«А Россия разве не хищная?» Как проходят уроки патриотического воспитания в лучшей инклюзивной школе России

Пермская общеобразовательная школа № 114 получила звание «Лучшая инклюзивная школа России» в 2017 году. Здесь есть пандусы и подъемники для детей, которые передвигаются в инвалидных колясках, интерактивные доски и усилители громкости для слабослышащих. Директор школы Валентина Федотова, приложила немало усилий, чтобы адаптировать программы для детей с особенностями и объяснить родителям здоровых детей и чиновникам из Министерства образования, что все это необходимо, если каждый пятый ученик в школе — с особыми потребностями.

Школу знают и любят, некоторые семьи даже переезжают, чтобы их ребенок мог ходить в 114-ю школу. Однако с началом нового учебного года достижения учеников и веселые конкурсы перестали быть главной темой в группе школы во «ВКонтакте», заглавная страничка украсилась фотографией школы с огромной буквой Z цветов георгиевской ленты (в реальности на школе буквы Z нет, только на картинке), а новости этой группы теперь состоят в основном из сообщений об отправке писем и детских рисунков солдатам, сборах «гуманитарного груза для поддержки новых российских регионов» и конкурсах патриотической песни. С 1 сентября в Лучшей инклюзивной школе, как и в других общеобразовательных учреждениях России, ведут «Разговоры о важном». Корреспондентка «Спектра» приехала в Пермь, чтобы посмотреть, как эти уроки выглядят.

«Победа всех, кто не молчал» 

Учебный день в школе №114 начинается в восемь утра. Коридоры заполняют ученики в синих форменных костюмах, их встречают учителя, а некоторых — ассистенты: передо мной женщина помогает светловолосому мальчику в инвалидной коляске заехать на подъемник. Этому мальчику Никите 15 лет, он учится в школе с первого класса. У него миодистрофия Дюшенна — редкое генетическое заболевание, при котором постепенно атрофируются мышцы. 

По закону РФ «Об образовании», каждая школа должна быть инклюзивной и принимать детей вне зависимости от их физических, психических, интеллектуальных, культурно-этнических, языковых и других особенностей. Любой ребенок может пойти в школу по месту жительства, в класс со сверстниками без инвалидности. На практике так происходит не всегда. В гимназии по месту прописки Никитиной маме сказали, что ребенок, который не способен сам подняться по лестнице, учиться у них не сможет. 

Ко мне выходит Артем Александрович — завуч по воспитательной работе. На нем белая в мелкий цветочек рубашка и светлые потертые джинсы — на фоне строго одетых педагогов он выглядит бойко и неформально. Ученики его очень любят, особенно, ученицы, а он называет их «любимками». У Артема Александровича есть свой кабинет, куда приходит созданная им школьная группа самоуправления. Там есть мягкие игрушки, книги и настольные игры. 

С 1 сентября каждый понедельник в школе начинается с церемонии выноса государственного флага под гимн России. После этой церемонии во всех классах начинаются «Разговоры о важном». Из-за пандемии коронавируса расписание ступенчатое — классы начинают учиться в разное время, поэтому мне удалось побывать на трех таких уроках. 

Про классные часы, называемые проектом «Разговоры о важном» и посвященные «ценностям российского общества», стало известно в июле 2022 года — об этом сообщило агентство ТАСС, ссылаясь на Сергея Новикова, начальника управления президента по общественным проектам. Вскоре Минпросвещения опубликовало методички для новых уроков. Программа патриотических занятий должна была варьироваться в зависимости от возраста учеников.  

В методичках учителям предлагали рассказывать о российских военных как о героях и патриотах России, об их подвигах и о причинах «спецоперации в Украине» — эта отчетливо пропагандистская направленность «Разговоров о важном» возмутила многих учителей и родителей. 5 сентября ссылки на методические материалы для будущих уроков с главной страницы проекта удалили. 

