Кого вы представляете себе в первое мгновение, когда слышите слово «психолог»? Скорее всего, взрослую, проницательную женщину с блокнотом, внимательно слушающую своего клиента в уютном кабинете. Канонический образ.

А даже если вы представляете что-то иное, против фактов не пойдешь: именно женщины сегодня составляют большинство в этой профессии. Но до сих пор, согласно исследованиям, их меньше в топе научного психологического сообщества. Классика — работать работайте, а за высокими зарплатами и статусом не лезьте. Но прогресс все же очевиден: еще 100 лет назад им приходилось добиваться доступа в профессию и к исследовательской работе. Впрочем, и сама психология как наука только формировалась: первая в мире лаборатория открылась лишь в 1879 году Вильгельмом Вундтом при Лейпцигском университете.

А спустя два десятилетия, в 1902 году в Баку, в семье еврейского коммерсанта по фамилии Дембо, родилась девочка по имени Тамара, чтобы однажды доказать всему миру, что раз есть лаборатория, то в ней должны работать и женщины. И чтобы стать одним из самых авторитетных ученых в своей области.

Главный психологический принцип «все из детства» отлично вписывался в биографию Дембо: с рождения она обладала очень слабым здоровьем из-за порока сердца. Поэтому первые годы жизни провела в постели, буквально запертая дома. Позже, уже в США, она рассказывала своему коллеге и другу психологу Джеймсу Верчу, что «ей не разрешали играть, ходить в школу (у нее был частный репетитор) и заниматься многими другими видами деятельности, которые обычно являются важной частью жизни детей». По мнению Верча, это сильно повлияло на базовые идеи Дембо, в частности, на ее концепцию asset-minded: «Она использовала этот термин для обозначения способности человека сосредотачиваться на своих преимуществах и сильных сторонах, а не на непреодолимых проблемах и недостатках, которые отличают его от других людей».

Иллюстрация Екатерина Балеевская / Spektr. Press

Вообще вся жизнь нашей героини, которая родилась в начале века и дожила до 1990-х, была отражением эпохи, в которой люди не успевали даже выдохнуть между травмами и катастрофами, между революциями и потрясениями. Поэтому многие ее психологические теории были отражением времени, а вся работа была долгим исследованием в поисках счастья, несмотря ни на что.

Но для начала нужно было получить саму возможность это исследование профессионально проводить.

Как только Тамара в буквальном смысле встала на ноги, ее определили в мужскую бакинскую гимназию (вероятно, потому что она тяготела к точным предметам, а в существовавших тогда женских школах был упор на гуманитарные). И все не зря: в 1920 году Дембо поступила на электромеханическое отделение Петроградского политехнического института. В своих амбициях она намного опережала эпоху: мечтала стать инженером, интересовалась психотехникой (популярная в те годы сфера, изучавшая приложение психологии к решению практических вопросов) и думала о том, как «приспособить машины к человеку, вместо того, чтобы человека приспосабливать к машинам».

И кто знает, как сложилась бы ее профессиональная судьба, если бы не революция и Гражданская война. Едва девушка успела проучиться несколько месяцев, как они с семьей в 1921 году уехали в Германию и поселились в Берлине, который в тот момент был вторым после Парижа центром для белой эмиграции. Там Тамара сдала нужные экзамены и поступила в университет Фридриха Вильгельма, где вновь изучала точные науки. Но потом ее очень заинтересовала психология.

Тут Дембо повезло с двумя вещами: во-первых, она эмигрировала очень молодой (но уже амбициозной), а во-вторых, именно тогда в Европе во всю звучали разговоры о феминизации науки, то есть о вовлечении женщин в образование и исследования. Мы уже не раз в этих колонках говорили о том, что этот опыт обучения и работы за границей оказывался решающим для многих женщин. Согласно материалам, опубликованным в 2010 году Домом русского зарубежья им. Александра Солженицына, среди эмигрантов из Российской империи именно женщины стремились к карьере в психологии, причем многие приезжали еще до революции (как Елена Антипова) — чтобы получить образование, вернуться домой и оказаться полезными на родине.

Но не оказались.

А вот в европейских научных лабораториях молодых умных студенток часто встречали с радостью. В университете Тамара знакомится с двумя молодыми учеными — Марией Овсянкиной и Блюмой Зейгарник, которые приводят ее в кружок талантливых исследователей под руководством Курта Левина, одного из ключевых психологов того времени. Интересно, что основу этой группы составляли женщины — еврейского происхождения эмигрантки из Российской империи. Они учились у Левина и проводили под его руководством самостоятельные исследования.

