«Чужое, даже если дарят». Лидер крымских татар Рефат Чубаров о том, почему россиянам придется уехать из Крыма

16 сентября советник главы Офиса президента Михаил Подоляк заявил, что украинское военное командование работает над спецоперацией по освобождению Крыма. В начале российско-украинской войны такая перспектива казалась весьма отдаленной. Но Украина устояла и даже перешла в контрнаступление. Как следствие, приток населения в Крым в 2022 году сменился, по данным Росстата, оттоком. Поднялось количество выставленных на продажу объектов недвижимости в Крыму. Удары Украины по Крыму в августе и ее военные успехи в сентябре усилили на полуострове чемоданные настроения.

Председатель Меджлиса крымскотатарского народа Рефат Чубаров рассказал «Спектру» почему россияне, переехавшие в Крым с начала оккупации, должны его покинуть, какова будет политика Украины по отношению к крымчанам, принявшим российское гражданство, как Россия преследует крымских татар, что они делают для защиты своей страны и как к ним сейчас относятся в Украине.

– Стремительное наступление ВСУ в Харьковской области и продвижение на Херсонщине явно приближает тот день, когда Крым сможет вернуться в Украину. Вы не раз говорили, что россияне, которые переселились в Крым с 2014 года должны уехать. В России этого многие не понимают даже сейчас. Разъясните, пожалуйста?

– Мы сейчас с Вами в Риге. И я хочу напомнить – Латвия была оккупирована СССР почти 46 лет. И когда оккупация закончилась, в стране прошла реституция – национализированную собственность вернули потомкам ее владельцев. Многие люди, которые жили в квартирах, полученных от советской власти, были вынуждены с ними расстаться. Урок этой истории в том, что никогда нельзя пользоваться чужим имуществом, даже если вам его дарят, навязывают.

Крым – наш дом, в прямом смысле дом тех людей, которые жили там до оккупации и живут сейчас. Нельзя свое будущее строить на оккупированных территориях чужих людей, чужих народов, чужих государств. И каждый гражданин России, который по своей ли воле, по какому-то стимулированию кого бы то ни было поселился в Крыму –нарушил, как минимум, украинское законодательство, он нарушил международное право.

Люди, которые попытаются возродить свою жизнь после деоккупации, не могут как-то соотносить свои действия с поведением людей, которые в их доме поселились незаконно. Ну не можете вы вновь возвратиться в свой захваченный дом, и сказать тем, кто поселился в его углах, – да, ладно, живите, я как-нибудь сам теперь. Потому что одни будут говорить вам – в туалет туда не ходи, другие будут еще что-то требовать. Эти люди должны оттуда уехать. Мне кажется это настолько очевидная вещь!

– Вы несколько раз говорили, что за время оккупации в Крым переехал миллион российских граждан. Украинские официальные власти и даже ООН называют число переселенцев из России значительно меньше – до 500 000 человек. Как вы насчитали миллион?

– У нас плавают цифры, потому что официальные цифры оккупационных властей тоже разные – от 350 000 до 500 000. Независимые эксперты говорят – до 1 миллиона. Можно почитать Андрея Клименко из «Черноморского института стратегических исследований». Я беру его цифры, потому что считаю его одним из наиболее высокопрофессиональных экспертов в этой теме (по данным Института на 2021 год, за время оккупации в Крым из России переехали 1,031 миллиона человек – прим. «Спектра»).

СПРАВКА:

Рефат Чубаров – украинский политик. Фактически, он изгнанник в своей собственной стране, находящийся в Украине лидер народа, практически полностью живущего на оккупированной Россией территории. В 2013 году он был избран председателем Меджлиса крымских татар вместо знаменитого диссидента Мустафы Джемилева. С 2014 года ему был запрещен въезд в Россию (а соответственно – на родину, в оккупированный Крым) на 5 лет. В прошлом году российский суд заочно приговорил Рефата Чубарова к 6 годам тюрьмы «за публичные призывы к нарушению территориальной целостности РФ» и «организацию массовых беспорядков». В Украине Меджлис крымских татар является законным представителем своего народа, и в то же время, в оккупированном Крыму, где живут крымские татары, его деятельность была фактически прекращена сразу после начала оккупации, а с 2016 года Меджлис был признан в РФ экстремистской организацией и запрещен, а вместо него были созданы несколько подконтрольных общественных организаций. Оказавшись в изгнании, Рефат Чубаров стал одним из самых ярких защитников суверенитета Украины и борцов за освобождение Крыма в Украине и на международной арене.

– Крымские татары в оккупированном Крыму с первых дней подвергаются репрессиям со стороны российских властей. Вы говорили, что крымских татар непропорционально много среди крымских политических заключенных – 188 человек из 280. Чем продиктовано такое внимание российских спецслужб к Вашему народу?

