- Спектакль «Сирано де Бержерак» показывали в Риге лет десять назад. Чем отличается новая версия?

- Да, спектакль ставился в 2008 году как антреприза. Потом с успехом шел по всей России и за рубежом — в США, Германии, странах СНГ и Балтии. Моей партнершей, исполняющей роль Роксаны, была Лиза Боярская — именно с этим составом мы приезжали и в Ригу. Потом по разным причинам возникла пауза, а в 2013 году, когда я возглавил Московский Губернский театр, решил возобновить постановку с моей труппой и включить ее в репертуар.

Для многих наших молодых актеров она стала «курсом молодого бойца», или, как мы шутили на репетициях, «курсом молодого гасконца». Это классическая драматургия, потрясающий поэтический текст, которым не так просто овладеть, сочетание гротеска и драматизма, нужно обладать танцевальными и акробатическими навыками, и искусством боя на шпагах. Словом, это отличная школа для молодых актеров. Роли Роксаны у нас исполняет молодая талантливая актриса Карина Андоленко, которая в МГТ играет главные роли в поставленных мною спектаклях «Нашла коса на камень» и «Вишневый сад».

Конечно, рисунок ролей немного поменялся. Как мне кажется, спектакль за это время стал ярче и глубже, ведь театр — это слаженный актерский ансамбль, которого в антрепризе добиться сложнее. В Риге и Таллине я выйду на сцену в образе Сирано, которого играю 10 лет, но с грустью чувствую, что настала пора прощаться с этой ролью. В спектакле все выстроено на том, что Сирано — молод. Он почти ровесник своей кузины Роксаны: в тексте Ростана есть их воспоминания, как они детьми вместе росли в Бержераке. Так что нашему Сирано — максимум 30−35 лет, а мне уже исполнилось 45. Меня убеждают, что со сцены выгляжу еще ничего (смеется), но я понимаю, что пора уступать дорогу молодым. Подготовил себе смену: в молодом составе Сирано замечательно играет Дмитрий Карташов. Так что на сборе труппы я уже объявил, что у моего Сирано в этом сезоне — прощальный тур!

- Именно на рижских гастролях «Сирано» вы познакомились с Михаилом Задорновым, с которым впоследствии вы подружились и много сотрудничали…

- Самые большие подарки судьбы — встречи с такими яркими, талантливыми личностями. Прошел уже год, как его нет с нами. Очень больно терять друзей, таких людей. Михаил Николаевич был другом нашего театра с первых дней, ходил на спектакли. В нашем репертуаре идет комедия по его ранним рассказам «Весна», которую поставили молодые актеры Евгений Гомоной и Степан Куликов. Сам Михаил Николаевич сыграл в этом спектакле Автора, ведущего повествование и наблюдающего за своими героями. Его роль снята на видео и проецируется во время спектакля на экране. Постановка и сейчас идет. А Михаил Николаевич всегда с нами. Светлая ему память.

- Чем лично вам близок персонаж Сирано де Бержерака?

- Он — романтик. Мужчина, который умеет любить. Он искренен и честен с самим собой и с окружающим миром. Он остался верен себе, несмотря ни на что. Этими качествами я восхищаюсь.

- Реальный прототип Сирано сперва сражался с действующей властью (писал Мазаринады), а позже так же искренне выступал апологетом абсолютизма («Письмо против фрондеров»). Какого отношения ко власти придерживаетесь вы?

- Отношения художника и власти — тема, с которой я соприкасаюсь всю свою жизнь, так уж сложилось. Сначала через роли — Есенина, Моцарта, Пушкина, Высоцкого, Сирано. Каждый из них выстраивал отношения с властью по-своему… Теперь и сам я оказался внутри темы — я возглавляю театр, государственное учреждение, а потому общение с властью — часть моей работы. И тут у меня есть достойный пример — мой учитель Олег Павлович Табаков. Когда он впервые возглавил театр, ему было 30 лет. Я всегда восхищался тем, как он умеет общаться с властью — мудро, с достоинством, не унижаясь. Есть чему поучиться…

Понимаете, когда ты худрук государственного театра, то должен постоянно быть в диалоге с властью — прежде всего с Минкультом, потому что это наш учредитель, от которого мы получаем финансирование, платим людям зарплату, ремонтируем костюмы, декорации, и так далее. Чтобы ездить на гастроли или фестивали, надо общаться с губернаторами и главами других регионов. Поэтому мы в постоянном диалоге, а иначе нет смысла возглавлять театр. Весь вопрос в том, что ты выбираешь: высказывать свое недовольство, фрондировать или постараться сделать что-то полезное? Я лично выбираю второе.

Например, на одном из культурных форумов в присутствии премьер-министра России я поднял тему детских театров — рассказал, что в регионах они находятся в плачевном состоянии, им нужна помощь. А это важно, как растут наши дети, в какой театр и на какие спектакли они ходят, и ходят ли, если у местного ТЮЗа нет денег, и последний раз ремонт в здании делали полвека назад. После этого на государственном уровне была создана программа помощи детским театрам, выделены средства, в провинциальных ТЮЗах появились деньги на ремонт и новые постановки. Я — за такую форму отношений художника и власти. За диалог.

- В финале спектакля «Сирано» героя забивали газетными страницами — это был ваш упрек современной -прессе. Что-кто сейчас забивает современных Сирано?

