Независимый российский общественный «Совет по этике научных публикаций» опубликовал открытое письмо, под которым поставили подписи более 100 российских ученых. Несмотря на очевидные риски, авторы обращения выступают против использования псевдонауки в судебной экспертизе.

Поводом для этого стал проходящий в России процесс над театральным режиссером Евгенией Беркович и драматургом Светланой Петрийчук. Основанием для их ареста и отправки в СИЗО стала представленная в суде экспертиза, подготовленная представителями мало известной «науки» — деструктологии.

Под документом стоят три подписи: Романа Силантьева (доктор исторических наук), Галины Хизриевой (филолог, культуролог) и Елена Замышевской (клинический психолог). Первые двое являются сотрудниками Московского государственного лингвистического университета, где в 2019 году была открыта Лаборатория деструктологии во главе с Силантьевым.

Елена Замышевская представляется в соцсетях как «первый в России эксперт по скулшутингу». На основании ее заключения гражданского активиста Алексея Поднебесного отправили на принудительное лечение в психиатрическую больницу. Суд признал, в последствии, эту госпитализацию незаконной. Пострадавший уверен, что заключение психолог писала по указанию ФСБ.

В материалах дела Беркович/Петрийчук каждый из авторов экспертизы представлен, в том числе, как деструктолог. Но в нормативных актах РФ такого научного направления нет. Одним из первых, кто обратил внимание на то, что деструктология имеет все признаки псевдонауки, стал кандидат биологических наук, член Комиссии РАН по борьбе с лженауками, писатель и блогер Александр Панчин. Он пояснил «Спектру», каким образом в России регулируется статус тех или иных научных дисциплин и насколько опасен тренд привлечения к судебной практике представителей самопровозглашенных наук.

Александр Панчин. Фото Дмитрия Алешковского для SpektrPress

- Александр Юрьевич, вы были автором открытого письма Совета или узнали о нем постфактум?

- Меня пригласили подписать это обращение. Когда все началось, я написал пост о том, что меня возмутило. Какие-то из этих формулировок коллеги сочли удачными, и они вошли в итоговый текст.

- Вы давно занимаетесь борьбой с лженауками. Это первое подобное выступление ученых?

- Я затрудняюсь сказать, первое или нет. Вопросы к некорректным гуманитарным экспертизам, на основании которых людей судили, возникали и раньше. Некоторые истории точно были резонансными. Например, можно вспомнить закон об оскорблении чувств верующих и ситуацию с Русланом Соколовским, который ловил покемонов в церкви. Тогда, в частности, в экспертизе были очень странные вещи, типа того, что он оскорблял людей «двигательной активностью лица».

Женя Беркович на экране монитора в Мосгорсуде в Москве. Фото MAXIM SHIPENKOV/EPA/Scanpix/LETA

Тема таких странных экспертиз меня беспокоит очень давно. Я еще в 2014 году написал новеллу, которая называется «Апофения». Она начинается с того, что в суде в качестве экспертов привлекают гадалок, экстрасенсов — людей, которые в современном мире не должны иметь юридического голоса, а там они являются мейнстримом. Сейчас в информационном поле регулярно попадаются кейсы, когда людей судят фактически ни за что, а экспертиза выступает исключительно как некий карательный инструмент.

Если взять, например, такую науку, как биология, то у нас всё очень конкретно. Всегда можно потребовать ссылку на научную публикацию. В случае с деструктологией всё очень размыто и субъективно, оценка каких-то событий или поступков проходит через призму конкретного индивидуума, который может быть очень сильно предвзят против обвиняемого.

Сторонники театрального режиссера Женя Беркович и драматурга Светланы Петрийчук собрались у Замоскворецкого районного суда во время слушаний по делу о мерах пресечения в Москве. Фото YURI KOCHETKOV/EPA/Scanpix/Leta

Например, не секрет, что в деле Беркович и Петрийчук деструктулог Силантьев, который писал экспертное заключение, придерживается определенной конфессии. Для него всё, что не в рамках его религии, это какие-то опасные движения. К ним он относит и феминизм. Естественно, такой человек выдает заключение, которое по сути является отражением его субъективных взглядов и не имеет ничего общего с объективной действительностью. И уж тем более не имеет ничего общего с субъективными представлениями людей, которых обвиняют. Этот тренд, мне кажется, присутствовал довольно давно. Сейчас случился более резонансный кейс и всех это возмутило.

- Вас когда-нибудь привлекали к судебным экспертизам как известного ученого и популяризатора науки? Может быть, кто-то из коллег по просветительской деятельности выступал в подобном качестве?

- Я никогда не был экспертом в суде. Из моих непосредственных коллег, насколько мне известно, тоже никто не привлекался в таком качестве. Я бы удивился на самом деле, если бы это произошло, потому что популяризатор науки — это человек, который рассказывает доступным языком большой аудитории о сложных научных вещах. Кроме того, в основном мы имеем дело с естественными науками, а вопросы, связанные с ними, очень редко требуют судебной экспертизы. Если бы они и встали, то почти всегда можно найти более узкого профильного специалиста.

