Сегодня во многих городах России люди не могут снять валюту в банкоматах, в московских обменниках, где был выгодный курс, валюта заканчивается уже к обеду. С понедельника ряд банков уже начали монтировать трехзначные табло, так как курсы доллара и евро установили исторические максимумы в 80 рублей и 100 рублей соответственно. И хотя рубль смог немного укрепиться после того, как Министерство финансов начинало продажи своих валютных остатков на рынке, настроения в крупных городах близкие к паническим: люди расхватывают технику в магазинах, дерутся за очередь на покупку новостройки, пока застройщик еще не успел поднять цены, выстраиваются в очереди к еще работающим банкоматам. Но всегда есть есть кто-то, кому еще хуже. 

Стремительное падение рубля по отношению к другим валютам, от которого уже даже никому не смешно, особенно сильно ударило по ипотечному кредитованию. Клиенты, которые еще в августе тратили не больше половины заработка на погашение задолженности, теперь занимают у родственников в долг, ищут подработку и пикетируют Банк России. Несколько лет назад валютная ипотека была куда выгодней, чем рублевая. До настоящего момента люди были согласны на долговое рабство ради собственной квартиры, но теперь признают, что по нынешним котировкам выплачивать долг нет уже никакой возможности.

Из 38-го этажа небоскреба «Москва-сити» город почти не виден, перспектива скрыта дымкой — можно различить лишь хай-вей и желтые бушлаты гастарбайтеров. «Будущее валютной ипотеки в тумане», — вздохнув, признается Владимир Рожанковский, директор аналитического центра инвестиционной группы «Норд Капитал». До устройства в московскую компанию он восемь лет работал в инвестиционных компаниях США и Великобритании. Мужчина, одетый в пиджак, строгость которого разбавляет синий галстук, —  автор петиции в адрес Центрального Банка и Агентства по ипотечному жилищному кредитованию. 

Три тысячи подписавшихся под петицией требуют установить солидарную и пропорциональную ответственность как заемщиков, так и банков и государственного регулятора в связи с резким скачком доллара и евро. «В результате девальвации рубля ежемесячные платежи у большинства ипотечных заемщиков выросли вдвое, — говорится в заявлении. — Банки отказываются общаться с людьми, считая, что это их частные проблемы». Заявители же говорят, что проблема системна, и показное игнорирование приведет к серьезным последствия для экономики. 

Владимир Рожанковский, фото из его личного архива

В Агентстве по ипотечному жилищному кредитованию всем недовольным курсом рубля клиентам «ДельтаКредита», ВТБ24, СМП, ОТП-Банка, «Восточного экспресса», «Абсолюта» и  «Уралсиба» официально заявили, что пострадавших не больше 3,3% процентов: «Нас называют маргиналами, мол, нас мало, — говорит Рожанковский. — Но мягко говоря, это не так. Судя по статистике в период 2006−2009 годов, когда особенно хорошо развивалась ипотека, валютная часть составляла как минимум треть». По данным газеты «Коммерсант» в России в этом положении оказались более 150 тысяч семей.

«Я ни в коем случае от государства не хочу денег, но по кредитам платить надо, — говорит работающий в финансовом секторе Владимир Шикин. — Нужна защита от кредитора — непрофессионал должен быть защищен от потрясений на финансовых рынках — риски должны быть распределены между кредитором и заемщиком». По его мнению, без государственного решения банк на такое не пойдет, а все потери переложит на клиентов. «Но при 80 рублях за доллар я уже физически не могу обслуживать долг», — говорит он. В 2007 году для покупки двушки на окраине столицы Владимир Шикин попросил 150 тысяч долларов в ВТБ24, при ежемесячном платеже в 1685 долларов его долг на сегодня составляет 107 тысяч. И при нынешних колебаниях курса, сумма эта становится уже совершенно неподъемной.

В конце октября Владимир обратился к менеджерам банка с просьбой перевести долг в рубли, но ему предложили взять новый кредит на погашение старого — для этого пришлось собрать полный пакет документов по квартире: «Пока собирал документы, пока банк рассматривал, то понял, что заявленной суммы уже не хватает». В середине ноября еще раз попросил об увеличении суммы, но к моменту принятия окончательного решения и ее не хватило. «Третья попытка была в начале декабря, — обреченно вспоминает Владимир. — В общем и так понятно, что суммы опять не хватает, но в этот раз банк молчит — по телефону говорят, что у них много заявок, и свяжутся, когда настанет моя очередь».

