Что общего между Pussy Riot и блогером из Шуи, историком Юрием Дмитриевым  и свидетелями Иеговы, народным артистом РФ Дмитрием Назаровым и «Новым Величием», «Мемориалом» и нацболом Николаем Авдюшенковым? Всем им предъявили обвинения, основываясь на психолого-лингвистических экспертизах, которые проводили широко известные в узких кругах специалисты — Наталия Крюкова и Александр Тарасов. При этом, согласно официальному заключению Минюста, ни Крюкова ни Тарасов не обладают компетенциями для проведения подобных исследований. Дело в том, что у Крюковой имеется диплом Московского государственного педагогического института с квалификацией «учитель математики средней школы», а Тарасов закончил Московский государственный педагогический институт, получив квалификацию переводчика-референта. Однако подобные условности никого не тревожат, а нужные следствию экспертизы множатся в геометрической прогрессии, как и политические дела.

Автор данной публикации имеет свою историю взаимоотношений с обоими экспертами. Хотя в данном случае статья была всего лишь административная («дискредитация ВС РФ»), Главное управление МВД России по Московской области не могло обойтись без экспертизы. В конце концов суд первой инстанции на основе экспертизы вынес решение о штрафе в 30 000 рублей. При апелляции экспертизу исключили, но само решение оставили в силе. В настоящий момент дело разбирается в кассационной инстанции.

Александр Тарасов. Фото с сайта Московского городского университета (МГПУ)

Наталия Крюкова. Скриншот JW Russia Video

От Pussy Riot до «Мемориала»

По статистике  судебного департамента при ВС, в 2022 году суды рассмотрели 5442 протокола по ст. 20.3.3 КоАП РФ  (публичные действия, направленные на дискредитацию Вооружённых сил РФ), оштрафовав 4440 человек на 151,3 миллиона рублей. К тому же, по данным Генпрокуратуры, возбуждено 180 дел по ст. 207.3 УК РФ — публичное распространение заведомо ложной информации об использовании Вооружённых сил Российской Федерации, так называемая статья о «фейках».  Количество приговоров по данной статье  в 2023 году выросло на треть, только в первом полугодии приговор вынесли 21 человеку (за весь 2022 год приговорили 14 человек).  При этом суды впервые начали выносить реальные сроки по повторной «дискредитации» российской армии. Более того, почти в четыре раза выросло число дел по государственной измене, которую также стали доказывать с помощью экспертиз.

Автономная некоммерческая организация по развитию социокультурной деятельности «Центр социокультурных экcпертиз» (ЦСЭ)  была создана в феврале 2014 года. В Уставе ЦСЭ указаны основные цели деятельности Центра: осуществление экспертной деятельности в области культуры и смежных отраслях, проведение фундаментальных и прикладных научных исследований, направленных на получение и применение новых гуманитарных знаний, подготовка и внедрение научно-методических рекомендаций, способствующих использованию специальных гуманитарных знаний в различных сферах экспертной и социокультурной деятельности. Позже определились и со «смежными отраслями»— на официальном сайте АНО «Центр социокультурных экспертиз» опубликован перечень предлагаемых исследований: искусствоведческая экспертиза по выявлению порнографического контента, психолого-лингвистическая экспертиза по выявлению экстремистских материалов политической и религиозной направленности.

За каждым пунктом из «перечня услуг» в активе экспертов ЦСЭ стоит резонансная история. Например, «эксперт» Александр Тарасов ещё в 2012 году участвовал в психолого-лингвистическом исследовании, которое легло в основу обвинения участниц группы Pussy Riot за акцию «Панк-молебен» в храме Христа Спасителя. В справке о результатах своего исследования эксперты сообщили, что в видео присутствуют высказывания, «направленные на возбуждение вражды по признаку отношения к религии», а также скрытые призывы к бунту и неповиновению власти и к осуществлению беспорядков. В делах свидетелей Иеговы уже сама Наталия Крюкова выступает как религиовед и культуролог. На заседании в Леноблсуде, где русский перевод Библии от свидетелей Иеговы объявляли экстремистским, эксперт Крюкова объяснила, что её выводы об экстремистском характере книги «основаны на общей направленности текстов».

