«А Россия разве не хищная? » Как проходят уроки патриотического воспитания в лучшей инклюзивной школе России
11:55, 16.12.2022
Средняя общеобразовательная школа № 114 города Пермь. Фото Яндекс Карты
Пермская общеобразовательная школа № 114 получила звание «Лучшая инклюзивная школа России» в 2017 году. Здесь есть пандусы и подъемники для детей, которые передвигаются в инвалидных колясках, интерактивные доски и усилители громкости для слабослышащих. Директор школы Валентина Федотова, приложила немало усилий, чтобы адаптировать программы для детей с особенностями и объяснить родителям здоровых детей и чиновникам из Министерства образования, что все это необходимо, если каждый пятый ученик в школе — с особыми потребностями.
Школу знают и любят, некоторые семьи даже переезжают, чтобы их ребенок мог ходить в 114-ю школу. Однако с началом нового учебного года достижения учеников и веселые конкурсы перестали быть главной темой в группе школы во «ВКонтакте», заглавная страничка украсилась фотографией школы с огромной буквой Z цветов георгиевской ленты (в реальности на школе буквы Z нет, только на картинке), а новости этой группы теперь состоят в основном из сообщений об отправке
Никита вместе с ассистенткой. Фото Марина-Майя Говзман/SpektrPress
«Победа всех, кто не молчал»
Учебный день в школе №114 начинается в восемь утра. Коридоры заполняют ученики в синих форменных костюмах, их встречают учителя, а некоторых — ассистенты: передо мной женщина помогает светловолосому мальчику в инвалидной коляске заехать на подъемник. Этому мальчику Никите 15 лет, он учится в школе с первого класса. У него миодистрофия Дюшенна — редкое генетическое заболевание, при котором постепенно атрофируются мышцы.
По закону РФ «Об образовании», каждая школа должна быть инклюзивной и принимать детей вне зависимости от их физических, психических, интеллектуальных, культурно-этнических, языковых и других особенностей. Любой ребенок может пойти в школу по месту жительства, в класс со сверстниками без инвалидности. На практике так происходит не всегда. В гимназии по месту прописки Никитиной маме сказали, что ребенок, который не способен сам подняться по лестнице, учиться у них не сможет.
Ко мне выходит Артем Александрович — завуч по воспитательной работе. На нем белая в мелкий цветочек рубашка и светлые потертые джинсы — на фоне строго одетых педагогов он выглядит бойко и неформально. Ученики его очень любят, особенно, ученицы, а он называет их «любимками». У Артема Александровича есть свой кабинет, куда приходит созданная им школьная группа самоуправления. Там есть мягкие игрушки, книги и настольные игры.
Артём Александрович в кабинете, где собирается созданное им школьное «правительство». Фото Марина-Майя Говзман/SpektrPress
С 1 сентября каждый понедельник в школе начинается с церемонии выноса государственного флага под гимн России. После этой церемонии во всех классах начинаются «Разговоры о важном». Из-за пандемии коронавируса расписание ступенчатое — классы начинают учиться в разное время, поэтому мне удалось побывать на трех таких уроках.
Про классные часы, называемые проектом «Разговоры о важном» и посвященные «ценностям российского общества», стало известно в июле 2022 года — об этом сообщило агентство ТАСС, ссылаясь на Сергея Новикова, начальника управления президента по общественным проектам. Вскоре Минпросвещения опубликовало методички для новых уроков. Программа патриотических занятий должна была варьироваться в зависимости от возраста учеников.
В методичках учителям предлагали рассказывать о российских военных как о героях и патриотах России, об их подвигах и о причинах «спецоперации в Украине» — эта отчетливо пропагандистская направленность «Разговоров о важном» возмутила многих учителей и родителей. 5 сентября ссылки на методические материалы для будущих уроков с главной страницы проекта удалили.
Вскоре в телеграм-канале профсоюза «Альянс Учителей» появилась информация, что Минпросвещения обновило методички и все материалы к уроку «Разговоры о важном» 12 сентября: «Оттуда убрали все упоминания Украины, „спецоперации“, „защиту русских людей“, „не страшно умереть за родину“ <…> Это результат огромного внутреннего сопротивления. Общая победа всех, кто не молчал: родителей, учителей, школьников и студентов колледжей», — говорится в сообщении.
