«Когда я училась в Донецке, у меня был одноклассник Славик, с которым мы вместе танцевали хип-хоп…» — рассказывает Даша Пятова, дочь капитана национальной сборной Украины по футболу, вратаря донецкого «Шахтера» Андрея Пятова. Даша прогуливается с отцом по улицам Киева, танцует на фоне узнаваемых киевских ландшафтов и говорит о том, что когда-то вместе со Славиком она мечтала открыть школу современных танцев. Даша зовет своего бывшего одноклассника и других ребят, которые остались на «оккупированных территориях», поступать в украинские вузы по упрощенной системе. Так выглядит ролик, снятый украинским Министерством по по делам временно оккупированных территорий и перемещенных лиц. «Славик, не тупи, поступи!» — говорит Даша.

«И нашим, и вашим!». Куда поступают абитуриенты из Донецка и Луганска, и как их перетягивают Москва и Киев

Этот ролик особенно актуален сейчас — возможность поступления для абитуриентов из Крыма и Донбасса в отдельные вузы будет открыта до 26 сентября.

У детей, оставшихся на территории самопровозглашенных и непризнанных республик ДНР и ЛНР, совершенно новые возможности — «высшее образование» тут стало гораздо доступнее, чем до войны, теперь в вузы поступают практически все желающие. Проблема только в легитимности дипломов и пересечении блокпостов и границ. Но люди, оставшиеся жить на неподконтрольных Украине территориях, относятся к понятию «легитимность» с большими допусками, часто выбор детей определяет политическая позиция и финансовые возможности родителей, условия которые предлагают будущие университеты. И часто — низкий конкурс или его отсутствие на бесплатное «бюджетное» образование, учеба рядом с домом и небольшая «государственная» стипендия — склоняют выбор небогатых и вынужденно непритязательных родителей абитуриентов в пользу вузов Донецка и Луганска. Тем более, когда они дают дополнительный шанс для поступления. В ДНР и ЛНР прием абитуриентов тоже, кстати, был продлен — там на учебу за счет бюджета можно было попасть до 10 сентября.

Раздвоение университетов

Война разорвала практически все высшие учебные заведения Донбасса на части. Все университеты с неподконтрольной части Донбасса, чаще всего во главе с ректорами и частью преподавательского состава, были эвакуированы с августа по октябрь 2014 года на подконтрольную украинскому правительству территорию и продолжают с разной степенью успешности работать и принимать на учебу студентов с неподконтрольных территорий.

При этом в ДНР и ЛНР остались на месте, получают бюджетное финансирование в рублях и с разной степенью успешности проходят официальную российскую аккредитацию (тогда диплом признают в РФ — ред.) все «довоенные» вузы — в ДНР университетов, институтов и академий насчитывается 18 штук (примерно столько же было их и до войны).

Два символа Донецка — памятник основателю города Джону Юзу и безнадежно остановленное в 2014 году строительство комплекса инновационной библиотеки Донецкого национального технического университета. Август 2019 года. Фото Spektr. Press

«Обрати внимание на сайт Донбасской национальной академии строительства и архитектуры (ДОННАСА) — они очень прогрессивны, у них в Краматорске (на контролируемой Киевом территории) отличный корпус, крутой устав принят, работают хорошо, но там, где персональный состав руководства и кафедр на сайте есть пробелы — люди ездят в Донецк и Макеевку на свои квартиры, у кого-то остались семьи там жить, и они путешествуют между Донецком и Краматорском постоянно. Понятно, что не хотят лишний раз „светиться“, — рассказывает „Спектру“ один из таких преподавателей, которые „не хотят светиться“. Большинство эвакуированных вузов Донбасса находятся неподалеку от своих материнских городов — преподавателям удобно, студенты могут доезжать и поступать. ДОННАСА — один из немногих „донецких“ вузов, в которых на месте, в Макеевке (на территории самопровозглашенной ДНР), остался ректор и большинство администрации.

