Дорог железных рыцарь. Как Дебальцево и его жители три года воюют в тылу

В единственном оставшемся в Дебальцево похоронном бюро на продажу выставлены вполне прилично выглядящие гробы. Потолок заколочен досками — последствие скорого ремонта после прямого попадания снаряда.

«У нас тут тихо, и ты нас лишний раз не трогай, — говорит хозяин. — С журналистом говорить не буду. Нас тут, предпринимателей, на учете в местной налоговой чуть больше 25 человек осталось, взвод, можно сказать. Каждый на виду и каждый сосчитан».

Люди его профессии в Донбассе вообще немногословны. Когда покинувшие Дебальцево страшной зимой 2015-го бабушки умирают «в Украине», хоронить их везут на родное кладбище через линии блокпостов в катафалке местного похоронного бюро. Чтобы без проблем забрать тело с территории, контролируемой ВСУ, и привезти в город под контролем ДНР, надо иметь хорошие контакты с обеих сторон — а для этого не стоит болтать с журналистами.

Чужой среди своих

Дебальцево — олицетворение войны в Донбассе.  В советские времена город был большим железнодорожным узлом союзного значения, однако с обретением Украиной независимости транзитная значимость города снизилась. Если в 2001 году здесь официально проживали 36 тыс. человек, то к 2014 году их осталось уже 24 тысячи.

Все изменилось, когда в 2014 году на Донбасс пришла война. Весной властные полномочия в городе взяли на себя сторонники ДНР, но 29 июля после короткого боя транспортный узел перешел под контроль Украины. И тут оказалось, что в новой реальности стратегическое значение города огромно: Дебальцево стоит на трассе Донецк — Луганск, и контроль ВСУ над Дебальцевским железнодорожным узлом не давал выстроить нормальную железнодорожную связь самопровозглашенных республик с Россией.

В сентябре 2014 года после Иловайского котла были подписаны первые минские соглашения, которые зафиксировали расположение Дебальцева на подконтрольной Украине территории. Но в январе-феврале 2015 года вооруженные формирования ДНР и ЛНР при поддержке российских боевых групп перешли здесь в наступление: город неделями подвергался массированным артиллерийским обстрелам, бои шли на ближних окраинах — на бывшие позиции ВСУ с еще сохранившимися остатками разбитых танков сегодня можно выйти пешком, они метров за 100–150 от крайних домов. Именно на этих направлениях родился мем о «боевых бурятах»: обожженный в этих боях контрактник 5-й отдельной танковой бригады РФ из Улан-Уде Доржи Батомункуев тогда дал «Новой газете» подробное интервью о боевом пути своего сводного танкового батальона в Донбассе. В том же Донецком областном ожоговом центре он успел под камеры пообщаться и с депутатом Государственной думы от Бурятии Иосифом Кобзоном.

В Дебальцеве тогда практически не осталось неповрежденных зданий, снаряды сыпались повсеместно. «У нас на Черемушках есть всего один дом, где не было ни одного прямого попадания!» — так обрисовал «Спектру» ситуацию житель этих самых Черемушек, микрорайона, застроенного стандартными хрущевскими пятиэтажками.

Когда после продолжительных боев вооруженные формирования ДНР и ЛНР и, как утверждает украинская сторона, при поддержке отдельных батальонно-тактических групп из российских контрактников после тяжелых боев окружили и взяли Дебальцево, город фактически оказался дважды вне закона. Он является частью непризнанных территорий, оставаясь при этом — согласно закрепленной в Минске Меморандумом от 19 сентября 2014 года линии разграничения — территорией, подконтрольной украинской власти. Соответственно, боевые действия вокруг этого города ВСУ считают юридически оправданными.

