Режиссер Евгения Беркович, осужденная на шесть лет заключения по делу об оправдании терроризма, рассказала, что в ее камере нет ни одной настоящей террористки, зато одна из ее соседок ментально нестабильна.

По ее словам, одна из ее соседок по камере — пожилая женщина с психическим расстройством, сидящая по статье об оправдании или призывах к терроризму. Другую зовут Саша, — ей грозит до 20 лет лишения свободы по обвинению в создании террористического сообщества. Последняя в письме описывается как «пудель» и «Князь Мышкин». Беркович не уточняет, в чем конкретно обвиняют Сашу, но называет ее политзаключенной и говорит, что та не имеет поддержки и боится заявлять о своем деле публично.

«Привет, друзья.

Хочу немного рассказать про нашу Террористическую камеру.  

О, видели бы вы их, то есть нас, этих особо опасных дам! Ну ладно, Комлева на 1 этаже и Фаворская на 2 этаже выглядят прекрасно, спору нет, с базукой и в черном латексе мы их представить можем (или в чем там следует представлять страшных злодеек, требующих спец присмотра?) Но в нашей, например, камере собрался такой составчик, что дежурная Катя, видевшая примерно все, отвела меня в сторонку и с ужасом спросила „как вас занесло в такой контингент“.

Основу „контингента“ составляет Безумная Бабуля. Вы себе представляете такую женщину на митинге (на любом!), которая одновременно бывший кандидат в депутаты, друг честных офицеров, специалистка по облучению и борец с коррупцией? Вот, это она. Фамилию не напишу. Хотя, по-моему, то, что откровенно больной человек уже полгода сидит по тяжкой (идеологической!) статье, а конкретно за какие-то столь же осмысленные комментарии (205.22) это повод громко орать.

Жить с Безумной Бабулей довольно невыносимо. Например, она раз в 7−10 дней становится агрессивной, проклинает, вопит и пишет пачками жалобы и доносы. Вот и сейчас (извините за неровный почерк…), пока я пишу это письмо, она пишет начальнику СИЗО о том, что я „грязная мерзкая мразь, которая угрожает ее убить“. И моему следователю тоже, чтоб возбудил новое дело. Но почему-то в Басманный район…

В мирные периоды Б.Б. просто тихо бредит, читает псалтырь или смотрит „Великолепный век“. Лечиться ее не отправляют, хотя там и физически есть, что лечить, и для кукухи бы респеридончик не помешал… Для моей кукухи в том числе!!! Нет, это не эйджизм. Это просто попробуйте месяц пожить с человеком с психическим расстройством, но без терапии, в запертой 24/7 камере 16м². Мы слегка устали.

Еще у нас сидит Саша, которая совершенно, кажется, здорова, просто она Князь Мышкин. Или Алеша Карамазов. Или воплотившаяся в человека душа моего покойного пуделя Даниила Ивановича (можно здесь иллюстрацию с ним? (фотография Евгении Беркович с пуделем Даниилом Ивановичем выше — прим. „Спектр“)). У Саши вообще 2055, организация терр. сообщества, до 20 лет. Даже Б.Б. считает, что Саша очень хорошая, ну потому что она реально пудель. У Саши вообще никакой поддержки нет, про нее никто не знает, „публичить“ фамилию ей страшно (ей в принципе все страшно, и я это понимаю). Можно ей написать или заказать еды, мы придумаем, как дать контакты. Да, про большинство политзеков мало кто знает, им хуже всех.

Я феминистка (не радикальная, г-н Силантьев, просто феминистка!). Я в принципе не считаю, что женский пол и гендер, хрупкое или излишне тучное телосложение, пожилой возраст и даже псих. заболевание это индульгенция от уголовных преступлений и всего такого. Но я вам клянусь, нет ни одного человека, включая сотрудников ФСИН, кто бы смотрел на нашу Террористическую камеру и не думал (часто вслух): „А реальных террористов половить никто не хочет?!“», — написала Беркович.

Евгения Беркович в Замоскворецком суде Москвы, 9 января 2024 года. Скриншот видео Sota_Vision

2-й Западный окружной военный суд Москвы приговорил 8 июля Беркович и драматурга Светлану Пейтричук к шести годам заключения по делу об оправдании терроризма. Следствие посчитало, что в их спектакле содержатся признаки «оправдания терроризма».

Спектакль «Финист Ясный Сокол» вышел в 2021 году, работа была номинирована на четыре премии фестиваля «Золотая маска» и в итоге получила две награды. В пьесе рассказывается о женщинах, которые знакомятся в интернете с радикальными исламистами — и уезжают из России к своим «возлюбленным».

«Жизнь не закончилась. Тюрьма — не могила, срок — не резина».  Режиссер Евгения Беркович написала первое письмо после приговора