Глаза пушек. «Спектр» поговорил под Бахмутом с бойцами украинской аэроразведки
13:14, 14.12.2022
Демонстрация дронов DJI Matrice 300 RTK, закупленных для Вооруженных сил Украины в рамках проекта «Армия дронов». Фото UKRINFORMAGENCY/CHOIX/Scanpix/LETA
За последний месяц министерство обороны Украины приняло на вооружение 7 комплексов беспилотных летательных аппаратов, еще 19 будут допущены к эксплуатации в армии до Нового года. Украинская армия совершенно легально и массово закупает широкий ассортимент БПЛА, сделанных многочисленными частными компаниями. Деньги на армию дронов собирает через государственное приложение «Дия» Министерство цифровой трансформации Украины.
Частное производство систем БПЛА поддерживают крупнейшие украинские волонтерские фонды. С объявлениями о сборе денег на беспилотники «Шарк» можно столкнуться даже на АЗС. В интернете волонтер Павел Фельдблюм собирает миллион долларов на тяжелые квадроптеры «HEAVY SHOT», они поднимают в небо до 40 кг мин калибра от 61 до 120 мм.
АЗС в Днепропетровской области, сбор денег на беспилотные комплексы «Шарк». Фото Дмитрий Дурнев для Spektr. Press
Разного рода беспилотники чаще всего спроектированы инициативными командами украинских инженеров, изготовлены на деньги, собранные украинскими волонтерами, и уже давно проходят боевые испытания на фронте. Многие десятки комплексов конкурируют с друг другом в деле преодоления помех, создаваемых российскими боевыми машинами РЭБ (радиоэлектронной борьбы), постоянно модернизируются и стремительно запускаются в массовое производство.
Нынешняя артиллерийская война требует идеальной авиационной разведки и корректировки. Атаки на российские аэродромы в Энгельсе и Рязани были, по данным FT, произведены с помощью советских беспилотников, модернизированных украинскими частными компаниями.
«Спектр» смог попасть под Бахмут, где идут тяжелые бои, в расположение аэроразведки одной из отдельных артиллерийских бригад ВСУ и поговорить с оператором БПЛА «Посейдон», сделанного группой украинских инженеров на Кипре.
Борис Пелех, позывной «Камчатка». Село под Бахмутом. Фото Дмитрий Дурнев для Spektr. Press
Шаги Годзиллы
Вся Донецкая область сейчас — зона боевых действий. За три дня командировки между Добропольем, Краматорском, Торецком и селами под Бахмутом корреспондент «Спектра» трижды видел над собой «летающие танки» — штурмовики СУ-24, уходящие после атаки на бреющем или, наоборот, летящие в атаку на российские позиции. Мирные жители под Краматорском безошибочно различают разные модели украинских вертолетов, когда те летят над трубами печного отопления. Прибавьте к этому несмолкающую канонаду на всем участке от Бахмута до Торецка. Снарядного голода, о котором украинцы говорили прошлым летом, больше нет, артиллерия работает в полную силу. В ситуации, когда российская армия потеряла под ударами HIMARS большинство своих артиллерийских складов, можно даже говорить о некотором паритете.
«Спектр» не настраивает своих журналистов на подвиги и ненужные посещения зоны боевых действий. Разговор с бойцом аэроразведки одной из отдельных артиллерийских бригад ВСУ планировался в относительно тыловой Константиновке, но с утра Борис с позывным «Камчатка» предложил приехать в гости на их базу по «точке» в навигаторе.
Так корреспондент «Спектра» попал в гремящее со всех сторон село неподалеку от фронта. Постов на дорогах не было, а в селе еще оставались гражданские со своей живностью. Живность была и в доме у авиационных разведчиков — три взрослых кошки и штук пять совсем маленьких котят. Дом был вполне уютным — с газом, приличным туалетом и крепкими стенами, приглушающими внешнюю канонаду.
«Мы их зовем луноходами, они еще нетвердо ходят такие маленькие. Но если будем переезжать, всех своих котов возьмем с собой!» — говорит Борис Пелех под громкое «мяу».
«Боря, смотри под ноги!» — раздается спокойный голос Ираклия, в прошлом полковника Сил специальных операций армии Грузии, сейчас рядового бойца группы аэроразведки. Украинское законодательство строго регламентирует службу иностранцев в ВСУ, они не могут занимать офицерских должностей, но полноценные контракты в качестве солдат подписывают многие.