- По сути ничего не изменилось. Но я бы взял тему шире. Пресса, масс-медиа — это ведь тоже власть, четвертая власть. И все мы в каком-то смысле — заложники этой власти, которая формирует сознание, хоть люди порой этого и не замечают. Масс-медиа способны сформировать у общества образ мыслей, заставить кого-то любить, ненавидеть, создать образ личности и даже целого народа, страны, — порой настолько далекий от реального, что сам себя не узнаешь.

Ни для кого не секрет, что даже войны сейчас идут больше информационные. Это страшно, потому что мы живем в каком-то выдуманном мире, а созданные в информационном поле выдуманные или специально срежиссированные события могут привести к самым настоящим трагедиям, конфликтам и даже войнам между государствами.

- Можете объяснить вашу мысль на конкретном примере?

- Они у всех на слуху. Думаю, читатели сами догадаются, о чем я. Убежден, что, как и в случае темы «художник — власть», здесь есть единственно верный выход — общение, реальный диалог простых людей. Чемпионат мира по футболу, который прошел этим летом в России — пример такого реального общения людей, благодаря которому у тысяч болельщиков со всего мира разрушилось созданное масс-медиа негативное представление о россиянах и о России. Чему я несказанно рад.

- Сыгранные вами поэты — Есенин, Пушкин, Высоцкий — они все про свободу. Что думаете о свободе в современном мире и насколько свободным чувствуете себя?

- Ох, темы-то какие необъятные… Раньше философы писали об этом трактаты, поэты и писатели — целые произведения, а вы хотите, чтобы я в коротком интервью об этом рассказал! (смеется) Люди все разные, и свободу каждый понимает по-разному. Не хочется никого учить или навязывать свое понимание… Мне кажется, прежде всего нужно быть свободным изнутри. Тогда твоей свободе ничто не сможет помешать. Для меня свобода — это прежде всего возможность заниматься любимым делом. Тут я, к счастью, свободен.

У меня нет желаний или необходимости ставить или играть что-то такое, что глобально противоречило бы моей совести или закону — уголовному, нравственному, этическому или любому другому. Делаю и высказываюсь так, как хочу — с учетом здравого смысла.

Были небольшие проблемы, когда я ставил «Вишневый сад»: чтобы показать степень разложения общества, мне нужно было, чтобы все персонажи, включая юных девушек, курили. А курить на сцене и, вообще, в помещении театра законом запрещено. Пришлось заменять настоящие сигареты на искусственные, а это все же не то… Но согласитесь, это ерунда. В этом случае проявление твоей свободы (художника, который выражает свою мысль) столкнется со свободой других людей — в зале множество некурящих, подростков, им тяжело выдержать запах табака. И так — во всем. Повторюсь, тема необъятная.

- Недавно вы снялись в картине вашей жены по довлатовскому «Заповеднику». Чем вам дорого это произведение?

- В «Заповеднике» мне нравится все: язык, юмор, тема, герой, который находит в себе силы вытащить себя из глубокой ямы, из личного и творческого кризиса — ради семьи, ради любимой женщины… Отмечу, что наш фильм — не экранизация, он снят по мотивам повести Довлатова и перенесен в наши дни. Например, главный герой — не писатель Борис, а рок-музыкант Константин. Бытует мнение, что «Заповедник» — это автобиографическая повесть, в которой Довлатов описал себя. Это не так. Его литературный герой, несмотря на кажущуюся автобиографичность, всего лишь форма, ход. Поэтому и я создавал совершенно отдельный образ. Мне хотелось передать ощущение жизни, из которой не знаешь, как выгрести, и выстроить характер человека талантливого, склонного к рефлексии и самоиронии. Человека, который не может загнать свое творчество в рамки, выставляемые людьми, от которых зависит принятие решений.

В фильме много качественного юмора, по-довлатовски интеллигентного, акварельного. Кстати, мы были первыми, кому разрешили снимать кино именно в Михайловском, в пушкинском заповеднике, — и это было потрясающе. Рядом были замечательные партнеры: Евгения Крегжде, Гоша Куценко, Александр Семчев, Анна Михалкова, Виктор Бычков, Митя Хрусталев. Очень помогли Леонид Агутин и Полина Гагарина, которые появляются в небольших камео — сразу становится ясно, какого уровня музыкант мой герой. С 6 декабря картина «Заповедник» выйдет в прокат, посмотрите, если будет возможность.

- На ваш взгляд, чем объясним вспыхнувший именно сейчас интерес к Довлатову. Сперва его снял Говорухин, потом — Герман, затем — вы. И к Цою — Серебренников, Учитель, Рыбин… Почему эти герои сегодня так актуальны?

- Цоя и Довлатова, несмотря на разность их творчества и судеб, объединяет то, что оба они — предвестники глобальных перемен в обществе, в сознании. О чем говорит возобновление интереса к ним? Поживем — увидим…

- Как сделать так, чтобы определение «русское» вызывало как можно больше теплых чувств не только в России, но и в мире?

- Я уже говорил об этом чуть раньше. Надо разрушать навязанные стереотипы, общаться, ездить друг к другу в гости, — люди везде примерно одинаковые. И хороших людей все равно больше! Я в этом убежден.

- Какие мысли и чувства сегодня, на ваш взгляд, особенно важно доносить до зрителя?

- Я могу говорить только о себе. Год назад я поставил у нас в Губернском театре «Вишневый сад». Мой спектакль — о том, что на наших глазах исчезает некогда прекрасная цивилизация, гибнет под тяжестью собственных пороков, а главное — оттого, что представители этой цивилизации разучились ЛЮБИТЬ и ТРУДИТЬСЯ. Они погибнут, а выживут лишь те, кто эти способности и умения сохранил. Мне кажется, об этом важно говорить всеми доступными способами.