферополе, Севастополе и Ялте», - вещал главный рупор страны. «После того как Крым стал частью России, радикалы не успокоились. Главные акции диверсантов планировались во время первомайских демонстраций, когда на всем полуострове праздновали сотни тысяч людей, а потом накануне и во время парадов в День Победы», - информировали на «Первом».
Речь шла о разбитом окне и поджоге кухни в приемной «Единой России», которая тогда только только зашла в регион. Прежде здесь заседала другая партия - «Партия регионов» - но теперь ей пришла достойная смена. В разбитое окно одноэтажного дома в центре Симферополя, украшенного лепниной, неизвестные забросили «коктейль Молотова». Уже на следующее утро в слегка подкопченную раму вставят фанерный лист, а эксперты оценят ущерб от выгорания в 200 тысяч рублей. По официальным данным, выгорела пятиметровая кухня, остальные помещения пострадали от задымления. Казалось бы, максимум - «хулиганка»: сообщение о поджоге даже не вышло в федеральный эфир. Местные СМИ ограничились несколькими строчками в разделе ЧП.
Царица доказательств
Однако на «Первом» показали видео, в котором мелькают предполагаемые участники терактов - кинорежиссер и активист «Автомайдана» Олег Сенцов, преподаватель кафедры военной истории Симферопольского института культуры Алексей Чирний, работник прокуратуры Железнодорожного района Симферополя Геннадий Афанасьев и грузчик-студент Александр Кольченко. В сюжете несколько раз мелькают Сенцов и Кольченко. Поверх интервью с Кольченко звучит голос диктора, слова арестованного не слышно - ведущий утверждает, что все дали признательные показания. При этом наручники на Кольченко надели лишь 16 мая - через неделю после задержания «подельника» Афанасьева.
Сенцов позже будет жаловаться на пытки с целью получения признательных показаний. Но его синяки следователи назвали издержками сексуальной жизни Сенцова: «Органы, принимая во внимание наличии в жилище Сенцова предметов садомазохистской направленности, приходят к выводу, что вышеуказанные телесные повреждения у Сенцова могли образоваться в результате удовлетворения интимных (сексуальных) потребностей последнего, при помощи указанных предметов в процессе сексуальных взаимоотношений с партнером». Опрос самого режиссера о причинах травм не проводился.
«Федеральная служба беспредела в вашей стране умеет очень хорошо крупными белыми стежками шить дела, - в свою очередь Сенцов заявил на состоявшемся 8 апреля 2015 года суде по мере пресечения. - Загремлю на 20 лет - однозначно. Потому что этот срок мне назван еще в первый день до моего официального задержания, это уже решенный вопрос, об этом постоянно говорится, моим адвокатам намекают, что меня ждет очень тяжелая и интересная жизнь в лагере, если туда вообще доеду».
Судопроизводство над работником прокуратуры Афанасьевым было оперативным - закончилось уже в декабре 2014 года. Афанасьев в Крыму больше известен как фотограф, политикой стал интересоваться только накануне мартовского референдума: в любительских прокиевских роликах он читал стихотворения украинских поэтов. Известно, что подсудимый пошел на сделку со следствием, признал вину, судебное разбирательство не проводилось - в этом случае подсудимый имеет право на смягчение наказания.
Суд состоялся при закрытых дверях - о его ходе не было известно даже защите остальных фигурантов, хотя показания касаются всех обвиняемых, а адвокаты и так находятся под подпиской о неразглашении. Защита давших признательные показания отказывается общаться с адвокатами Кольченко и Сенцова. В итоге Афанасьев получил восемь лет. В случае историка Чирния обвинение тоже строится на признании вины подсудимым - он также согласился на особый порядок, вскоре процесс состоится в военном суде Ростова-на-Дону.
Антифашист из «Правого сектора»
31 марта 2015 года Кольченко предъявили обвинение в окончательной редакции. Один и тот же эпизод - поджог офиса провластной партии - квалифицирован по части 2 статьи 205.4 «Участие в террористическом сообществе» и пункту «а» части 2 статьи 205 УК «Теракт, совершенный организованной группой». У Сенцова и Чирия аналогичные обвинения, но в начале февраля режиссеру добавили еще одну статью - 222 ч.3 («Незаконный оборот оружия»).
Кольченко признает, что был на месте событий, но отказывается от сотрудничества. В письме корреспонденту «Спектра» он называет случившееся в апреле 2014 года «символическим протестом» против вхождения войск в Крым. «Я воспринимал это как сигнал к тому, что российские войска вторгнутся на территорию всей Украины, начнется полномасштабная война. Референдум прошел за месяц до вещей, которые нам инкриминируют, и мы никак не могли на него повлиять. Мартовское голосование же открыло зеленую улицу людям, что воют на востоке Украины», - рассказывает в переписке Александр.
До присоединения Крыма Кольченко нельзя было назвать патриотом, в письмах он так отзывается о своем отношении к Украине: «Страна как страна, никаких особых чувств». На пикетах он хоть и появлялся под черно-красными знаменами, но это были флаги анархистов (у анархистов, в отличие от Украинской повстанческой армии, цвета разделены диагональю - прим. автора). В родном Симферополе он был инициатором студенческого профсоюза, выступавшего против новой реформы образования - всеукраинские митинги начались именно отсюда. В соседнем Севастополе участвовал в лагере против строительства китайскими компаниями угольного терминала. «Сын был во всем активен, всем помогал, - говорит Лариса Кольченко, мать задержанного. - Органы просто ждали повод».