– Напомню: крымские татары оказались единственными, кто при вторжении российских войск в феврале – начале марта 2014 года открыто массово и публично выступили против попыток России отторгнуть Крым от Украины. Такое поведение было предопределено, потому что за последние более чем 230 лет все наши бедствия приходили со стороны Москвы. Крымские татары были депортированы, как народ, со своей земли в 1944 году и более 45 лет насильственно удерживались в местах изгнания. Тех, кто решился возвратиться, выкидывали из Крыма. И то, что мы так себя повели, не могло быть оставлено без внимания со стороны Москвы. Мы стали объектом системного преследования.

Цель оккупантов – максимально нас дезинтегрировать, напугать и заставить покидать Крым самим. Они преобразовывают Крым в военный плацдарм, и нелояльные к ним люди им там не нужны. А крымских татар они относят к нелояльным. Одновременно туда поселяют граждан России. Так получается, что Путин как бы хочет завершить то, что было начато Екатериной II и продолжено все годы существования Российской империи – Крым без крымских татар.

– Эта политика работает? Много ли крымских татар уехали за время оккупации?

– Вам точно никто не скажет. Я оперирую цифрами в 65 000 - 70 000 человек, уехавших из Крыма до 24 февраля этого года за все время оккупации. Из них, по словам разных экспертов, порядка 25 000 крымских татар. Это для нас это очень большая цифра. Уезжают те, кто видят в оккупации угрозу для себя и своих детей. Например, те, кто не хочет, чтобы их дети служили в российской армии. Выезжают семьями.

Кроме того, выезжает и молодежь, и не только крымскотатарская. Крым в силу западной санкционной политики, как оккупированная Россией территория, испытывает даже большее давление, чем собственно территория России. Отсутствие связи с внешним миром и так далее. Молодежи не нравятся такие условия жизни. Я уже не говорю о всесилии карательных органов.

– Крымские татары в оккупированном Крыму часто преследуются как члены организации «Хизб-ут-Тахрир», которая в России признана террористической еще в 2003 году (в России сам факт принадлежности к террористической организации карается заключением от 10 до 20 лет – прим. «Спектра»). Неужели среди крымских татар такое количество исламских террористов?

– Чтобы демонстрировать как российскому обществу, так и на международной арене причины своего предвзятого отношения к крымским татарам, преследования со стороны оккупационных властей облачаются в обвинения в причастности к этой организации. Нашим преследователям кажется, что здесь очень простая схема для восприятия населением: есть какие-то мусульмане, которые хотят, чтобы в нашем светском государстве было установлено исламское государство, халифат, в котором вместо закона нормы шариата. Это же очень удобно так говорить.

Но есть и другие статьи обвинения, которые не менее распространены – это, скажем, подготовка и совершение диверсий. Сейчас ровно год, как арестовали первого заместителя председателя меджлиса Наримана Джелялова и двух молодых активистов – Азиза и Асана Ахтемовых. Их обвинили в том, что они готовили диверсию – хотели взорвать сетевой газопровод в селе Перевальное, где находится воинская часть.

Такого рода обвинения для нас для всех, кто живет в Крыму – не только для крымских татар, являются смешными. Никогда в Крыму с момента провозглашения независимости Украины в 1991 году и возвращения крымских татар не было ни одного факта совершения диверсий или терактов, связанного с деятельностью крымских татар или других каких-то групп населения. Мы в Крыму не знали ни одного террористического акта до российской оккупации. С ее началом появилось очень много уголовных дел, где людей обвиняют в совершении диверсий.

– А какое-то вооруженное сопротивление оккупации со стороны крымских татар когда-либо было?

– На территории Крыма нет и не могло быть. В 2014 году более 50 процентов сотрудников СБУ и милиции перешли на сторону РФ. Среди сотрудников СБУ был только один крымский татарин и тот перешел на строну России. Крымских татар не брали в СБУ системно, потому что тоже считали их неблагонадежным населением.

В условиях такой легкой оккупации Крыма российскими войсками, при том, что ни одно формирование армии или спецслужб, которые должны были защищать Крым, этого не сделали, сопротивление было невозможно. Разумеется, у нас были люди, которые, вместе с военнослужащими Украины готовы были действовать на стороне Украины. У меня сотни молодых людей требовали оружия тогда, но в условиях, когда государство не обеспечивало оборону Крыма, я не мог пойти на такую авантюру.

– Что сейчас происходит с крымскими татарами, которые жили в Херсонской области и оказались под оккупацией?

– В Геническом районе Херсонской области, который прилегает непосредственно к территории Крыма, проживало порядка 8000 крымских татар. Больше всего в Новоалексеевке – около 5000 человек. Сейчас там происходят ужасные вещи, потому что везде на оккупированных территориях работают российские спецслужбы. И если в Крыму любые репрессии в 99 процентах случаев оформляются в соответствии с нормами российского законодательства, то в Херсонской области многие репрессии происходят в серой зоне...

– То есть там вообще не действует никакой закон?