Наталия Крюкова стала также соавтором экспертизы по делу историка «Мемориала» Юрия Дмитриева: был сделан вывод, что снимки дочери Дмитриева, которые он делал с целью контроля её здоровья, являются порнографическими. В 2021 году эксперты ЦСЭ исследовали уже сам «Мемориал», что легло в основу иска о ликвидации правозащитного центра. По мнению Крюковой и Тарасова, в материалах «Мемориала» содержатся «оправдания деятельности участников международных экстремистских и террористических организаций», в результате чего формируются «мнения о допустимости участия» в экстремистской и террористической деятельности. Поразительным образом экспертизы АНО «Центра социокультурных экспертиз» точно ложились в канву обвинения, попирая все законы логики, а также научные методы в сфере лингвистики и психологии.

Однако война в Украине всё списала и даже добавила обоим экспертам популярности и заказчиков: дела по «дискредитации» и «фейкам» поставили на поток, к услугам ЦСЭ стали обращаться не только следственные органы и прокуратура, но иногда даже и сами суды.

Социокультурное искусство копипаста

В апреле 2023 года москвичу Юрию Каховцу, которому после участия в уличном опросе «Радио Свобода» вменили распространение «фейков», переквалифицировали обвинение на более тяжёлую часть ст. 207.3 УК РФ — «распространение заведомо ложной информации по мотивам ненависти и вражды». Поводом стала лингвистическая экспертиза, проведённая экспертами ЦСЭ Крюковой и Тарасовым.

Целые абзацы из этой экспертизы в точности повторяли аналогичное исследование по делу о дискредитации ВС РФ, которую вменяли и мне — после стрима о событиях в Украине. История довольно тривиальная: ветеран СВО из Рязани посмотрел мой стрим, оскорбился и написал обращение к депутату Госдумы Александру Хинштейну с просьбой дать оценку словам журналиста, так как «эмоциональный настрой и изложение информации крайне негативны по отношению к действиям власти, имеют признаки уголовно-наказуемых деяний». Депутат передал обращение в МВД, оттуда всё ушло в Главное управление МВД по Московской области, а там, в свою очередь, решили привлечь экспертов и обратиться к генеральному директору АНО «Центр социокультурных экспертиз» Наталье Крюковой. Так возникла очередная экспертиза, составленная из универсальных клише про пропаганду, призывы и распространение сведений, дискредитирующих «вторую армию мира».

В выводах эксперты оставили место для манёвра между административной и уголовной ответственностью, сообщив, что в материалах присутствуют не только лингвистические и психологические признаки, направленные на дискредитацию использования ВС РФ, но и признаки возбуждения вражды и ненависти по отношению к группе лиц. Несмотря на предоставленные экспертами возможности, следствие решило остановиться на административной статье. Сторона защиты методично подавала ходатайства с требованием исключить экспертизу (которая была основным, а по сути единственным доказательством обвинения) из материалов дела, так как проводившие её лица не имеют обязательной компетенции для подобного исследования. Однако суд первой инстанции отказал во всех ходатайствах, аргументируя это тем, что по административным делам экспертиза даже не обязательна. Никто из должностных лиц так и не смог самостоятельно квалифицировать — есть ли в деле признаки дискредитации или нет; но этот факт остался за скобками.

Дипломов нет, но есть неуёмная квалификация 

В Московском областном суде моей защите всё же удалось затребовать дипломы экспертов Крюковой и Тарасова — чтобы подтвердить их полномочия для проведения экспертизы. Суду были представлены всё те же дипломы учителя математики средней школы и переводчика-референта. При этом Александр Тарасов представил также выписку из зачётно-экзаменационной ведомости, в которой, помимо языковых дисциплин, были «История КПСС», «Основы научного атеизма», «Теория современного социализма», но отсутствовали любые упоминания о лингвистике или психологии.