Именно тогда, с 1925 по 1928 годы, Дембо провела серию опытов, в результате которых появилась ее ключевая работа — диссертация на тему «Гнев как динамическая проблема». Смысл этих исследований заключался в том, чтобы поставить перед испытуемым заведомо невыполнимую задачу, вызвав у него всплеск гнева. Ученые наблюдали, как участники преодолевают невидимые барьеры, которые мешают их движению к цели.

Тамара и сама все время преодолевала видимые и невидимые барьеры. И доказывала, что профессионализм побеждает гендерные стереотипы: параллельно с работой над диссертацией, Тамара устроилась ассистенткой Фредерика Бойтендайка — директора Физиологического института университета в Гронингене в Нидерландах, где провела три серии исследований на крысах и чижах. Но примечательна эта история не грызунами, а тем, что в Нидерландах в то время в университетах работало очень мало женщин, а сам Бойтендайк отрицательно относился к женской научной работе. Но Дембо разрушила его клише, и он потом тепло отзывался об их сотрудничестве.

В 1930 году Тамара вернулась в Берлин и защитила свою диссертацию, получив научную степень. Ее идеи, описанные в работе, стали базой для дальнейшего изучения психологами принципов фрустрации и мотивации. И в это же время оставаться в Берлине евреям было опасно, поэтому ученые стали уезжать. Об этом думала и наша героиня.

Но прежде, чем мы перейдем к следующему этапу в карьере Тамары, любопытно посмотреть, как по-разному сложилась судьба женщин, работавших в группе Левина. Если Овсянкина и Дембо в итоге оказались в США, то их коллега Блюма Зейгарник вернулась в Советский Союз, где сначала успешно работала с Львом Выготским и Александром Лурией. Но уже в 1939 году ее муж был арестован и приговорен к 10 годам лагерей за шпионаж и вскоре расстрелян, а сама Блюма осталась одна с двумя детьми. Только после войны она смогла продолжить научную работу в Институте психиатрии, пока не была отстранена по делу о борьбе с космополитизмом. До конца своих дней преподавала психологию в МГУ. Только в 1983 году Зейгарник получила премию имени своего учителя — Курта Левина.

А Тамару Дембо очень вовремя пригласили работать в частный женский гуманитарный Смит-колледж в Нортхэмпшире в США. Там, кстати, она вновь работала в группе с другой беженкой из России Евгенией Ганфман (к слову, о количестве русскоязычных эмигранток в этой сфере). Очевидно, что Смит-колледж был для Дембо просто трамплином, чтобы ассимилироваться в американской научной среде. Дембо тогда изучала особенности восприятия человеком разных объемных геометрических фигур и даже писала об этом статьи. Но не чувствовала это делом жизни.

Кроме того, в первые годы эмиграции ей было одиноко и тяжело финансово — ее семья осталась в Европе, и она не просто полностью себя содержала, но и отправляла им деньги. Ее начальник в Смитт-колледже Курт Коффка писал своей жене: «Когда я спросил Дембо, может ли она получить немного денег от родителей, она без смущения ответила, что об этом не может быть и речи. В течение этого года она должна была посылать им каждый цент, который могла сэкономить. Значит, у нее нет ни цента! И потом, ты знаешь, что у нее нет никаких перспектив на улучшение своего положения, поскольку она находится здесь по студенческой визе и, следовательно, не может согласиться на какую-либо оплачиваемую должность, даже если бы она могла ее получить. Она никогда не жалуется, но проявляет поразительное мужество».

Но Коффка был не прав. Перспективы у его сотрудницы были, просто не под его руководством. Все изменилось, когда она попала в Вустеровский госпиталь, где впервые столкнулась с клинической работой, в частности, изучала поведение шизофреников. Именно тогда она нащупала свое главное призвание — реабилитационную психологию. А главное, к 1934 году в США переехал из Германии, спасаясь от нацистов, ее учитель Курт Левин. Он устроился в престижный Корнелльский университет — и забрал к себе Тамару. В следующие 10 лет их исследования фрустрации, агрессии и природы гнева, которые Дембо начала еще в Берлине, стали частью большого и очень актуального для тех лет общественного и научного дискурса. Так она окончательно закрепила свое имя в американской психологической науке. 

