Авторский голос - текст читает Татьяна Лазарева

На сайте Сhange.org проводится сбор подписей в поддержку петиции за отставку уполномоченного по правам ребенка в России Павла Астахова. Петиция эта была размещена после того, как 22 июня Павел Астахов посетил в больнице детей, выживших после водного похода на Сямозере, в результате которого утонули 14 детей, и на встрече задал им вопрос: «Ну чего, как вы поплавали?».

Авторы петиции сочли этот вопрос детского омбудсмена «бесчеловечным и омерзительным проявлением ограниченности, черствости и цинизма лица, в чьи должностные обязанности входит защита прав и интересов детей в Российской Федерации». По их мнению, такие качества несовместимы с должностью уполномоченного по правам ребенка, и они призвали общество и государство дать оценку высказыванию Астахова. Эта петиция собрала уже более 140 тысяч подписей. 

Сам омбудсмен заявил, что его слова были вырваны из контекста и неверно истолкованы. Он пояснил, что действовал по рекомендации психологов, советовавших в подобных случаях вести диалог в «максимально позитивном ключе». Подписавших петицию он назвал интернет-ботами и обещал ответить на нее тем, что продолжит работать на своем посту.

* * *

Что я имею против Паши Астахова лично? Да ничего.

Ничего личного, как говорится.

Вот клянусь. 

Мы с Пашей и его женой Светой знакомы давно, мы, скажем так, приятельствовали, как приятельствуют люди, работающие на одной примерно работе.

Помню, он приходил на съемки «Хороших Шуток», и мы в перерывах обсуждали детей своих, у кого что, какие проблемы. Я тогда, видимо, то ли родила уже третьего, то ли собиралась, а у них тоже было точно больше одного. Ну в общем, это я к чему все? Это я к тому, что были мы весьма рукопожатны.

Павел Астахов с женой Светланой. Фото Sputnik/Scanpix

Потом, во время всеобщих попыток предотвратить «закон Димы Яковлева», я позвонила ему, и мы с Аленой Синкевич (Координатор фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам», прим. «Спектра») с ним встречались, и он нам рассказывал, как он лично ездит по детским домам и дрючит нерадивых директоров.

И он страдал, рассказывая это, и видно было, как ему жалко этих детей. (О да, я уже вижу ваш закипающий гнев и горечь по поводу моей мягкости и беспринципности, как тогда, когда я несла олимпийский факел, — но потерпите чуть-чуть, я скоро уже начну клеймить и проклинать.)

Что мог сделать Паша против «закона Димы Яковлева»? Да ничего.

Если бы он только вякнул — его бы уволили, и он остался бы без работы, а его семья с тремя детьми — без пропитания, как произошло со многими, кто вякнул, как ваша покорная слуга.

Ок, вы скажете, зато его совесть была бы чиста. А чиста ли так наша собственная совесть, чтобы это говорить? Чем мы от него отличаемся, если никто из нас не смог помешать приему этого закона, и он был принят — чудовищный, нечеловеческий, — и мы его проглотили и, смотри-ка, живем дальше как-то…

Да, многие с тех пор уехали — но живут же, просто теперь они об этом не думают или думают меньше.

Скриншот сайта Change.org

Подписание этой петиции есть не более, чем тихий одиночный пикет, который в наше время уже ничего не решает, и останется этот сбор подписей в количестве ну пусть даже 300 тысяч (ой-ой-ой, как много) таким же незамеченным. Хорошо хоть за подписание петиций у нас еще не сажают, хотя все на карандаше, конечно, не будем строить иллюзий.

И никто не строит иллюзий по поводу того, то если даже вдруг Пашу Астахова снимут с этой должности (мог бы ведь и поаккуратнее высказываться в разговоре с детьми, пережившими такое) и назначат кого-то еще, то это будет хоть мало-мальски достойный человек, способный противостоять системе. Ведь никто не строит, правда?

Как никто не строит иллюзий, что если уволят одну хамоватую и уставшую учительницу, то в школе настанет полная Буддхисагара, или что главой Московской прокуратуры вдруг станет добрая, образованная и сентиментальная женщина.

Да что там вокруг да около ходить — кого на кого мы сможем поменять в лагере на Сямозере? Кого? Директора? Инструктора? Вожатых? Губернатора? Мы можем либо сами стать вожатыми/директором/инструктором, либо никогда больше не отправлять никаких детей ни в какие лагеря. 

Директор лагеря «Парк-Отлель Сямозеро» Елена Решетова. Фото Sputnik/Scanpix

Вот похожий пример: многие в больших городах уже научились доверять системе дополнительного образования или тех же самых летних «дневных» лагерей: это когда ты отдаешь ребенка утром в какой-то тематический или обучающий лагерь и вечером забираешь. Чем это образование отличается от обычного, школьного? Тем, что преподают там увлеченные, добрые и веселые молодые ребята, которым даже в голову не приходит наорать на ребенка за дополнительный вопрос или же дать ему подзатыльник, если он тебя совсем уже доводит.

А в школе гораздо чаще, чем хотелось бы, работают замученные люди, которые уже забыли, что вообще-то детей надо любить. Ну я уж и не говорю о том, чтобы уважать — про это речи вообще не идет.

Поэтому многие вокруг, и я в их числе, забирают детей из общеобразовательных школ, начинают обучать их дома, собираясь в группы. Именно, чтобы избежать этой адской системы, в которую сейчас превратилась школа. Но чем это отличается от отъезда из страны?

Так вот, я подписала эту петицию, просто чтобы не сойти с ума. Чтобы, вглядываясь в цифры проголосовавших (140 745 на момент написания), ощущать умозрительно их локоть и плечо.

Ну и совесть, конечно.

P.S. Пока я писала этот текст, закрыли проект «Диалоги» в Открытой Библиотеке. Против кого будем подписывать?

Авторский голос - текст читает Татьяна Лазарева