Февральскими отставками губернаторов, когда своих постов лишились главы пяти регионов —  Республик Бурятия и Карелия, Пермского края, Новгородской и Рязанской областей — процесс «обновления» региональных властей не ограничится. Как полагают авторы экспертного доклада «ПолитУправление. Как меняются главы регионов», опубликованного 28 февраля, до конца текущего года своих постов лишатся губернаторы Санкт-Петербурга, Приморского края и Самарской области, а вообще в «группе риска» находятся 24 главы регионов.

Поскольку никаких объяснений тех или иных кадровых изменений в региональной власти Кремль традиционно не дает, авторы доклада попытались воссоздать логику принятия решения об отставке того или иного лидера региона, предложив модель постепенно наполняемой «чаши терпения», где любая капля может стать последней: будь то невыполнение каких-либо установок федерального центра, возраст губернатора или конфликт с кем-либо из влиятельных политиков в Москве. Авторы доклада выделили также факторы, способные «опрокинуть чашу терпения» молниеносно — коррупция и состояние здоровья главы региона. Есть также и спасительные факторы, способные удержать его на своем посту дольше обычного, к примеру, хорошее личное отношение президента.

В итоге, сохранит ли губернатор свой пост, зависит от того, в какую сторону склонится маятник восприятия его персоны в Администрации президента России между «надоел» и «пусть будет».

Также в этом докладе упомянута любопытная смена имиджа Путина. Если когда-то он стал президентом как «молодой преемник» Ельцина, то сегодня он сам вошел в образ «учителя молодой команды». Правда, в отличие от ельцинских времен, все его молодые выдвиженцы подбираются не по принципу профессионализма, но на основе личной преданности. 

Кремлевский пресс-секретарь Дмитрий Песков заявил: «Обновление губернаторского корпуса — это не кампания, это постоянный ротационный процесс». Но в нынешней России уже почти ни у кого не возникло вопроса: почему обновление региональной власти происходит путем президентских указов, а не естественным образом — на регулярных свободных выборах?

Губернаторские выборы в России формально существуют. Но фактически они превращены в процедуру электорального утверждения того или иного кремлевского назначенца. В 2016 году Путин также за несколько месяцев до выборов назначил семерых «исполняющих обязанности» главы региона (в Чечне, Коми, Тыве, Тверской, Тульской, Ульяновской областях и Забайкальском крае), которые с легкостью победили на сентябрьском «едином дне голосования». 

Показательно, что и прошлогодние «победители», и назначенцы текущего года, все как один состоят в партии «Единая Россия». Представителям других партий выдвинуться в губернаторы довольно сложно — по закону 2012 года кандидатам нужно пройти «муниципальный фильтр», собрав до 10% подписей всех местных депутатов. А поскольку в региональных законодательных собраниях и горсоветах ныне абсолютно доминирует «Единая Россия», вряд ли ее депутаты подпишутся за выдвиженцев, например, «Яблока» или «Парнаса». У независимых, беспартийных кандидатов шансов нет совсем — их выдвижение в большинстве регионов попросту запрещено. 

Эти псевдовыборы выглядят более изощренной технологией, чем прямое назначение губернаторов президентом. С одной стороны, результат получается тот же, а с другой, возникает иллюзия демократического избрания главы региона.    

Владимир Путин на встрече с российскими губернаторами в 2015 году. Фото TASS/Scanpix

Свободные губернаторские выборы, без всяких «фильтров», в России происходили с начала 1990-х годов до 2004-го. После теракта в Беслане Путин издал указ о том, что отныне он будет назначать губернаторов сам, мотивируя это необходимостью «общей борьбы с терроризмом». Хотя невозможно понять, как выборность глав Приморья или Чукотки мешала борьбе с террористами в северокавказских регионах. Фактически, это было лишь предлогом для установления тотальной «вертикали власти», которая де-факто отменила федеративное устройство России.

После массовых протестов зимы 2011−2012 годов тогдашний президент России Медведев пообещал вернуть губернаторские выборы. Однако это «возвращение» произошло уже в упомянутом формате — с президентским назначением «исполняющих обязанности», «муниципальным фильтром» и прочими инструментами, делающими результат этих выборов фактически предрешенным.

Несмотря на то, что Россия согласно своей Конституции является федерацией, в реальности эти положения Основного закона исполняются так же, как и, например, статьи, гарантирующие свободу слова и собраний. Существует множество «уточняющих» законов и подзаконных актов, которые фактически отменяют прямое действие Конституции.