Издание «Важные истории», которое первым обратило внимание на методички, отмечало, что на разработку интерактивных материалов Минпросвещения потратило 22 миллиона рублей.
«Нужно, чтобы они пели»
В школе есть небольшой зал. Коротко остриженный мужчина в серой рубашке, темных джинсах и с военной выправкой сурово командует:
— Так, класс, встали!
Это Александр Николаевич, директор по безопасности, преподаватель истории и ОБЖ. Молодые люди, около двадцати человек жмутся к стене — восьмиклассники. Юноши во втором ряду посмеиваются и подталкивают друг друга. Играет торжественная музыка. Двое ребят в белых рубашках выносят флаг и прилаживают его на кафедру под команду:
— Флаг Российской Федерации установить! Смирно!
Звучит гимн. Восьмиклассники стоят у стены молча, некоторые поджимают губы и сдерживают смешки.
— Вольно! — командует учитель, — Направо! Шагом ма-арш! — ребята, выносившие флаг, уходят.
— Вольно! — командует учитель уже школьникам у стенки.
Подростки идут на первый урок, а Александр Николаевич подходит к Артему Александровичу:
— Нужно, чтобы они пели, — и добавляет, поворачиваясь ко мне: — Они, наверное, вас застеснялись, решили, что вы — музыкальный критик.
Установка флага утром понедельника. Фото Марина-Майя Говзман/SpektrPress
«Мы с вами все — славяне»
Начинается урок у 9«г» класса. Он посвящен государственным символам. Его ведет Александр Николаевич, который командовал школьниками во время выноса флага.
— Начнем урок с объявления: кто у нас с ОВЗ, поднимите руки. Вы идете завтракать после этого урока!
ОВЗ — это ограниченные возможности здоровья, инвалидность, которая совершенно не обязательно должна бросаться в глаза. Несколько ребят тянут вверх руки, среди них — молодой человек с темными волосами, который сидит позади меня, за последней партой. Внешне — совершенно здоровые подростки. На самом деле, в школе №114 учатся дети с разными диагнозами: слабослышащие и слабовидящие, с нарушениями опорно-двигательного аппарата, с тяжелыми диагнозами вроде СМА или миодистрофии Дюшенна — чуть больше ста детей с особенностями на девятьсот с лишним нормотипичных учеников. Некоторые особенно тяжелые дети приезжают лишь на отдельные индивидуальные уроки.
— В нашем выпускном классе глупо, конечно, задавать вопрос, какой у нас гимн, герб и флаг — это все вы уже знаете, — говорит учитель. — А кто-нибудь задумывался, что означает идентификация государства? Миша?
Поднимается высокий молодой человек с пышными вьющимися волосами и перстнем на левой руке:
— Скажем, это может быть язык.
— Хорошо. Что еще?
— Ну, некая территория…
— …на которой это государство расположено. Внимание, есть у нас государства без территорий? Правильно, нет. Хотя есть народности, которые очень хотят это самое государство организовать, тратят на это огромное количество времени, сил и ресурсов. А как вы думаете, что является стержнем, признаком государственности?
— Власть? — снова подает голос молодой человек с перстнем.
— Правильно, Миша. «Власть» — хорошее слово. Помимо власти, ребята, любое государство обязано обладать самостоятельностью в принятии решений, независимостью, некими законодательными актами, которые эту государственность подтверждают, и органами, которые защищают государство от внутренних и внешних врагов. Если государство беззубое, оно долго не проживет. На данный момент мы наблюдаем, особенно, в Европе — в восточной и западной части — перерождение государственности в тех государственных образованиях, которые веками таковыми являлись.
За моей спиной девочки начинают переговариваться и посмеиваться. Одна девочка пальцами расчесывает волосы своей подруги. Учитель продолжает.
