Готова ли Молдавия стать «Великой Румынией»?
10:51, 29.03.2016
Митинг за объединение. Бухарест. Фото: AFP/Scanpix
В минувшее воскресенье в столице Молдавии Кишиневе прошли две массовых акции: несколько тысяч сторонников объединения республики с Румынией провели марш, скандируя лозунги «Хотим объединения сейчас» и «Бессарабия — румынская земля», одновременно на центральной площади города свой митинг устроили и противники унионистов (так называются те, кто выступает за слияние двух стран), лидер которых, глава Партии социалистов Игорь Додон призвал политические силы и гражданское общество «не играть с огнем».
Как считает главный молдавский социалист, активизация унионистов приведет республику, уже пережившую один территориальный конфликт на этнической почве (Приднестровье) и имеющую под боком потенциально новый (Гагаузия), к гражданской войне. Разумеется, лозунги двух сторон оригинальностью не отличались — унианисты и их противники используют доводы, оставшиеся им еще со времен первой волны национального угара начала 90-х годов. Показательно лишь то, что, пожалуй, впервые митинг сторонников объединения с Румынией был многочисленнее и резонанснее, чем мероприятие их оппонентов. Это далеко не абсолютный показатель перелома в настроениях общества, но сбрасывать со счетов его тоже не стоит.
«Мы хотим, чтобы нашу страну вернули назад». Надпись на правительственном здании в Молдавии. Фото: AP/Scanpix
27 марта, надо заметить, является особой датой в молдавской истории. В 1918 году в этот день национальный парламент Бессарабии (восточной части исторической области Молдавии, входившей до большевистской революции в состав России) — Сфатул цэрий — проголосовал за вхождение Молдавской демократической республики в состав Румынского королевства. Правда, к тому моменту территория Бессарабии уже частично контролировалась румынскими войсками. Этому предшествовало нарушение Бухарестом договоренностей с советской властью — еще в начале марта сторонами был подписан протокол, по которому Румыния должна была отвести свою армию на территорию королевства.
В дальнейшем присоединение Бессарабии к Румынии было закреплено на мирной конференции в Париже, хотя Советский Союз этого решения так и не признал — до 1940 года Бессарабия, когда она вернулась в состав СССР, считалась оккупированной территорией.
Конечно, сейчас в республике уже почти не осталось тех, кто хорошо помнит жизнь в составе «Traiasca Romania Mare» (к слову, обессмертивший идею «Великой Румынии» Остап Бендер переходил границу СССР, пролегавшую по Днестру, то есть попадая при этом на территорию современной Молдавии), однако статистические выкладки и свидетельства очевидцев говорят о том, что никаких особых благ она, эта жизнь, молдаван не принесла. Если, например, еще в конце 19 века уровень грамотности в Бессарабии составлял 15,6 процента, то к 1930 году неграмотных в регионе по прежнему было более 72 процентов. Бухарест проводил активную политику румынизации, закрывая русско-украинские школы, запрещая богослужения на церковнославянском языке и преследуя инакомыслящую интеллигенцию.
Производство в Бессарабии практически не развивалось, росла безработица и миграция. Словом, в Бессарабии находили наиболее яркое отражение все социально-экономические проблемы Румынии в целом — скажем прямо, не самого благополучного государства Европы того периода. Если учитывать, что Вторая мировая война привела королевство, как и всю идею «Traiasca Romania Mare» к полному краху, можно признать, что возврат Молдавии в состав СССР в 1940 году во многом был плюсом для этой республики, ставшей одним из главных поставщиком дешевого вина и фруктов на советские прилавки.
Митинг в поддержку СМИ. Бухарест. Фото: AFP/Scanpix
О возможном объединении республики с Румынией националистические круги в Кишиневе заговорили в конце 80-х, еще даже до распада СССР. Не случайно, участники Национального совета объединения, сформированного еще 1 декабря 1991 года, ссылались на положения Декларации о независимости Молдавии, где якобы оговаривалось, что эта независимость является временной — лишь на период подготовки объединения с Румынией. Хотя на самом деле никаких упоминаний о «временной независимости» в декларации нет, там лишь делается упор на историческую несправедливость, разделившую единый народ на два государства в 1940 году. Все документы, регламентирующие создание Молдавской ССР и включение ее в состав СССР, в том числе и пресловутый «Пакт Молотова — Риббентропа» декларация о независимости признает лишенными «реального правового обоснования».
