Телеканал «Громадское» сделал репортаж о развитии армянского языка после распада СССР. Журналисты встретились с рядом экспертов и специалистов в этой сфере и обсудили с ними особенности армянского языка, влияние русского языка на него, его статус и историю.

«Спектр» публикует этот материал. С оригиналом можно ознакомиться на сайте телеканала «Громадское».

«Анекдот знаете? Когда Ной с ковчегом спустились на Арарат, армяне сказали: «Цирк приехал»». Лилит Меликсетян, заведующая кафедрой мировой литературы и культуры Российско-Армянского университета, анекдотом отвечает на мой вопрос о том, как армянскому языку удалось остаться таким сильным в советское время, не потеряться на фоне русского, не поддаться его давлению.  

«Что такое 70 лет на фоне тысячелетий? — философски замечает она. — Когда у народа такие традиции, терять язык в угоду Риму, Византии, Советскому Союзу — это не наша история. Мы можем научиться еще одному языку, восхититься еще одним языком, но не за счет своего». 

По словам Лилит, территория языка для армянина — это территория Родины, и предательство языка воспринимается чрезвычайно остро. Возможно, поэтому главенствующий в СССР русский («язык титульной нации») так и не смог поколебать позиции армянского.

А сейчас языки, по сути, поменялись местами.

Лилит Меликсетян вспоминает: в советское время в интеллигентных семьях было принято отдавать детей в русские школы. Русский считался языком интеллектуального и культурного общения. «Отношение к русскому было как к языку интеллекта, к языку культуры, языку, если хотите, выпендрежа», — говорит она.

Но армянский при этом никуда не пропадал. Здесь, в Армении, многие говорят: он передается на генетическом уровне; невозможно быть армянином и не знать армянского. Он всегда оставался семейным, бытовым, языком сказок, бабушек, дедушек, языком детской литературы и языком взросления. 

Святые переводчики

Отношение к языку как чему-то интимному, очень личному и одновременно божественному отражает даже обычный армянский календарь. Каждый год, во вторую субботу октября, здесь отмечают День святых переводчиков. Это день памяти cоздателя армянского алфавита и основателя армянской письменности, первого переводчика Месропа Маштоца.

В V веке н.э. переводчики создали огромный культурный пласт, фактически открыли армянам двери мира: перевели на армянский тексты с древнегреческого, арамейского латыни.

Через несколько лет после распада Советского Союза в Армении начался настоящий переводческий бум. В магазинах появились книги, которые либо не переводились никогда, либо попадали к армянскому читателю через посредника — русский перевод.  Только за последние несколько лет здесь вышли произведения Генри Миллера, Оруэлла, Умберто Эко, Сартра, Камю, Борхеса, Уэльбека.

Стали переводить на армянский и … самих армян. Тех, кто родом отсюда, но пишет на русском. «Например, Наринэ Абгарян использует в русских текстах армянские выражения, она их калькирует, и по-русски это получается своеобразно и забавно. Но возникает интересная переводческая проблема, когда ее пытаются перевести на армянский. То, что на русском было шуткой, экзотикой, варваризмом, при переводе теряется», — говорит Лилит Меликсетян и тут же приглашает нас на чашку кофе к другой писательнице, которая пишет на «русском русском», — Мариам Петросян.

Дом, в котором…

Дом, в котором живет Мариам Петросян, выходит окнами на картинную галерею ее прадедушки Мартироса Сарьяна — это музей в центре города.

Уже вечер, в запахе декабрьского воздуха — намек на завтрашний снег. Мы проходим через небольшой сад, поднимаемся по лестнице, а через пять минут уже сидим у Мариам на кухне.

Она сразу предупреждает: давать интервью не любит. Снимайте, говорит, но только не предупреждайте, что включаете камеру. Мы не предупреждаем, а Мариам варит в турке кофе, курит и обменивается шутками с Лилит: «Немного Джармуша тут у нас, кофе и сигареты».

Лилит же предлагает поблагодарить хозяйку за спонтанное приглашение. «Знаете, как будет по-армянски «спасибо»? Очень длинно: шно-ра-ка-лу-тюн! Пока скажешь, вся благодарность к концу пропадет. Так что мы говорим просто «мерси», — смеется Лилит. И рассказывает историю об армянском языке и внеземных цивилизациях. Однажды в космос запустили приветствия на разных языках. Армянское оказалось самым длинным: у всех примерно по три секунды, а у армян едва ли не десять!

С тех пор, как русский и армянский поменялись местами, с качественным образованием на русском начались проблемы, считает Мариам Петросян. Многочисленные русские школы после распада Союза закрылись, остались русские секторы. Но качество преподавания там часто далеко от идеального. Дети Мариам учатся именно на русском языке.

Урок родного языка

В начале 90-х, сразу после распада СССР, школы и вузы поменяли язык буквально в одночасье.  Это сейчас армянский язык обучения кажется чем-то, что само собой разумеется. А тогда резкий переход оказался для многих болезненным. Школы и преподаватели оказались к этому не готовы.  