Нынешние российские губернаторы стали очень похожи на «первых секретарей» советской эпохи, которые управляли различными республиками и областями. И по иронии истории, их утверждение происходит в том же здании на Старой площади в Москве, где тогда располагался ЦК КПСС, а сегодня — администрация президента.

Чиновники кремлевской администрации недавно признали, что подбирали кандидатов на губернаторские посты путем сложных тестов и собеседований. Дмитрий Колезев в екатеринбургском издании Znak.com резонно спрашивает: «Зачем изобретать велосипед, ведь самая лучшая и эффективная система отбора кандидатов уже придумана, она называется — реальные выборы». 

Однако реальные свободные выборы подорвали бы систему «вертикали власти», поэтому их стараются свести к пустой формальности, как в советские времена до перестройки. Но есть и не менее важный вопрос — куда у самих граждан исчезло федералистское сознание, пробудившееся в перестроечные годы, когда во всех российских автономиях были приняты декларации о суверенитете? Почему сегодня субъекты РФ не требуют прямых и «нефильтрованных» выборов своих глав, но готовы проголосовать за любого кремлевского назначенца?

Конечно, в путинскую эпоху возможности регионального самоуправления неуклонно сокращались, что не могло не повлиять на сознание граждан. А с недавних пор активно выступать за права регионов стало и вовсе рискованно — в 2014 году был принят закон, вводящий уголовную ответственность за «призывы к нарушению территориальной целостности РФ», под который можно подвести любые регионалистские политические заявления и даже академические дискуссии.

Но поиски более глубоких причин такой гражданской пассивности приведут нас в 1990-е годы. Тогдашние свободные выборы губернаторов часто имели обратную сторону — многие из них заслужили неформальный титул «региональных баронов». Это означало складывание вокруг того или иного губернатора круга близких ему бизнесменов и силовиков, которые фактически узурпировали власть в регионе, подавляя политических и экономических конкурентов. Поэтому когда с начала 2000-х годов Путин начал снимать этих «баронов» с их постов, население одобряло такие шаги, еще не догадываясь, что кремлевская централизация власти приведет не к росту гражданских свобод, но ровно к противоположному результату.

Рустам Минниханов. Фото Sputnik/Scanpix

А региональные парламенты в постсоветской России — как голос местных гражданских сообществ — так и не получили существенных властных полномочий ни в 1990-е годы, ни в эпоху «вертикали». В этом можно увидеть отражение старой российской традиции властного персонализма — монархический принцип в столице проецируется на региональных наместников. Институты коллективного гражданского самоуправления — от Новгородского веча до Магдебургского права — в царской России не прижились или были подавлены. В современной РФ, в отличие даже от унитарных европейских государств, запрещены региональные политические партии. Поэтому нынешние региональные парламенты являют собой лишь уменьшенные клоны Госдумы.

Одним из редких исключений в нынешней России является Республика Татарстан, где продолжаются дискуссии о федерализме, а президент Рустам Минниханов иногда даже позволяет себе критику экономической политики Кремля. Но это — лишь остатки былого республиканского суверенитета, а те, кто вспоминает о нем всерьез и пишет об этом публицистические статьи в соцсетях, рискуют быть лишены свободы, как лидер Татарского общественного центра Рафис Кашапов.

Причиной массовой замены губернаторов в феврале политологи называют подготовку Кремля к президентским выборам 2018 года, что требует удаления от власти слишком засидевшихся и непопулярных глав регионов, которые способны снизить явку избирателей или даже вообще — стать причиной голосования за «неправильного» кандидата. Хотя, конечно, результат этих выборов по российской традиции уже сейчас выглядит абсолютно предсказуемым. Но парадоксальным образом — именно в этой заведомой предрешенности и кроется главная угроза для кремлевского постфедералистского режима.

Сегодня близкие к власти чиновники заявляют, что Путин в 2018 году пойдет на выборы «в последний раз». Но пусть даже он победит с «кадыровским» результатом, это только подчеркнет тот факт, что выстроенная им модель «вертикали» носит абсолютно персоналистский характер, «заточена» исключительно под его личность. А следовательно: немедленно обрушится при отходе авторитарного лидера от власти –мировая история не знает иных примеров. Сохранить стабильность в стране могла бы федеративная модель — но ее Кремль как раз всячески отвергает.