Вскоре в телеграм-канале профсоюза «Альянс Учителей» появилась информация, что  Минпросвещения обновило методички и все материалы к уроку «Разговоры о важном» 12 сентября: «Оттуда убрали все упоминания Украины, "спецоперации", "защиту русских людей", "не страшно умереть за родину" <...> Это результат огромного внутреннего сопротивления. Общая победа всех, кто не молчал: родителей, учителей, школьников и студентов колледжей», — говорится в сообщении. 

Издание «Важные истории», которое первым обратило внимание на методички, отмечало, что на разработку интерактивных материалов Минпросвещения потратило 22 миллиона рублей. 

«Нужно, чтобы они пели»

В школе есть небольшой зал. Коротко остриженный мужчина в серой рубашке, темных джинсах и с военной выправкой сурово командует:

— Так, класс, встали!

Это Александр Николаевич, директор по безопасности, преподаватель истории и ОБЖ. Молодые люди, около двадцати человек жмутся к стене — восьмиклассники. Юноши во втором ряду посмеиваются и подталкивают друг друга. Играет торжественная музыка. Двое ребят в белых рубашках выносят флаг и прилаживают его на кафедру под команду: 

— Флаг Российской Федерации установить! Смирно! 

Звучит гимн. Восьмиклассники стоят у стены молча, некоторые поджимают губы и сдерживают смешки. 

— Вольно! — командует учитель, — Направо! Шагом ма-арш! — ребята, выносившие флаг, уходят. 

— Вольно! — командует учитель уже школьникам у стенки. 

Подростки идут на первый урок, а Александр Николаевич подходит к Артему Александровичу: 

— Нужно, чтобы они пели, – и добавляет, поворачиваясь ко мне: – Они, наверное, вас застеснялись, решили, что вы — музыкальный критик.

«Мы с вами все — славяне»

Начинается урок у 9«г» класса. Он посвящен государственным символам. Его ведет Александр Николаевич, который командовал школьниками во время выноса флага. 

— Начнем урок с объявления: кто у нас с ОВЗ, поднимите руки. Вы идете завтракать после этого урока!

ОВЗ – это ограниченные возможности здоровья, инвалидность, которая совершенно не обязательно должна бросаться в глаза. Несколько ребят тянут вверх руки, среди них — молодой человек с темными волосами, который сидит позади меня, за последней партой. Внешне — совершенно здоровые подростки. На самом деле, в школе №114 учатся дети с разными диагнозами: слабослышащие и слабовидящие, с нарушениями опорно-двигательного аппарата, с тяжелыми диагнозами вроде СМА или миодистрофии Дюшенна — чуть больше ста детей с особенностями на девятьсот с лишним нормотипичных учеников. Некоторые особенно тяжелые дети приезжают лишь на отдельные индивидуальные уроки. 

—  В нашем выпускном классе глупо, конечно, задавать вопрос, какой у нас гимн, герб и флаг — это все вы уже знаете, — говорит учитель. —  А кто-нибудь задумывался, что означает идентификация государства? Миша? 

Поднимается высокий молодой человек с пышными вьющимися волосами и перстнем на левой руке: 

— Скажем, это может быть язык. 

— Хорошо. Что еще?

— Ну, некая территория…

— …на которой это государство расположено. Внимание, есть у нас государства без территорий? Правильно, нет. Хотя есть народности, которые очень хотят это самое государство организовать, тратят на это огромное количество времени, сил и ресурсов. А как вы думаете, что является стержнем, признаком государственности?

— Власть? — снова подает голос молодой человек с перстнем. 

— Правильно, Миша. «Власть» — хорошее слово. Помимо власти, ребята, любое государство обязано обладать самостоятельностью в принятии решений, независимостью, некими законодательными актами, которые эту государственность подтверждают, и органами, которые защищают государство от внутренних и внешних врагов. Если государство беззубое, оно долго не проживет. На данный момент мы наблюдаем, особенно, в Европе — в восточной и западной части — перерождение государственности в тех государственных образованиях, которые веками таковыми являлись. 

За моей спиной девочки начинают переговариваться и посмеиваться. Одна девочка пальцами расчесывает волосы своей подруги. Учитель продолжает. 