Было трудно, вспоминает директор фонда «Сотрудничество-Евразия», публицист  Геворг Тер-Габриелян.

«Если ты учитель, тебе 60 лет, ты преподавал всю жизнь физику на русском, и тут приходят и говорят: «Ты должен на армянском физику преподавать!» Естественно,  качество образования упало. Кроме того, все эти изменения не учли еще одну группу —  беженцев из Азербайджана, которых тогда было очень много. Они ведь были русскоязычными. Инженеры, химики — все эти люди, которые приехали в Армению, оказались не у дел, потому что со знанием только лишь русского языка их не принимали на работу. Или принимали, а потом заставляли уходить. И эти люди в лучшем случае шли смотрителями в музей, а в худшем — оставались безработными». 

Решения тогда принимал Департамент языка: его создали в рамках закона «О языке» 1993 года. Этот департамент и предписывал всем офисам, учреждениям, школам переходить на армянский как основной язык делопроизводства. И во многом этот переход был не формальным, а эмоциональным.

«Еще в те времена я говорил, что нельзя смешивать великую русскую культуру с политической повесткой и революционными «большевистско-советскими» перегибами, которые произошли в этот период, — вспоминает Тер-Габриелян.  — Тем не менее были тогда и нападки на школу Пушкина, и попытки актов вандализма по отношению к его бюсту на территории школы».

Армения, как и многие другие республики, после получения независимости пережила всплеск национального самосознания. И конечно, в первые годы этот всплеск временами бил через край: слишком велико было желание расстаться поскорее с советскими символами.

Тут же провели и декоммунизацию: десятки улиц переименовали, убрав имена деятелей советской эпохи. Прошло 25 лет, но некоторые таксисты путаются до сих пор.

Местные жители говорят: иногда по тому, как человек называет улицу, можно понять, давно он живет в Ереване или не очень и когда последний раз здесь бывал. 

Армянские граммар-наци

«То, что оформлялось как желание в отношении языка изначально было желанием освободиться от этой бюрократии, от советской власти. А куда «сливалось» политическое требование? Сливалось в националистические движения. — говорит журналист Юрий Манвелян. — Мне кажется, что те силы, которые заинтересованы в подавлении движения за независимость, они и создают поводы для того, чтобы мы стали спорить о языке».

Такое острое восприятие языкового вопроса именно в первые годы независимости было естественно: как и во многих других республиках, русский подавлял национальный язык. Но в Армении это подавление было гораздо более «мягким», чем, например, в Беларуси и Украине — странах со славянскими языками.

«Мягкая дискриминация» здесь выражалась в подходе к образованию: владеть русским, учиться на русском в советское время считалось привилегией, принадлежностью к элите, к высшей касте. Армянский же язык ассоциировался с селом и землей. 

По словам Манвеляна, еще в 80-х здесь появились граммар-наци — борцы за чистоту языка. Они исправляли окружающих, пытались выдавить русизмы из языка (а их действительно было очень много), призывали говорить на чистом армянском.

Эта  борьба, как и во многих других странах, продолжается до сих пор.

«Часть общества сводит все к тому, что не надо употреблять русизмы, арабизмы и тюркизмы. Иногда обсуждаешь какую-то острую проблему, а критика сводится к тому, что текст написан не на чистом армянском, — отмечает журналист. — Но ведь армянский должен быть современным! Он должен быть языком передачи информации, а не превращаться в язык разговоров с бабушкой по скайпу».

Впрочем, граммар-наци тут не только злобствуют в соцсетях, но и, судя по всему, добиваются реальных результатов. Армянский действительно с трудом принимает заимствования; «отечественные» слова тут крепко держат оборону. И даже слова, звучащие одинаково почти на всех языках мира, здесь звучат по-другому: кофе — по-армянски «сурч», а «компьютер» — «хамакаргич».

Не русскоговорящие, а русскослушающие

Армянский язык и в прессе особенный, признает медиаэксперт, директор центра медиаинициатив Нунэ Саркисян: «Мы, например, очень трудно воспринимаем чужие слова, у нас мало заимствований, они в основном переводятся. Наш медийный язык довольно сложно и долго развивается, он не всегда бывает гибким. И мы всегда стараемся переводить на армянский все новые слова». 

Эксперты признают: надежнее всего армянский язык защищен в прессе. Закон «О телевидении и радио» предписывает транслировать все «телерадиопередачи, художественные, документальные и мультипликационные кинофильмы на иностранных языках, а также иноязычные отрывки (фрагменты) передач на армянском языке в синхронном переводе на армянский язык в звуке или в титрах».

Однако де-факто этот закон действует только на Общественном телевидении. Остальные каналы, по сути, нарушают требования и иногда выпускают в эфир передачи и фильмы на русском языке. Та же история — с кинотеатрами. Дублировать фильмы на армянский — дорого и долго, поэтому многие мировые премьеры приходят сюда именно на русском.

Популярно тут и российское телевидение. «Развлечения в одном пакете с пропагандой», — говорит об этом Нунэ Саркисян.