Но несмотря на авторитет Дембо среди коллег, она сталкивалась с теми же ограничениями, что и большинство работающих женщин в ту эпоху. Однажды, например, ей отказали в преподавательской должности, а в качестве неофициального объяснения в письме признались, что один из директоров ВУЗа хотел нанять именно мужчину. Но проблема была не только в том, что женщины не занимались психологией, они еще и обесценивались как объекты исследования: тот же Фрейд считал эталонным человеком мужчину, а женщина за неимением пениса была вторична. И завидовала, конечно.

Только к 1930-м годам зазвучали протестующие голоса профессионалок в этой области: например, американский психолог Карен Хорни, которая сначала была последовательницей неофрейдизма, а затем пересмотрела свои взгляды, публично возмущалась, что психика человека рассматривалась исключительно с позиции мужчин. Она одной из первых заговорила о создании феминистической психологии — той, которая уделяла бы особое внимание внутреннему устройству женщины. Стало понятно, что изменение гендерного баланса в этой сфере непосредственно влияет на то, насколько объективным будет наше знание о психике обоих полов. Но только в 1969 году была сформирована Ассоциация женщин психологов, которая системно стала заниматься проблемой гендерного равенства в профессии.

А за четверть века до этого Тамара Дембо впервые полностью вышла в своей научной работе из-под «попечения» мужчин. Курт Левин в 1943 году покинул Университет Айовы, где они к этому времени работали вместе. И тогда Дембо начала самостоятельные исследования в той области, которая ее и прославила: реабилитации после травм. Эта тема в психологии стала самой актуальной по понятным причинам — с войны возвращались сотни тысяч людей с ПТСР. Дембо в годы войны участвовала в спасении евреев и переселении их в США, поэтому ее жизнь и научная работа сошлись в одной точке.

В 1945 году Дембо получила приглашение в Стэнфордский университет, где в последующие годы занималась реабилитационной психологией и, в частности, принимала участие в масштабном проекте по поддержке людей, получивших инвалидность. В 1954–1961 годы Дембо была директором проекта по психическому развитию детей с церебральным параличом — и доказала, что надо работать не только с самим ребенком, но и с его семьей и окружающим пространством. Что ключ к реабилитации — в поддержке и изменении среды, в которой такой человек находится. Она утверждала: чтобы принимать другого, нужно чувствовать себя принятым.

В 1956 году Дембо выпустила свою фундаментальную работу «Приспособление к несчастью: проблемы социально-психологической реабилитации», которая помогла большому количеству практикующих психологов в работе с ПТСР. После Стэнфорда были высокие должности в Гарварде и Университете Кларка, но только в 60 лет она получила профессорское звание. Она никогда не вышла замуж, у нее не было детей — и о ее личной жизни ничего не известно. В 1966 году она впервые с момента эмиграции приедет на родину — на 18-й Международный психологический конгресс в Москве, где спустя 36 лет разлуки обнимет Блюму Зейгарник.

Перечислять все ее прижизненные и посмертные награды можно еще несколько листов. Удивительный дар Дембо — не сдаваться в поисках счастья и гуманизма, несмотря ни на что, во многом роднит ее с Эдит Эгер, еще одним психологом в эмиграции, которая так же искала счастье даже в самые темные времена. И тоже работала с ветеранами войны и жертвами насилия. Обе смогли обрести профессорский титул только в очень зрелом возрасте, потому что путь женщины к этому статусу редко обходился без длинных крюков. Правда, в отличие от своей коллеги, Эгер дожила до эпохи соцсетей, поэтому в 92 года стала мировой знаменитостью благодаря книге «Выбор», которую растащили на инстаграмные цитаты.

А знакомо ли имя Тамары Дембо российскому читателю? Или американскому, за исключением психологического сообщества? Сильно сомневаюсь. Однако работы этого выдающегося психолога, особенно связанные с реабилитацией людей с инвалидностью и ПТСР, стали базой для всех последующих исследований в этой области.

Хотя, думаю, Дембо была бы не рада услышать, что стигматизация инвалидности и поддержка людей, столкнувшихся с войной и ее ужасами, не перестают быть актуальными проблемами и сегодня.

Иллюстрация Екатерина Балеевская / Spektr. Press