Состояние: война

Мы прибыли в Дебальцево на день города. С утра здесь стартовал праздничный автопробег, а к 10:00 должны были начаться футбольный и шахматный турниры. Возле ремонтируемого Дворца спорта расположилась футбольная площадка с искусственной травой из числа сданных к чемпионату Европы 2012 года. Там шел матч, рядом стояла группа прилично одетых людей, наряд полиции. У нас тут же проверили документы. Крепкий мужчина в костюме оказался и.о. главы города Игорем Маринковым.

Он строго дает команду одному из своих помощников рассказать журналистам о турнире и напутствует нас на день: «Жителей о миротворцах и тому подобном не спрашивайте. Руководство само не совсем понимает, что об этом говорить».

Турнир рассчитан на день, играют команды четырех микрорайонов Дебальцева. Стрельбы не слышно, и ожидаемой прифронтовой атмосферы не чувствуется.

— Живем и восстанавливаем город! — строго поясняет Маринков. — А последний обстрел сравнительно недавно был: 23 декабря 2016 года по распоряжению главы республики в одно время во всех городах новогодние елки открывали, в прессе анонсировали. У нас к трем часам дня весь город на центральной площади собрался: дети, взрослые, выступления, коллективы… И в 14:55 начали прилетать снаряды. От нашей центральной площади ближайший упал в 400 м.

— Вот как об этом рассказать? — продолжает он. — Мы здесь находимся в простом состоянии — война идет, и в любой момент она может вернуться обратно. Живем мирно пока, строим, что можем, восстанавливаем, в программе полное восстановление города, всего, что было разрушено. Большие программы посвящены тому, о чем Дебальцево после Советского Союза просто забыло. Это уличное освещение, дороги…

— Газ?

— Газ тоже приоритетное направление. Год назад мы подали заявку на разработку проекта, разминировали трассу, по которой будет идти газопровод с Углегорска. Проект этот, конечно, очень долгий, дорогой, но работаем.

Фитнес, у-шу и колючая проволока

Восстановительные работы в городе идут, и это видно невооруженным глазом. В строительных лесах Дворец спорта с бассейном — к концу 2017 года дошли руки и до него.

«У нас тут стартует ДЮСШ с 1 октября, — рассказывает нам его директор Алла Александровна Булавина. — А так у нас тут после боев окон не было совсем, спасибо людям, не растащили — приходили, помогали, прятали это оборудование. Будем надеяться, что Дворец спорта восстановят. Будут у нас тут футбол, бокс, баскетбол, плавание… Плавание пока в таком специальном режиме. Дети будут заниматься в сухом зале, и раз в неделю администрация автобусом будет возить секцию на тренировку в бассейн в Енакиево. Во всей Донецкой области (Алла, по всей видимости, имела в виду территории, контролируемые ДНР. — прим. “Спектра”) полных комплексных школ ДЮСШ, у которых больше пяти видов спорта, нет. В сентябре вот в Зугресе открыли, и в октябре у нас».

Алла Булавина ведет нас по помещениям, заводит на второй этаж в единственный рабочий пока зал. Его стены увешаны фотографиями мастеров спорта и чемпионов из Дебальцева, все они занимались плаванием.

— Из всех залов пока этот один, так пока и живем, — поясняет она. — И фитнес здесь, и у-шу, и все, что можно и нельзя.

— Много народу ходит?

— Много! У нас в Дебальцеве больше ничего нет. Дворцы культуры все закрыты, кинотеатров как не было, так и нет, понятное дело. Просто ничего нет. Поэтому народ ходит хоть куда-то — к нам!

— Раньше, до войны, — продолжает она, — конечно, чуть по-другому было. Нагрузка сумасшедшая! Помню, аквааэробику веду и чувствую, что падаю, теряю сознание. Наклоняюсь, и вся группа девчонок наклоняется за мной. А я им: «Девчонки, это уже не упражнение!» (смеется).

За окном видно, как по периметру двора Дворца спорта крышу подсобных помещений густо покрывает колючая проволока. Может, от мародеров?