— Итак, ребятки, мы пришли с вами к выводу, что государство должно обладать самостоятельностью, независимостью, признаками и атрибутами государства. Но на данный момент в мире принято, что признаками государства чисто внешне являются гимн, флаг и герб. Если этого нет, государства не существует для других стран. Как вы думаете, почему быть без флага унизительно? Мы с вами столкнулись с этим на Олимпиаде 2021 года — нам запретили его использовать. Что это был за акт, зачем и почему?

В классе тишина.

— Нам запретили, якобы наложены какие-то санкции. На самом деле, конечно, это несправедливо. Это антироссийский акт. И это не первый случай за последние 300-400 лет: если кто-нибудь из вас будет заниматься историей серьезно, вы для себя с удивлением обнаружите, что так называемые санкции накладываются на Россию постоянно. Как только Россия делает скачок и западные страны понимают, что у России впереди отрезок времени, где она будет развиваться хорошо, тут же начинаются санкции. При Петре I, например, так было, — что именно имеется в виду, Александр Николаевич не уточняет. 

Следующие несколько минут посвящены рассказу про появление герба и флага России.

— Давайте вспомним, есть ли на гербах других стран изображения животных, птиц? 

— Америка — орел, — это снова Миша. 

— Да, только оговорка: на гербе Соединенных Штатов изображен вовсе не орел — это гриф, падальщик. Давайте с флагом попробуем разобраться. Итак, ребятки, цвет символизирует очень много. Что обозначает белый цвет? 

— Чистота, невинность, молоко.

— Правильно, Миша, хорошо. А красный?

— Война, — чуть неуверенно отвечает парень. 

— Ну, не война. Красный цвет практически на всех флагах означает жертвенность, кровь людей, пролитую за ту или иную страну.  

Подытоживая рассказ о гимне, учитель замечает:

— Во время исполнения гимна приподнять свою жопку, встать по стойке «смирно» —  не является чем-то плохим и неправильным — это проявление уважения по отношению к своему государству и своим символам. Поэтому, когда у нас в коридоре звучит гимн, грамотно будет остановиться, постоять и послушать. К сожалению, не все из вас так делают. Только что мы изображали гимн, и некий товарищ с братского нам класса стоял и краснел, ему было некомфортно, не понимаю, почему.

— Стыдно! 

— Да, Дима, ты абсолютно прав. Ему было стыдно. Почему, я разберусь позже, когда с ним пообщаюсь, — в классе снова раздаются смешки. — Вопрос в другом: ведь он не один такой. Вы как-то психологически ближе ему по возрасту — что ему может быть стыдно? 

— Может, он немец просто? 

— Хохол?  

— Украинский шпион! 

— Почему украинский шпион? — удивляется Александр Николаевич. 

— Американский шпион! 

— Вот американский мне как-то больше нравится. Ладно, с американским шпионом разберемся. Итак, ребятки, я понимаю, что вы сейчас все заряжены на последние новости. Давайте так, на секунду отвлечемся и расставим точки над «и»: Россия не воюет с украинским народом — я вам это точно могу сказать, потому что вся моя родня там, на Украине, сослуживцы мои, класс родной разделился на две части. Но на самом деле Россия не воюет с Украиной по той простой причине, что Украина — это часть России. Мы с вами все — славяне. 

В классе опять начинают хихикать. Одна девочка выкрикивает: 

— Но они не могут этого понять! 

— Как это ни странно, Украина — часть России, всегда так было, — продолжает учитель. — Если вы историю посмотрите, то никогда такой страны, такого государства просто не было. Что бы ни доказывали украинские историки. <...> Ну, например, ребятки, кто мне может сказать, общался кто-нибудь из вас с таким очень интересным и приятным народом…

— Цыгане? — тут же спрашивает ученица.

— Тувинцы. Башкиры. Калмыки. Кумыки. Ну, нет у нас кумыкского государства — и что, сильно они страдают от этого? Входят в состав Российской Федерации, живут на Кавказе. Государственное образование необязательно для того, чтобы народ жил весело и счастливо. Точно так же и с Украиной: ну, образовали свое государство — прекрасно. Но не научились жить нормально с соседями, к сожалению. Еще раз повторю: российское государство воюет не с украинским народом, оно воюет с антироссийским образованием, в которое превратилась на американские деньги Украина.  