«О как у нас дверь хлопнула!» — со смехом отзывается на громкий хлопок снаряда Борис «Камчатка». Он все время пытается представить страшное смешным.
«Знаешь, на войне без чувства юмора жопа! — признается Борис. — Без чувства юмора ты потенциальный псих в очень скором времени! А так ходишь себе во время обстрела и отмечаешь: «О, кто-то дверью хлопнул, о, а это шкаф упал! Какие соседи попались — наверное ремонт делают!». А вчера тут Годзилла ходил, было как будто в хорошем кинотеатре сидишь, с хорошим звуком и там показывают, как он ходит, а кресла прыг-прыг! Мы вчера в хате вместе с кроватями тоже — прыг, прыг!».
Борис Пелех с позывным «Камчатка» пошел на войну волонтером еще в 2014-м году. В 2016-м подписал контракт с 53-й отдельной механизированной бригадой ВСУ, воевал там до 2020 года в аэроразведке, был тогда пилотом комплекса БПЛА «Валькирия».
Борис Пелех, позывной «Камчатка». Село под Бахмутом. Фото Дмитрий Дурнев для Spektr. Press
«Вообще война сейчас неприятная и странная, — продолжает «Камчатка». — Раньше в 2014−15-м погибали как? На растяжке подорвался, снайпер завалил, погиб в бою, в танк прилетело… Сейчас же в 90% случаев можно даже не спрашивать — если человек погиб, значит прилетело. Осколки, мины, снаряды. Просто тупо война артиллерии. У кого «самолеты» дальше и устойчивей летают, у тех артиллерия более глазастая и более точная, а значит и более эффективная», — «самолетами» Борис называет беспилотные летательные аппараты.
«Дурная война! Вообще смерть дело нехорошее, но тут чисто психологически, когда вокруг тебя земля поднимается в воздух, ты понимаешь, что от тебя останется не тело с дырочкой от пули, а просто разорвет, ничего не будет! И это мысль очень неприятная, скажи?» (смеется)
Смешливый «Камчатка» — один из самых опытных украинских операторов комплексов БПЛА «Посейдон». В прошлой, совсем довоенной жизни, он был музыкальным продюсером телеканала зарубежного вещания UA TV. То есть законченное образование у него одно — институт культуры — а вот на «Посейдонах» он налетал больше всех в Украине.
Путь наверх
– Как ты пришел к беспилотникам?
– У меня самолеты, самолеты, самолеты — все время. Родился и вырос на Камчатке, а с Камчатки на большую землю можно попасть только на самолете, летал я с детства — даже на ТУ-144 бывало летал! Поменял 6 школ, в Москве даже учился — в 1985 году вернулись в Украину, год отучился здесь и потом Чернобыль — батя пошел ликвидатором от звонка до звонка, а я на год к тетке в Москву. А оттуда опять на Камчатку. В 1984 году я пошел в клуб авиамоделизма, мы там из деревяшек и бумаги делали планеры — с пропеллером и резиночкой, они летали классно! А потом стали делать самолетики с двигателями внутреннего сгорания, они были кордовые. Даже воздушные бои у нас были!
Школу заканчивал в Василькове под Киевом, в 1992 году в армию по призыву не пошел. Отлично закосил, а потом только музыка была — писал песни, музыку, на телевидении работал сначала как звукорежиссёр, потом как музыкальный продюсер. Но все летающие рядом со мной было всегда — первые коптеры были, я на них летать учился. Я и поступал в Институт Гражданской Авиации, но не закончил. Потом были иностранные языки, а остановился я в итоге на институте культуры — кино снимать об авиации хотя бы…
Борис Пелех, позывной «Камчатка». Киев. Фото Дмитрий Дурнев для Spektr. Press
– Как же ты в армию попал?
– В 2014-м году я в Василькове жил, работал музыкальным продюсером, у меня группа музыкальная была… Я пошел в военкомат, а меня ж уже все в городе знали, и военком наш тоже. Я ему говорю: «На фронт хочу!» А он мне: «Боря, у тебя ребенок только родился, ты что дурак? Иди домой!». Я пришел к жене и сказал ей, что все равно буду волонтерить. Вот и волонтерил, в Красногоровке, будучи волонтером, получил свою первую контузию. И смотрел, как люди пытались первые коптеры запускать, деревянные еще…
– А с той стороны что-то летало уже тогда?
