Он и вправду был в ударе. То есть на сей раз сумел больше, чем обычно, не сказать по сути ничего. Или, отвечая весьма уверенно, ничего по делу не ответить. Вообще держался бодро, аж лоснился.

Многие наблюдатели примерно этого и ожидали. Но всё же надеялись на вопросы.

И действительно, довольно интересны и неожиданны были вопросы, появлявшиеся на большом плазменном экране. Например: как можно переехать в Россию, которую показывают по Первому каналу? Или: почему ваша реальность расходится с нашей действительностью? Или: мы дали газ Китаю, а когда в Хакасии будет газ? Или даже пожелание: не нужно баллотироваться на следующий срок, дайте дорогу молодым. И тому подобное.

Не знаю, чем можно объяснить эти маленькие шпильки присутствующему в зале вождю. Неужто тихий протест сотрудников президентской пресс-службы? Загадка.

Были любопытны и некоторые вопросы (или замечания) тех, кому давали слово. Они точно были интереснее путинских ответов. Парень из Магадана, прежде чем задать вопрос, заметил: «Сколько себя помню, вы всегда у власти». Путин это хорошо расслышал. Заметно задёргался, громко пошутил что-то о молодости и крепком здоровье вопрошавшего. Знаем мы эти намёки: парню бы теперь поостеречься…

В общем и целом вопросы были двух сортов: про войну и про то, как сводить концы с концами на «гражданке». Вопросики и восторженные всхлипы, поступившие из политической лакейской, я выношу за скобки.

Один экономический вопрос от пенсионерки из Краснодарского края стал, на мой взгляд, квинтэссенцией томного вечера. Начав с классической преамбулы («вы мой любимый президент»), пенсионерка спросила об удорожании курятины и яиц. Привела цены: куриные грудки были 165 рублей — стали 350, крылышки тоже были по 165 — стали 250. Про яйца, достигшие отметки 220 рублей, был, как все помнят, вообще отдельный разговор.

Отвечая на этот экзистенциальный вопрос, диктатор сообщил, что специально осведомлялся у сельхозминистра, как у того с яйцами.

Во время сделанной диктатором паузы зал ухмылялся (хотя не знаю, улыбалась ли вопрошавшая пенсионерка). Но из ответа было ясно, что диктатор уже проявлял заботу и докапывался до причин. Сообщил и главную причину: вырос спрос. То есть — народ стал есть слишком много яиц. Что, вероятно, не следует считать правильным пищевым поведением.

Если всё же принять серьёзный тон, можно вспомнить, что курятина и яйца — самые недорогие (до сих пор) источники белка. Если людям не хватает на другие виды мясных изделий, остаётся именно это.

И, конечно, говорилось об общем обеднении значительной части жителей РФ. Об эмиссиях, втихую осуществляемых Центробанком, и, соответственно, о неконтролируемой инфляции диктатор не сказал ничего. Хотя именно таковы, на мой взгляд, основные причины роста цен на некоторые продовольственные товары массового спроса.

Путин же, напротив, начал с того, что констатировал рост реальных доходов граждан. На 5%. Это он говорил серьёзно. О какой  же инфляции и т. д. он мог в таком случае рассуждать!  

Был ещё вопрос о жалком состоянии поликлиник и больниц в Свердловской области. Ответ таков: будет программа по развитию «первичного звена в здравоохранении», и всё станет норм. Вопрос от молодого пилота: нет запчастей к зарубежным авиалайнерам, а самолётов отечественного производства нет вообще — на чём летать будем? Ответ: к 2030 году сами сварганим тыщу авиалайнеров — вот на них. А пока — на чём получится.

Повторюсь: вопросы в этот день были важнее, чем ответы. Задававшие их граждане будто создавали картину мира, причём набрасывали её весьма крупными мазками.

Были, конечно, и разные мелочи, детали, связанные с нынешним политическим курсом. Так, диктатор довольно долго рассуждал об абортах. Думаю, не только у меня сложилось впечатление, что, наговорив довольно много, он по сути так ничего и не сказал. Ему сообщили, что частные клиники во многих регионах теперь отказываются делать аборты. Вот его рекомендации: обратиться к традиционным ценностям, к идее большой семьи, а ещё — привести в порядок женские консультации (последнее я вообще не понял).