Особняком тут история Донецкого национального университета. В начале войны в 2014 году он эвакуировался в Винницу, и там коллектив добавил к названию опознавательную деталь: „имени Стуса“. Этого еще задолго до войны добивались выпускники университета, создавшие для этой цели общественную организацию „Поштовх“ („Толчок“, укр.), ее лидер Юрий Матущак организовал целое движение с требованием дать университету имя известного украинского диссидента и поэта Василя Стуса, который в свое время закончил филологический факультет этого университета, но предложение тогда не прошло, трудовой коллектив не проголосовал. Теперь, же в Виннице, и проголосовал, и установил в холле корпуса мемориальную доску в честь погибшего под Иловайском в августе 2014 бойца батальона „Днепр-1“ Юрия Матущака.

Теперь эта часть в наименовании „имени Стуса“ помогает избежать путаницы с Донецким национальным университетом, который самопровозглашенные власти открыли в 2014 году в тех же корпусах с не уехавшей частью профессуры, преподавателей и студентов.  

Администраторы „стусовского“ университета довольно жестко не поддерживали „совместителей“ — требуя или работать и жить в Виннице, или увольняться. В итоге университет вместе с людьми понемногу теряет свой донецкий колорит, и превращается в „лучший университет Винницы“. За пять лет Донецкий национальный едва не превратился в „Подольский“ официально и на своем сайте частенько использует эвфемизм „Стусовский университет“ — 30 августа он торжественно принял в Виннице 1373 первокурсника. Но сколько среди них донецких детей? 

А вот его оставшийся в Донецке двойник — Донецкий национальный университет — корреспондент „Спектра“ посетил в момент окончания вступительной кампании. На углу главного корпуса у него тоже висит новая мемориальная доска — в память погибшего под Дебальцево Всеволода Петровского, он воевал в составе „коммунистического батальона“ бригады „Призрак“ с позывным „Ковыль“. 

Мемориальная табличка на здании Донецкого национального университета. Август 2019 года. Фото Spektr. Press

До разделения вуза Матущак и Петровский были приятелями и вместе участвовали в Оранжевой революции в 2004 году, но затем их взгляды радикально разошлись, и то, что именно их мемориальные доски висят на двух зданиях бывшего когда-то одним университета, — символично.

Во время моего посещения приемная комиссия еще работала, стенды с информацией для абитуриентов еще соседствовали во дворе с древними половецкими каменными бабами, и милая девушка с факультета иностранных языков исчерпывающе посвятила меня в цены на обучение для контрактников. 

Информационный стенд Биологического факультета ДонНУ, на заднем фоне одна из знаменитых древних степных каменных баб». Август 2019 года. Фото Spektr. Press

«Нет, дипломы у нас за деньги есть, но они „донецкие“, [российской] аккредитации у нас нет, — сразу предупредила меня старшекурсница Юлия, подрабатывавшая в комиссии. — Сама куда пойду со своими английским и немецким? Еще не знаю, но собираюсь в полицию ДНР, какое-то место найдется!».

Вообще-то, Юля права только отчасти. Российская аккредитация у «Государственного образовательного учреждения профессионального образования Донецкий национальный университет» уже появилась — с 17 июля 2019 года. Но факультета иностранных языков или гордости ДонНУ — исторического факультета — в перечне специальностей этой аккредитации нет. Дипломы российского образца «государственное образовательное учреждение» будет выдавать всего только по шести специальностям: математика и механика, химия, науки о земле, биологические науки, информатика и образование и педагогические науки.

Вывеска «Донецкий национальный университет» продолжает висеть на главном корпусе вуза, название не изменили на «Республиканский». Это отсутствие изменений в названиях касается всех донецких и луганских университетов — в науке очень важен вопрос преемственности, рейтингов.

До прошлого года Донецкий национальный университет имени Стуса, который теперь в Виннице, твердо входил в рейтинг тысячи лучших университетов мира по версии — The QS World University Rankings.