За истекшие с тех пор 25 лет идея объединения то отступала на периферию общественной жизни, то выходила на первый план. Именно она в свое время стала одним из катализаторов вооруженного конфликта в Приднестровье, параллели с которым стало модно приводить, анализируя ситуацию на востоке Украины. После фактического отделения ПМР от Молдавии и исхода русскоязычного населения, количество русских жителей республики, стало быть тех, кто может выступить в авангарде противников интеграции в Румынию, сократилось почти вдвое — с 12 до менее чем 6 процентов.
Весной 2010 года президент Румынии Траян Бэсеску и тогдашний временно исполняющий обязанности президента Молдавии Михай Гимпу подписали положения Совместной декларации об учреждении стратегического партнерства между двумя странами по интеграции бывшей советской республики в ЕС. При этом политики из числа унионистов как в Кишиневе, так и в Бухаресте прямым текстом заявляли, что полноценная интеграция Молдавии в Евросоюз возможна только в составе Румынии, которая на тот момент уже влилась в единую Европу.
В апреле 2011 года знамя унионизма подхватила гражданская платформа Actiunea-2012, объединяющая множество общественных и политических организаций из Румынии и Молдавии. Одновременно и Румыния старалось постоянно увеличивать свое присутствие в соседней стране — в период с получения Молдавией независимости румынские паспорта получили около полумиллиона граждан республики, Бухарест постоянно увеличивает в местных вузах квоты для молдавских абитуриентов, вкладывает деньги в молдавские СМИ и социальные программы. С точки зрения официального Бухареста, уже к 2004 году 78 процентов населения республики составляли «молдавские румыны», и, ожидается, что по результатам переписи 2014 года их количество будет еще больше.
Но хотя движение к объединению шло по нарастающей, особенно когда власти в Молдавии лишилась местная компартия и ее многолетний лидер Владимир Воронин (2009 год), простые граждане республики, даже те из них, кого в Бухаресте записали в «молдавские румыны», в большинстве своем не торопились разделять убеждения унионистов. Опрос 2007 года показал, что только 26 процентов жителей Молдавии считают, что румыны и молдаване — один народ. Согласно исследованию 2012 года, сторонников объединения в Молдавии насчитывалось 31 процент, а противников — 59.
При этом в Румынии расклад был иной — там 86 процентов опрошенных поддержали идею объединения с Молдавией. Приход к власти прозападных сил мало что изменил в раскладе политических предпочтений, но тем не менее, согласно исследованию, проведенному в декабре 2015 года (были опрошены 1,16 тысячи человек), только 21 процент респондентов проголосовали бы за союзное государство Молдавия-Румыния. а 53 процента выступили против этой идеи.
В то же время и сторонники вступления республики в Таможенный союз (42 процента) незначительно превышают по количеству тех, кто видит Молдавию в составе ЕС (39 процентов). Правда, это голосование проходило в условиях острого политического кризиса, когда прозападные силы несколько месяцев демонстрировали свое бессилие, срывая одну за другой попытки сформировать правительство.
Новый кабинет министров все же появился в республике в конце января и ключевые посты в нем заняли политики, так или иначе ориентированные на дальнейшую интеграцию с Румынией и ЕС. В этих условиях широкую огласку получил проект «Unirea-2018», в котором «2018» — это сотая годовщина со времени вхождения Бессарабии в состав румынского королевства. Несмотря на опасения ряда европейских политиков, которые считают молдавскую идентичность крайней слабой и указывают на необходимость именно поиска самостоятельной национальной идеи, а не на «румынизации» молдавского общества, проект в обеих странах получил поддержку на государственном уровне — в Бухаресте и Кишиневе многие всерьез рассматривают 2018 год, как рубеж за которым молдавско-румынская граница исчезнет с географических карт. Способствует росту подобных настроений и то, что Россия, распылившая свои геополитические усилия на Украину и Сирию, словно забыла о молдавском направлении.
