Заявление секретаря Совета безопасности РФ Николая Патрушева о том, что финские националисты и реваншисты «воздействуют» на население Карелии, не прошло незамеченным в республике и вынудило МИД Финляндии выступить с достаточно резким опровержением. Конечно, там, как и во всякой стране, есть свои националистические организации. Но предполагать, будто они могут каким-то загадочным образом «воздействовать» на жителей российской Карелии — очевидная нелепость.

В реальности же для «воздействия» финских реваншистов в нынешней российской Карелии просто нет никакой почвы. Численность финских народов республики (карелы, вепсы, финны) по данным последней переписи (2010) не составляет и 10%. Кроме того, идеологически большинство из них весьма далеки от подобных «реваншистских» настроений, поскольку их предки в свое время были на стороне «красных финнов», строивших советскую Карелию.

Но и на политическом поле самой Финляндии «реваншистские» организации занимают весьма маргинальное место. Самая известная из них — ProKarelia, объединяющая потомков военных переселенцев с Карельского перешейка. Во всяком случае, их лозунги о «возвращении» бывших финских территорий, отторгнутых СССР после Зимней войны, не находят поддержки ни у одной парламентской партии Финляндии, включая даже «правых» Perussuomalaiset («Истинные финны»). 

Причина такой непопулярности не столько в политике, сколько в экономике. Расчетливые финны отлично осознают, что это гипотетическое «возвращение» своих бывших территорий потребует колоссальных затрат, и соответственно повышения налогов и снижения социальных льгот для собственных граждан. 

Исторический спор вокруг завоеванных земель можно было бы постепенно решать, переведя его в международный формат европейской интеграции. Например, создать на бывших финских территориях свободную экономическую зону под эгидой Совета Европы, куда входят Россия и Финляндия. Благоприятные условия для инвесторов и минимизация налогов наверняка способствовали бы экономическому подъему этих территорий — некогда весьма развитых в составе Финляндии, но сегодня резко контрастирующих с нею.

Действительно, Республика Карелия в целом остается уникальным российским регионом — в силу своей трансграничности. Ее граница с Финляндией составляет 723 километра — фактически, это самый протяженный участок границы РФ и ЕС. Здесь традиционно высоко развито приграничное общение и сотрудничество. Люди ежедневно ездят через границу на работу, учебу, в гости к друзьям, просто на отдых и шопинг — кстати последний с прошлого года стал взаимным, учитывая рост курса евро к рублю. А цена билета на ежедневный автобус от Петрозаводска до Йоэнсуу (столицы финской Северной Карелии) ниже, чем до Петербурга и Москвы.    

Такое географическое положение Карелии вполне можно было бы использовать позитивно, извлекая из него преимущества для регионального развития и для перспективы евроинтеграции России в целом. Можно было бы… Если бы не обратная эволюция российской политики последних лет, стремящейся к нелепому изоляционизму в эпоху глобализации.

Здесь весьма показательна судьба проекта Еврорегион «Карелия». Напомним читателю, что еврорегионы — давний формат интеграции приграничных территорий сопредельных европейских стран, возникший еще до создания ЕС. Он сближает эти территории, устраняя множество устаревших барьеров между ними, позволяя налаживать прямые экономические, культурные, туристические связи. 

Еврорегион «Карелия» был одним из первых, созданных на границе ЕС и РФ, объединив Республику Карелия и три финских региональных союза. Идея его создания была выдвинута еще в 1998 году, и в 2000-м подписано соглашение. Фактически, этот проект при его интенсивном развитии вполне мог стать той самой свободной экономической зоной, которая позволила бы решить болезненные исторические вопросы на современном уровне евроинтеграции.

В те годы тема евроинтеграции еще была весьма популярна в России. Однако впоследствии ее стали забывать… Мечты создателей еврорегиона «Карелия» о взаимной отмене виз для его жителей сегодня вызывают лишь печальную улыбку. Формально этот еврорегион продолжает существовать и поныне — но его деятельность по сути свелась лишь к громким, но пустым декларациям. Активного трансграничного взаимодействия, влекущего за собой экономический рост сопредельных территорий (как в еврорегионах внутри ЕС) не получилось. 

Во многом это произошло потому, что Республика Карелия утратила самостоятельность в принятии международных решений. Еще в 2002 году в процессе строительства «вертикали власти» было расформировано республиканское министерство внешних связей, которое и являлось субъектом, подписывавшим соглашение о еврорегионе. С тех пор внешние связи Карелии целиком перешли в юрисдикцию федеральных чиновников, которые зачастую совершенно не понимают местной трансграничной специфики.   

Вообще, само слово «федеральный» странным образом стало ассоциироваться не с «федерацией», а с интересами имперской бюрократии. И те, кто напоминает о принципах реального федерализма — о том, что главы регионов должны избираться гражданами, что большинство налогов должно оставаться на местах, а региональная культурная специфика требует не подавления, а развития — в нынешней России такие общественные деятели рискуют быть обвиненными в «экстремизме», под который можно подогнать что угодно. Хотя настоящими экстремистами было бы уместнее называть тех, кто делает регионы бесправными и фактически уничтожает конституционный российский федерализм.

Но видимо, таков тренд актуальной российской политики — от поиска партнеров для современного развития она перешла к розыску всевозможных «врагов», внешних и внутренних. А то, что они оказываются совершенно мифическими — абсолютно неважно. Ведь, как проницательно заметила Ангела Меркель, российское руководство живет «в другой реальности»…