Назначение начальниками уже трех российских губерний бывших сотрудников Службы безопасности президента порождает закономерный вопрос — каков смысл подобных кадровых решений? Ответить на него, не будучи инсайдером, невозможно. Однако изучение исторических аналогий способно навести на определенные размышления.

Нынешние кадровые решения Владимира Путина лежат целиком в парадигме постсоветского политического развития. Генсеки — ни Сталин, ни Брежнев — не могли ставить охранников партийными секретарями в области, или доверять им ответственные политические поручения. Как бы ни были близки к Сталину начальники его охраны Карл Паукер или Николай Власик, они и помыслить не могли о переход собственно во власть. Более того, когда Сталин от них уставал, он не подыскивал им синекуру, а просто их репрессировал. Паукера расстреляли, а Власика арестовали, но казнить не успели из-за смерти тирана.

В последний год жизни Сталина обязанности начальника его личной охраны исполнял сам министр госбезопасности Семен Игнатьев. Престарелый диктатор, страдавший от мании преследования, уже никому не мог доверить свою жизнь, и Игнатьеву пришлось взвалить на себя и этот груз.

В 1953 году «девятку», занимавшуюся охраной высшего руководства, возглавил хрущевский выдвиженец Владимир Устинов, который до того к органам отношения не имел и был первым секретарем одного из московских райкомов. Через четыре года Хрущев, довольный его преданностью, особенно во время попытки смещения «антипартийной группировкой Молотова-Маленкова-Кагановича», поставил его 1-м секретарем МГК КПСС. Однако быстро разочаровался и сослал его послом в Венгрию. Это был единственный прецедент позднесоветского времени, когда начальник «девятки» занял крупный политический пост. Впрочем, повторимся, профессиональным чекистом Устинов не был, и случайным явилось именно его назначение в охрану.

 В перестройку с ее бурной политической жизнью и многочисленными поездками Михаила Горбачева по стране и миру, значение личной охраны возросло. Лицо его главного телохранителя Владимира Медведева стало узнаваемым, поскольку он постоянно маячил позади шефа.  Все значение охраны показал августовский путч, когда начальник «девятки» Юрий Плеханов обеспечивал… изоляцию Горбачева. После такого предательства ее срочно вывели из КГБ, но Михаилу Сергеевичу управлять страной оставалось уже не долго. Ветры дули в паруса иных вождей.

Александр Коржаков и Борис Ельцин. Фото AFP/Scanpix

Именно Борис Ельцин, сменивший его в Кремле, придал охране первого лица то значение, которое оно имеет сейчас. Александр Коржаков, бывший скромный телохранитель, уволенный в 1989 году из рядов КГБ за лояльность опальному шефу, в кратчайшие сроки взлетел до невиданных высот. Уже в 1994 году он жаловался, что работает «вице-президентом»  — так его одолевали всевозможные посетители и просители. Ельцин, пришедший к власти на плечах демократов первой волны и стихийных митингов, быстро сообразил, сколь ненадежна такая поддержка, и в бурные 1991−1993 годы сделал ставку на силовиков, в том числе, на Коржакова и коменданта Московского Кремля — начальника ФСО Михаила Барсукова. Ельцин обожал здоровых сильных мужиков как он сам, и недаром все его любимчики представляли подобный медвежье-брутальный тип, не только Коржаков-Барсуков, но Сосковец, Шумейко, Скоков.

На силовую борьбу за власть, кульминацией которой стал расстрел Белого Дома, накладывались проблемы с постоянно ухудшавшимся здоровьем и неизлечимым алкоголизмом, так что значение охраны удваивалось и утраивалось в связи с этим обстоятельствами. Но, подобно Сталину, хладнокровно списавшему со счетов Паукера и Власика, ему по собачьи преданных, Ельцин не менее безжалостно выкинул Коржакова-Барсукова, как только опираться на них стало политически не выгодно.

И вот тут произошло первое хождение охранников в публичную политику — Коржаков вопреки воле Ельцина выдвинулся в Государственную Думу, а затем еще трижды переизбрался, показав себя умелым депутатом-лоббистом, организовавшим эффективную работу в своем избирательном округе. Но Коржаков оставался рядовым депутатом, вполне независимых взглядов, хотя и вступившим в «Единую Россию».

Сегодня же перед нами массовый исход бывших сотрудников СБ в исполнительную власть, причем на уровне регионов. Можно, конечно, задавать риторические вопросы — а способен ли телохранитель быть эффективным губернатором? Есть ли у него необходимый опыт для коммуникации с обществом и политическими партиями? Разбирается ли он в экономике? Законодательстве? Но это именно будет риторикой — в  России наличествует такое государственно-политическое устройство, при котором вышеперечисленные качества не важны.

Возникает закономерный вопрос — почему же в отличие  от Сталина или Брежнева Владимир Путин продвигает своих охранников во власть? Дело в том, что современная Россия представляет собой общество без устоявшихся правил игры, хаотичное и неорганизованное. Власть держится на так называемой «вертикали», представляющей собой, совокупность административных рычагов и клановых связей. В такой ситуации принцип личной преданности приобретает решающее значение. Так Коржаков взлетел при Ельцине, а Путин — при Собчаке. Чекисты потому «выстрелили» в начале двухтысячных, поскольку идеально отвечали требованиям эпохи — лояльные, исполнительные, неамбициозные. Именно на такой тип удобно опираться в смутное время.

 Работа охранником требует известных физических требований к человеку, которые с годами поддерживать все труднее. Одновременно телохранителям необходим служебный рост, а мест в СБ не так много. Поэтому доверенных людей необходимо куда-то пристраивать.

Тот факт, что президент решил для этого командировать их в регионы, можно с одной стороны рассматривать как наделение их синекурами в благодарность за верную службу, а можно  — как часть более широкого плана. Если Брежнев предпочел состариться в кругу своих преданных охранников Рябенко и Медведева, то у Путина, видимо, такого желания нет. Леониду Ильичу не угрожали подсиживания, и обстановка в СССР оставалась стабильной. О РФ такого не скажешь.

Леонид Брежнев. Фото Reuters/Scapix

Задача сегодняшних губернаторов с чекистско-охранительным прошлым — получить необходимые навыки государственного управления, научиться решению комплексных политических задач. Неважно — пойдет ли Владимир Путин на новый срок в 2018, или выдвинет преемника, в стране необходимо обеспечить спокойствие. А его могут гарантировать только доверенные кадры, которые после обкатки на губернаторских постах способны будут занять более высокие должности, создавая преемственность.

Из истории известно, что если охрана и выходила на первый план, то именно в момент кризисов. В Китае Ван Дунсин — долголетний телохранитель Мао Цзэдуна, начальник Центрального бюро безопасности КПК, сыграл ключевую роль в разгроме «Банды четырех» после смерти великого кормчего. От того —  в чью пользу он сделает выбор, зависела судьба огромной страны. В награду он даже получил пост заместителя председателя КПК. Правда, надолго он на нем не удержался, зато в отставке прожил в  спокойствии до 99 лет, умерев лишь в прошлом году. Завидная для бывшего фаворита судьба.

Охранники имеют власть и влияние только как отражение могущества своего шефа. Без него они быстро исчезают со сцены. Но став крупными руководителями, они уже способны задержаться надолго. Видимо, Путин хотел бы обеспечить своим фаворитам долгое будущее, и быть спокойным за их судьбу, когда он уже отойдет от дел.