Диплом Наталии Крюковой

Диплом Александра Тарасова

Из сопроводительного письма все участники процесса узнали, что данный факт ЦСЭ не смущает. Логика проста и незамысловата: у АНО «Центр социокультурных экспертиз» в Уставе прописано предоставление экспертных услуг по заказу и заданию юридических и физических лиц. Согласно Федеральному закону «О лицензировании отдельных видов деятельности», на который сослалась Наталия Крюкова, судебно-экспертная деятельность не подлежит лицензированию, поэтому эксперту достаточно иметь любой диплом о высшем образовании. А нехватку профильных дипломов эксперты АНО «Центр социокультурных экспертиз» компенсируют «квалификацией», которая по их убеждению, у них присутствует.

Официальный ответ за подписью Наталии Крюковой о праве на осуществление экспертной деятельности вне зависимости от квалификации

Моя защита отправила запрос о допустимости проведения экспертизы данными экспертами в Российский федеральный центр судебной экспертизы при Министерстве юстиции Российской Федерации. К запросу были приложены дипломы математика и переводчика. Ответ Минюста не заставил себя ждать: «Лицами, компетентными для проведения комплексного исследования, являются лица, имеющие высшее профессиональное образование в области лингвистики (филологии) и высшее профессиональное образование в области психологии <…> Таким образом, исходя из вышесказанного, указанные специалисты не обладают необходимыми профессиональными компетенциями для проведения психолого-лингвистической экспертизы, так как не имеют высшего лингвистического (филологического) и психологического образования».

Официальный ответ из Министерства юстиции о праве на экспертную деятельность Наталии Крюковой и Александра Тарасова

Несмотря на однозначную позицию Минюста, эксперты ЦСЭ продолжают компилировать под нужды заказчиков психолого-лингвистические экспертизы. Дело это по-прежнему живёт и ширится. Совсем недавно «эксперты» поучаствовали в деле художницы Александры Скочиленко, которой грозит до 10 лет лишения свободы за замену ценников в петербургском магазине на антивоенную агитацию. Вот рецензия на их экспертизу от специалистов РОО «Гильдия лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам», которую удалось приобщить к делу: «Содержание раздела „Общие положения“ рецензируемого заключения представляет собой наукообразный набор слов, соединённых между собой с множественными нарушениями норм и правил современного русского литературного языка как государственного языка Российской Федерации, решительно препятствующими установлению буквального смысла составляющих этот раздел словесных конструкций». 

Экспертиза как предлог

Ещё год назад суды не реагировали на отсутствие квалификации или какие-либо другие нарушения при назначении экспертизы. Единственный случай, когда суд подтвердил отсутствие экспертных квалификаций у Наталии Крюковой, — процесс о вымогательстве взятки у президента ООО «Росэнергомаш» в 2014 году. Впрочем, в июне 2023 Мособлсуд принял аналогичное решение по моему собственному делу о «дискредитации ВС РФ», в августе Шуйский городской суд исключил из уголовного дела местного блогера Сергея Веселова пять психолого-лингвистических экспертиз Крюковой и Тарасова из-за нарушений при назначении и выполнении исследования. 24 октября 2023 года судья Останкинского районного суда г. Москвы принял ходатайство о назначении новой психолого-лингвистической экспертизы по делу Юрия Каховца.

В то же время исключение экспертизы не влияет на результат рассмотрения по политическим делам. Так, Мособлсуд, исключив из моего дела о «дискредитации ВС РФ» единственное доказательство — экспертизу, всё же принял решение о моей виновности, основываясь на своих внутренних убеждениях. Подобные экспертизы становятся не доказательством, а инструментом для возбуждения дела — со всем остальным суды справляются самостоятельно.  