«Я часто говорю, что мы не русскоговорящие, мы русскослушающие. Потому что довольно много русскоязычных каналов, российских каналов у нас в эфире. Они очень популярны. И наше население, которое часто не очень хорошо говорит по-русски, с удовольствием смотрит эти каналы. Это играет, конечно, не совсем положительную роль. И с точки зрения психологии воздействия этот фактор очень важен, его надо учитывать и изучать».

А вот услышать ведущих и гостей в студии, одновременно говорящих и на русском, и на армянском, здесь вряд ли удастся. Такого эфирного двуязычия, как в Украине или Беларуси, тут нет.

По словам Нунэ Саркисян, смешение языков в медиа здесь всегда критиковали. Сейчас, если в программу приходит русскоязычный гость, его стараются переводить или сопровождают речь субтитрами.

Клубник на талерке

Хотя в быту языки, которые так долго жили и живут рядом, конечно, смешиваются. Кандидат филологических наук Лилит Меликсетян говорит: «У нас никто на рынке не говорит «лолик» — мы говорим «помидор», а клубнику называем «клубник», она у нас такая … более мужественная получается».

Коллега Лилит, директор Института русской словесности Института гуманитарных наук РАУ Аршак Саркисян, добавляет: «Конечно, за это время огромное количество слов из русского языка перешло в армянский. Не в литературный, а в так называемое армянское койнэ (армянскую разговорную речь). Все это естественный процесс.

Например, в современной действительности армяне неправильно говорят слово «тарелка» — они говорят «талерка». Это называется метатеза — замена слогов. Но это получилось правильно с этимологической точки зрения! Потому что «тарелка» — от немецкого слова «талер» немецкого.  В армянском языке нет так называемого среднеевропейского «л», среднего по мягкости. Поэтому они говорят, например, «холодилник».

Кстати, над взаимодействием двух языков и некоторыми произносительными особенностями сами армяне с удовольствием иронизируют. В магазинах, например, можно найти конфеты под названием «Школник», без мягкого знака. Он вписан сверху, как будто кто-то исправляет ошибку. 

На улицах русского языка почти нет: 90% всех рекламных надписей и названий — именно на армянском. Названия улиц дублируются то на русском, то на английском.

Хотя в некоторых сферах «островки» русского языка остаются. Например, в медицинской. В свое время именно медицинский университет не перешел на обучение на армянском.

«К какому бы врачу я ни пошел, все записи на русском. И аппаратура, даже если она привезена из-за рубежа, настроена на русский,— рассказывает Геворг Тер-Габриелян. — Единственный раз доктор недавно что-то написал на армянском, так оказалось, что это был беженец из Сирии. Он кардиолог, но может работать в Армении только врачом общего профиля, терапевтом, потому что это место ему дали. Если вы зайдёте в больницу, с вами в первую очередь будут стараться говорить на русском. Особенно врачи. А вот медсёстры —  более «народные» и демократичные люди и вносят армянский в общение».

Язык и политика

Пророссийски настроенные политики здесь время от времени пытаются спекулировать на языковом вопросе. Но разговоры о «статусе русского» здесь многие воспринимают как попытку отвлечь людей от более серьезных проблем.

Впрочем, часто слова и дела чиновников, выступающих с такими заявлениями, слишком сильно расходятся. «Если посмотреть на рабочую миграцию, то одной рукой люди из власти могут закрывать русские школы, а другой — готовить почву, чтобы люди массово мигрировали на заработки в Россию», — говорит Юрий Манвелян.

Голоса о статусе русского раздаются и из самой России. Совсем недавно, например, посол по особым поручениям МИД РФ Элеонора Митрофанова заявила о необходимости придать русскому языку законодательный статус в странах бывшего СССР, в том числе в Армении. В армянском МИДе ей ответили: такой необходимости нет, русского и так достаточно.

Публицист Геворг Тер-Габриелян подтверждает: эти разговоры здесь носят чисто политический характер, и на них мало кто обращает внимание. По его словам, есть важные, глубокие, вековые армяно-русские отношения, которые почему-то никак не фигурируют в этом политическом дискурсе: «В Армении политика похожа на передовицу газеты «Правда» 1975-го года. Я на это не обращаю внимания, потому что, если попасть на крючок и реагировать на эти вещи, вообще ничего невозможно делать. Это все мелкие политические штучки-дрючки, спекуляции. Не смогут они ухудшить ситуацию с армянским языком. Если полностью суверенитета лишат, тогда восстание будет или уедут, как до этого веками жили. Так что все попытки спекулировать на вопросе армянского, русского — это уровень Дмитрия Киселёва».

Ну, а сами жители Армении воспринимают русский прежде всего как «первый иностранный». Позиции армянского для них непоколебимы, а знать еще один, два, три языка не помешает.

Это отношение закладывают еще в школе: среднее образование здесь строится именно на полилингвальном, а не на билингвальном принципе. Русский же входит в число обязательных иностранных, которые изучают в государственных школах.

Армяне любят ссылаться на писателя Хачатура Абовяна, который говорил: «Чем больше языков ты знаешь, тем больше ты человек».