Владимир Шикин убежден, что банки просто обязаны пойти навстречу, и предлагает перевести долг в рубли по курсу на либо 1 декабря, либо 30 октября. Он настаивает, что в момент получения кредита о валютном риске его не предупреждали: «Не я один виноват в сложившейся ситуации, и банк, выдавший кредит, также должен потерять». Шикин говорит, если бы тогда его заставляли подписать бумагу, что он согласен обслуживать долг при курсе 50 рублей за доллар, то безусловно отказался бы от валютной ипотеки.

Когда время — это особенно большие деньги

 «Российской экономике не хватает времени, все важные решения принимаются с опозданием, — считает аналитик Рожанковский. — От момента понимания проблемы до момента ее ликвидации проходит как минимум четыре месяца — за это время может случиться, что угодно». Он говорит, что в то время, пока на рынке действует внешняя и внутренняя спекуляция, Центробанк пытается немонетарные проблемы решить монетарным образом: «Сейчас мы все копируем по западным лекалам. В Центробанке где-то набрались этого и теперь делают все, как ФРС США — такое впечатление, что они полностью оторваны от реальности». 

Он признается, что среди экспертов финансовой среды есть серьезное разочарование из-за несвоевременных действий регулятора: «Каждый говорит, что он пострадавший, но сейчас важно не то, кто обидчик, а как локализовать проблему». В первую очередь, считает Рожанковский, необходимо скорее признать, что затруднения носят систематический характер, и это не единичные случаи отдельных семей — именно такой позиции сейчас придерживается Центробанк. Экономист уверяет, что это далеко не частные затруднения. В случае если банки и регуляторы продолжит занимать «страусиную позицию и самоустраняться», ситуация отразится на всем российском рынке.

«Сейчас взять и рефинансировать кредит становится не просто сложно, но практически невозможно, — словно по слогам выговаривает аналитик, жестко расставляя ударения. — Ставки и курс стали запредельными — кто не успел сделать раньше, то уже не согласится — людей будет ждать трехкратное увеличение выплат». Он видит спасение в том, чтобы договориться о той ставке, по которой люди реально смогут выплачивать. «Это выгодно и заемщикам, и банкам — они связаны одной цепью, как в той в известной песни — выбираться нужно категорически вместе», — считает эксперт. «Но если банки согласны на солидарные действия, то нужно существенно снижать ставку по кредитам — все мы в одной лодке», — поясняет он. У самого финансиста тоже висит ипотека в подмосковном городе — выплатил большую часть, но из-за обвала на валютном рынке платить еще долго и много. 

Глава Центробанка РФ Эльвира Набиуллина, фото Reuters/Scanpix

В той же лодке вместе с клиентами и банками, по словам Рожанковского, находится и Центробанк, который пока всячески открещивается от участия в разрешении сложившейся ситуации. «Валютные программы были на каждом шагу — банки закон нарушали, причем с ведома регулятора, а значит участвовали все», — напоминает Рожанковский. И действительно, по закону простые граждане как неквалифицированные участники рынка не имеют права осуществлять расчеты, кроме как в рублях. «Сейчас же хотят ситуацию представить так: в банки тогда приходили странные люди, требовавшие кредитов в валюте, им в ответ: «У нас так не принято, но только ради вас!», — говорит эксперт. 

«В то время банки активно продвигали валютные предложения», — вспоминает Татьяна Джафарова, сотрудница банка «КИТ Финанс». Она взяла квартиру в ипотеку еще в 2006 году, сегодня она выплатила половину суммы — платежи поступали регулярно, почти до последнего времени. «Первый раз мы напряглись еще в марте, когда Крым присоединили, затем к тревожным ожиданиям добавились осенние скачки валют — на такие риски мы уже не были готовы», — взволнованным голосом говорит москвичка.  Перевести валютную рублевую ипотеку в рублевую она хотела еще в 2008 году — после ухода из компании, где платили валютой, она посчитала это резонней. «Но в банке предложили взять новый кредит, я скрепила зубы и отказалась от рефинансирования», — признается Татьяна. 