— Итак, ребятки, мы пришли с вами к выводу, что государство должно обладать самостоятельностью, независимостью, признаками и атрибутами государства. Но на данный момент в мире принято, что признаками государства чисто внешне являются гимн, флаг и герб. Если этого нет, государства не существует для других стран. Как вы думаете, почему быть без флага унизительно? Мы с вами столкнулись с этим на Олимпиаде 2021 года — нам запретили его использовать. Что это был за акт, зачем и почему?
В классе тишина.
— Нам запретили, якобы наложены какие-то санкции. На самом деле, конечно, это несправедливо. Это антироссийский акт. И это не первый случай за последние 300−400 лет: если кто-нибудь из вас будет заниматься историей серьезно, вы для себя с удивлением обнаружите, что так называемые санкции накладываются на Россию постоянно. Как только Россия делает скачок и западные страны понимают, что у России впереди отрезок времени, где она будет развиваться хорошо, тут же начинаются санкции. При Петре I, например, так было, — что именно имеется в виду, Александр Николаевич не уточняет.
Следующие несколько минут посвящены рассказу про появление герба и флага России.
— Давайте вспомним, есть ли на гербах других стран изображения животных, птиц?
— Америка — орел, — это снова Миша.
— Да, только оговорка: на гербе Соединенных Штатов изображен вовсе не орел — это гриф, падальщик. Давайте с флагом попробуем разобраться. Итак, ребятки, цвет символизирует очень много. Что обозначает белый цвет?
— Чистота, невинность, молоко.
— Правильно, Миша, хорошо. А красный?
— Война, — чуть неуверенно отвечает парень.
— Ну, не война. Красный цвет практически на всех флагах означает жертвенность, кровь людей, пролитую за ту или иную страну.
Подытоживая рассказ о гимне, учитель замечает:
— Во время исполнения гимна приподнять свою жопку, встать по стойке «смирно» — не является чем-то плохим и неправильным — это проявление уважения по отношению к своему государству и своим символам. Поэтому, когда у нас в коридоре звучит гимн, грамотно будет остановиться, постоять и послушать. К сожалению, не все из вас так делают. Только что мы изображали гимн, и некий товарищ с братского нам класса стоял и краснел, ему было некомфортно, не понимаю, почему.
— Стыдно!
— Да, Дима, ты абсолютно прав. Ему было стыдно. Почему, я разберусь позже, когда с ним пообщаюсь, — в классе снова раздаются смешки. — Вопрос в другом: ведь он не один такой. Вы как-то психологически ближе ему по возрасту — что ему может быть стыдно?
— Может, он немец просто?
— Хохол?
— Украинский шпион!
— Почему украинский шпион? — удивляется Александр Николаевич.
— Американский шпион!
— Вот американский мне как-то больше нравится. Ладно, с американским шпионом разберемся. Итак, ребятки, я понимаю, что вы сейчас все заряжены на последние новости. Давайте так, на секунду отвлечемся и расставим точки над «и»: Россия не воюет с украинским народом — я вам это точно могу сказать, потому что вся моя родня там, на Украине, сослуживцы мои, класс родной разделился на две части. Но на самом деле Россия не воюет с Украиной по той простой причине, что Украина — это часть России. Мы с вами все — славяне.
В классе опять начинают хихикать. Одна девочка выкрикивает:
— Но они не могут этого понять!
— Как это ни странно, Украина — часть России, всегда так было, — продолжает учитель. — Если вы историю посмотрите, то никогда такой страны, такого государства просто не было. Что бы ни доказывали украинские историки. <…> Ну, например, ребятки, кто мне может сказать, общался кто-нибудь из вас с таким очень интересным и приятным народом…
— Цыгане? — тут же спрашивает ученица.
— Тувинцы. Башкиры. Калмыки. Кумыки. Ну, нет у нас кумыкского государства — и что, сильно они страдают от этого? Входят в состав Российской Федерации, живут на Кавказе. Государственное образование необязательно для того, чтобы народ жил весело и счастливо. Точно так же и с Украиной: ну, образовали свое государство — прекрасно. Но не научились жить нормально с соседями, к сожалению. Еще раз повторю: российское государство воюет не с украинским народом, оно воюет с антироссийским образованием, в которое превратилась на американские деньги Украина.