Урок заканчивается. 

«Зачем вы на нас напали?» 

Ученики расходятся, и мы с Александром Николаевичем остаемся в классе вдвоем. 

— Ни один учитель не сказал [о новых уроках], что это плохо, — объясняет он. — Это очень грамотная и вовремя сделанная программа. В моем детстве каждый понедельник была политинформация, но ведь политика им сейчас не очень интересна. Мы обсуждаем музыку, праздники. Согласитесь, политикой тут не пахнет. Детки сами, я это заметил по своему классу, разворачивают все в сторону каких-то [политических] событий. 

— Наверное, все-таки они политикой интересуются и читают новости… — предполагаю я.

— Наверное, молодцы. Приходится их уводить от политики, потому что они сами туда лезут. 

— Какие эмоции они испытывают от происходящего?

— Думаю, тут родители виноваты. Дети говорят не свои слова, — пожимает плечами Александр. — Они дают оценку происходящему. Очень много агрессии к Украине и украинскому населению. Учителя гасят эти настроения, но ребятки сидят в интернете, где много жестких вещей. Например, показывают, как издеваются над нашими солдатами. Миша у меня спрашивает, он наиболее думающий в классе: «Александр Николаевич, как так можно, как мне отомстить за это?» Я ему говорю: «Миша, нужные люди мстят, твоя задача — выучиться, сейчас ты, сидя в Перми, никак не отомстишь за наших погибших бойцов». 

У Александра в Украине есть родственники. 

— Моя сестричка, они все голосовали за Зеленского. У него была хорошая программа: мир на Донбассе, подъем экономики. Выбор был неправильный, как оказалось.

— Ваша сестра тоже так считает? — спрашиваю.

— Теперь — да. И Россию заодно ругает всякими словами: «За что вы нас так? Зачем вы на нас напали?» Объясняю ей, что это не мы напали, угроза ведь от них исходила. По крайней мере, я в этом убежден. 

— Но 24 февраля все-таки напала не Украина, — осторожно возражаю.  

— Ну да, это был превентивный удар. Нам сложно об этом судить, мы не сидим в Кремле. Внешне выглядит, что напали мы — первыми нанесли удар. Это пусть руководство уже как-то отвечает. Была хорошая поговорка во время Афганской войны, потом — Чеченской: «Может, она не права, но она — моя Родина». Вот и все.

— То есть вы считаете, что это — оправданные действия? 

— Да. И я бы очень хотел, чтобы дети наши так считали. Жить в стране и быть не вместе со страной — это очень сложно. Это политика. Я хочу, чтобы в моем городе (Александр из Кременчуга) Пушкина не сносили, а его снесли. Сестра мне плача позвонила, сказала, что ее чуть не выгнали из школы: она поговорила по-русски с детьми в парке. Бабушка услышала — побежала и пожаловалась: ее таскали в СБУ, и в полицию, а она — заслуженный учитель. 

— Все-таки СБУ и военные действия, от которых погибает мирное население — это не одно и то же. 

— Война — это ужасно. И страдают мирные люди, вот что плохо, это катастрофа. Но я не знаю, как это предотвращать, — разводит руками Александр.  

За дверью нетерпеливо переговариваются ученики, некоторые заглядывают в класс. Начинается следующий урок.

«Вижу, у вас даже глаза меняются»  

— Как вы знаете, у любой страны и государства есть своя символика. Мы сегодня говорим о нашей стране, о России. Почему символика важна в нашей стране? — обращается к ученикам 7«г» класса молодая учительница в яркой розовой кофте. 

— Чтобы выделяться! 

На большом сенсорном экране заставка: горы и поле иван-чая в тумане, над полем — ленты в цветах триколора и надпись крупными буквами «Разговоры о важном». 

— Ребята, я вам сейчас предлагаю ролик, который нам советует посмотреть Владимир Владимирович Путин, а потом обсудим, что мы увидели и услышали, — с этими словами учительница запускает презентацию.

