13 месяцев в оккупации. Как заповеднику «Аскания-Нова» удалось выжить на захваченной российскими военными Херсонской области

Российские военные захватили территорию Херсонской области, на которой находится  биосферный заповедник "Аскания-Нова" имени Фридриха Фальц-Фейна, в первый же день полномасштабной войны.

Однако последующие 13 месяцев – до марта 2023 года – более трех тысяч редких и уникальных животных, дикая степь и дендропарк смогли существовать под флагом Украины, а многочисленный персонал – получать украинскую зарплату. 20 марта оккупанты "официально" взяли заповедник под свой контроль, поставив во главе своего представителя.

"Асканию-Нову" называют уникальной не только для Украины, но и для всего мира. Это самый большой степной заповедник Европы, который до февраля 2022 года ежегодно посещали около 140 тысяч туристов. Сейчас неведомо, какое будущее ожидает оккупированную "Асканию-Нову".

"Спектр" узнал, как удалось сотрудникам заповедника так долго работать в оккупации под украинским флагом и грозит ли "Аскании-Новой" затопление после подрыва россиянами Каховской ГЭС.

Автономия во время войны

Площадь заповедника составляет более 33 тысяч гектар, из них 11 тысяч – абсолютно заповедная степная зона, то есть девственная территория, которой никогда не касался плуг. На территории произрастает 478 видов высших растений, из них 13 видов занесено в "Красную книгу Украины". В "Аскании" содержатся дикие животные с разных континентов. Круглогодично тут обитают бизоны, сайгаки, лошади Пржевальского, туркменские куланы, ослы, благородные олени, пятнистые олени, муфлоны, двугорбые верблюды. Летом сюда выпускают ватуси, антилоп, кафрских буйволов, зебр и гаялов.

Один из самых ярких видов животного мира в заповеднике – конь Пржевальского. "Аскания" первой в мире получила этих чистокровных лошадей и первой начала их размножение в неволе. Кроме того, лошадей расселили в Чернобыльской зоне отчуждения, где они сегодня отлично себя чувствуют. Поэтому "Аскания-Нова" сыграла немаловажную роль в сохранении популяции лошадей Пржевальского. В последние годы в заповеднике содержалось около 60 особей.

Ольга К. – научный сотрудник заповедника (имя и фамилия изменены "Спектром" в целях безопасности, так как у женщины остались родственники на оккупированной территории). Она более года в оккупации помогала спасать животных в заповеднике, но до сих пор помнит первый день войны – 24 февраля:

- Мы с мужем проснулись в полпятого: в "Аскании" очень хорошо были слышны звуки обстрелов с границы Крыма и Херсонской области. А с Крыма это все летело на Херсон и Новую Каховку. Вышли на улицу – и увидели огненное зарево. И сразу все стало понятно: дела наши плохи...

Во время войны эвакуировать всех животных "Аскании" физически невозможно. У нас тысячи животных в дикой степи, всех их вывезти просто некуда. В окрестности нет аналогичной степной территории, куда можно было бы выпустить тысячи животных. Такой нереальный план эвакуации даже не рассматривался...

Рабочий день у сотрудников "Аскании" начинается в 7 утра. Мой муж тоже работает в заповеднике, и 24 февраля он был там уже в 6 утра. И когда он туда приехал, то был там далеко не первый: все сотрудники приехали без особых указаний раньше положенного... Уже к 12 часам все в округе гудело, а мимо нас проехала колонна российской техники, но в "Аскании" они не остановились. И что делать дальше – не знал никто.

По словам Ольги, военные РФ в первые недели и месяцы полномасштабной войны так и не зашли в администрацию заповедника, однако его сотрудники уже ломали голову, как и чем кормить животных в условиях оккупации.

"Херсонскую область оккупировали с самого первого дня, но "Аскания-Нова" все-таки находится вдалеке от основных транспортных артерий, поэтому заповедник сперва никого не интересовал: россияне проехали мимо и забыли про нас..." - вспоминает сотрудница заповедника.

 Далее заповедник столкнулся с такой проблемой, как абсолютная автономия. "На февраль-март у нас были запланированы все закупки кормов и топлива, - поясняет Ольга. - Зима заканчивалась и ресурсов жить дальше у нас не было. А мы, как государственная структура, которая должна принять и утвердить бюджет для закупок, могли внезапно оказаться во время войны отрезанными от всего. Нас волновало, что из-за этого мы не сможем кормить животных и заправлять технику".

Женщина признается, что руководители "Аскании" первоначально не стали просить о помощи у властей и волонтеров, а хотели своими силами попытаться спасти животных и заповедник в целом. Первыми объявили благотворительный сбор денег для заповедника сотрудники Херсонского государственного университета, а спустя некоторое время занялись сбором средств от своего имени.