Урок заканчивается.
«Зачем вы на нас напали?»
Ученики расходятся, и мы с Александром Николаевичем остаемся в классе вдвоем.
Александр Николаевич после урока у девятого класса. Фото Марина-Майя Говзман/SpektrPress
— Ни один учитель не сказал [о новых уроках], что это плохо, — объясняет он. — Это очень грамотная и вовремя сделанная программа. В моем детстве каждый понедельник была политинформация, но ведь политика им сейчас не очень интересна. Мы обсуждаем музыку, праздники. Согласитесь, политикой тут не пахнет. Детки сами, я это заметил по своему классу, разворачивают все в сторону каких-то [политических] событий.
— Наверное, все-таки они политикой интересуются и читают новости… — предполагаю я.
— Наверное, молодцы. Приходится их уводить от политики, потому что они сами туда лезут.
— Какие эмоции они испытывают от происходящего?
— Думаю, тут родители виноваты. Дети говорят не свои слова, — пожимает плечами Александр. — Они дают оценку происходящему. Очень много агрессии к Украине и украинскому населению. Учителя гасят эти настроения, но ребятки сидят в интернете, где много жестких вещей. Например, показывают, как издеваются над нашими солдатами. Миша у меня спрашивает, он наиболее думающий в классе: «Александр Николаевич, как так можно, как мне отомстить за это?» Я ему говорю: «Миша, нужные люди мстят, твоя задача — выучиться, сейчас ты, сидя в Перми, никак не отомстишь за наших погибших бойцов».
У Александра в Украине есть родственники.
— Моя сестричка, они все голосовали за Зеленского. У него была хорошая программа: мир на Донбассе, подъем экономики. Выбор был неправильный, как оказалось.
— Ваша сестра тоже так считает? — спрашиваю.
— Теперь — да. И Россию заодно ругает всякими словами: «За что вы нас так? Зачем вы на нас напали?» Объясняю ей, что это не мы напали, угроза ведь от них исходила. По крайней мере, я в этом убежден.
— Но 24 февраля все-таки напала не Украина, — осторожно возражаю.
— Ну да, это был превентивный удар. Нам сложно об этом судить, мы не сидим в Кремле. Внешне выглядит, что напали мы — первыми нанесли удар. Это пусть руководство уже как-то отвечает. Была хорошая поговорка во время Афганской войны, потом — Чеченской: «Может, она не права, но она — моя Родина». Вот и все.
— То есть вы считаете, что это — оправданные действия?
— Да. И я бы очень хотел, чтобы дети наши так считали. Жить в стране и быть не вместе со страной — это очень сложно. Это политика. Я хочу, чтобы в моем городе (Александр из Кременчуга) Пушкина не сносили, а его снесли. Сестра мне плача позвонила, сказала, что ее чуть не выгнали из школы: она поговорила по-русски с детьми в парке. Бабушка услышала — побежала и пожаловалась: ее таскали в СБУ, и в полицию, а она — заслуженный учитель.
— Все-таки СБУ и военные действия, от которых погибает мирное население — это не одно и то же.
— Война — это ужасно. И страдают мирные люди, вот что плохо, это катастрофа. Но я не знаю, как это предотвращать, — разводит руками Александр.
За дверью нетерпеливо переговариваются ученики, некоторые заглядывают в класс. Начинается следующий урок.
«Вижу, у вас даже глаза меняются»
— Как вы знаете, у любой страны и государства есть своя символика. Мы сегодня говорим о нашей стране, о России. Почему символика важна в нашей стране? — обращается к ученикам 7«г» класса молодая учительница в яркой розовой кофте.
— Чтобы выделяться!
На большом сенсорном экране заставка: горы и поле иван-чая в тумане, над полем — ленты в цветах триколора и надпись крупными буквами «Разговоры о важном».
— Ребята, я вам сейчас предлагаю ролик, который нам советует посмотреть Владимир Владимирович Путин, а потом обсудим, что мы увидели и услышали, — с этими словами учительница запускает презентацию.
В коротком ролике рассказывают про гимн, герб и флаг страны.
— Зачем нам нужен гимн, ребята, зачем мы каждый понедельник его исполняем?