В коротком ролике рассказывают про гимн, герб и флаг страны. 

— Зачем нам нужен гимн, ребята, зачем мы каждый понедельник его исполняем?

Ребята молчат. 

— Гимн — это официальная песня, которая характерна для российского государства. Он начинается с патриотических слов «Россия — священная наша держава». Мы поем о том, что любим нашу Родину и всегда готовы ее защищать. Особенно, в конце, у нас мурашки по спинке — я вижу по вам, у вас даже глаза меняются. 

Ученики в белых водолазках и синих жилетках внимательно смотрят на учительницу. 

— А почему именно орел у нас на гербе изображен? — спрашивает она. — Орел — это какая птица? 

— Хищная! 

— Да, давайте порассуждаем. Россия у нас, что, не хищная? Есть воробьи, голуби, а есть — орел. Вы когда-нибудь видели, как он пролетает над горной вершиной? Какая это птица?

— Свободная, могущественная, сильная!

— Правильно. Когда она летает, ее полет невозможно без восхищения наблюдать: это красиво, эстетично и здорово. Почему же у нас орел на гербе двуглавый? Куда он устремляет взгляд? На Запад и на Восток. То есть у нас орел имеет две головы потому что он такой умный или потому что он все видит? У нас страна, ребята, большая или маленькая? 

— Большая! — раздается хор голосов. 

— Да, ребята, у нас такая страна, что орлу с одной головой было бы невозможно осмотреть все и сразу. Двуглавый орел — это символ независимости, могущества и единства Российской Федерации. Давайте это запишем.

«Вот сейчас мы их накажем!» 

— Заходите, чувствуйте себя как дома. Это наш кабинет детских инициатив. Тут дети находятся постоянно, это их дом родной, — Артем Александрович открывает передо мной дверь. 

Он пришел работать в школу два года назад и сразу установил демократию, создал «правительство» из учеников 5-11 классов, всего — 56 человек, чтобы дети могли сами придумывать мероприятия и участвовать в управлении школой. На переменах ребята забегают в кабинет Артема Александровича, обсуждают уроки и учителей, делятся переживаниями, рисуют декорации к праздничным концертам и репетируют выступления. Год назад, когда я приезжала в Пермь, чтобы посмотреть на «Лучшую инклюзивную школу России», ее директор, Валентина Васильевна рассказывала мне, что молодой прогрессивный завуч некоторых учителей старой формации раздражал своей активностью, но со временем к нему привыкли.

— Я открыла соцсети школы. Там на здании школы буква «Z». Чья это была идея? — спрашиваю.

— Детей, — отвечает Артем, — Мы участвуем в акции «Мы вместе»: в том триместре собирали медикаменты для больниц Северодонецка — Пермь курирует этот город. Дети пишут письма солдатам, им же мы собираем теплые вещи и сладости. 

— Как родители к этому относятся?

— По-разному. Есть те, кто против. У нас родители поделились на два лагеря. 

— Если родители не поддерживают, ребенок все равно участвует?

— Как правило, участвует. Тут не то чтобы мы заставляем, просто классные руководители во время своих уроков «Разговоры о важном» выступают с предложениями: «Давайте напишем письма солдатам». Ребенок сам проявляет сострадание и пишет. 

— После 24 февраля что-то в школе изменилось?

— Только некоторые педагоги, кто много смотрит телевизор, начали говорить: «Вот сейчас мы их накажем!» — с тех пор как аннексировали Крым, пропаганда говорила, что Украина плохая. Я не смотрю новости, только от педагогов узнал, что, оказывается, Россия ввела войска. Потом мне уже дети показали, что ночью президент сделал заявление. Неприятно было. Война — это всегда нехорошо. 

— И дети, тем не менее, пишут письма в поддержку солдат? 

— Да, я это поддерживаю. Лично сам участвую: собираю гумпомощь — продукты и вещи. 

— А что вы чувствовали тогда, 24 февраля? — спрашиваю.