– Нет. Ничего еще тогда не было. Это долгий разговор — они ничего не умеют и все технологии воруют. Да и толком определять цели не умеют — спасибо им за это, поскольку я живой! А наши начинали летать тогда на чем-то типа «Фантиков» третьих (Квадрокоптеры DJI Phantom 3 — прим. «Спектра»), по ним стреляли, их сбивали — наши искали и подвозили новые, понеслась с того времени понемногу индустрия. Сейчас, кстати, в Верховной Раде Украины лежит законопроект о снятии монополии на производство продукции двойного назначения и военной техники. Если они это сделают, я сниму шляпу и скажу: «Спасибо, Владимир Зеленский, молодец!».
– Так как ты в армию попал?
– Я был волонтером, приехал в Васильков и позвонил мне друг с позывным «Броник», позвал на гулянку. Я приехал, там были солидные дядьки в гражданском. Один из них поинтересовался моими отношениями с «самолетиками», а я рассказал все как есть. Он тут же предложил: «Давай к нам в бригаду, у нас как раз нет подразделения аэроразведки!». Ну и все! Мне пообещали прислать представление в военкомат, и я стал ждать.
А пока ждал, была такая девчонка Мария Берлинская, она тогда основала школу аэроразведки. Курс был три месяца, учили летать, определять цели, рядом были ребята с фронта, и под конец мне домой пришло отношение из бригады. Под новый 2016 год я сделал свою последнюю поездку как волонтер вдоль фронта с новогодними подарками от Авдеевки до Широкино. И поехали мы с другом воевать. Но попали сначала не аэроразведку, а в артиллерию под Бахмут. Первый месяц мы в артиллерии рыли ямы под туалеты, строили баню какую-то… Мы третьего нашего друга Дениса из артиллерии в аэроразведку перетянули, и он такой работает лопатой — аэроразведка? Ну, ладно…
А потом опять приехал «Броник» и с ним человек из 53-й бригады. Этот человек был механиком-водителем на бэхе (БМП — армейский жаргон) и после попадания снаряда он ее горящую вывез с людьми из-под огня, можно сказать ценой своей ноги. На реабилитацию его отправили в США, и он оттуда привез два коптера — один GoPro, а второй «Фантик». Ну и все — понеслось! Сначала мы летали на предмет проверки маскировки наших позиций. Приезжали в подразделения и говорили: «Парни, даем вам час, а потом поднимаем «птички»! Все фото потом в штаб пойдут».
А потом к нам прикомандировали Диму Бровченко с позывным «Нацик» и это была веха — он приехал тогда с комплексом «Валькирия»! Дима был год с нами и почти каждый день нам читал лекции — ни разу почти не повторился! Как искать цели, как определять, как уходить «домой» — он учил нас всему. К тому времени уже и с той стороны появилась всякая летающая дрянь, но с беспилотниками у них все было вообще грустно, совсем-совсем. Мы летали, они нас, конечно, сбивали, но к нам в то время залетало мало что. На тот момент у них было только российское средство радиоэлектронной борьбы «Житель», но с этим всем можно было бороться — мы и разведку, и корректировку артиллерийского огня осуществляли вполне успешно».
Глушат всё
– Много российских комплексов РЭБ сейчас на фронте?
– У них с комплексами радиоэлектронной борьбы после того, как они поняли, что воздух нам проигрывают, стало лучше. Они стали развивать какие-то советские разработки. За эти годы они сделали офигенный шаг. На фронте, на Донбассе они сейчас глушат все, я подчеркиваю, все, чьего-либо производства. Они сосредоточили все средства РЭБ на восточном направлении, и у нас сейчас все сложно. Меня могут опровергать другие люди, говорить, что они работают успешно где-то на Харьковском, Запорожском или Херсонском направлениях, но они там так работают только потому, что все уехало к нам, на восток.
Весь фокус РЭБ в том, чтобы взять определенный набор частот и его максимально «зашуметь». Это чтобы ты не мог управлять бортом. Чтобы ты не мог получать сигнал GPS со спутников, там целый комплекс всякой ерунды вплоть до подмены расположения спутников.