Ребята молчат.
Урок «Разговоры о важном» у 7 класса. Фото Марина-Майя Говзман/SpektrPress
— Гимн — это официальная песня, которая характерна для российского государства. Он начинается с патриотических слов «Россия — священная наша держава». Мы поем о том, что любим нашу Родину и всегда готовы ее защищать. Особенно, в конце, у нас мурашки по спинке — я вижу по вам, у вас даже глаза меняются.
Ученики в белых водолазках и синих жилетках внимательно смотрят на учительницу.
— А почему именно орел у нас на гербе изображен? — спрашивает она. — Орел — это какая птица?
— Хищная!
— Да, давайте порассуждаем. Россия у нас, что, не хищная? Есть воробьи, голуби, а есть — орел. Вы когда-нибудь видели, как он пролетает над горной вершиной? Какая это птица?
— Свободная, могущественная, сильная!
— Правильно. Когда она летает, ее полет невозможно без восхищения наблюдать: это красиво, эстетично и здорово. Почему же у нас орел на гербе двуглавый? Куда он устремляет взгляд? На Запад и на Восток. То есть у нас орел имеет две головы потому что он такой умный или потому что он все видит? У нас страна, ребята, большая или маленькая?
— Большая! — раздается хор голосов.
— Да, ребята, у нас такая страна, что орлу с одной головой было бы невозможно осмотреть все и сразу. Двуглавый орел — это символ независимости, могущества и единства Российской Федерации. Давайте это запишем.
«Вот сейчас мы их накажем!»
— Заходите, чувствуйте себя как дома. Это наш кабинет детских инициатив. Тут дети находятся постоянно, это их дом родной, — Артем Александрович открывает передо мной дверь.
Он пришел работать в школу два года назад и сразу установил демократию, создал «правительство» из учеников 5−11 классов, всего — 56 человек, чтобы дети могли сами придумывать мероприятия и участвовать в управлении школой. На переменах ребята забегают в кабинет Артема Александровича, обсуждают уроки и учителей, делятся переживаниями, рисуют декорации к праздничным концертам и репетируют выступления. Год назад, когда я приезжала в Пермь, чтобы посмотреть на «Лучшую инклюзивную школу России», ее директор, Валентина Васильевна рассказывала мне, что молодой прогрессивный завуч некоторых учителей старой формации раздражал своей активностью, но со временем к нему привыкли.
Ученики 6 класса. Ученики 6 класса. Фото Марина-Майя Говзман/SpektrPress
— Я открыла соцсети школы. Там на здании школы буква «Z». Чья это была идея? — спрашиваю.
— Детей, — отвечает Артем, — Мы участвуем в акции «Мы вместе»: в том триместре собирали медикаменты для больниц Северодонецка — Пермь курирует этот город. Дети пишут письма солдатам, им же мы собираем теплые вещи и сладости.
— Как родители к этому относятся?
— По-разному. Есть те, кто против. У нас родители поделились на два лагеря.
— Если родители не поддерживают, ребенок все равно участвует?
— Как правило, участвует. Тут не то чтобы мы заставляем, просто классные руководители во время своих уроков «Разговоры о важном» выступают с предложениями: «Давайте напишем письма солдатам». Ребенок сам проявляет сострадание и пишет.
— После 24 февраля что-то в школе изменилось?
— Только некоторые педагоги, кто много смотрит телевизор, начали говорить: «Вот сейчас мы их накажем!» — с тех пор как аннексировали Крым, пропаганда говорила, что Украина плохая. Я не смотрю новости, только от педагогов узнал, что, оказывается, Россия ввела войска. Потом мне уже дети показали, что ночью президент сделал заявление. Неприятно было. Война — это всегда нехорошо.
— И дети, тем не менее, пишут письма в поддержку солдат?
— Да, я это поддерживаю. Лично сам участвую: собираю гумпомощь — продукты и вещи.
— А что вы чувствовали тогда, 24 февраля? — спрашиваю.