— Я не знал, что произошло, причина конфликта мне была непонятна. Но президент у нас далеко не дурак. Я против раскачивания лодки. Как герой Сергея Бодрова говорил, что нужно поддерживать курс, который выбрал президент, а когда мы выберемся из ямы, уже сможем сказать, что было неправильно. Хотелось, чтобы можно было конфликт урегулировать по-другому, но если нет других вариантов… я поддерживаю решение президента, — неуверенно, делая паузы между словами, говорит Артем. — Там работает разведка, армия, профессионалы на линии фронта в этом разбираются. Конечно, страх был. И страх подтвердился, когда началась мобилизация: начали постить беспредел, который творится в Москве и во всей России. Когда, например, забирают человека, который не служил или не подходит под первую волну. 

— Несмотря на это, вы думаете, что происходящее — правильно? 

— Не знаю. Это сложный вопрос, — завуч надолго замолкает. — Не готов ответить. Борются «за» и «против». Нехорошая ситуация в целом. Честно, не знаю. У меня нет компетенции, не могу сказать. 

— Детям что-то об этом рассказываете?

— Нет, я считаю, что это должны делать родители. Мы можем повлиять на мнение и сознание ребенка — я считаю, что это неправильно. Я могу сказать им: «Давайте поддержим [солдат], проведем такую акцию», но прямо навязывать свою позицию детям — нет. Я стараюсь не разговаривать с ними [о войне] и не поднимать такие темы. Политика в школе — это неправильно. Школа — это место получения знаний. Моя работа в том, чтобы они вышли, зная, что они хотят в жизни. Политика туда не входит — только любовь к Родине.  

— Но дети же пишут письма в поддержку солдат, разве у них не возникает вопросов, что это за солдаты и что они делают в Украине? 

— Естественно, они знают, что они там делают. Об этом в новостях говорится, везде пишут. Я стараюсь не лезть в эту тему, чтобы они не стали думать, как думаю я, — уверенно отвечает Артем.  

— Я сейчас была на предыдущем уроке, где Александр Николаевич говорил детям, что Украины не существует как государства, и она «превратилась в антироссийское образование на американские деньги». Как вы думаете, это как-то влияет на их сознание?

— Может быть влияет. Ну, видите. Он — учитель истории. Я — не учитель истории. Мы Великую Отечественную прошли, сколько было погибших, сейчас столько памятников-напоминаний об этом, и опять происходит такая ситуация

— Но 24 февраля ведь не Украина напала. 

— Не Украина, да. Почему Россия начала — мне непонятно. Сколько начинались войны, если, например, вспомнить Чечню: набеги были на территорию РФ, а тут мы первые начали. Ну, видите, я не президент, я не знаю, что творится на высшем уровне, почему так произошло и зачем.  

— Вы не допускали такую мысль, что президент может ошибаться? 

Артем молчит 12 секунд прежде чем отвечает:

— Может. Наверное, все могут ошибаться. В любом случае, нельзя нам сейчас лодку раскачивать, идти наперекор. Видите, от нас ничего не зависит, мы ни на что повлиять не можем, мы все надеемся, что это закончится. Это нужно в геополитике разбираться. Я получаю информацию и не знаю, правдива она или нет. Никто не знает, что происходит на самом деле. 

— А откуда вы информацию получаете?

— Я сам специально ничего не читаю. Страшно. Очень страшно. 

В кабинет Артема Александровича забегает Аня — ученица восьмого класса, девочка со строгим выражением лица, в очках, белой рубашке и черном пиджаке. Аня входит в детский совет уполномоченного по правам ребенка в Пермском крае и мечтает стать прокурором. 

— Почему именно прокурором? — спрашиваю ее. 

— Сначала планировала стать политиком. Но прокурор имеет больше власти, а еще политика, как я думаю, грязная работа.

— Подтверждаю! — подхватывает Артем. — Я баллотировался в депутаты Гордумы в прошлом году от партии «Новые люди». В итоге отказался, снял кандидатуру, мне не понравилось, что за дичь и бардак там творились. 

Я не завожу разговор о новых уроках, Аня говорит об этом сама: 

— «Разговоры о важном» — это трэш. Там очень скучно. 

— Почему? 