О рейтинге того университета, что продолжает работать в Донецке, говорить не приходится, ведь для международного сообщества он существует нелегально, и теперь признается как «образовательное учреждение» только в России.

Донецких университетов с уважаемым именем — три, кроме Донецкого национального имени Стуса, есть еще знаменитый не только своей командой КВН Донецкий национальный технический университет и Донецкий медицинский имени Максима Горького. Серьезный авторитет всегда имели Донбасская архитектурная академия в Макеевке и институт иностранных языков в Горловке (на территории самопровозглашенной ДНР). Все эти вузы также выехали и учат студентов в своих легитимных версиях на подконтрольной территории Донецкой области — в Покровске, Мариуполе, Бахмуте, Краматорске. 

Донецкий национальный медицинский университет в изгнании имеет филиалы в Кропивницком, Краматорске, Красном Лимане и все больше главным своим городом делает Мариуполь, где под его восстановление выделены не только полноценный корпус, но и налаживает свою работу новая областная клиническая больница — необходимое условие для разворачивания клинических кафедр.

На главном корпусе Донецкого медицинского университета в Мариуполе в скором времени будет висеть мемориальная доска в честь погибшего в боях студента стоматологического факультета и одного из самых юных ультрас донецкого «Шахтера» Владислава Писаренко. Студент с позывным «Растишка» воевал в одном подразделении полка «Азов» вместе со своим учителем — заведующим кафедрой хирургической стоматологии профессором Игорем Николаевичем Матрос-Таранец.

Когда «Азов» вывели из боевых действий в Широкино, оба стоматолога из полка ушли:  профессор — оперировать в военный госпиталь в Днепре, студент — дальше воевать в армейский батальон «Донбасс-Украина». Когда он погиб в марте 2017, его родители с неподконтрольных территорий не стали передавать фотографию сына для памятника — могилы у бойца нет, его прах развеяли над Днепром. Для мемориальной доски на университет искали не деньги, искали художников-графиков, чтобы сделали на основе любительских фото портрет «Растишки». Сейчас проект доски готов, его предоставила «Спектру» автор проекта, врач-стоматолог из Мариуполя Елена Корсун, сестра профессора Матрос-Таранца.

Такой будет мемориальная доска на здании медицинского университета в Мариуполе. Изображение предоставлено для публикации Spektr. Press

Элитный вуз потерял достаточно много преподавателей, но все корпуса, материальная база, виварии, клиники — остались в Донецке. Уехала только часть студентов (в том числе все иностранные), преподавателей и профессуры. 

За стеклом в Морфологическом корпусе висели привычные для конца августа списки поступивших абитуриентов, в ДНР они делятся на три части — на бесплатное образование за счет бюджета имеют право дети с местной пропиской. Отдельной графой идут имеющие право на поступление на бюджет по специальной квоте «иностранцы» — соискатели из ЛНР и России. И отдельная небольшая квота для «Гуманитарной программы воссоединения жителей Донбасса». Она финансируется уже пару лет, главная цель — привлечь людей с подконтрольных территорий на неподконтрольные на учебу, лечение, получение социальных выплат для ветеранов в ДНР. http://gum-centr.su/program

Списки зачисленным по трем бюджетным программам ДНР студентов «Донецкого национального медицинского университета». Август 2019 года. Фото Spektr. Press

Таких студентов немного, но они есть — Донецк по-прежнему привлекает на учебу детей из небольших городков своей обширной области, автор этого текста даже знает студента, приехавшего учиться в Донецк медицине из российского Сургута — на Донбассе в 2015 году был очень небольшой конкурс на любые дефицитные специальности, а в этом городе у парня как раз жили дедушка и бабушка.