— Я не знал, что произошло, причина конфликта мне была непонятна. Но президент у нас далеко не дурак. Я против раскачивания лодки. Как герой Сергея Бодрова говорил, что нужно поддерживать курс, который выбрал президент, а когда мы выберемся из ямы, уже сможем сказать, что было неправильно. Хотелось, чтобы можно было конфликт урегулировать по-другому, но если нет других вариантов… я поддерживаю решение президента, — неуверенно, делая паузы между словами, говорит Артем. — Там работает разведка, армия, профессионалы на линии фронта в этом разбираются. Конечно, страх был. И страх подтвердился, когда началась мобилизация: начали постить беспредел, который творится в Москве и во всей России. Когда, например, забирают человека, который не служил или не подходит под первую волну.
— Несмотря на это, вы думаете, что происходящее — правильно?
— Не знаю. Это сложный вопрос, — завуч надолго замолкает. — Не готов ответить. Борются «за» и «против». Нехорошая ситуация в целом. Честно, не знаю. У меня нет компетенции, не могу сказать.
— Детям что-то об этом рассказываете?
— Нет, я считаю, что это должны делать родители. Мы можем повлиять на мнение и сознание ребенка — я считаю, что это неправильно. Я могу сказать им: «Давайте поддержим [солдат], проведем такую акцию», но прямо навязывать свою позицию детям — нет. Я стараюсь не разговаривать с ними [о войне] и не поднимать такие темы. Политика в школе — это неправильно. Школа — это место получения знаний. Моя работа в том, чтобы они вышли, зная, что они хотят в жизни. Политика туда не входит — только любовь к Родине.
— Но дети же пишут письма в поддержку солдат, разве у них не возникает вопросов, что это за солдаты и что они делают в Украине?
— Естественно, они знают, что они там делают. Об этом в новостях говорится, везде пишут. Я стараюсь не лезть в эту тему, чтобы они не стали думать, как думаю я, — уверенно отвечает Артем.
— Я сейчас была на предыдущем уроке, где Александр Николаевич говорил детям, что Украины не существует как государства, и она «превратилась в антироссийское образование на американские деньги». Как вы думаете, это как-то влияет на их сознание?
— Может быть влияет. Ну, видите. Он — учитель истории. Я — не учитель истории. Мы Великую Отечественную прошли, сколько было погибших, сейчас столько памятников-напоминаний об этом, и опять происходит такая ситуация
— Но 24 февраля ведь не Украина напала.
— Не Украина, да. Почему Россия начала — мне непонятно. Сколько начинались войны, если, например, вспомнить Чечню: набеги были на территорию РФ, а тут мы первые начали. Ну, видите, я не президент, я не знаю, что творится на высшем уровне, почему так произошло и зачем.
— Вы не допускали такую мысль, что президент может ошибаться?
Артем молчит 12 секунд прежде чем отвечает:
— Может. Наверное, все могут ошибаться. В любом случае, нельзя нам сейчас лодку раскачивать, идти наперекор. Видите, от нас ничего не зависит, мы ни на что повлиять не можем, мы все надеемся, что это закончится. Это нужно в геополитике разбираться. Я получаю информацию и не знаю, правдива она или нет. Никто не знает, что происходит на самом деле.
— А откуда вы информацию получаете?
— Я сам специально ничего не читаю. Страшно. Очень страшно.
В кабинет Артема Александровича забегает Аня — ученица восьмого класса, девочка со строгим выражением лица, в очках, белой рубашке и черном пиджаке. Аня входит в детский совет уполномоченного по правам ребенка в Пермском крае и мечтает стать прокурором.
— Почему именно прокурором? — спрашиваю ее.
— Сначала планировала стать политиком. Но прокурор имеет больше власти, а еще политика, как я думаю, грязная работа.
— Подтверждаю! — подхватывает Артем. — Я баллотировался в депутаты Гордумы в прошлом году от партии «Новые люди». В итоге отказался, снял кандидатуру, мне не понравилось, что за дичь и бардак там творились.
Я не завожу разговор о новых уроках, Аня говорит об этом сама:
— «Разговоры о важном» — это трэш. Там очень скучно.
— Почему?