Куда увереннее чувствовал себя диктатор в вопросах войны и связанных с ней вопросах внешней политики.

Не хватает боевых дронов? Работаем над этим, всё по плану, дронов будет много. Демилитаризация Украины? Мы набили у них 747 танков. Именно так. Путин до этого называл и более впечатляющие количества подбитых украинских танков. Арифметические игры у него вообще самые любимые. Мог бы назвать и 1747. Без проблем.

Солдата, воевавшего в «частной военной компании», не желают признавать ветераном боевых действий? Да, есть загвоздочка, у нас же по закону нет ЧВК. Но — решим проблему. С главарём главной ЧВК проблему решили — теперь можно и с ветеранами. 

Новая мобилизация? Важный вопрос. Диктатор, по сути, сказал следующее. Мобилизованные 300 000 воюют хорошо. Плюс к ним набрали примерно столько же по контрактам. И, значит, есть кому воевать. Поэтому вроде новая волна мобилизации не нужна.

Тут я невольно вспомнил его беседу 8 марта 2022 года с представительницами авиакомпаний — стюардессами в основном. Он тогда, отвечая на прямой вопрос о возможности мобилизации, уверенно и немного вальяжно говорил, что с задачами, поставленными в ходе его спецоперации, справятся профессионалы.

Помним мы это. И то, что было потом, тоже помним.  

Однако он не смог справиться со злобой, которую обычно привык прятать. Злобно говорил о Молдове, которую, если кто забыл, тоже собирался завоёвывать. Разумеется, и об Украине, которая, по его словам (с каким выражением это было сказано!), теперь стала «беднейшим государством Европы».

Как всегда, и с большим удовольствием, Путин говорил на разнообразные международные темы. Было видно, как порадовала его война в Газе. Напомнил, как Армия обороны Израиля обстреливала сектор, как крушила там всё,  и тут же привёл пример очень доброй войны. Дословная цитата из него: «Ведь ничего подобного в Украине нет!»

Мне показалось, что по лицам сидящих в зале при этих словах пробежала тень. Что можно было бы в этот момент напомнить диктатору? Или точнее — кто мог бы это напомнить? Думаю, прежде всего те 100 000–120 000 жителей Мариуполя, погребённые под руинами своих домов и похороненные там же, вместе со строительным мусором. Да, они могли бы напомнить. А ещё есть полтора десятка названий украинских городов и городков, которые были буквально сметены с лица земли…

Главным результатом четырёхчасовой коммуникации с диктатором стало, по-моему, явление двух образов страны. Первый образ — большая неухоженная земля, где нужно переселять куда-то на юга ветеранов труда из Воркуты и Инты, но непонятно, на какие деньги. Где дорожают продукты, где льготная ипотека должна быть отменена, но непонятно, как покупать квартиры молодым семьям, где шоссе из Омска всё ещё двухполосное и опасно для проезда и т. д.

И второй образ страны — гигантский фронт длиной 2000 км  (такую назвал Путин), где продолжаются боевые действия, где ежечасно убивают людей, где накоплены и продолжают накапливаться огромные стада танков и бронемашин, куда направляют эшелоны с тысячами мобилизованных. Там уже убиты и ранены несколько сотен тысяч — а если с двух сторон, то число, скорее всего, приблизится к полумиллиону. И всё это потому, что в соседней стране — как нам сегодня объяснил диктатор — Степан Бандера — национальный герой. А где-то в Канаде украинский президент аплодировал не тому человеку. 

Аналогов столь дикой и абсурдной ситуации в истории России я, пожалуй, не могу припомнить. Нет, конечно, помню о трагедии 1914 года, но тогда, по крайней мере, русского царя убеждали его союзники.

Сейчас же инициатива дикого кровопролития принадлежит одному лишь диктатору. И мы обречены наблюдать за трагедией гигантских масштабов, не в силах ни на что повлиять. Правда, в некоторых своих проявлениях трагедия маскируется фарсом — как вот во время этой «Прямой линии». Что из неё запомнится больше всего? Типичная шутка на тему яиц? Возможно, мы её заслужили.