«Сейчас вспоминают ипотечную проблему в США, — рассказывает Татьяна Джафарова. — Но это совсем не сравнимо, там ее давали кому только можно, а нас же столько раз проверяли  на благонадежность, нас можно назвать средним классом, мы стабильно платили и собирались платить, но по текущему курсу каждый месяц надо платить больше, чем получает брат, на которого записана ипотека». У нее, как и еще у десятка подписавших петицию, каждая оплата кредита может стать последней — денег впритык, нередко собрать нужную сумму помогают родственники, что дальше никто не знает.

Мина залогового действия

Владимир Рожанковский считает, если начнется волна конфискаций квартир у должников, то это обвалит рынок недвижимости. «В Питере, Москве и области 100 тысяч семей заемщиков, если их жилье будет выставлено по ценам, как говорят американцы, пожарной продажи, то есть как можно быстрее, то обвалятся и рублевые ипотечные кредиты — упадет стоимость любого жилья, а значит выветрится и стоимость предмета залога», — считает он. 

«В США действует негласное правило, что если банк не в состоянии выручить 50% залога, то он старается договариваться, — вспоминает Рожанковский свой американский период жизни. — Сегодня в России рыночная стоимость залогового имущества составляет одну треть». Он уверяет, что необходимо менять старый контракт, и приводит в пример нехитрую арифметику: «По курсу 2006 года квартира стоила 150 тысяч долларов — это 4,5 млн рублей. Сейчас такая же квартира на рынке стоит уже 4 млн, но по нынешнему курсу это лишь 70 тысяч долларов, следовательно кредит в 150 тысяч обеспечен залогом всего лишь в 70 тысяч, а банк не имеет право выдать кредит больше залога».

По мнению аналитика «Норд Капитала», банкам выгоднее идти на диалог и договориться: «Сейчас банк не сможет продать квартиру даже за половину стоимости, а чем больше он держит деньги — тем больше они обесцениваются, особенно в текущей ситуации, когда никто не знает, что сколько стоит». Следовательно банки пойдут, считает финансист, на демпинговые цены, а с учетом падения рубля недвижка уйдет в лучшем случае за 15% от объема кредита.

«Банки должны понимать, что от увеличения количества дефолтов никому лучше не станет, — соглашается  с мнением эксперта Андрей, взявший однушку в столице восемь лет назад. — В нашем банке валютных кредитов много, и если хотя бы половина перестанет платить, то все — баста». Он выбрал валютную ипотеку, так как в долларовой было 10%, а в рублевой — 15%.

Пикет держателей валютной ипотеки у здания Центробанка РФ. Фото Reuters/Scanpix

Андрей уверяет, что если платеж станет на несколько процентов меньше, и увеличатся сроки выплат, то еще «какое-то время получится побарахтаться, ну, а дальше посмотрим, как там доллар». Пока же ежемесячный платеж выше зарплаты, справляются благодаря окладу жены — «даже еще немного хватает на еду».

Инструкция для терпящих бедствие

«Разговоры, что буду платить пока смогу — это детский сад», — считает Рожанковский и напоминает, что просрочка платежа — это серьезный инцидент, который аукнутся на кредитной истории в дальнейшем, тогда больших кредитов по низким процентам человек никогда не получит. Нужно решать проблему, необходимо написать банку несколько заявлений — одно за другим, главный лейтмотив которых: «Мой доход не соответствует контракту — просьба пересмотреть, так как не имею возможности обслуживать кредит по внешним обстоятельствам».

Документ, напоминает эксперт, должен быть зарегистрирован, иметь номер и печать банка. В таком случае бумага станет вещественным доказательством для суда в том, что заемщик принимал активное участие в возможности решить свою проблему. «Банку выгодно говорить, что у заемщика снизились доходы, но на самом деле это доллар вырос, у людей зарплаты те же», — напоминает он. «Валютные скачки такого масштаба — это, конечно форс-мажор, когда никто ни за что не отвечает. Но вряд ли суд полностью займет сторону заемщика и простит кредит  — слишком прецедентный случай», —  говорит финансист.

Владимир Рожанковский уверен: «Нужно всячески настаивать, что это не изолированная проблема отдельного человека, как пытаются представить банки. Это системная вещь, которая касается всех».