— Нет, это, наверное, проволоку нужно было списать! — смеясь отзывается на невысказанный вопрос директор дворца. — В войну тут ничего не было, здесь везде были пустые проемы, очень плохо и очень страшно. Но мы сразу вышли на работу уже в марте 2015 года. Собирали остатки стекол, дверей, разгребали с нуля здесь лед, осколки… Долго потом без окон занимались.

Спускаемся вниз, заходим в зал, где стоят силовые тренажеры и штанги. Бросаются в глаза свежие, с еще не оштукатуренными оконными проемами новые пластиковые окна. В субботу тут занимаются пара ветеранов тяжелой атлетики.

Александр — бывший тренер, тягает железо для себя, держит форму. На вопрос о том, будет ли тренировать здесь детей, отвечает уклончиво: «Хотелось бы, чтобы была зарплата побольше, чтобы я мог содержать свою семью. Сейчас я безработный официально, подрабатываю кое-где, чтобы мои дети были сытые. Будет зарплата — вернусь на работу, я все же тренер-преподаватель по образованию».

Секреты «дефектовки»

Кроме реновированного Дворца спорта в Дебальцеве уже отремонтирован железнодорожный техникум, все школы, детские сады, больницы и большинство многоквартирных домов. Школы, детские сады, больницы работают. Кинотеатров в Дебальцеве давно нет, Дворец культуры тоже пока закрыт.

Определяющую роль в восстановлении города сыграла помощь России. Схема восстановления инфраструктуры на территории самопровозглашенных республик, насколько это возможно, защищена от местных коррупционных рисков. В ДНР создано частное предприятие, которое осуществляет «дефектовку» (описание повреждений и расчет объема и номенклатуры необходимых стройматериалов) и ведет денежные расчеты с подрядчиками. Стекло, шифер, краска, кирпич и прочее прибывает сюда знаменитыми «белыми» гуманитарными конвоями. Однако деньги предприятие получает только для оплаты работы строителей. «Правительство ДНР» везде, где возможно, выведено за скобки процесса. Объем затраченных на восстановление средств в ДНР засекречен — впрочем, ясно, что он весьма значителен.

«Тут “дефектовка” шла дом за домом, мы двигались по улице и отмечали подряд дома 47, 49, 50, 51, — говорит мне по дороге мой попутчик, работник той самой частной компании, задействованной в восстановлении. — Работа была большая, в два этапа. Первый этап — закрыли дыры и остекление. Второй этап — это уже массивное восстановление. Помню, вызывали меня подрядчики на объект, мол, работать нельзя, ракета в перекрытии, а по приезду там “пустышка” из-под кассетной ракеты торчит. В больнице железнодорожной узловой там вообще потрясающий был момент. Там во дворе две трубы от ракет “Града” одна в одну, “попка в попку” практически вошли. Уникальное совпадение! Пакет “Града”, он же с рассеиванием идет, тут наверняка с разных пакетов ракеты в одну точку прилетели».

Частные дома — отдельная категория. Их полностью отстраивают только в том случае, если есть конкретные люди, потерявшие жилье и срочно в нем нуждающиеся. Такие люди получают новые «розовые» (поначалу свежая штукатурка типовых построек отдавала розовым) дома со всей бытовой техникой. Тем, кто бежал от войны в Россию или на Украину, дома не восстанавливают. При этом на Украине нормативной базы, позволяющей отстраивать поврежденные личные дома силами государства, нет, как нет и государственной помощи «частникам». Людям в разрушенных частных домовладениях того же Славянска с ремонтом помогали волонтеры и международные благотворительные организации.

«Тут в 2015-м белки бегали между домов, я лису видел в городе, людей мало было», — с улыбкой рассказывает мой родственник.