- Безумное количество людей откликнулись, - рассказывает Ольга. - Вскоре мы объявили сбор денег уже от своего имени, а не от агроуниверситета. И весь год мы смогли прожить благодаря этой благотворительной помощи. Сперва это были переводы от физических лиц из Украины – 50, 100, 200 гривен. За счет этих средств мы смогли у местных фермеров закупить все, что нам надо, и таким образом пиковый и неопределенный период в первые месяцы войны мы пережили. А дальше – в апреле-мае – подключились международные организации... За счет  благотворительных денег мы смогли сделать очень многое: и противопожарные прокосы, и заготовить сено, и закупить овощи... Не могу точно назвать самое крупное пожертвование от одного лица или организации, но это было более тысячи долларов.

Оккупационная администрация

20 марта 2023 года в "Асканию-Нову" прибыли заместитель руководителя администрации президента РФ Сергей Кириенко, глава оккупированной части Херсонской области Владимир Сальдо и некий Дмитрий Мещеряков. Последний – в роли нового "директора" заповедника. Более того, оккупанты в марте зарегистрировали в российском реестре юридических лиц учреждение "Биосферный заповедник "Аскания-Нова" без имени Фридриха Фальц-Фейна.

"В марте приехал неизвестный нам мужчина, показал бумагу, на которой написано, что отныне заповедник зарегистрирован в России как юридическое лицо, а он, этот мужчина, – его новый директор, – рассказывает Ольга. - В этот же день после него приехал Кириенко вместе с Сальдо. Об их визите тоже никто не знал, они сами прошлись, ни с кем из сотрудников они не встречались, и уехали... Спустя время Мещеряков снова к нам приехал и стал предлагать коллективу сотрудничество... Уже год находясь в оккупации, мы в коллективе решили, что при любом руководстве обслуживающий персонал заповедника должен остаться, чтобы ухаживать за животными".

Мещеряков, как утверждает научная сотрудница, признался, что у него нет опыта работы в природоохранной сфере. Тем не менее он успел назначить себе трех заместителей, которые тоже никогда не работали в "Аскании": "К власти пришли люди, которые вообще ничего не понимают про природоохранную сферу. Наш заповедник сейчас держится только за счет того, что там остались нормальные сотрудники, которые знают, что делать. Они просто выполняют свою работу, которую они делали годами".

Как правило, именно в июне готовится сено для питания животных в последующие месяцы. По словам научного сотрудника, чтобы подготовить тонны сена необходимы огромные ресурсы, в частности много топлива для спецтехники, однако сейчас оккупационные власти "Аскании" этим не занимаются, поэтому неизвестно, чем будут питаться животные зимой. Однако питание – не единственная острая проблема для зверей. Звуки боевой авиации очень негативно влияют на животных.

"Непосредственно от военных действий никто не погиб. Когда рассказывают, что российские военные охотятся в "Аскании" на животных – это не совсем правда... Есть косвенное влияние войны. Когда низко летают самолеты – животные очень сильно пугаются. Особенно они боятся вертолетов, которые летят долго и низко... Например, один самец антилопы нильгау, испугавшись авиации, разбился об ограждение", – говорит Ольга.

В свою очередь директор "Аскании-Нова" Виктор Шаповал в разговоре со «Спектром» не исключает, что оккупанты захватили заповедник именно из-за высокой цены редких животных:

- Зебры – самый дорогой вид животных, который содержится в заповеднике. Их цена порядка 300 тысяч гривен (около 7 500 тысяч евро, – авт.). Зебры не очень многочисленны в "Аскании", но тем не менее. Лошадь Пржевальского стоит намного меньше – около 30 тысяч гривен (около 750 евро, – авт.), также как и сайгак... Очень может быть, что появление оккупационной администрации спустя более года может быть связано с тем, что они попытаются выставить кражу животных как эвакуацию в связи, например, с приближающейся линией фронта или что-то в этом роде. Такие риски совершенно реальны.

По словам директора заповедника, "Аскания" уже пережила "прилеты" на свою территорию. В октябре 2022 года была обстреляна местная амбулатория и территория украино-немецкого предприятия "Аскания-Генетик". Однако сейчас ситуация только усугубляется, говорит Шаповал:

- В амбулатории пробита крыша, пробито бетонное перекрытие. Здание уже не пригодно для эксплуатации. Тогда в конце октября были реальные "прилеты" по самому населенному пункту... Сейчас ситуация только усугубляется, потому что с октября прошлого года и по сегодняшний день российские военные не обращают внимание ни на статус заповедника, ни на то, что здесь охраняются природные экосистемы. Они рассматривают "Асканию-Нову" просто как логистический пункт, поэтому сейчас тут много российских военных, они расквартированы по "Аскании-Нова". Более того, они стараются рассредоточиться по всему населенному пункту и использовать мирное население просто в качестве живого жита. В многоквартирных домах они занимают квартиры, хозяева которых выехали на подконтрольную Украине территорию. Причем стараются заселяться не на верхних этажах... Военной техники в "Аскании" тоже много, они активно готовятся к обороне.

При этом он считает, что при деоккупации всей Херсонской области заповедник может значительно пострадать от обстрелов.