И сейчас нет ни одного комплекса ни нашего, ни американского, который выдержал бы шквал защиты, который они выставили. Мы сейчас ждем «птички» с обновлением, посмотрим, как будет. Но и сейчас как-то выкручиваемся. Летали на модифицированных «Валькириях», получается, но со сдвигом в сторону неудач. У наших «Посейдонов» очень хорошая оптика и мы, летая вдоль фронта, можем смотреть их расположение на несколько километров вглубь, корректировать огонь…
База в Киевской области, где украинские военнослужащие учатся управлять беспилотниками для выполнения боевых задач. Фото UKRINFORMAGENCY/SIPA/Scanpix/LETA
– А как работают «птички» — одни разведка, другие корректировка, третьи бомбят? Есть специализация какая-то?
– Сейчас уже пошла специализация — кто-то придумывает особые подвесы для «Мавиков», DJI, самопальных коптеров — в подвешивании бомбочек мы ушли вперед дальше всех. Россияне все равно проигрывают нам воздух, их «Орланы» работают, конечно, но у них нет ничего своего, вся начинка там привозная. Над ними принято смеяться — у них не хватает комплектующих, и они ставят вместо баков обычные бутыли пластиковые, но оно ведь работает! Их «Орланы» хороши тем, что у них двигатели внутреннего сгорания, они довольно долго висят в воздухе и довольно неплохо защищены от воздействия РЭБ.
Кипрская компания
– Как ты пришел к своим нынешним «птичкам»?
– Я закончил службу в 2020-м году, а потом мы работали на компанию с Кипра, которую создали украинцы, она вполне публична. Она изготавливает беспилотные летательные комплексы «Посейдон», вот посмотрите на сайте компании целая куча фотографий моих.
Меня к ним взяли как опытного оператора БПЛА; когда я выслал им резюме, меня спросили: «Вы готовы выехать за рубеж?» И я поехал — сначала на Кипр, а потом в командировку, в Индонезию. Более полугода учил индонезийских военных летать на наших БПЛА. Есть такой фильм «Трудности перевода», там не про разные языки, а про разные менталитеты — вот это и про Индонезию, они совсем по-другому думают. Они никогда не скажут тебе, что чего-то не поняли, для них это признание слабости, с ними о-очень тяжело было работать».
– А что может комплекс «Посейдон»?
– Разведка, а во втором варианте он может сбросить мину — калибра 82 мм. Не буду называть фамилию, но был у нас такой человек Женя, который купил комплекс — два самолета и наземную станцию, просто купил, чтобы нашей артиллерийской бригаде подарить. Привез и подарил, чтобы работали. Было это до 24 февраля, меня привлекли как инструктора, чтобы я учил ребят летать. Я не был на тот момент в армии, ждал командировку в Африку, чтобы и там учить как в Индонезии. Я учил, учил, учил… И наших стал учить. Тут важно было соотношение, что я летал на этом комплексе и знал хорошо фронт — эти два фактора как-то совпали удачно.
Ездили мы на работу на «Шишиге»: ГАЗ-66 — зима, белый снег, большая зеленая машина — фигово это! И я сказал пацанам: ребята, а давайте я пригоню из дому «Течик» (полноприводной микроавтобус «Фольскваген» Т4, очень популярная машина в ВСУ — прим. «Спектра») и оставлю его вам. Ну, и поехал я за «Течиком» на поезде. А в полпятого утра увидел, что мой телефон в купе по столу от звонков и смс буквально ходит.
Борис Пелех, позывной «Камчатка». Киев. Фото Дмитрий Дурнев для Spektr. Press
Перезваниваю товарищу, который меня набирал, и слышу в трубке звуки взрывов. «Ты где?» — спрашиваю. А он мне говорит, что мой Васильков бомбят, ракеты летят! Залез в интернет, а там — ракетные атаки по всей Украине. Ну и все, приехал в Васильков, собрал свою команду и в военкомат, а оттуда с бумажками в этот «Течик» и на фронт. Под Бахмут в артиллерийскую бригаду, где были мои самолеты, в Украине я тот пилот, который налетал на «Посейдонах» больше всех. С 53-й моей родной звонили конечно, но получается, что поехал туда, где были мои самолеты.