Внутренняя граница

Звучит странно, но часть Дебальцева относится к ЛНР. В этом еще одна особенность города — граница Донецкой и Луганской областей до войны всегда находилась далеко за ним. После боев 2015 года, как говорят местные, «в знак признания заслуг луганского ополчения», один район Дебальцева вдруг вошел в состав самопровозглашенной Луганской республики.

В Донбассе это не шутка. Между ДНР и ЛНР существует большое количество противоречий, а также полноценная таможенная граница с законодательно принятыми ограничениями по вывозу продуктов и товаров из Донецка в Луганск и обратно. Город Дебальцево оказался неравномерно разрезан линией таможенных постов на две части. Основная часть города все же осталась в самопровозглашенной ДНР.

Нормы провоза продуктов «через границу» вполне либеральные. К примеру, постановление совмина ЛНР, принятое в январе 2017 года, разрешает завозить через границу с ДНР беспошлинно до 1 л крепкого алкоголя, до 2 л вина, блок сигарет, 3 кг охлажденного или свежего мяса. А также по три единицы мясных и молочных продуктов, молока. Ну и фруктов, и овощей — до 50 кг каждой позиции.

Сильнее всего ограничение касается сигарет: 20 пачек — это немного. В Дебальцеве работает одна из двух не афишируемых до войны, и уж тем более сейчас, табачных фабрик. Вторая — «Хамадей» — в Донецке. «Американские» сигареты с надписью о вреде курения на чешском языке можно свободно купить за 150 рублей (на ценнике 2,6 доллара) за блок в вагончике дьюти-фри сразу за Еленовкой на выезде из самопровозглашенной республики на подконтрольную Украине территорию. Коробка и упаковка у сигарет очень качественная, но сигареты местные курильщики предпочитают курить «ростовские».

Последнее таможенное «обострение» случилось здесь в декабре 2017-го, когда ДНР запретила перемещение «через границу подакцизных товаров», но новым разделенным Иерусалимом Дебальцеву уже не стать. Для местных жителей граница и так была не заметна, а после свержения в соседнем Луганске Игоря Плотницкого в ноябре 2017 года между самопровозглашенными республиками быстро пошли процессы интеграции, в январе 2018-го в Донецке было объявлено о резком сокращении таможенных ограничений.

Бомба и танки

Мы идем искать шахматный турнир в честь Дня города. Вокруг частные дома, двигаемся вдоль улицы имени Калинина. Рядом с одним очень приличным домом грузится легковая машина. Поясняем хозяевам, что журналисты, что заблудились. Слово за слово, разговорились, и вот уже хозяин Руслан говорит, показывая на дом напротив: «Вот эти погибли. Видишь, прямо в ворота бомба (особенности местного сленга, в Донбассе слово “бомбежка” почти всегда означает артиллерийский обстрел, авиация под Дебальцевом не применялась — прим. “Спектра”) попала. Ребенок в доме был или в гараже, а они все тут во дворе под воротами. Ну и ребенок один в живых остался. Он у них приемный был, представляешь?! Сестра убитого хозяина его к себе забрала. От того угла и до магазина “Молодежный” сплошь следы, смотри вон в асфальте от мины, тут в окошко попало, там угол расщербленный на стене… Досталось нам тут! А окраинам еще больше».

Руслан ведет нас в свой двор, все так же прося не снимать его. Показывает место, где у него была летняя кухня, в нее попал снаряд (теперь это очень чистый пустой пятачок), свежую восстановленную стену дома и кирпичный туалет. Туалет «с видом на огород»: прямое попадание мины выбило половину задней стены, но дверь и «трон» сохранились. «Руки не дошли еще», — поясняет хозяин.

На выходе из улицы нас ловят два веселых слегка подвыпивших парня. «Вы куда ушли? — кричит один из них. — Там же финал на футболе скоро! Нас сфотографируйте где-нибудь на фоне дома. Мы вас за это к танкам отведем, их еще не все вывезли! Тут десять минут ходьбы к танкам “укроповским” сгоревшим, они там с февраля 15-го стоят, башни рядом валяются. Мы расскажем все, пусть люди знают, как мы тут живем».