— У нас вырабатывают патриотизм такими методами, которые мне не нравятся, — отвечает девочка, — это отбивает любовь к Родине: когда меня принуждают что-то делать, пропадает интерес. Сегодня рассказывали про герб, гимн и флаг, я ничего не слушала — спала. Кто-то в телефоне сидел, нас вообще 10 человек из 22 пришло. 

«Мы нужны друг другу» 

В школе есть один ресурсный класс, который состоит всего из двух человек: там учатся мальчики с синдромом Дауна. На некоторые уроки они ходят вместе с другими ребятами из класса, к которому прикреплены, но в основном занимаются отдельно. «Разговоров о важном», которые ведут с 1-го по 11 класс, в ресурсном классе нет.  

Мимо меня пробегает мальчик с кохлеарным имплантом для слабослышащих — ученик шестого класса. Урок здесь тоже посвящен государственным символам, как и два предыдущих. И все-таки каждый педагог ведет урок по-разному, несмотря на одинаковые материалы.  

— На гербе России есть двуглавый орел, что означают его две головы? — спрашивает учительница. 

— Они обозначают Европу и Азию!

— Одна голова хорошо, а две лучше! 

— Один за государство, другой за войну отвечает, — негромко говорит мальчик с последней парты. 

— Все ваши варианты хороши. — говорит учительница. — На самом деле его головы обозначают Восток и Запад: наша страна должна быть дружна со всеми на Востоке и Западе 

— Ну, как сказать… — замечает кто-то из учеников. 

— Долгое время так и было, — договаривает учительница. — Мы должны со всем миром быть дружны, так как нам есть, чем с ними поделиться. Если в Африке растут бананы, а у нас не растут — мы поддержим с ними отношения, потому что нам нужны бананы, мы их любим. Мы нужны друг другу. Вся планета, все страны мира друг другу нужны. 

«Выгодно только одному государству» 

Валентина Федотова 13 лет руководит школой. Когда в 2012 году пора было начинать капитальный ремонт, ей позвонили из департамента образования Перми и предложили отремонтировать школу так, чтобы она стала инклюзивной. Тогда еще директор не знала, что такое «инклюзия» — начала ходить на конференции и изучать, как сделать свою школу доступной для разных учеников. 

Появились пандусы, подъемники, сенсорная комната, интерактивные доски, специальные парты для тех, кто передвигается на колясках, усилители громкости для слабослышащих. В школе появился психолог, три дефектолога, два логопеда.  

Когда мы встречались в прошлом году, Валентина Васильевна рассказывала, что они никак не могут найти общий язык с департаментом образования Перми. Тогда департамент организовал в школе внеплановую проверку: забрали оригиналы адаптивной учебной программы и важные документы. Директор рассказывала, что проверку устроили в ответ на ее письмо в министерство образования, где Федотова просила встречи и решения накопившихся вопросов: в том числе просила решить, как интегрировать детей, которые по-прежнему учатся индивидуально или в отдельном классе.

С нашей прошлой встречи Валентина Васильевна выглядит заметно более уставшей и помрачневшей, под глазами угадываются темные круги, голос стал совсем тихим.

— Как вы считаете, зачем уроки патриотического воспитания нужны в школах? 

— Идеологического образования по сути не было, — говорит директор. — Человек не может без идеологии, без каких-то убеждений. 

— Какая идеология сейчас нужна?

— Я считаю, что любовь к Родине. Человек живет в этой стране, работает. Он не потребитель, а участник. 

— Как вы думаете, эта любовь к Родине сочетается с ее критикой?

Директор вздыхает: 

— Сделай сначала все то, что ты должен сделать, потом критикуй. У всех есть свои обязанности. Если человек будет выполнять все, что ему положено, у него не возникнет мысли, что нужно кого-то критиковать. Я много лет работаю в избирательных кампаниях: на выборы идут, в основном, пенсионеры, а 30-летние лежат на диване и критикуют. А что критиковать, когда ты лежишь на диване? Общество потребителей, мы к этому шли много лет, нас к этому вели. 

— Кто? 