Прямая речь

Игорь Жарков, начальник научно-методического отдела РОО «Гильдия лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам» (ГЛЭДИС)

— С экспертологической точки зрения востребованность Наталии Крюковой и птенцов её гнезда действительно является проблемой, и прежде всего — проблемой совершенно конкретных людей, осуждённых совершенно конкретными судебными актами, в основу которых положены совершенно конкретные опусы на бланках ЦСЭ. Но представляется, что проблема востребованности Крюковой не ограничивается ни ею лично, ни возглавляемой ею организацией. Понятно, что превзойти Крюкову и ЦСЭ на обсуждаемом поприще — задача очень непростая, но есть претенденты, известность и деловая репутация которых уже вполне ощутимо приближаются к этой доселе недосягаемой асимптоте. Бакалавр конфликтологии Михеев, например. Тоже очень востребованный эксперт.

Полезно посмотреть на сей процесс, являющийся частью процесса уголовного, в динамике и во временной развёртке. Очень способствует расширению сознания, знаете ли. Вот «эксперт» написал заключение на основании постановления следователя. Что происходит с этим текстом дальше? Его читает следователь. (Совсем уж не хочется думать, что следователь его на самом деле не читает, а просто переписывает в текст обвинительного заключения.) Следователь может это заключение забраковать? Может, и даже прецеденты были, но их количество в валовой продукции следственных органов я бы оценил как не превышающее статистическую погрешность. Потом это заключение эксперта в составе материалов уголовного дела в сопровождении обвинительного заключения ложится на стол прокурору. Прокурор может это заключение забраковать? Может, и даже прецеденты были, когда прокуратура возвращает материалы следователю с указанием переделать экспертизу. Но… Наконец заключение «эксперта» оказывается перед глазами судьи. Защита старательно указывает суду на недостатки имеющейся в деле экспертизы, объясняет, убеждает, зовёт специалистов, которые не менее старательно разжёвывают эти недостатки, тоже объясняют, убеждают…

По данным, которые публиковали РИА Новости, «число оправдательных приговоров в России за прошлый год составило 0,33%, следует из статистики Судебного департамента при Верховном суде РФ». Это, извините, опять же статистическая погрешность.

А потом всё это повторяется в апелляционной и кассационной инстанциях.

Старый и очень мудрый рекламный девиз гласит: «Если не видно разницы, зачем платить больше?» При такой статистике нужно ли следователю с практической точки зрения вообще читать в заключении эксперта что-нибудь, помимо выводов? Как показывает статистика, на результат работы следователя в виде количества успешно доведённых до обвинительного приговора дел качество самих материалов дел практически не влияет.

Какие деловые качества, показатели которых у Крюковой зашкаливают, оказываются востребованными в этой ситуации? Абсолютная предсказуемость результатов экспертизы, темп работы (если писать всеми четырьмя конечностями одновременно, включая левую ногу, и ни о чем не задумываться при этом, можно выдать «на-гора» в несколько раз больше единиц экспертной продукции), неприхотливость (заключений Крюковой я видел много, но случаев, когда она запрашивала бы, например, дополнительные материалы, необходимые для производства экспертизы, встречать не доводилось) и т. д. и т. п.

Таким образом, мы здесь имеем частный случай отрицательного отбора, когда востребованность человеку обеспечивают деловые качества, не имеющие отношения к функциям, для исполнения которых открывалась вакансия, на которую он претендует.

Справка журнала «Спектр»

Согласно данным сайта Kartoteka, АНО ЦСЭ (Центр социокультурных экспертиз) зарегистрировано в Москве в 2014 году с целью осуществления научных исследований и разработок в области общественных и гуманитарных наук. У организации два учредителя — генеральный директор Наталия Крюкова и Виталий Батов. При этом, как следует из открытых источников, Виталий Батов скончался в 2018 году. До этого он долгие годы работал в Российском институте культурологии Министерства культуры РФ, имел степень кандидата психологических наук и доктора культурологии, был автором трудов «Владимир Высоцкий: художник и человек» (2011), «Сальвадор Дали изнутри и снаружи. Опыт психогерменевтики и психоанализа рисунка» (2013) и т. д. Вместе с тем Батов от имени Института культурологии участвовал и в осуществлении психолого-лингвистических экспертиз — например, по делу активистов «Другой России».