В Дебальцеве я уже бывал и эти танки последний раз фотографировал в июне 2016 года. Позиции украинской армии начинаются сразу за последними частными домами вокруг прудов — любимого места отдыха горожан. Как рассказывают местные, армейская группировка на окраине насчитывала около 3 тысяч человек, и в блиндажах при быстром выходе из окружения много чего осталось. Брошенные танки пытались разбирать на металлолом цыгане, но дальше гусениц и частей двигателя дело не пошло. У танка Т-64 боевая масса 38,5 тонны, и большая часть ее приходится на литые башню и корпус. Их «убрать» с подручной гражданской техникой или телегой не представляется возможным.

Сейчас глава Дебальцева Игорь Маринков сообщил, что большую часть металла коммунальные службы уже вывезли.

Прерванная партия

Доходим до местного Центра детско-юношеского творчества. Рядом с ним памятник погибшим в Афганистане жителям Дебальцева, ряд столов со стульями — идет шахматный турнир. За отдельным столом главный судья соревнований — очень представительный и очень пожилой мужчина с каким-то орденом на груди. Орден особо бросается в глаза желто-голубой лентой цветов украинского флага.

На столе стопкой лежат призовые книги. Сверху «В окопах Сталинграда» Виктора Некрасова, а массивный орден на груди Михаила Евсеевича Гершинского — знак почетного гражданина города Дебальцева. Этого человека здесь знают все, город небольшой, многолетнего лучшего директора лучшей школы помнят и любят.

«Турнир в честь дня города, 26 участников, 10 мужчин и 16 детей возрастом с третьего по 11-й класс, — степенно поясняет организатор. — Призы у нас: медали, грамоты, книги, специальный шахматный торт для детей. Мужчинам деньги. Насколько я знаю, за первое место у взрослых — 200 рублей приз!»

«Меня зовут Михаил Евсеевич Гершинский, — представляется он. — У меня 60 лет учительского стажа, я мастер спорта по шахматам, сейчас веду шахматный кружок при Центре детско-юношеского творчества, много лет тут директором школы проработал».

Рядом магазинчик, который тоже знают все — здесь жарят лучшие в городе пирожки.

Кофе здесь стоит 14 рублей, кофе растворимый, а пирожки на любой вкус — со всеми начинками и без. Цены демократичны — от 7 рублей за «хворост» без начинки до 20 рублей за беляши с мясом. Местные арбузы стоят 8 рублей, привозные лимоны и апельсины — по 130 и 110 рублей за килограмм.

Жизнерадостная продавец охотно поясняет:

— Пирожки сами жарим, работаем уже около 15 лет, у нас совершенно официальная кухня, каждый день жарим и печем.

— В войну прерывались?

— В январе 2015 закрылись, когда в разгар боев город остался без света. Где-то полтора месяца не работали, все тут обворовали, слава богу, оборудование сохранилось. Потом закупили опять товар, восстановили кухню, вернулись наши повара, продавцы, и, видите, снова работаем!

Работает и полусгоревший после удара ВСУ в июле 2014 года городской рынок. Черные обугленные конструкции соседствуют с прилавками с товаром. Мы вдруг осознаем, что за все время, проведенное в Дебальцеве, не услышали ни одного звука войны. Возможно, просто повезло, но город все же сейчас по духу скорее тыловой, чем прифронтовой. На фоне страшных боев января-февраля 2015 для местных все нынешнее время — мир.

Книга с осколком

В городской библиотеке Дебальцева нам не рады. «Знаете, наговорю правды, оно вам надо? Тем более я в разгар боев выезжала отсюда», — отзывается библиотекарь. Пока идем на второй этаж, ее все же прорывает: «Как библиотека сохранилась? А просто! Людям тут не до чтения было, и когда у нас взрывами все двери и окна вынесло, никто воровать книги не пошел!»

