Стул, на котором вы сидите, стол, на котором стоит ваш компьютер, кофе в вашей чашке, сама чашка, сахар и молоко, плюшка на блюдце, ваша футболка и автомобили за окном — порядка 90 процентов предметов материального мира по документам полная липа. Выплюньте кофе, тщательно прополощите рот и сорвите с себя футболку — все это может быть опасно. При условии, что вы читаете этот текст в России.

Этот абзац я прочитала представителям очень странного бизнеса — сертификаторам. По данным, которые приводит РБК, объем рынка сертификации в России — 700 миллиардов рублей в год, не кот начхал. Мы провели вместе несколько дней, они показывали мне документы, рассказывали про свой бизнес, про чиновничью надстройку над собой, про прокуратуру, полицию и проверки. «Да, это так», — сказали сертификаторы. Потом я прочитала этот абзац предпринимателям из других сфер бизнеса. «Да вы все рехнулись», — сказали предприниматели. Потом мы встречались вместе: сертификаторы, предприниматели из другого бизнеса, плюс юристы. «Это параллельный мир. И все гораздо серьезнее, чем этот твой первый абзац», — сказали потом юристы и предприниматели других сфер. Все участники наших встреч скорее побежали лично смотреть на свои сертификаты. А они должны быть на все. На то, что производится у нас. На все, что завозится оттуда. Отовсюду. На консервы и игрушки, на самолеты и самокаты, на молоко и колбасу, на мебель и ракетную установку.

Краткая история вопроса

В России — как и в большинстве стран мира — действует система подтверждения соответствия продукции определенным стандартам, которая как бы направлена на предотвращение появления на рынке опасных и не отвечающих требованиям безопасности товаров. Продукция, изготавливаемая на территории Таможенного Союза и ввозимая из-за рубежа, должна иметь сертификат соответствия или декларацию о соответствии, если она включена в особый перечень, в котором поименованы практически все товары. Сколько артиклов, сколько моделей — столько и сертификатов. 

Сертификат выдается органом по сертификации — коммерческой организацией. Чтобы стать таким органом, нужно получить аттестат аккредитации, который выдает Федеральная служба по аккредитации (Росаккредитация). В свою очередь, декларация о соответствии должна быть зарегистрирована в специальном реестре тем самым органом по сертификации или самостоятельно при помощи электронно-цифровой подписи.

Грубо говоря, орган по сертификации — это такой ОТК на аутсорсинге. При этом сертификатор — это такая солидная организация, в которой работают технологи, ученые лаборанты, всякие испытатели и юристы. Это такой большой цех или отдельно стоящее здание, напичканное всякой разной сложной техникой. Где, например, производят крэш-тесты самосвалов. А вот сейчас, в августе, лаборатории должны быть завалены китайскими новогодними гирляндами, так происходит из года в год: хорошие сертификаторы испытывают китайские гирлянды и, как правило, выписывают отрицательный протокол. В протоколе подробно указывают все недостатки, по которым продукция китайских гирляндоделов не соответствует ГОСТам: обычно это проблемы с изоляцией, неправильное расстояние между лампами, само количество ламп на длину провода, конструкция вилки и т.д.

Изготовитель получает отрицательный протокол, все исправляет — то есть подгоняет товар под наши ГОСТы, снова направляет на испытания и получает сертификат. Случись в новый год пожар — ответственность несет сертификатор. Известные торговые марки проходят сертификацию для снижения числа рекламаций (прежде всего судебных), ну и вообще на всякий случай — для поддержания имиджа и качества бренда.

То есть главное основание сертификации любого предмета, допущенного к реализации на территории РФ, — прохождение им испытаний в такой сертификационной лаборатории (центре). Хочет бабушка торговать своими пирожками, имея кассовый аппарат и статус ИП — неси, бабуля, пирожки на сертификацию. В лабораторию. Тащи ингредиенты и рецептуру. А спецы сейчас обследуют твою сковородку и производственное помещение на предмет бацилл и прочих нежелательных элементов.