Сейчас Донецкий медицинский университет первым из высших учебных заведений Донбасса в марте этого года получил российскую аккредитацию. У него был довольно влиятельный лоббист — санитарно-гигиенический факультет ДонМИ в свое время закончил бывший главный санитарный врач России Геннадий Онищенко. Теперь он как первый заместитель главы комитета по образованию и науке Государственной думы приезжает с официальными визитами в ДНР и продвигает тему аккредитации местных вузов как российских.

Главный корпус Донецкого национального университета имени Горького. Август 2019 года. Фото Spektr. Press

Льготы

В ситуации, когда с территории самопровозглашенных и непризнанных мировым сообществом  республик, по разным оценкам, в Россию, Украину и Белоруссию выехало от 2 до 3 миллионов человек, детей на территориях ЛДНР стало банально меньше. А вузов — в два раза больше (ведь они разделились) — при этом каждый университет, и «переселенец», и оставшийся, пытается сохранить поток студентов на довоенном уровне. Поэтому борьба за абитуриента чрезвычайно обострилась.

Для поступления в ДНР нужно иметь аттестат, сдать местный аналог независимого тестирования и экзамен по двум дисциплинам — обязательный «Русский язык» и профильный предмет. Вступительную кампанию, в случае недобора студентов на бюджетные места в отдельные вузы (так же как это делают и на подконтрольных территориях) могут продлевать и на сентябрь.

Там, где ее продлевают — конкурса нет, есть недобор. У донецких и луганских детей всегда есть второй шанс.

Поскольку для поступления на подконтрольной Украине территории шансов у детей самопровозглашенных республик с годами из-за отсутствия преподавания украинского языка в должном объеме объективно меньше, страна системно помогает всем абитуриентам с неподконтрольных территорий. Для них созданы специальные образовательные центры «Донбасс-Украина» и «Крым-Украина».

Речь идет о специальных льготных программах — без сдачи внешнего независимого тестирования (ЗНО), без паспорта, легальных документов о среднем образовании с гарантированной стипендией и бесплатными учебниками, интернетом и общежитием.

Мы нашли семью в Киеве, помогающую своей племяннице из Донецка обосноваться и учиться в Киеве — в Таврийском национальном университете имени Вернадского. В вуз-переселенец из Крыма девушка поступила, не сдавая ЗНО, а лишь экзамены по украинскому и истории за школьный курс: она получает как «академическую», так и «социальную» стипендии, за общежитие платит 2000 гривен (65 евро) за полгода, учится на втором курсе — поступила в сентябре 2018-го.

Специальные льготные программы существуют для абитуриентов из ДНР и ЛНР в целой группе российских вузов, кроме того, им доступна государственная программа «Соотечественник», дающая возможность детям бывших граждан СССР поступать в российские университеты на бюджетные места.

Иллюстратор Илья Кутобой

В данном случае аттестаты ДНР и ЛНР о среднем образовании признаются в России, Единый государственный экзамен (ЕГЭ) соискатели мест в российских университетах могут организованно сдать в Ростове-на-Дону.

Как рассказала «Спектру» Ирина, мама успешного украинского студента из одного из шахтерских городов неподконтрольной части Луганской области, в ее не самом богатом городе все выпускники школ как правило поступают в какой-то вуз — в Луганске, Донецке, на остальной территории Украины или в России.

«Выпускники одиннадцатого класса теперь все поступают — в основном в Ростов, Луганск и Донецк, из параллели еще человека четыре, по два с класса, обычно едут в Украину, причем начинают решать этот вопрос задолго, года за три — историю Украины, английский и украинский языки нужно готовить с репетиторами дополнительно, — рассказывает „Спектру“ Ирина. — Программы для сдачи ЕГЭ в России очень сильно отличаются от украинской ЗНО (укр. Зовнішнє незалежне оцінювання — Внешнее независимое оценивание, — прим. „Спектра“), нужно работать с преподавателем английского, который готовит именно к ЗНО. Стараются подготовку скрывать, но знают все — дети не могут, в отличие от родителей, скрывать, это просто сложный такой вопрос, стараются об этом не говорить».