Местной милиции он был известен в том числе как активный антифашист - у него нередко случались драки с ультраправыми фанатами местных футбольных клубов. Один из наиболее ярких эпизодов - столкновение в электричке после показа документального фильма об антифашистке-журналистке Анастасии Бабуровой, убитой в Москве Никитой Тихоновым и Евгенией Хасис из «Боевой организации русских националистов».
Несмотря на антифашистские взгляды Кольченко, в ФСБ его отнесли к членам запрещенного в России «Правого сектора». В частности, в ведомстве отрапортовали, что «задержаны члены диверсионно-террористической группы «Правого сектора». Они якобы должны совершить теракты «с целью дестабилизации общественно-политической обстановки на полуострове и оказания воздействия на принятие решения органами власти РФ о выходе Республики Крым из ее состава». В качестве подтверждения силовики заявили, что помимо взрывчатых веществ найдены «строительные каски (подобные использовались при беспорядках на «Майдане»), респираторы, противогазы, баллоны с краской». При этом в самой праворадикальной организации от членства антифашиста открестились. В заявлении Дмитрия Яроша, лидера партии, сказано: «Кольченко не состоит и никогда не состоял в каком-либо подразделении».
В выданном 31 марта старшим следователем по особо важным делам Следственного управления ФСБ России Артемом Бурдиным обвинении написано, что Кольченко разделял «идею о необходимости смены действующей власти Украины» и будучи против «приостановления правительством Украины подписания соглашения об ассоциации между Украиной принимал участие в многомесячном митинге, проходившем на Площади Независимости».
«Меня обвиняют, что я ездил на Майдан, но ведь это было историческое событие для моей страны, - пишет в письме Кольченко. - Как я мог пропустить такое событие, это ведь происходило в моей стране. Я хотел сравнить: по телевизору говорили одно, а те, кто там уже был, рассказывали другое». У активиста аккуратный, почти каллиграфический почерк - всю корреспонденцию просматривает цензор, все подозрительное - аббревиатуры, иностранные слова - закрашивает черным.
«Я тогда работал - поехал на выходные. Из всех вещей туда на два выходных - мне в понедельник на работу - я взял лишь подштанники и свитер - было холодно, и банку с консервами накормить людей. Каждый помогал каждому, а я тоже - снег убирал на Майдане. Меня поразило как люди помогают друг другу, не было начальников, сплошная самоорганизация. А что там делал? Увидев Майдан, я почувствовал, что такое родина. Как люди от хлипкой девушки до бабушки помогали. Это было торжество справедливости. Реально верхи не могли управлять, низы не хотели подчиняться и жить по старому. Идея свободы витала в воздухе!», - пишет Кольченко.
Тюремный университет
Общение с родственниками у Кольченко ограничено - только переписка и иногда звонки по таксофону. Доступные за небольшую сумму в обычных изоляторах мобильники в «Лефортово» отсутствуют. Прежде это был следственный изолятор КГБ и ФСБ, сейчас напрямую подчинен министерству юстиции - здесь более строгие порядке и нет возможности пронести запрещенные предметы. В разговоре Лариса Кольченко говорит, что никогда не расставалась с сыном так надолго. «Судя по тому, что произошло с Геной Афанасьевым, то и мы готовы - готовы к реальному сроку», - взволнованным голосом произносит мама и надолго замолкает.
Украинский консул арестованного не посещает - до недавнего времени отечественная Фемида считала всех российскими гражданами, которые автоматом получили паспорта. Чирний и Афанасьев согласились на эти условия. 4 февраля российская Генпрокуратура определила у Сенцова наличие двойного гражданства. Государственная миграционная служба Украины подтвердила в феврале украинское подданство Кольченко, а уже 27 марта 2015 года прокуратура Печорского района Киева возбудила дело по факту похищения украинского гражданина Кольченко, ранее аналогичное дело возбудили относительно задержания Сенцова.
В свою очередь адвокат Кольченко Светлана Сидоркина рассказала, что ее подзащитный направил в Европейский суд по правам человека жалобу на принудительное присвоение российского гражданства. Он ссылается на Ст. 8 Европейской конвенции, которая гарантирует право на уважение частной и семейной жизни - Европейский суд неоднократно заявлял, что право на гражданство включено в число гарантированных конвенцией.
Про условия содержания Кольченко в переписке предельно лаконичен - в письме сообщает, что «у нас с сокамерником накопилось столько вкусностей, что на месяц хватит - но вкусности не настолько вкусны, какими они могли бы казаться на воле». «Сейчас настроение у него приподнятое» - почти будничным голосом говорит мать, затем минуту помолчав уже сдавленным голосом добавляет: «Вот недавно там справил день рождения!».
Сам Кольченко в переписке так описывает свой юбилей: «Три года назад я праздновал с друзьями и товарищами из разных городов, в следующем году - по-скромному - дома чай попили, прошлый и вовсе не стал отмечать, а сейчас - в тюрьме. Нездоровая тенденция! Насчет продуктов на день рождения могу ответить как Малыш из сказки про Карлсона: «Не в пирогах счастье». Гораздо ценнее сейчас письма и открытки».
Он сожалеет, что свое знакомство с Россией начал с СИЗО.