Участники акции протеста в Кишиневе. Фото: Sputnik/Scanpix
А марте эксперт румынского Фонда университета Черного моря Петришор Пею презентовал в Бухаресте «дорожную карту» присоединения Молдавии к Румынии до 2018 года. Этот документ предполагает объединение двух стран на основе соответствующих решений парламентов в Кишиневе и Бухаресте, который останется столиц новой «Великой Румынии». При этом Молдавия сохранит за собой на ближайшие 20 лет после объединения квоту (в пропорции 1:5) в правительстве и парламенте единой страны. Автор также предлагает приравнять зарплату госслужащих и пенсии в Молдавии к уровню Румынии, который в среднем в три раза выше, и устроить некий обмен населения с Приднестровьем по типу того, который был организован в начале 20-х годов прошлого века между Грецией и Турцией — русскоязычные граждане, которым ближе евразийские идеи, смогут переселиться на левый берег Днестра, а в обратную сторону последуют те жители ПМР, которые пожелают жить в единой Румынии. От претензий на Приднестровье таким образом Кишинев-Бухарест отказывается.
Участники марша унионистов 27 марта, организовавшие так называемый Сфатул цэрий-2, в целом одобрили «дорожную карту» до 2018 года, а также утвердили текст «Декларации о воссоединении Бессарабии и Румынии». Правда, аппетиты сторонников объединения растут не по дням, а по часам — отказ от Приднестровье они решили компенсировать другими территориями. Теперь в стане унионистов предлагают провести переговоры с властями Украины с тем, чтобы предложить Киеву ПМР (разумеется, мнения властей самопровозглашенной республики никто не спрашивал) в обмен на земли Северной Буковины, которая до 1918 года входила в состав Австро-Венгрии, потом была румынской провинцией, а в 1940 отошла к СССР. Но, если в 40-х годах население этого региона, действительно, на 90 процентов состояло из румын и молдаван, то сегодня их там насчитывается не более 20 процентов и какие-либо планы на эту землю унионистов выглядят полнейшей утопией.
Однако планы адептов «Великой Румынии» простираются еще дальше — как заявляет председатель Демократического форума румын Молдавии Никалае Дабижа, объединенное государство может потребовать у Украины в обмен на земли ПМР и Южную Бессарабию — территорию, ограниченную на западе рекой Прут, а на востоке Черным морем, на которой располагаются города Измаил, Вилково, Белгород-Днестровский и прочие. Этот регион уже входил в Объединенного княжества Молдавии и Валахии пару десятков лет после провальной для России Крымской войны, но довольно быстро был ей возвращен обратно. Любопытно, что на эту территорию могут претендовать и те же крымские татары — она была впервые присоединена к России почти на сорок лет позже Крыма, а до этого ее контролировала родственная крымцам Буджакская орда. Словом, «Traiasca Romania Mare» все глубже затягивает молдавско-румынских унионистов в исторические дебри.
Понятно, что в Европе фантазии идеологов «Великой Румынии» никто всерьез не воспринимает. Другое дело, что отдавшись на волю самых ярых из унианистов Молдавия рискует стать лишь промежуточным звеном в этой безумной цепи «собирания земель румынских», за которой практическая сторона идеи — подтягивание беднейшей страны Европы (85 процентов жителей Молдавии считают, что живут в бедности) к мало-мальски приемлемому уровню жизни, будет забыта. В этом случае история может повториться — и вслед за Грузией и Украиной Молдавия станет второй страной бывшего СССР, потерявшей сразу два региона — к ПМР добавиться Гагаузия. Правда, без участия России такой сценарий все равно невозможен.
Участники акции протеста в Кишиневе. Фото: Sputnik/Scanpix