«Вряд ли при поступлении дети принимают свое вымученное решение, задумываются о престиже, они маленькие для этого — нет, просто выбирают больше из того, что родители подскажут, играет важную роль как настроены родители скорее всего, — поясняет Ирина. —  И тут очень много играет уровень интеллекта, образования самих родителей, чем он выше, тем больше они думают над перспективой детей, отказываются от университетов Луганска и Донецка, выбирая Россию или Украину. Тут нет никаких перспектив, отсутствие работы, ненужная бумажка — в Луганске и Донецке работы они не найдут! Ну зачем тут нужен специалист по международной экономике, например?»

Дипломы и студенты 

До сих пор с дипломами тут было сложно. «Говорят, наших раньше возили в российские вузы, и они там защищали свои дипломы и получали их российского образца, но вот мой товарищ по Студенческому научному обществу получил в прошлом году диплом российского образца, но из Абхазии. Нам еще два года учиться, посмотрю какой диплом получу я», — очень спокойно говорит Андрей, студент Лечебного факультета Донецкого медицинского университета. В 2014 он остался вместе с семьей в Донецке, в 2015 окончил школу и получил «нелегитимный» сертификат о среднем образовании, который признается сейчас только в России, теперь изучал медицину в университете без аккредитации. Он вполне здравый парень и понимает, что кризис — это еще и возможности — при таком количестве выехавших врачей и школьников, он без проблем и конкурса поступил в статусный медицинский вуз и старательно учится — хочет стать дефицитным хирургом, взамен какого-то выехавшего. Работать он в случае чего сможет и в России, а она, как известно, большая.

«Только пять баллов!». Как идет борьба за школьников самопровозглашенных республик Донбасса

Возможно он упустил какой-то другой свой шанс в 2015 году, но его мать — чиновница одной из госструктур ДНР (в этих местах это значит «невыездная») и сын вполне естественно остался учиться в Донецке. Тогда на пять лет вперед серьезно никто в этих местах не заглядывал, ожидали, что «все как-то закончится» за год-два, а парень не потеряет годы учебы.

А вот Елена (имя героини по ее просьбе изменено) из теперь Донецка смогла поступить не куда-нибудь, а на бюджетное место факультета журналистики МГУ имени Ломоносова. Очень гордится своим университетом — лучшим в России. Ее ближайшие родственники проживают «на Украине» — она это вполне твердо выговаривает, Донецк для нее не совсем Украина.

«Пока училась, в школе программа изменилась кардинально, — делится со „Спектром“ „москвичка“ Елена. — Постепенно переходили на русский стандарт, внедряли российскую образовательную систему. За эти два года ДНР была практически полностью обеспечена российскими учебниками — 50% из них написаны профессорами МГУ! Я училась в лучшем, старейшем в Донецке Лицее при ДонНУ. Наши выпускники, как я знаю, в 2014−2016 годы поступали практически без экзаменов во многие вузы России, кроме ведущих, конечно. В основном детей везли в Ростов, в Воронеж, в Рязань. После 2016 и для нас действует программа „Соотечественник“, которая позволяет кроме сдачи ЕГЭ сдавать любые экзамены в любой вуз России. Результаты тестов ЕГЭ у меня были неплохими, но сдавала я их сама- как все дети из Донецка в Ростове-на-Дону. Мой отличный аттестат тоже сыграл свою роль. Очень трудно было поступить на бюджет в МГУ, но мне повезло — я, можно сказать, вытянула счастливый билет».

«Вступительные экзамены были, — продолжает она. — Упорно к ним готовилась с массой дополнительной литературы, которую искала в интернете. Программа моего лицея практически совпадала с российской, а вот знания оставляли желать лучшего. Когда я сдавала экзамены ЕГЭ, то общалась с российскими абитуриентами и видела разницу в знаниях. Сейчас учусь уже на третьем курсе, задумываюсь о работе».

