Офшор офшору рознь. Это важно понимать прежде, чем скептически поджимать губы в смысле «подумаешь, ничего особенного». 

Да, в ситуации конкретно с Панамой нет ничего особенного. Офшорные сделки, если и считаются злом, то таким очень условным. Примерно как чихнуть на королеву: не очень прилично и совсем не одобряется, могут и пальцем показывать, и им же грозить, но что ж поделаешь, раз так случилось. Бывает.

Офшоры признаны и легализованы крупнейшими цивилизованными странами. В России до недавнего времени действовали законы, согласно которым российские владельцы офшорных компаний не должны были платить никаких налогов с доходов своих офшоров до тех пор, пока они эти доходы не переводили на свои личные счета — то есть пока они не подпадали под обложение подоходным налогом. Полтора года назад эту практику изменили, но многие другие страны по-прежнем не облагают дополнительным налогом доходы офшоров, которые принадлежат гражданам этих стран. То есть практика офшоров легализована на международном уровне.

Панамский офис офшорной юридической компании Mossack Fonseca, утечка документов из которой дало начало «панамскому досье». Фото AFP/Scanpix

Как и чихание, офшоры — это рефлекторный выдох. Бегство организма от неприятностей, механический процесс. Следует бороться не с чиханием как таковым, а с микробами. Вот и с офшорами так же: вопрос не в самих офшорах, а в транспарентности, публичности, открытости бенефициаров компаний, и самое важное — в раскрытии информации о характере происходивших сделок.

Чем вы чихнули на королеву? Табачком или холерой? Почувствуйте разницу.  Давайте посмотрим на характер ваших микробов. Сдавайте анализы, граждане. 

Что мы увидели в российской части знаменитого и — безусловно — исторического расследования? А то, что мы увидели, говорит об одном: о том, что офшор, бенефициаром которого назван близкий друг президента России, человек, который, по его собственным утверждениям, никогда не занимался бизнесом, что, кстати, следует из его карьеры, вдруг стал проводить исключительно успешные операции, принесшие его компаниям значительный доход. Это тоже нормально — бывают талантливые люди, а талантливый человек талантлив во всем. Но сам характер этих сделок говорит о том, что Ролдугин был номинальным держателем бизнеса. Доверенное лицо, не более. 

Когда «Северсталь» Алексея Мордашова, человека жесткого и щедростью не славящегося, выдает компании Ролдугина 6 млн долларов займа и тут же прощает долг — мы понимаем, что речь идет о некоем подношении, возможно, о предоставлении каких-то услуг, причем явно не виолончелистских. Не наиграл же он на 6 млн долларов в горячих цехах в Череповце — при всем уважении к искусству, у него другой прайс.

Сергей Ролдугин позади Владимира Путина в 2009 году. Фото AFP/Scanpix

Или вот пример: «Русский коммерческий банк» на Кипре открывает ролдугинскому офшору кредитную линию в 650 млн долларов. А надо понимать, что у этого офшора нет заводов, ценной недвижимости или устойчивого послужного списка бизнес-достижений. «Русский коммерческий банк» — компания, контрольный пакет акций которой была распределена на тот момент между Внешторгбанком и его ведущими менеджерами. Понятно, что стандарты кредитования ВТБ как крупного банка очень жесткие — поди получи там кредит без обеспечения или серьезного поручительства. А ролдугинскому офшору ничего этого не потребовалось. То есть фактически тут может идти речь о выводе средств из государственного банка на счета офшорных компаний с какими-то неизвестными целями. А это, как ни крути, деньги вкладчиков и акционеров — того же государства.

При этом известно, что ВТБ в последнее время что-то справляется не очень хорошо и государству приходится его поддерживать — только в 2015 году ему было выделено 300 млрд рублей. Этот печальный факт объяснялся плохой конъюнктурой, хотя такой же государственный «Сбербанк» в это же время сумел получить 240 млрд рублей прибыли. Теперь понятно, что это не совсем так: что деньги ВТБ на самом деле выводились через тот же «Русский коммерческий банк», и это стало одной из причин серьезного ухудшения положения в ВТБ.

В бизнес-сообществе ВТБ за глаза называют партийной кассой, подразумевая, что это не просто коммерческий банк, а банк, в котором руководство страны всегда может взять деньги на свои нужды. Теперь мы можем предметно рассуждать — каким образом.

Константин Малофеев. Фото wikipedia.org

В эпоху президентства Медведева ВТБ кредитовал Сулеймана Керимова, давал ему деньги на покупку акций «Уралкалия», причем в беспрецедентно короткие сроки и по прямому указанию из Кремля. Да и сейчас ВТБ продолжает прощать «особенных» должников — например, Константина Малофеева. Все, наверное, помнят громкую историю этого патриота Донбасса, которому ВТБ тоже простил долги. И нельзя сказать, что это было решение коммерческого банка. Очевидно, что это политическое решение.

В панамской истории прослеживается некоторая отдаленная линия того решения: офшор играл с акциями «Ростелекома», и Малофеев брал кредит на покупку акций «Ростелекома». Правда, это сначала был целевой кредит на покупку молочных заводов. Ну да не придирайтесь: ну перепутал человек молочный завод с «Ростелекомом», с кем не бывает.

Кстати, и механизм сделок очень похож: когда офшор получил 6 млн от компании, связанной с Мордашовым, то кредит был прощен за доллар. А потом фирма Ролдугина за один доллар получает право требовать долг в 4 миллиарда рублей, а получает его в итоге с государственного «Ростелекома».  

Однако все эти сделки с точки зрения офшорного законодательства законны. А вот с точки зрения законодательства любых цивилизованных стран, где находятся банки, через которые проводились все эти операции — это отмывание и легализация доходов, полученных незаконным путем, безусловно. Это нанесение убытков частным компаниям — «Северстали», например, а также нанесение убытку государству, то есть налогоплательщикам в конечном счете.

А кто такие налогоплательщики? Правильно — это избиратели. 

Премьер-министр Исландии Сигмюндюр Гюннлейгссон, отставки которого в связи с «панамским скандалом» требуют жители страны. Фото AFP PHOTO / Scanpix

Проигравший в борьбе за симпатии избирателей-налогоплательщиков становится проигравшим и в распределении бизнес-ресурсов. А у нас же глобализация, идет борьба уже не за конкретные голоса, а за общемировое общественное мнение. Для человека, который платит налоги, это существенная вещь. 

А для гражданина России это все не очень страшно, конечно. Гражданин России не чувствует себя вовлеченным в общемировые процессы. Кажется, это взаимно: за симпатии граждан России никто особо и не борется. То есть мы уже исключены из стратегического распределения ресурсов.

Можно ли исправить такое обидное положение вещей? Ну конечно же да. Но для того, чтобы тебя заметили, нужно хотя бы голос свой подавать. Возмутиться хоть из-за этого ролдугинского офшора. Вот в Исландии уже массовые протесты и демонстрации с требованием отставки своего премьер-министра, угодившего в ту же панамскую офшорную историю. А у нас — тишь да гладь.