Погодные условия
– Я так понимаю, что в Украине много чего летает сейчас.
– В Украине летает вообще все, что производится в мире, кроме израильского. Мы с ребятами уже смеялись, что пора объявить по миру — мол готовы за деньги тестировать тут любую вашу технику. Еще раз повторюсь, нужно убирать монополию Укроборонпрома на производство товаров двойного назначения. На данный момент на фронте летает невероятное количество аппаратов, настоящих «вундерфавель», но они все в единичном, штучном исполнении. Многие что-то придумывают и делают.
Русские очень боятся открытого неба, в туалет спокойно сходить не могут — все сейчас зависит от кромки облаков. Плотность наших беспилотников была так высока, что россияне притащили комплексы «Панцирь», это совсем не для недорогих летающих «приблуд» оружие. Они ракеты комплексов С-300 тратят на малые БПЛА! Потому что там, где пролетел украинский беспилотник через 10 минут отработает тяжелая или реактивная артиллерия. Увидел беспилотник над собою — и все!
Их «Орлан» — самолет с хорошим будущим, но без будущего в РФ. Любой самолет — это вся география мира, начиная от пассажирских и кончая беспилотниками. Двигатель там японский, очертания самолета по факту Израиль, электроника тоже не российская… Они все больше делают ставку на «чмобиков» (от слов частичная мобилизация — прим. «Спектра»), на эту их «могилизацию». Они идут, они умирают, потом новые идут — сейчас Бахмут засыпали этими «чмобиками». Им говорят: «Вон видишь дом? Он ничей, там хохлов нет — дойдите до него и закрепитесь!». И вся эта толпа идет вперед…
Но парни, есть же элементарные правила: нельзя на войне ходить толпой, нельзя ходить по центру улицы, во время боя жмись к стенам! Я аэроразведка, я не знаю, как штурмовать города, но даже мы проходили курсы, я был на пяти занятиях, но и я за эти пять занятий уяснил для себя элементарное — движения в городе идут малыми группами, вдоль стены, не по улицам! А в Бахмуте сейчас все это стадо необученных людей ходит как на убой — разумеется, по ним прилетит, неизбежно прилетит, естественно, как кара с небес… И бамс — кого-то по стенкам расклеило, а кто-то без конечностей остался. Потом приходят следующие, и когда у них на пути лежит нога, они должны же понимать, что что-то не то?! А они с этим своим «деды воевали» исполняют «можем повторить».
Ночные бои за Бахмут. 12 декабря 2022 года. Скриншот видео EasternVariant/Twitter
– А россияне летают сейчас?
– Летают. Мы теперь ясную погоду не любим. Я, наверное, после войны еще долго солнечную погоду не буду любить. Пасмурно, дождь, низкая облачность — они не летают. Прилетел снаряд — это значит беспокоящий огонь, прилетело и прилетело… А вот если в ясную погоду прилетело — это уже пристрелочный, тебя видят и нужно сразу какие-то действия предпринимать. Нам, правда, рельеф помогает, тут все неровно так, скатился в канаву и сложно с тобой что-то сделать…
У них, кроме того, на этот пятачок под Бахмутом со всех направлений все железо, все станции радиоэлектронной борьбы стащили. У нас сейчас каждый вылет — это в первую очередь борьба за выживание самолета, а уж потом — разведка, корректировка… Взлетел, вошел в зону действия их РЭБов и у тебя начинается ну просто изжога. И только если у тебя видеоканал не убили совсем, то ты что-то смотришь, корректируешь, ищешь, рассматриваешь…
Сейчас все, что летает, работает на артиллерию, 24 на 7 без пауз с утра до вечера — наши, они… Если раньше ты слышал выход и ждал приземления снаряда — такой: «бух…бум!», то сейчас просто стоит гул от выстрелов — вот весь этот кусок: Торецк, Часов Яр, Бахмут… Когда идет такое наступление, что ты сделаешь с тысячами народу? Ну, накрыли мы сто человек, они следующих двигают, ну, просто в тупую заваливают мясом…
– На сколько месяцев, лет войны у тебя лично внутренний «завод» есть? Сколько сможешь воевать?
– Будем воевать столько, сколько будет нужно. Я очень рассчитываю, что в конце концов их мамы пожалеют своих сыновей…