"Асканию" при деоккупации может спасти то, что она находится в стороне от крупных трасс... Уповать на то, что российские военные, понимая ценность этой территории, постараются обойти ее стороной, нет оснований... К сожалению, все риски для "Аскании" только впереди!.. Они (военные РФ, – авт.) будут бить по живому. Они готовы оставить после себя выжженную землю, то есть либо уничтожить, либо украсть", – говорит Шаповал.

До войны в "Аскании" работали 268 человек, сейчас там остаются работать около 140 человек. По словам Шаповала, большая часть сотрудников, которая самоотверженно осталась в заповеднике, чтобы помогать животным выживать, это – технический персонал. Однако в "Аскании" остаются работники, которые согласились сотрудничать с оккупантами, говорит Шаповал.

- В "Аскании" нашлось большое количество людей, которые относятся к категории коллаборантов, потому что по роду своих обязанностей они просто не имели права оставаться на своей должности, но они сделали этот выбор. Поэтому не нужно идеализировать ситуацию. Она мало чем отличается на других оккупированных территориях Украины... В "Аскании" действительно есть заложники ситуации, а есть определенная категория людей, которая одобряет оккупацию, они находятся в экстазе и эйфории, им кажется, что дальше будет только лучше и они движутся в светлое будущее. Эта масса людей не критически большая, но такие люди есть. Это объективно, об этом нужно говорить и с этим нужно что-то делать, но после деоккупации.

Несмотря на различные проблемы с финансированием, а также разногласия внутри коллектива, заповедник смог выстоять и спасти животных, ничего не прося у оккупировавших его россиян, говорит директор заповедника:

- Мы в этих критических условиях смогли мобилизоваться, смогли в полуавтономном режиме условно под украинским флагом продержаться больше года... Кроме того, мы не могли позволить что-то просить у оккупантов, потому что перейти эту черту было просто невозможно даже понимая, что под угрозой находятся животные, но просить помощи в решении проблемы у той стороны, которая сама является источником этой проблемы – это, как минимум, что-то из категории преступного. Вряд ли кто-то ожидал, что мы столько продержимся, а мы не просто выжили, мы полностью закрыли все виды своей деятельности и отчетности.

Последствия подрыва Каховской ГЭС

6 июня утром российские оккупанты, как сходятся во мнении многие эксперты, взорвали Каховскую ГЭС. В результате случилось подтопление около 50-ти населенных пунктов в Херсонской и Николаевской областях. Например, один из зоопарков в Новой Каховке "Сказочная Диброва" полностью затопило, более 200 животных погибли. На этом фоне встал вопрос, угрожает ли подтопление биосферному заповеднику "Аскания-Нова". Ответ на него дала научная сотрудница заповедника Ольга К.

- "Аскания" в этом плане немного везучая, потому что она автономная. Весь полив и уход за животными происходит за счет артезианских скважин, то есть водой из Днепра мы не пользовались. Сам заповедник не затопило, но на перспективу, естественно, влияние будет: это и возможное заражение, и засуха в округе. Сказать, что подрыв Каховской ГЭС сказался на "Аскании", – нельзя. Вода к "Аскании" не дошла бы ни при каких вариантах... Однако спрогнозировать и предугадать, как все это повлияет на нас в долгосрочной перспективе, я думаю, пока очень сложно.

В свою очередь директор "Аскании-Нова" уверен, что в ближайшие годы заповедник столкнется с целым комплексом проблем:

- В долгосрочной перспективе – это огромный комплекс проблем, потому что именно на орошении и было завязано все сельское хозяйство этого сухостепного региона... Сейчас открывается огромная площадь Каховского водохранилища – это тоже проблема. Также остается открытым вопрос относительно восстановления этой дамбы, потому что здесь уже есть экологические аргументы, стоит ли ее восстанавливать; есть целый пласт культурно-исторических проблем... Плюс транспортная логистика. Антоновский мост, который соединял правый и левый берега, уничтожен, и дамба Каховской ГЭС – тоже уничтожена. Теперь два берега Херсонской области, по сути, разорваны... С моей точки зрения, восстанавливать водохранилище в тех же формах и масштабе – нецелесообразно. Но как будет все-таки в будущем реализован этот проект сейчас сложно сказать.

Он также напомнил, что сейчас "Аскания" переживает уже третью оккупацию. Первая оккупация – период гражданской войны в начале 20-х годов прошлого века. Этот период, по мнению Шаповала, был "катастрофическим", а сохранить заповедник удалось "ценой неимоверных усилий и ценой неимоверных потерь", потому что большая часть животных была просто уничтожена. Во время Второй мировой войны заповеднику также досталось по полной. Ценных животных нацисты вывозили в Германию, других просто убили, а ботанический сад уничтожили. После войны пришлось восстанавливать очень многое. К счастью, все удалось. Удастся ли "Аскании" пережить третью оккупацию – покажет ближайшее время.