Мы приходим к ведущему библиотекарю централизованной библиотечной системы Елене Николаевне.

"Как уцелела библиотека? — продолжает Елена Николаевна. — Два “Града” ударили по центру площади, ДК заводской сгорел, а вот библиотека городская сохранилась. Сильно били по городу, но спасибо Богу и нашим молитвам, не попало в библиотеку. Единственное, стекол не было, шторы все на улицу были. У нас на третьем этаже литературно-исторический музей: так там теперь книга библиотечная с осколком внутри есть, попал осколок этот или другие, но одну дверь нам вышибло и чуть стену повредило. Поправили рабочие из центра занятости, оштукатурили, сейчас ничего уже не видно. Фонд библиотечный сохраняем, гуманитарную помощь нам из города Одинцово из Подмосковья присылали книгами, из обменно-резервного фонда Донецкой республиканской библиотеки имени Крупской книги приходят, а в Донецк — из Санкт-Петербурга и других городов России идут. Хотелось бы, конечно, чтобы подписка шла побольше, но что-то все равно есть, люди читают хорошо сейчас".

На вопрос, много ли зарабатывают в библиотеке,  Елена Николаевна отвечает: "У меня стаж, высшее образование, со всеми добавками — 7700 рублей, так от 6000 у библиотекарей. Для нашего города для женщины это считается нормально. Многие за меньшее работают".

"А вы были на шахматном турнире? — живо интересуется она. — Михаила Евсеевича Гершинского видели? Так приятно, что он сейчас в городе, он у нас и стихи пишет, разносторонний очень человек!"

«Слава богу, живы»

Центральную площадь готовят к вечернему праздничному концерту, устанавливают сцену. Рядом со сценой несколько баннеров цветов флагов ДНР со стихами, видимо, местных поэтов. Ближайший подписан Инной Морозовой:

Сумел в боях жестоких закалиться

И выстоял, всем бедам вопреки

Дебальцево — дорог железных рыцарь

Тебя трудом прославят земляки!

Идем к родному с детства дому. Из Дебальцева с родным братом и двумя двоюродными сестрами в 1941-м угнали в Германию мою бабушку. Их всех уже нет в живых, но дом остался.

Тут с прошлого года ничего не изменилось — след от мины, прилетевшей зимой 2015-го, перед воротами, отремонтированная после града осколков крыша, во дворе на полках цветы в горшках, и с ними рядом выставка собранных на огороде тех самых осколков.

Нас провожают за город, «к танкам» по улице с изрешеченными осколками заборами рядом с новенькими «российскими» гуманитарными домами, знакомым многократно прошитым боевым железом рисунком на заборе — котом Леопольдом из советского мультфильма, который просил мышей «жить дружно». Тут и правда все очень близко. Степь, ставок (так в этих местах называют искусственно созданные в старые времена водоемы), зарастающие капониры танков, бугры бывших блиндажей, ненужные в хозяйстве битые бетонные балки перекрытий укреплений…

«Убрали часть железа, — говорит мой дядя. — И кладбище, где твоя прабабка похоронена, вроде разминировали, заросло там все за два года страсть! А так чистят, убирают. Все безработные в центре занятости числятся, 2,5 тысячи рублей в месяц получают и за это на благоустройстве работают. Все строго! Даже дочка местного цыганского барона улицу мела!»

Заходит солнце, кто-то купается в ставке за разбитыми бетонными перекрытиями украинского блиндажа, лежит корпус танка, башня и хорошо знакомая гильза от выстрела танкового снаряда. В прошлом июне здесь еще валялись россыпью 82-миллиметровые мины от ротных минометов, а танков было больше. Наш подъехавший водитель подбирает рядом с колесом осколок от мины, их тут много в земле.

Надо ехать.

«Слава богу, живы! А там видно будет…» — говорит мой дядька.