Роман Силантьев. Скриншот видео ННТ Семейный/YouTube

- Вернемся к делу Беркович/Петрийчук. Согласно УПК РФ  (ст. 204), в заключении эксперт обязан указать: своё образование, специальность, стаж работы, наличие ученой степени и  (или) ученого звания. Какое высшее образование или ученую степень по деструктологии могли получить Силантьев, Хизриеева и Замышевская?

- Поскольку такой науки как деструктология не существует, естественно, нельзя быть доктором деструктологии. Нельзя иметь высшее образование в области деструктологии, но можно в какой-то смежной области. Допустим, получить образование в области религиоведения или права, а затем объявить о создании собственной науки. Для меня это, конечно, удивительно, что человек может провозгласить собственную науку и после этого представляться экспертом по этой своей «науке». При том, что никакой внешней экспертизы нет.

Если, условно, человек — религиовед, то он, конечно, может представляться как эксперт по религиоведению. Если он деструктолог, то это не значит ничего. Это все равно что сказать: я — зубнолог. Есть нормальный термин — стоматолог. Всем понятно, какое образование нужно получить, как его работа регулируется государством. Эта профессия признается во всем мире, а зубнолог — это тот, кто выдергивает зуб с помощью нитки и двери, если что. Не я придумал эту метафору с зубнологом. Это отсылка к выступлению комика Дара О`Бриэна. Метафора, по-моему, очень хорошо отражает ситуацию: можно быть экспертом только в легитимной научной дисциплине, где у человека есть реальные заслуги, признанные международным научным сообществом.

- Как сейчас в России регулируется статус той или иной научной дисциплины?

- В Российской Федерации есть, конечно, государственный контроль за научными степенями. Работает Высшая аттестационная комиссия (ВАК), которая решает, присуждать кому-то степень или нет. Есть перечень специальностей, по которым степени могут присваиваться. Насколько мне известно, деструктологии в этом перечне нет.

Несколько лет назад был скандал, когда теологию признали наукой на уровне Министерства науки и высшего образования. ВАК утвердил теологию научной специальностью, хотя раньше было только религиоведение из подобных дисциплин. Какой-то государственный уровень признания науки существует.

Но в данном случае нас интересует не столько глобальный, зонтичный термин для того, чтобы дискутировать — это наука или не наука. Возьмем биологию. Внутри неё есть подобласти: биоинформатика, генетика, физиология. И внутри биологии, которая является легитимной наукой, могут возникать отдельные индивидуумы, которые придумывают какую-нибудь свою псевдонауку. При этом у них есть степень по биологии, но к науке темы их «исследований» отношения иметь не будут.

- Звучит, как легенда об алхимиках Средневековья. Есть такие примеры в наше время?

- Да, у нас кандидат биологических наук Петр Горяев придумал «волновую генетику». Это откровенная псевдонаука, в которой нет никаких нормальных научных исследований. Он очень активно себя пиарил. Его даже приглашали экспертом на разные телепередачи на «Рен-ТВ». Выступая не только на этом канале, он утверждал, что открыл свою собственную науку.

Как проверить, насколько она легитимна с точки зрения научного сообщества? Мы можем посмотреть, есть ли у него публикации в рецензируемых международных научных журналах по «волновой генетике». Ответ — нет. Была одна публикация в каком-то русскоязычном журнале, который входит в список ВАК. Плюс материалы в ненаучных журналах и на каких-то сайтах. Цитируются ли эти работы хоть как-то? Нет. Человек придумал свою «науку», но научное сообщество не под каким-то формальным бюрократическим предлогом, а просто на основании того, что это полный бред, её не признает.

- Это очень напоминает ситуацию с Романом Силантьевым и его деструктологией?

- Да, с деструктологией история похожая. Человек, обладающий гуманитарным образованием и степенью, заявляет, что придумал новую науку. Она точно так же как «волновая генетика» существует только в его голове. И, может быть, в головах нескольких людей, которые ему поверили. Поэтому говорить о том, что существует такая наука, странно.

Представьте, что на суде серьезно бы обсуждали, что кто-то нанес другому человеку страшный физический ущерб с помощью мата, ссылаясь на «волновую генетику» Петра Горяева. Тот считает, что нецензурная лексика разрушает ДНК. Поэтому если вы кого-то обматерили, то, соответственно, могли сократить продолжительность жизни человеку. И судья говорит: этот эксперт реально кандидат биологических наук, более того, он окончил не абы что, а МГУ, поэтому давайте мы подсудимого осудим за нанесение особо тяжких повреждений — он ведь сказал потерпевшему пару нецензурных слов. На мой взгляд, ситуация настолько абсурдная.

РАН признала гомеопатию лженаукой