- Как-то в рижском интервью вы поклялись, что в 40 лет бросите сцену. Почему не решились на такую крутую перемену?

- Я просил меня застрелить, если после 40 останусь на сцене.

- И что?

- Вот жду, может, кто в меня пульнет. Так что вопрос открытый. И потом, в 21-м веке настоящему большому художнику вдохновение заменяет жажда наживы — это наше новое вдохновение. Оно мною и движет, не дает уйти со сцены. Конечно, это относится только к большим художникам, а если ты просто какой-то творец в Instagram — х.. с ним, жди своего вдохновения. А у меня чувство одно — жажда наживы.

- Честно. А по какому принципу вы устраиваете перемены в группе «Ленинград»?

- Это всегда судьба и фатум. По большому счету, трудно выдержать накал страстей в группе «Ленинград». Даже эмоционально сложно все время находиться на таком градусе — я имею в виду не алкогольный, а выступательный. Это дано не каждому, а девушкам еще сложнее, поскольку трансляция мифологии, которую придумываю я, это всегда некая ломка себя. Кто-то справляется, кто-то нет, но вообще это тяжело.

- Вы как отбираете новеньких?

- У меня чутье. Сразу понимаю, кто может, а кто — нет.

- Перемены в имидже с чем у вас связаны?

- Я об этом вообще не думаю — просто захожу в магазин и покупаю. В магазинах вещи меняются — вот и на мне они меняются. Поверьте, у меня все время те же магазины, просто другой завоз.

- Перемена в статусе — женитьба — легко далась?

- Со своими сложностями, конечно, но я с 16 лет без женщин не жил. Не было в моей жизни дня, чтобы я находился в условном поиске. Скажу больше — без женщины я жить попросту не умею. И оформление отношений в этом смысле ничего не меняет.

- Допустим, если следовать вашим песням, Москва сгорит целиком, Питеру здоровье не позволит больше пить, а лабутены сотрут ноги. Что дальше-то? Какими вы хотели бы видеть перемены в стране?

- Каких бы перемен мне ни хотелось, Россия неизменна. Знаете, чем отличается большой российский художник от маленького? Тем, что маленький протестует и требует перемен, а большой готов это только описывать — все.

- Как акын?

- Нет. Акын описывает не так, как я. А я это делаю, как…

- Салтыков-Щедрин?

- Да! Салтыков-Щедрин, Гоголь, ну и Достоевский с его разговорами душ… Это не про перемены. И вообще, все большое искусство — это не трансляция идей из серии «а давайте сделаем не так, а так». Это про другое.

- Какое?

- В общем, нужно отделять искусство от пропаганды, а поэзию — от лозунгов. Это разные вещи. Я занимаюсь искусством. Движимый, разумеется, жаждой наживы.

Сергей Шнуров. Фото RIA Novosti/Scanpix

Полная «расшнуровка»: воткнул в тельце меч — крути его

(Мысли Шнурова, высказанные в эфире SWH+ перед концертом в Риге)

У меня плохих новостей не бывает. Я как паразит — мне чем хуже, тем лучше.

Кому-то мой клип понравился, кому-то — нет, одни его поддержали, другие подали в прокуратуру — это нормально, это и есть сила искусства. Главное, чтобы равнодушных не было.

Меня спрашивают, почему я в жизни такой интеллигентный и стильный, а на сцене в трениках и ругаюсь матом? А почему Смоктуновский в жизни ходил в халате и говорил прозой, а когда играл Гамлета, ходил в лосинах и говорил стихами? Потому что это сцена!

Все мы в той или иной мере устраиваем друг на друге бизнес, друг друга подгрызаем и даже чуть-чуть подъедаем — это законы эволюции.

Какой я друг? Пьющий. И у меня нет непьющих друзей.

Иногда приходится взаимодействовать с полностью неприятными типами, но такова жизнь. К людям, вообще, надо относиться с пониманием. По-моему, даже полнейшего идиота, и, не побоюсь этого слова, гондона, отчасти можно понять. Другой вопрос, что с такими лучше не иметь общих дел. Ну, а кто на этой планете Земля — хороший человек? Покажите мне хоть одного! Я очень посмеюсь.

Кино, как полотно, потихонечку умирает. Вся большая драматургия ушла в сериалы, и серии все короче. Нет у людей времени. Мы не едем на мертвых лошадях — мы с них слезаем.

Хотеть пить — это несбыточная мечта большинства людей, но все время мешает некая социальность — работа, жена… Хотеть не пить у нас мало кто умеет. Я — умею.

Мои концерты можно сравнить с гладиаторскими боями или боксом. Проигрывать случалось, но по очкам, не фатально. Проигрываешь ты себе. А публике… Принимает она тебя, не принимает — неважно, если уж ты гладиатор и воткнул в это тельце меч, то крути его.

Не особо понимаю, зачем нужно петь дуэтом. Подобного рода промоушен — это стреляный патрон, пустая гильза. Проще только позвать симфонический оркестр. Добавить себе некую культурную составляющую. Я такими тореными ходами не хожу — мне скучно.

Если бы Ваенга предложила дуэт — я бы подумал. Она очень интересна, непроста и прямолинейна. Но не думаю, что это состоится. У нее — своя аудитория, которой я могу не понравиться. И потом слова бы для этой песни писал я, и они были бы совершенно жуткими, но мы-то стойкие бойцы, а Ваенге совершенно не нужно лезть в эту кашу.

Я плохой отец. Каким и должен быть хороший отец.

Ничего такого сверхестественного у меня не происходит — черти по комнате не бегают, бляди не визжат, русалки не купаются в ванной. Проснулся, посмотрел новости в интернете, но без фанатизма — волосы дыбом у меня давно ни от чего не встают.

Самый удачный день — если с утра в голову пришел какой-нибудь стишок. Всем рекомендую заняться даже такой любительской графоманской поэзией. Когда складываются строчки, появляется ощущение, что ты не покинут космическими силами, что еще что-то есть, и с этим можно жить.