— У нас вырабатывают патриотизм такими методами, которые мне не нравятся, — отвечает девочка, — это отбивает любовь к Родине: когда меня принуждают что-то делать, пропадает интерес. Сегодня рассказывали про герб, гимн и флаг, я ничего не слушала — спала. Кто-то в телефоне сидел, нас вообще 10 человек из 22 пришло.
«Мы нужны друг другу»
В школе есть один ресурсный класс, который состоит всего из двух человек: там учатся мальчики с синдромом Дауна. На некоторые уроки они ходят вместе с другими ребятами из класса, к которому прикреплены, но в основном занимаются отдельно. «Разговоров о важном», которые ведут с 1-го по 11 класс, в ресурсном классе нет.
Мимо меня пробегает мальчик с кохлеарным имплантом для слабослышащих — ученик шестого класса. Урок здесь тоже посвящен государственным символам, как и два предыдущих. И все-таки каждый педагог ведет урок по-разному, несмотря на одинаковые материалы.
— На гербе России есть двуглавый орел, что означают его две головы? — спрашивает учительница.
— Они обозначают Европу и Азию!
— Одна голова хорошо, а две лучше!
— Один за государство, другой за войну отвечает, — негромко говорит мальчик с последней парты.
— Все ваши варианты хороши. — говорит учительница. — На самом деле его головы обозначают Восток и Запад: наша страна должна быть дружна со всеми на Востоке и Западе
— Ну, как сказать… — замечает кто-то из учеников.
— Долгое время так и было, — договаривает учительница. — Мы должны со всем миром быть дружны, так как нам есть, чем с ними поделиться. Если в Африке растут бананы, а у нас не растут — мы поддержим с ними отношения, потому что нам нужны бананы, мы их любим. Мы нужны друг другу. Вся планета, все страны мира друг другу нужны.
Урок «Разговоры о важном» у 7 класса. Фото Марина-Майя Говзман/SpektrPress
«Выгодно только одному государству»
Валентина Федотова 13 лет руководит школой. Когда в 2012 году пора было начинать капитальный ремонт, ей позвонили из департамента образования Перми и предложили отремонтировать школу так, чтобы она стала инклюзивной. Тогда еще директор не знала, что такое «инклюзия» — начала ходить на конференции и изучать, как сделать свою школу доступной для разных учеников.
Появились пандусы, подъемники, сенсорная комната, интерактивные доски, специальные парты для тех, кто передвигается на колясках, усилители громкости для слабослышащих. В школе появился психолог, три дефектолога, два логопеда.
Когда мы встречались в прошлом году, Валентина Васильевна рассказывала, что они никак не могут найти общий язык с департаментом образования Перми. Тогда департамент организовал в школе внеплановую проверку: забрали оригиналы адаптивной учебной программы и важные документы. Директор рассказывала, что проверку устроили в ответ на ее письмо в министерство образования, где Федотова просила встречи и решения накопившихся вопросов: в том числе просила решить, как интегрировать детей, которые по-прежнему учатся индивидуально или в отдельном классе.
С нашей прошлой встречи Валентина Васильевна выглядит заметно более уставшей и помрачневшей, под глазами угадываются темные круги, голос стал совсем тихим.
— Как вы считаете, зачем уроки патриотического воспитания нужны в школах?
— Идеологического образования по сути не было, — говорит директор. — Человек не может без идеологии, без каких-то убеждений.
— Какая идеология сейчас нужна?
— Я считаю, что любовь к Родине. Человек живет в этой стране, работает. Он не потребитель, а участник.
— Как вы думаете, эта любовь к Родине сочетается с ее критикой?
Урок «Разговоры о важном» у 7 класса. Фото Марина-Майя Говзман/SpektrPress
Директор вздыхает:
— Сделай сначала все то, что ты должен сделать, потом критикуй. У всех есть свои обязанности. Если человек будет выполнять все, что ему положено, у него не возникнет мысли, что нужно кого-то критиковать. Я много лет работаю в избирательных кампаниях: на выборы идут, в основном, пенсионеры, а 30-летние лежат на диване и критикуют. А что критиковать, когда ты лежишь на диване? Общество потребителей, мы к этому шли много лет, нас к этому вели.