Ответственность за соблюдение процедуры подтверждения соответствия, в том числе проведение испытаний, несет орган по сертификации. То есть, если Онищенко и его преемникам не нравится грузинское вино, литовский сыр или американский виски — это не к грузинам, литовцам или американцам.

Ответственность, в том числе материальную, несет по идее (и по закону) российская коммерческая организация, то есть орган сертификации, выдавший на негодный продукт сертификат соответствия. По данным Ассоциации «Союз испытательных лабораторий и органов по сертификации» («СИЛА»), организаций таких у нас на сегодняшний день 11 272 штуки, в том числе 1 755 органов по сертификации и 9 517 испытательных лабораторий.

Над всем эти делом стоит служба под названием Росаккредитация, она входит в структуру Минэкономразвития. Инициатор создания Росаккредитации — Игорь Шувалов, и все это устройство было создано в общих чертах три года назад под создание Таможенного союза и вступление России в ВТО. До того ее функции делили целый ряд разнообразных ведомств от ветеринарного надзора до агентства по железнодорожному транспорту.

Все, как у людей. В мире есть две общепризнанные организации контроля качества товаров (то есть на самом деле — контроля над испытательными лабораториями). Это ILAC (International Laboratory Accreditation Cooperation, создана в 1977 году) и IAF (International Accreditation Forum). Наша Росаккредитация туда не входит, хотя войти мечтает. На мировом уровне российская система аккредитации и сертификации не признается. И вовсе не потому, что у нас все плохо придумано. Придумано отлично. А потому, что подавляющая часть рынка сертификации у нас в теневом секторе. Там — наличные, однодневки и коррупция. То есть, исходя из признанных международных стандартов, практически любой товар, продаваемый в России, может оказаться фейком. По закону, по документам и по международным принципам торговли.

Тачка на прокачку

По закону (и по смыслу), аккредитуемое юридическое лицо должно находиться по месту осуществления деятельности в позволяющем эту деятельность осуществлять помещении, вести строгий учет и регистрацию документации, процедуры, осуществляемые в аккредитуемой организации должны быть детально урегулированы внутренними локально-нормативными актами (внедренная система менеджмента качества, отвечающая Межгосударственному стандарту ГОСТ ISO 9000−2011 системы менеджмента качества).

Аккредитуемое лицо должно иметь в своем штате квалифицированный персонал, и что там еще строго необходимо иметь — простой перечень займет страницы четыре мелким шрифтом. В общем, аккредитация и сертификация — дорогое и сложное дело. Это вам не тачка на прокачку.

Кстати, о тачках на прокачку. Я не поверила, когда мне рассказали спецы, сколько у нас в России автомобилей — официально продаваемых и, что хуже, эксплуатируемых — собираются «леваком». Точки «левака» — порты: Калининград, Владивосток, Питер. Вот, например: вы хотите экзотики за небольшие деньги, и вы мастер. Вы берете старые «Жигули», ставите туда двигатель от «Ягуара», кресла от старого «Ситроена», срезаете крышу, раскрашиваете под леопарда — ну, так вам нравится — и идете в ГИБДД за справкой о переоборудовании транспортного средства. Честный сотрудник полиции отправляет вас в лабораторию (в орган сертификации), там ваше новое авто изучают и выдают протокол испытаний. Это основа вашего сертификата. И затем счастливый работник ГИБДД регистрирует ваше экзотическое транспортное средство по всем правилам. Все это стоит денег и занимает довольно много времени.

Нечестные поставщики запчастей собирают в гаражах серийные автомобили, потом идут в фиктивную лабораторию, фирму-однодневку, покупают за тысячу рублей протокол испытаний и еще за тысячу сертификат, а потом не очень внимательные сотрудники ГИБДД выдают на такое авто техпаспорт. Авто отправляется на рынок. Таких автомобилей — тысячи. Но гораздо более раскрученный бизнес — это сертификация автомобилей как Евро-5. Фиктивные сертификаты выдаются недорого фирмами-однодневками на авто стандарта евро-2, евро-3, евро-4 и евро-5. Стоимость такой услуги — это цена бумаги и чернил, плюс тысяча рублей. Реальная себестоимость прохождения такой процедуры сертификации — десятки тысяч рублей. Средняя торговая компания на автомобильном рынке закладывает в свой бюджет десятки миллионов рублей на честную сертификцию. Как в итоге получается, зависит от специалиста компании по сертификации.