С другой студенткой — Оксаной — мы в 2015 году простояли в соседних машинах 12-часовую очередь на блокпосту в Волновахе — девочка возвращалась с очередных экзаменов по итогам дистанционного обучения в школе Мариуполя. Сейчас она — студентка одного из лучших гуманитарных вузов Украины — Киево-Могилянской академии, изучала философию, теперь хочет быть журналистом. Ее мама живет на «оккупированных территориях» — она это определение тоже довольно твердо выговаривает.

Иллюстратор Илья Кутобой

«Начиная со средней школы, мы шутили с одноклассниками о том, что наш год невезучий, — рассказывает она. — Постоянно менялась программа, внедрялись нововведения в процесс сдачи экзаменов. Мы вечно становились „подопытными“ — на нас тестировали систему. Но никто не мог представить, что наш выпускной класс ознаменуется принятием жизненно важного выбора — выбора Родины. Не могу сказать, что наш класс разделился на два фронта, нет. Мы были еще недостаточно сознательными, чтоб критически воспринимать потоки новостей, среди которых преобладала пропаганда кричащего „русского мира“». 

По словам Оксаны, в основном, влияние шло со стороны родителей, и лишь спустя годы девушке и ее одноклассникам «удалось выстроить диалог, основываясь на сформированной позиции». 

«В 2015 решения принимались быстро, ведь на кону стояла человеческая жизнь. Чью сторону принять? Кому верить? Долгое время мы не могли дать ответ, да и не до этого было. Когда весь Донбасс был в огне, единственное, что мы все знали наверняка — надо бежать! К концу 11 класса приоритеты были расставлены (по большей части родителями). Из 20 выпускников моей школы половина оставалась в Донецке и Луганске, другая -уезжала в Ростов-на-Дону, который, как известно, стал убежищем для многих в те годы. И лишь двое, среди которых была я и мой друг, выбрали самый сложный путь — поступать в Украину», — рассказывает она.

На то время на территориях ЛДНР уже не выдавали украинские аттестаты и сдать внешнее независимое оценивание для поступления было невозможно. Оксане и ее другу, имя которого она не назвала, приходилось несколько раз в месяц выезжать на подконтрольную территорию Украины, чтоб сдать экзамены по 15 школьным предметам и, в результате, получить украинский аттестат. А затем им пришлось еще трижды выехать для сдачи вступительных испытаний и только потом они смогли «убежать окончательно» в конце лета, «прочь от полного беспредела и неведения, что царили дома».

«Звучит просто — выезжаешь, сдаешь, получаешь, поступаешь. Но была одна трудность, которая вечно препятствовала осуществлению этой, казалось бы, легкой задачи — продолжалась война. 

В те месяцы особенно страдали прифронтовые города, через которые нам нужно было выезжать, что усложняло процесс пересечения блокпостов, которые на тот момент только начинали появляться. Постепенно мы становились невольными свидетелями того, как менялась ситуация в зоне проведения антитеррористической операции — укреплялись блокпосты, вводилась пропускная система, увеличивались очереди на въездах и выездах. Но самым важным, на что хотелось обращать внимание, это на реакцию людей и их отношение к происходящему», — рассказала Оксана.

Иллюстратор Илья Кутобой

«Наиболее примечательной для меня стала одна сцена, которую можно расценивать как очень яркую метафору, — вспомнила она. — В конце мая, когда мы в очередной раз выезжали из оккупированных территорий, на лобовое стекло автобуса, который вез нас из Донецка в Мариуполь, водитель приклеил флаг тогда ещё существовавшей „Новороссии“. Минуя последний блокпост ДНР, водитель резко останавливается, выскакивает из автобуса и резко срывает „местный“ флаг, заменяя его украинским. „А что? — говорит удивленным. Нужно же как-то вертеться! И нашим, и вашим!“».