— А те кто сидел в это время рядом с Ельциным в Кремле, — Валентина Васильевна смотрит на меня с прищуром, — американцы. 

— Но ведь последние 20 лет у власти был не Ельцин…

— Ну и что? Я здесь работаю с 2009 года. Думаете, я здесь делала все, что хотела? Уверена, если я сейчас пойду по тем же «Разговорам о важном», увижу, что кто-то проводит их качественно, а кто-то нет. Я порядок не могу среди педсостава навести на протяжении стольких лет, а вы хотите чтобы один человек навел порядок в России за 20 лет? Ну встаньте на его место и попробуйте. А то сидят и говорят, что он ничего не может. Он — может. Если бы шло по пути репрессий, как в 37-м году, было бы уже все по-другому, тогда бы все ходили по струночке и делали, что от них требуется, но он этого не делает, а люди этого не понимают, думают, что это — слабость. А это не слабость, а просто уважение к человеку. 

— А сейчас репрессий нет совсем? 

— Я считаю, что нет, — говорит она, чуть повысив голос, — каждый отвечает за то, что он сделал. 

— Как дети реагируют на занятия?

— Хорошо дети реагируют, нормально.  

— Тему «спецоперации» обсуждаете?

— Обсуждаем. И поддерживаем. Со старшими учениками 10-11 классов — они все понимают и считают, что это правильно. Ни разу не слышала, чтобы были какие-то протесты. Думаю, все поддерживают. Мы с ними обсуждаем программы на канале «Культура» и «Россия 24» — исторические документальные фильмы. 

— А как вы себе объясняете: зачем нужна эта «спецоперация»?

— Вы такие вопросы задаете! — раздраженно говорит директор. — Насколько понимаю, вы против? Я думала, что начнут раньше, если честно. К тому, что произошло, я была абсолютно готова — это единственно правильное решение, исходя из того, что происходило 8 лет на Донбассе. Понимаете, очень легко сидеть на диване и говорить. У нас есть начальники, которые этим занимаются, учились этому, оканчивали высшие учебные заведния, они знают, что делать, они понимают больше, чем мы, я им доверяю — [президенту Владимиру] Путину, [председателю Правительства РФ Михаилу] Мишустину, [командующему российскими войсками Сергею] Суровикину. Я патриот и всегда была патриотом своей страны. Нужно освобождать Донбасс от нацистов. Бедных украинцев их власть просто продала.

— Кому продала? 

— Ну кому это выгодно? — снова раздражение. — Выгодно только одному государству, американцам. Все что ни делается, все только для Америки. Европа упала в связи с санкциями, которые сами же и ввела, а кто их на это настраивал — американцы.

— Как вы приходите к таким выводам, что вы изучаете?

— У меня подписок много, я смотрю, слушаю, анализирую. Мы не воюем с украинцами. Если бы мы воевали с ними, у нас были бы ковровые бомбардировки, какие США проводили в Югославии. Месяц — и нет страны. 

— Но мирное население в Украине погибает, — не выдерживаю.

— Но никто не стреляет по школам и жилым домам, стреляют ведь только по инфраструктуре сейчас, по военным частям, по складам. Наши ракеты высокоточные, они мимо не попадают. И потом — это сейчас уже их выбор. Наши ведь не отказываются от переговоров. Пожалуйста, садитесь за стол переговоров и останавливайте это все. 

— Думаете, что ответственность лежит на украинцах?

— Вообще, если честно, она лежит на американцах. Только на них. 

Выхожу из кабинета директора. У окна сидит ученица 8-го класса. Она была с теми ребятами, которые утром стоял под исполнение гимна, когда выносили флаг. У нее длинные темные волосы и красивые восточные черты лица. 

— Новые уроки мне нравятся. Хорошо, когда каждый почитает страну, уважает ее, — говорит эта девочка. И добавляет: — Про «спеоцперацию» мы стараемся не говорить, не любим себе напоминать про плохое. Война — это всегда плохо. Мы считаем, что это неправильно и нехорошо. Потому что люди умирают там просто так. Мы всем классом так считаем. Может даже всей школой.