Сколько в России честных и нечестных сертификаторов? «Белых» компаний довольно много, но объем оформляемых у них документов крайне низок — дорого и хлопотно это. Поэтому все специалисты, с которыми мне удалось встретиться, сходятся на том, что около 90 процентов сертификатов в стране — на самом деле фальсификация.

По данным Ассоциации «СИЛА» на май 2014 года, только 690 органов по сертификации использовали федеральную информационную систему ФСА (ФГИС), в которую вносятся оформленные сертификаты. С 1 февраля 2014 года органы по сертификации, не подключенные к ФГИС, не могут регистрировать декларации о соответствии Таможенного союза, а также не могут публиковать сведения о выданных сертификатах. Сие означает, что количество добросовестных, или хотя бы реально работающих с формальным соблюдением установленных требований, органов по сертификации можно оценить в 500−600 компаний, при том, что, по оценке специалистов Ассоциации «СИЛА», количество сертификатов, выданных недобросовестными органами по сертификации, вообще не внесенных ни в какие реестры — порядка 500−700 тысяч сертификатов за прошлый год.

В результате проведенных Росаккредитацией проверок в 2013 году нарушения были выявлены в 98% случаев.

Официальные данные, содержащиеся в размещенном на сайте Росаккредитации годовом отчете о деятельности этой организации, также не могут не вызывать тревогу. Как следует из этого документа, только в 2013 году этим ведомством было рассмотрено почти шесть тысяч заявлений о предоставлении государственных услуг по аккредитации, что почти на 60 процентов превышает количество заявок предыдущего года. Из них только заявлений органов по сертификации и испытательных лабораторий было 2300 — на 55% больше, чем в 2012 году.

Действительно, интерес к этой области деятельности растет весьма стремительно. При этом положительные решения Росаккредитация приняла по 77,4% от поданных заявлений. В предыдущем году процент успешных заявок был еще выше — 83%.

При этом Федеральная служба по аккредитации провела в 2013 году только 292 внеплановых проверки аккредитованных лиц в основном по обращениям граждан — в 98% случаев в результате проверки были выявлены нарушения, что, как указывается в отчете ведомства, «говорит о том, что на сегодняшний день большая часть аккредитованных лиц сознательно допускает нарушения в сфере своей деятельности». В минувшем году служба прекратила действие около 350 аттестатов аккредитации, за весь год было составлено 500 протоколов об административных нарушениях и заведено лишь одно уголовное дело.

Кому выгодно

Спецы отрасли сходятся во мнении, что расцвет «черной сертификации» — это штука чисто коррупционная. Память моего компьютера теперь ломится от папок с делами «черных сертификаторов» — их выявляют не прокуратура, не СК, а как раз немногочисленные оставшиеся «белые» участники рынка. Но возбудить уголовные дела им пока не удавалось, хотя фактуры они собрали столько, что ею можно закрыть все плановые показатели раскрытия экономических преступлений, и еще останется года на три. Могу поделиться материалами для реальных диссертаций, если кому интересно.

Саму службу Росаккредитации возглавляет некто Савва Шипов, 1980 г.р., и под его руководством организация уже обещала устроить «крестовый поход» против фирм-однодневок, а сам Шипов надеется на то, что со столь широкомасштабной проблемой удастся справиться благодаря процедуре подтверждения компетенции, которую все органы по сертификации обязаны пройти до 1 июля 2016 года. Кстати, ни я, ни спецы отрасли не предполагают, что коррупционную пирамиду отрасли возглавляет именно он — не похоже. Не Шувалов, и не Улюкаев, глава Минэкономразвития. Это шалости опытных бойцов среднего звена, таких в отрасли много, очевидно, под «силовой крышей». Однако масштабов они достигли уже катастрофических. В буквальном смысле. Достаточно вспомнить недавнюю аварию в московском метро.