— Кто?
— А те кто сидел в это время рядом с Ельциным в Кремле, — Валентина Васильевна смотрит на меня с прищуром, — американцы.
— Но ведь последние 20 лет у власти был не Ельцин…
— Ну и что? Я здесь работаю с 2009 года. Думаете, я здесь делала все, что хотела? Уверена, если я сейчас пойду по тем же «Разговорам о важном», увижу, что кто-то проводит их качественно, а кто-то нет. Я порядок не могу среди педсостава навести на протяжении стольких лет, а вы хотите чтобы один человек навел порядок в России за 20 лет? Ну встаньте на его место и попробуйте. А то сидят и говорят, что он ничего не может. Он — может. Если бы шло по пути репрессий, как в 37-м году, было бы уже все по-другому, тогда бы все ходили по струночке и делали, что от них требуется, но он этого не делает, а люди этого не понимают, думают, что это — слабость. А это не слабость, а просто уважение к человеку.
— А сейчас репрессий нет совсем?
— Я считаю, что нет, — говорит она, чуть повысив голос, — каждый отвечает за то, что он сделал.
— Как дети реагируют на занятия?
— Хорошо дети реагируют, нормально.
— Тему «спецоперации» обсуждаете?
— Обсуждаем. И поддерживаем. Со старшими учениками 10−11 классов — они все понимают и считают, что это правильно. Ни разу не слышала, чтобы были какие-то протесты. Думаю, все поддерживают. Мы с ними обсуждаем программы на канале «Культура» и «Россия 24» — исторические документальные фильмы.
— А как вы себе объясняете: зачем нужна эта «спецоперация»?
— Вы такие вопросы задаете! — раздраженно говорит директор. — Насколько понимаю, вы против? Я думала, что начнут раньше, если честно. К тому, что произошло, я была абсолютно готова — это единственно правильное решение, исходя из того, что происходило 8 лет на Донбассе. Понимаете, очень легко сидеть на диване и говорить. У нас есть начальники, которые этим занимаются, учились этому, оканчивали высшие учебные заведния, они знают, что делать, они понимают больше, чем мы, я им доверяю — [президенту Владимиру] Путину, [председателю Правительства РФ Михаилу] Мишустину, [командующему российскими войсками Сергею] Суровикину. Я патриот и всегда была патриотом своей страны. Нужно освобождать Донбасс от нацистов. Бедных украинцев их власть просто продала.
— Кому продала?
— Ну кому это выгодно? — снова раздражение. — Выгодно только одному государству, американцам. Все что ни делается, все только для Америки. Европа упала в связи с санкциями, которые сами же и ввела, а кто их на это настраивал — американцы.
— Как вы приходите к таким выводам, что вы изучаете?
— У меня подписок много, я смотрю, слушаю, анализирую. Мы не воюем с украинцами. Если бы мы воевали с ними, у нас были бы ковровые бомбардировки, какие США проводили в Югославии. Месяц — и нет страны.
— Но мирное население в Украине погибает, — не выдерживаю.
— Но никто не стреляет по школам и жилым домам, стреляют ведь только по инфраструктуре сейчас, по военным частям, по складам. Наши ракеты высокоточные, они мимо не попадают. И потом — это сейчас уже их выбор. Наши ведь не отказываются от переговоров. Пожалуйста, садитесь за стол переговоров и останавливайте это все.
— Думаете, что ответственность лежит на украинцах?
— Вообще, если честно, она лежит на американцах. Только на них.
Выхожу из кабинета директора. У окна сидит ученица 8-го класса. Она была с теми ребятами, которые утром стоял под исполнение гимна, когда выносили флаг. У нее длинные темные волосы и красивые восточные черты лица.
— Новые уроки мне нравятся. Хорошо, когда каждый почитает страну, уважает ее, — говорит эта девочка. И добавляет: — Про «спеоцперацию» мы стараемся не говорить, не любим себе напоминать про плохое. Война — это всегда плохо. Мы считаем, что это неправильно и нехорошо. Потому что люди умирают там просто так. Мы всем классом так считаем. Может даже всей школой.