– Действует закон этих самых спецслужб. И поэтому, люди, которых там арестовывают российские спецслужбы, потом просто пропадают. Крымских татар преследуют наравне с участниками АТО, членами семей украинских военных, депутатами, которые демонстрируют позицию неприятия оккупации. Арестовывают членов местных органов национального самоуправления – местных меджлисов, участников гражданской блокады Крыма в 2015 году. Арестовывают членов крымскотатарского, как они говорят, «незаконного вооруженного формирования» батальона имени Номана Челебиджихана (признан террористической организацией в России с 1 июня 2022 года – прим. «Спектра»).

По нашим данным, около 10 человек, арестованных таким образом, вывезли в Симферопольское СИЗО и обвинили в участии в «террористической организации». Еще часть они открыто арестовали и куда-то вывезли. Никаких сведений о них у нас нет. Я не могу назвать точных цифр, но можно говорить, как минимум, о полутора десятках человек. Родственники не знают где они. И эти случаи продолжаются.

Кроме того, они сохранили контрольно-пропускные пункты въезда-выезда со стороны Крыма. Те, кто проживает в Херсонской области, могут поехать в Крым с украинским паспортом, но на этих КППВВ они подлежат особо тщательной проверке. Российские власти создали прямо на кордоне фильтрационные блоки. Там они выявляют «подозрительных» людей, и они оттуда исчезают. Я знаю, как минимум, один случай – молодой парень, 20 лет, из Новоалексеевки Аппаз Куртамет. Он был задержан на КПВВ «Чонгар» 23 июля. И до сегодняшнего дня его местонахождение не известно.

– Вопрос сохранения национального языка для такого небольшого народа, как Ваш, очень важен. Крымскотатарский формально является по российскому законодательству государственным языком республики Крым. С 2017 года школьное образование на языках национальных меньшинств в России фактически прекратилось. С 2018 года само преподавание национальных языков стало факультативным. Могут ли дети крымских татар сейчас получать образование на родном языке?

– На момент начала оккупации в Крыму было 15 школ с преподаванием на крымскотатарском языке на 300 000 крымских татар, и 7 украинских школ – на 500 000 украинцев. Все остальные – с русским языком обучения. В первый же год оккупации все украинские школы были закрыты под видом того, что нет заявлений от родителей.

С крымскотатарскими школами осуществляются действия, направленные на их размытие. Как правило, это делается так: часть детей не крымских татар, которые проживают в населенных пунктах, где есть наши школы, направляют для обучения в эти школы, что дает им возможность требовать открытия классов с русским языком обучения. В то же время в школах с русским языком обучения классов с крымскотатарским языком обучения открыть невозможно.

Таким образом происходит размытие, потому что открытие параллельных классов с русским языком обучения требует перевода наглядной агитации администрации, делопроизводства, составления учебных программ на русский язык и соответствующего подбора кадров. Формально остается только вывеска, что это школа с крымскотатарским языком обучения. И новых школ нам за годы оккупации открыть не удалось.

– Украинские власти ничего подобного не делали и открытию школ не препятствовали?

– Как государственной политики никаких препятствий не было. Но были препятствия со стороны крымской власти, потому что она формировалась этническим большинством (по результатам российской переписи 2014 года русскими назвали себя 65,31 процента населения Крыма – прим. «Спектра») и всегда находились надуманные причины, чтобы не открывать новые школы. Но это все решалось постепенно. За это время мы создали учебно-методическую базу и закрыли все учебниками на крымскотатарском языке до 4 класса, и даже перешли к изданию учебников с 5 по 11 классы. Сейчас эту работу продолжаем.

– Какое участие крымские татары принимают сейчас в обороне Украины?

– Мы не имеем точной статистики. Но если говорить о моих ощущениях, то все, кого я знаю соответствующего возраста, все в тех или иных подразделениях. Есть два подразделения в которых наиболее сконцентрированы крымские татары – это батальон «Крым», он участвовал еще в АТО и в специальных операциях, и батальон имени Номана Челебиджихана, который сейчас является подразделением одной из бригад ВСУ.

– Уничижительного и снисходительного отношения крымские татары в ВСУ не встречают? По опыту российской армии, например, мы знаем, что там к представителям национальных меньшинств относятся, мягко говоря, неприязненно.

– Наоборот! До 2014 года в Киеве было много действующих политиков и чиновников, которые исходили из того, что вызовом для Украины являются крымские татары – «вот сейчас они возвратятся, обустроятся, укрепятся, а потом возьмут наш Крым и уедут с ним куда-то в Турцию». Россия же, наоборот, воспринималась, как братское государство. Массовые выступления крымских татар против оккупации на фоне предательства со стороны России перевернуло общественное мнение в Украине.

Вот 26 июня мы отмечаем день крымскотатарского флага и у нас были десятки обращений из воинских частей, где нет крымских татар, чтобы мы им прислали свои флаги – чтобы как-то поздравить нас с этим праздником какими-нибудь флешмобами. В украинском обществе сейчас, я бы сказал, особо уважительное отношение к крымским татарам.