«Поймите, он действительно считает, что Америка должна свести к минимуму свою роль в мире и стать «нормальной страной!» На днях за завтраком в Вашингтоне в компании журналистов и дипломатов известный американский комментатор убеждал меня, что Барак Обама никогда не сделает ничего, что могло бы по-настоящему осложнить жизнь иранским муллам или Владимиру Путину. Собственно, меня убеждать в этом особенно и не требовалось. Совершенно очевидно, что это понимают и в Кремле. Отправляя российских военных в Сирию, президент Путин знал: он в очередной раз переиграл президента США. По крайней мере, в краткосрочной перспективе.

Судя по тому, что мне поведали дипломатические источники в американской столице, Обама принципиально не хотел видеться с Путиным еще за десять дней до того, как встреча двух лидеров все же состоялась. И хотя официально она произошла по просьбе президента России, фактически он навязал ее Белому дому. Ведь после неожиданной для всех отправки российских военнослужащих и боевой техники в Сирию, Обама просто не мог отказаться от диалога с Путиным. Как не сможет теперь от него отказаться и следующий хозяин Овального кабинета, кто бы им не стал через год с небольшим. В этом смысле Кремль одним выстрелом убил даже не двух, а нескольких зайцев. И это, что называется, во-первых.

Судите сами. Во-вторых, российско-украинский конфликт теперь если не забыт, то, по крайней мере, выглядит явно не таким важным для Вашингтона, как еще месяц назад. В-третьих, отправлен недвусмысленный сигнал немногочисленным союзникам российского режима: «Если вам будет плохо, то мы вас не бросим!». Противники же должны понять (если не сделали это еще в прошлом году) — применение военной силы для Москвы в порядке вещей. 

В-четвертых, участие в сирийской гражданской войне дает возможность продемонстрировать, на что способно новейшее российское вооружение. Это, быть может, лучшая рекламная поддержка для «Рособоронэкспорта». И, наконец, в-пятых, Путин ясно дает понять всему миру, но прежде всего Соединенным Штатам, что принцип суверенного права любого режима — делать все что угодно на своей территории — для него незыблем. В Сирии российский лидер защищает не только Башара Асада, но и самого себя от того, что он считает политикой смены неугодных режимов, проводимой «вашингтонским обкомом».

Путину, конечно, очень повезло с нынешней американской администрацией. Она занимается внешней политикой по необходимости, в то время как для Путина международная деятельность — одна из основных (если не главная) составляющая его легитимности в глазах соотечественников. Обама и его команда испытывают характерную для западных левых неприязнь к применению военной силы, в то время как Путин считает ее по-прежнему ключевым элементом мировой политики. Для Путина, выросшего в ленинградском дворе, понятие «уважения» очень важно как в человеческих, так и межгосударственных отношениях. «Уважают сильных, а слабых бьют» — эту мысль он публично высказывал не раз.

Уверен: решение Обамы уйти из Ирака и Афганистана было воспринято в Кремле как паническое бегство от ответственности. Не воспользоваться этим, с точки зрения Кремля, было бы по меньшей мере странным. Теперь Путин занимает на Ближнем Востоке позиции, оставленные Вашингтоном. Сближение с Египтом, по-прежнему номинально важнейшим союзником Америки на Ближнем Востоке, идет полным ходом. Отношения с правительством Ирака, некогда тоже клиентом США, развиваются по нарастающей. Причем России это ничего не стоит, ведь ее интересы в регионе ограничены. Она не зависит от поставок ближневосточных нефти и газа, там нет русских диаспор, а присутствие госкомпаний не очень значительное. В сущности, Ближний Восток стал для Путина тем, чем он был для Политбюро ЦК КПСС — удобной ареной «холодной войны» с США, на которой Москве особо нечего терять.

Однако ощущение легкости обманчиво. Путин хочет участвовать в борьбе с «Исламским государством» только на своих условиях, главное из которых таково: Запад должен оставить Башара Асада в покое. Если Путину удастся такая сделка, то Америка потерпит еще одно дипломатическое поражение, а российский лидер окончательно утвердится в роли политика, без участия которого невозможно решить ни одну крупную международную проблему.

Более того, вплоть до конца президентства Обамы Молдавии, Казахстану, Белоруссии придется понервничать. Ведь в Кремле такое развитие событий воспримут как карт бланш на новую экспансию на постсоветском пространстве, и даже, возможно, в странах Балтии.

Но если договориться не удастся, ситуация для официальной Москвы может стать совсем неблагоприятной. Россия — не самый крупный, не самый влиятельный и не самый богатый игрок на ближневосточной сцене. Имея в качестве союзников Иран, Ирак и Сирию, она фактически противостоит сегодня США, Саудовской Аравии и Турции плюс сирийской оппозиции (которая, скажем честно, слаба) и «Исламскому государству» (которое, наоборот, набрало немалую силу).

Террор внутри России и против связанных с ней объектов за рубежом, захват в плен и казнь российских военнослужащих, постепенное расширение военного присутствия в Сирии и втягивание в полномасштабную войну на суше — таковы лишь некоторые нежелательные, но возможные последствия. Вдобавок, подавляющее большинство российских мусульман — сунниты. Борьба Кремля за спасение режима Асада, который воспринимается именно как палач сирийских суннитов, едва ли им понравится.

Кроме того, путинское большинство настроено в отношении Сирии далеко не так однозначно, как в отношении Украины. «Бандеровцы убивают русских, которые нуждаются в нашей защите», — вот что думает средний российский гражданин о происходящем в соседней стране. «Мусульмане режут мусульман за тысячи километров от России. Какое нам до этого дело?», — такова будет реакция большинства на происходящее в Сирии. Опрос Левада-центра, проведенный в последние дни сентября, показал, что даже сейчас, когда российская армия не несет потерь, отношение россиян к военной операции и поддержке режима Асада совсем неоднозначное. Изменить его будет нелегко даже пропагандистской машине государственного ТВ. И хотя воспоминания о войнах в Афганистане и Чечне заметно поблекли, потери в Сирии могут их вернуть.

Уйти с Ближнего Востока, не потеряв лицо, Москве будет трудно, еще труднее, чем с Украины. Легитимация политического режима с помощью «маленьких победоносных войн» напоминает велосипедные гонки — остановиться невозможно, нужно крутить педали. И рисковать большим поражением. Владимир Путин пошел на этот риск.